К вопросу о территориальных границах первого советского голода 1919-1925 годов

_МЕЖДУНАРОДНЫЙ НАУЧНЫЙ ЖУРНАЛ «ИННОВАЦИОННАЯ НАУКА» №03-2/2017 ISSN 2410-6070_

УДК 94

В. А. Поляков

Д. ист. н., доцент ФГАОУ ВО ВолГУ г. Волгоград, Российская Федерация

К ВОПРОСУ О ТЕРРИТОРИАЛЬНЫХ ГРАНИЦАХ ПЕРВОГО СОВЕТСКОГО ГОЛОДА 1919-1925 ГОДОВ

Аннотация

В статье, посвящённой истории первого советского голода, автор, вводя в научный оборот несколько протоколов заседаний Центральной комиссии помощи голодающим при ВЦИК, обосновывает вывод о всероссийских масштабах той трагедии.

Аграрная история, большевики, революция, недоедание, голод.

Аграрная проблематика, занимая значительное место в тематике исторических исследований, постоянно находится и в поле общественного внимания, потому что касается сферы обеспечения человека продуктами питания. Их недостаток ведёт к недоеданию и голоду, а отсутствие - к смерти. Проблема недостатка продовольствия у населения земного шара приобрела острый характер ещё в прошлом столетии, а в памяти старших поколений граждан Российской Федерации она ассоциируется с третьим советским послевоенным голодом второй половины 1940-х гг. Начало XXI в. было отмечено всплеском внимания ко второму советскому голоду 1930-х гг., который под термином «голодомор» стал алгоритмом публичного обращения к теме. При этом руководство Украины попыталось сделать из него символ национальной исторической памяти. В обращении президента Л. Кучмы к украинскому народу в связи с днём памяти жертв Голодомора и политических репрессий от 24 ноября 2003 г. говорилось о «спланированном и реализованном коммунистическим режимом Голодоморе и массовых политических репрессиях украинской нации» [1, с. 243, 250]. Но 58-я сессия Генеральной Ассамблеи ООН 10 ноября 2003 г. приняла взвешенное «Совместное заявление», в котором содержался призыв почтить память жертв голода, коллективизации и гражданской войны не только на Украине, но и в России и Казахстане [2, с. 63].

Голод в СССР действительно был всеохватывающим, потому что все 70 лет советской власти носил не национальный, а политический и перманентный характер, то есть был идентичен перманентной революции, заявлявшейся Л. Д. Бронштейном-Троцким. Этот деятель из ленинской когорты в 1928 г. дополнил революционную «сокровищницу» выводом, что «завоевание власти пролетариатом не завершает революцию, а только открывает её. Социалистическое строительство мыслимо лишь на основе классовой борьбы в национальном и международном масштабе. Эта борьба - в условиях решающего преобладания капиталистических отношений на мировой арене - будет неизбежно приводить ко взрывам внутренней, то есть гражданской, и внешней революционной войны. В этом состоит перманентный (стоит отметить, что автором крылатой формулы "перманентная революция" был меньшевик Е. И. Ананьин-Чарский [3, с. 57]) характер социалистической революции, как таковой...» [4, с. 286].

О перманентном характере голода в нашей стране, начиная с 1918 по 1950-е гг., и необходимости глубокого сравнительного анализа данной проблемы на этом хронологическом отрезке и значительной территории, включая зарубежные страны, настаивали в 2008 г. на международной научно-практической конференции в Главархиве Москвы историки Ст. Уиткрофт, Г. Е. Корнилов, Т. Д. Надькин [5, с. 114].

Такая позиция вполне приемлема. Ведь, большевистский вождь В. И. Ульянов-Ленин ещё в сентябре 1917 г. методом удержания власти в своих руках назвал нормированное распределение продуктов питания [6, с. 310-311], иначе говоря, использование партийного принуждения к населению, переводимому на принцип работы за кусок хлеба. Реальность этого, отметая какое-либо недомыслие, он подтвердил 27 июня

_МЕЖДУНАРОДНЫЙ НАУЧНЫЙ ЖУРНАЛ «ИННОВАЦИОННАЯ НАУКА» №03-2/2017 ISSN 2410-6070_

Вслед за этим уже в декабре того же 1918 г. практически прекратилась государственная заготовка продовольствия, и голод стал приобретать массовый характер. Именно тогда большевики вплотную подошли к идее введения жёсткой продовольственной диктатуры, то есть хлебной монополии, реализуемой через вооружённое насилие и реквизиции. С начала 1919 г. эта система, трансформированная в продовольственную развёрстку, стала причиной того голода, какой, усугубившийся в 1921 г. ещё большим продовольственным налогом, продолжился до середины 1925 г. При этом советские историки, используя марксистско-ленинскую методологию, стремились представлять деяния большевиков в позитивном ракурсе. С этой целью причиной первого советского голода называли природный катаклизм - засуху, продолжительность ограничивали 19211922 гг., а территориальный размах через именование «голод в Поволжье» сводили до бассейна реки Волги [8]. Но по факту недоедание и голод, включая и со смертельным исходом, были в более широких масштабах. Об этом свидетельствую архивные документы, на которых ранее внимание не акцентировалось.

Так, в протоколе Центральной комиссии помощи голодающим при ВЦИК от 19 июля 1922 г. констатировалось, что «голод на Украине и в Крыму равносилен голоду в Поволжье» [9, л. 83]. В документах заседания пленума ЦК Помгол ВЦИК от 8 августа того же года по вопросу «О распределении отпущенного по декрету СНК от 21. 07 с. г. продфонда между голодающими районами на ликвидацию голода» перечислялись следующие административные субъекты: «1. Астраханская губ., 2. Калмобласть, 3. Царицынская губ., 4. Саратовская губ., 5. Немкоммуна, 6. Самарская губ., 7. Симбирская губ., 8. Татреспублика, 9. Чувобласть, 10. Маробласть, 11. Вотобласть, 12. Вятская губ., 13. Башреспублика, 14. Уфимская губ., 15. Кирреспублика, 16. Челябинская губ., 17. Пермская губ.» [9, л. 86].

При этом в «Обращении от Всероссийского Центрального исполнительного Комитета», предваряемого пометкой М. И. Калинина «Печатать подождать до моего распоряжения 13.09.1922 г. МК», была следующая информация: «Летом минувшего года в обширном районе Поволжья, Приуралья, Кавказа, Крыма и части Украины засуха уничтожила почти все посевы. Этому стихийному бедствию подверглись 18 губерний, областей и Союзных Республик и 5 губерний Украины с населением в 37 621 200 человек, что составляет около 30 % всего населения РСФСР. К концу зимы и начале весны голод охватил около 22 млн. человек, т. е. более 1/6 населения Республики» [9, л. 109].

Отсюда следует, что первый советский голод начала 1920-х гг. испытало на себе не только население Поволжья, а практически весь советский народ так же, как это произойдёт позже во время второго голода начала 1930-х и третьего голода во второй половине 1940-х гг. Список использованной литературы:

© Поляков В. А., 2017