Антропогенная деградация почв речных террас Волго-Уральского региона в эпоху бронзы и ее влияние на современный почвенно-растительный покров

АРИДНЫЕ ЭКОСИСТЕМЫ, 2019, том 25, № 3 (80), с. 53-59

: ОТРАСЛЕВЫЕ ПРОБЛЕМЫ ОСВОЕНИЯ ЗАСУШЛИВЫХ ЗЕМЕЛЬ ———

УДК 574.42:631.48

АНТРОПОГЕННАЯ ДЕГРАДАЦИЯ ПОЧВ РЕЧНЫХ ТЕРРАС ВОЛГО-УРАЛЬСКОГО РЕГИОНА В ЭПОХУ БРОНЗЫ И ЕЕ ВЛИЯНИЕ НА СОВРЕМЕННЫЙ ПОЧВЕННО-РАСТИТЕЛЬНЫЙ ПОКРОВ1

© 2019 г. Л.Н. Плеханова

Институт физико-химических и биологических проблем почвоведения РАН Россия, 142290, Московская обл., г. Пущино, ул. Институтская, д. 2. E-mail: dianthus1@rambler.ru

Поступила в редакцию 21.03.2018. После доработки 20.10.2018. Принята к публикации 22.10.2018

Антропогенная деятельность в эпоху бронзы вызвала значительные преобразования почв и ландшафтов Волго-Уральских степей. Особенно сильное антропогенное воздействие испытывали почвы в окрестностях древних поселений. Перевыпас и связанная с ним деградация растительного покрова, включая последующую эрозию почв, обусловили развитие нетипичных для степного региона сочетаний почвенно-растительного покрова и микрорельефа. Выявленные примеры развития солончаков в микропонижениях и зональных почв на микроповышениях обнаружены только в километровой зоне в окрестностях многочисленных поселений эпохи поздней бронзы в пределах степной зоны Челябинской, Оренбургской и Самарской областей. Предложена гипотеза формирования особой антропогенной комплексности почвенно-растительного покрова, начало которой было положено во II тыс. до н.э.

В последние годы вопросы изучения экологии древних обществ стали привлекать все большее внимание исследователей, вместе с современными антропогенными трансформациями экосистем выделяясь в антропогенное почвоведение как самостоятельную отрасль естественных наук (Залибеков, Биарсланов, 2015). Результаты этих работ востребованы и специалистами естественнонаучного плана, и археологами. Археология и этнология заинтересованы в получении максимально детальной реконструкции окружающей среды с целью оценки ее влияния на древние общества. В свою очередь экологам и специалистам смежных дисциплин кроме палеоэкологических реконструкций (Демкина и др., 2003; Каширская и др., 2018) и факторов организации и функционирования экосистем в зависимости от времени (Демкина и др., 2004; Каширская и др., 2017а; Chemisheva et al., 2015) предоставляется возможность изучения обратных процессов -антропогенной трансформации экосистем в древности. История хозяйственного освоения и антропогенной трансформации на небольших отрезках времени на примере степей Оренбургской области позволила выявить, что по мере развития земледелия частота вспышек деградации песчаных земель постепенно возросла и стала коррелировать с периодами повышенной засушливости (Чибилев, Рябуха, 2016). Подобные исследования позволяют оценить устойчивость экосистем и возможность восстановления различных их компонентов после антропогенного стресса, что чрезвычайно актуально на современном этапе в условиях глобальных техногенных вызовов (Валдайских и др., 2015; Прохорова и др., 2016). В этой связи особую важность приобретают вопросы изучения древней антропогенной трансформации почв, как важнейшего компонента любой экосистемы.

С момента возникновения производящего хозяйства и становления развитых форм земледелия и животноводства почвенный покров подвергался мощным многовековым антропогенным

воздействиям, по своим масштабам и продолжительности сопоставимым с действием геологических факторов, последствия которого сохраняются до настоящего времени (Плеханова, 2004). Следует отметить, что в вопросах изучения антропогенных преобразований почв в древности и в средневековье имеет место неодинаковая изученность последствий разных форм хозяйственной деятельности. Так, например, накоплены обширные материалы по изучению следов древнего земледелия (Каширская и др., 20176, 2018; Лисецкий, Родионова, 2015; Lisetskii et al., 2015; Walkington, 2010; Goodman, 2008; Homburg, Sandor, 2011; Borisov et al., 2016; Sandor, 2006; Sandor, Eash, 1995; Londono, 2008). Значительно менее изучены последствия древнего скотоводства. Здесь внимание уделяется изучению почвенных маркеров этой формы хозяйствования (Mlekuz, 2009; Baeten et al., 2012; Чернышева и др., 2016). Что касается последствий древнего скотоводства для современных почв и ландшафтов, то в этом направлении можно назвать работы М.В. Бобровского (2010) для почв лесной зоны, где рассмотрены следы выпаса и огненной подсеки в древности и средневековье, а также работы А.А. Гольевой (2000) для степных почв, где установлена резкая активизация эрозионных процессов в связи с неконтролируемым выпасом овец в раннем и развитом средневековье. В целом же следует отметить явный недостаток сведений о влиянии древнего скотоводства на степные почвы и особенно на почвы долин степных рек. Принимая во внимание, что в степной зоне практически все археологические памятники приурочены к долинам рек (Зданович и др., 2003), важность изучения этого вопроса еще более возрастает. В этой связи данная статья посвящена изучению комплексности почвенно-растительного покрова в окрестностях археологических памятников степной зоны Волго-Уральского региона. Цель данного следования — почвенно-растительные аспекты экологии древних обществ и последствия взаимодействия населения эпохи бронзы с окружающей средой.

Объекты и методы исследования

Исследования почв и растительности проведены в окрестностях археологического памятника эпохи бронзы - укрепленного поселения Аландское, принадлежащего синташтинской культуре и расположенного в Оренбургской области (Кваркенский район, долина р. Солончанка, 4 траншеи и более десятка разрезов), объект внесен в Красную книгу почв России (Плеханова, 2007, 2017). При геоботанических описаниях растительности оценивались общее проективное покрытие, средняя высота травостоя, горизонтальная структура сообщества, видовой состав и обилие по Друде, видовая насыщенность на 100 м2. В траншеях, проходящих через различные элементы микрорельефа, фиксировали изменение морфологических свойств; в максимально контрастных почвенных разностях проводился отбор образцов для определения рН, содержания органического углерода, карбонатов, легкорастворимых солей, гипса и гранулометрического состава.

Результаты и их обсуждение

На низких пойменных террасах степных рек Волго-Уральского региона почвенно-растительный покров имеет характерную приуроченность к определенным элементам микрорельефа. В увлажненных микропонижениях формируются лугово-черноземные почвы под луговой растительностью. Микроповышениям свойственны меньшая увлажненность, ксероморфизм, разреженная растительность. При близких минерализованных грунтовых водах имеет место солончаковый эффект. Исследователями показано своеобразие продукционных процессов по типам почв и их независимость от размеров функционирующих площадей почв (Залибеков, 2018).

При полевом исследовании окрестностей поселений эпохи бронзы на низких пойменных террасах во всех случаях был выявлен микрорельеф с перепадом высот 30-50 см и комплексность почвенного покрова с участием солончаков и черноземно-луговых почв. Однако приуроченность почвенных разностей к формам микрорельефа не соответствовала обычной для данной зоны. Если в обычных условиях на микроповышениях развиваются солонцы, а микропонижения занимают черноземы с луговой растительностью, то в окрестностях поселений наблюдается обратное соотношение — на микроповышениях с луговыми сообществами развиты черноземно-луговые почвы с большой мощностью гумусированных горизонтов (до 80 см), в то время как на микропонижениях развиты солонцы и солончаки. Такого рода инверсия фиксируется только в километровой зоне вокруг археологических памятников и не встречается на большем удалении от поселения, равно как не была

встречена вне окрестностей поселений.

Рассмотрим свойства комплексов на примере почв низкой пойменной террасы ближайших окрестностей укрепленного поселения Аландское (Кваркенский район Оренбургской обл. р. Солончанка) - самого южного из группы памятников, получивших условное название «Страны Городов». В окрестностях данного памятника были заложены 4 траншеи, вскрывшие однотипные закономерности приуроченности почвенно-растительных разностей к элементам рельефа: на микроповышениях были развиты солоны тяжелосуглинистые, сформированные на древней черноземно-луговой почве (рис. 1, разрезы 114-115, координаты 52.19826° с.ш., 59.88538° в.д.), на микропонижениях — солончаки полугидроморфные (рис. 1, разрезы 113-116, координаты 52.19834° с.ш., 59.88650° в.д.). Почва в микропонижении — солончак полугидроморфный сульфатно-хлоридный. В профиле почвы выделяются горизонты: А1(10)2, В1(40), Вса(60), ВСfe(100), Сг(110), С2(135 и глубже). Почва в микроповышении — солонец осолоделый тяжелосуглинистый, сформированный по древней черноземно-луговой почве. Строение профиля: А:А2(4), АВ^ (17), АВs, ca (40), АВ(80), Вса(100), ВСfe(130), ^(140 и глубже).

Рис. 1. Схема строения почвенных профилей (1) и этапы деградации почв (2) с обратной комплексностью в окрестностях укрепленного поселения Аландское в Оренбургской области. Условные обозначения: а — индексы горизонтов, б — глубина вскипания, в — железисто-марганцевые конкреции, г — гумусированные горизонты.

Характерными чертами почв микропонижений является малая мощность (до 10 см), малая гумусированность (2.44%) верхнего горизонта по сравнению с почвами микроповышений, для которых средняя мощность гумусового горизонта составляет 80 см, а количество гумуса в верхней части достигает 6% и очень плавно убывает с глубиной до 1.5-0.2%. Была отмечена остаточно-зернистая остаточно-копролитная структура гумусированного горизонта почв микроповышений на глубине 50-70 см, что свидетельствует о хорошо развитой черноземно-луговой почве данного участка в древности, до начала антропогенного прессинга.

Реакция почвенного раствора щелочная на всю глубину профиля для почвы микропонижений

(рН 8-9), и изменяется с глубиной от слабощелочной до щелочной для почвы микроповышений (рН 7.1-8.8). Карбонатный пик для почвы микропонижения фиксируется на глубине 20-60 см (5.25.8%).

Для почвы микроповышений характерно более глубокое залегание карбонатов (48-100 см), а также меньшее их содержание (2-3.5%). Среди поглощенных оснований преобладает натрий, причем, его максимальное количество приходится для микропонижения на глубину 5 -10 см (76-90% от суммы обменных оснований), а для микроповышения на глубину 25-35 см, при более низких значениях на микроповышениях (58-65% от суммы обменных оснований). Химизм водной вытяжки микропонижения сульфатно-хлоридно-натриевый, как и в нижней части профиля почвы микроповышения; верхние горизонты микроповышения гидрокарбонатно-натриевые. Сумма солей в почве микропонижения изменяется от 1.57% в верхних горизонтах, падая до 0.6%; для микроповышения вверху - 0.08%, внизу - 0.4%.

€> О

Рис. 2. Аэрофотоснимок укрепленного поселения Аландское (1), расположенного в месте впадения р. Солончанка в р. Суундук, с областью распространения обратной комплексности почвенно-растительного покрова и микрорельефа (2) и местами заложения траншей и разрезов (3, 4).

По гранулометрическому составу почвы верхних горизонтов повышений и понижений среднесуглинистые с содержанием физической глины на уровне 30%; основные горизонты микропонижения легкоглинистые (60-68% физической глины), подстилаемые глубже 100 см средними суглинками, а со 120 см супесью. Микроповышения в основном тяжелосуглинистые (5459% физической глины), глубже 90 см легкоглинистые (66% физической глины).

Характерно, что в непосредственной близости от укрепленных культовых и производственных центров Сарым-Саклы и Аркаим (Челябинская обл.) обратной комплексности встречено не было, в то время как на расстоянии 1 км располагались мелкие неукрепленные поселки-сателлиты древних скотоводов, в окрестностях которых почвенными разрезами многократно зафиксирована обратная комплексность. Это позволило сделать предположение, что причиной инверсионной комплексности почвенно-растительного покрова является перевыпас в древности.

При проведении геоботанических описаний микроповышений и микропонижений вокруг древних поселений нами выявлено, что растительный покров находится на разных стадиях

деградации. Определялась стадия трансформации сообщества: 0 - не деградированное, I-II - слабосредне деградированное, III - сильно деградированное. В окрестностях древних поселений в Самарской области была выявлена очень плотная дернина злаковых сообществ на микроповышениях; для объектов в Челябинской и Оренбургской областях травяные сообщества микроповышений были менее плотными, имели оголенные участки почвы, пятнистую горизонтальную структуру. Разнотравно-злаковые ассоциации микроповышений находятся на III стадиях деградации, что характеризуется общим проективным покрытием 50-70%, средней высотой до 20 см, видовой насыщенностью 15-25 видов на 100 м2, с высокой долей синантропных видов, и приурочены к черноземно-луговым тяжелосуглинистым почвам. Окружающие их микропонижения заняты устойчивыми к засолению видами, находятся на III стадии деградации, а в некоторых случаях относятся к категории «сбой». Приурочены они, как правило, к сильноэродированным солончакам (рис. 1, разрез 113). Верхние горизонты частично разрушены, имеют белесую солончаковую корочку на поверхности.

Для выявленных примеров нетипичной комплексности возможен следующий сценарий их формирования. В результате перевыпаса в эпоху бронзы произошла быстрая деградация растительного покрова вследствие комплекса взаимосвязанных неблагоприятных явлений -уничтожения растительного покрова, уплотнения почв, изменения водного режима, обнажения и экспонирования поверхности почвы и связанного с этим сильного нагревания в летнее время и т.д. Эти процессы наложились на существовавшую в тот период комплексность почвенного покрова с нормальной приуроченностью участников комплексов к определенным элементам микрорельефа, когда микроповышения были заняты солонцами, и микропонижения - черноземовидными почвами. В результате выпаса солонцы подверглись наиболее интенсивной эрозии и дефляции вследствие непрочной пылеватой и пластинчато-плитчатой структуры верхних горизонтов, их облегченного гранулометрического состава и отсутствия защиты дерновинными злаковыми.

Устойчивыми против деградации оказались черноземно-луговые почвы, существовавшие в тот период в микропонижениях. В результате прогрессирующей дефляции и эрозии солонцов на микроповышениях поверхность последних опускалась относительно уровня поверхности микропонижений, плотно покрытых луговой растительностью, способствующей сохранению поверхностных горизонтов почвы (рис. 1, часть 2). Таким образом, через определенное время возникала ситуация, когда поверхность бывших микропонижений оказалась выше, чем поверхность бывших микроповышенеий: возникли инверсионные формы почвенно-растительных комплексов. Особенно сильно такие следы перевыпаса заметны в километровой зоне вокруг поселений древних скотоводов эпохи бронзы, что дает основания рассматривать древнюю антропогенную деятельность как причину возникновения инверсионных форм комплексности почвенного покрова (рис. 1, часть 2).

Сходные инверсионные соотношения почвенно-растительного покрова и микрорельефа обнаружены нами в Самарской области (Кинельский район, долина р. Самары, 24 разреза и траншеи фоновых почв, инверсий, поселения и трех курганов; объект упоминается в тезисах Л.Н. Плехановой и И.В. Иванова (2000)), в Челябинской области (Кизильский и Брединский районы, долины рек Зингейка и Утяганка, более 30 разрезов, 6 траншей). Во всех случаях в геоморфологическом плане объекты исследования представляют собой пойменные террасы, высота до уреза воды около 2 м. Следует отметить, что статистическая обработка данных традиционными методами в подобных работах не может применяться. Подтверждением достоверности является однотипность приуроченности почвенных разностей к формам микрорельефа в разных траншеях и вокруг разных поселений. Однотипность обнаруженных инверсионных соотношений и близость их к используемым в хозяйственно-бытовых и скотоводческих целях жилым объектам позволяет предполагать повторяемость явления в степной зоне именно в окрестностях скотоводческих поселений эпохи средней бронзы.

Выводы

Установлено, что первый этап перевыпаса имел место в эпоху поздней бронзы. Именно в этот период, не позднее середины II тыс. до н.э., произошли первые нарушения естественной приуроченности почвенно-растительного покрова к элементам микрорельефа. Это подтверждается тесной приуроченностью выявленных инверсионных почвенно-растительных ассоциаций к окрестностям памятников эпохи поздней бронзы и практически полным отсутствием стационарных

поселений в данном районе в последующий период (Зданович, и др., 2003). Аридизация климата в I тыс. до н.э. (ранний железный век) позволила сложившимся обратным соотношениям закрепиться, а повсеместный выпас в более позднее время способствовал их поддержанию.

Для близких по типу культурно-хозяйственного использования объектов, какими являются памятники, условно называемые «Страной городов» (Зданович и др., 2001), ранее установлено, что суммарная площадь почв с древними нарушениями в пределах исследованной части Аркаимской долины (3000 га) составляет около 1% (Плеханова, 2004). Антропогенно-преобразованные почвы представлены палеоурбаноземами с различной степенью трансформации, с новыми горизонтами, встроенными в систему горизонтов естественных почв. Наследием общества эпохи бронзы являются 74% древних нарушений Аркаимской долины. На месте древних поселений сформировались природно-антропогенные наносы, включающие горизонт культурный слой, в верхней части переработанный почвообразованием. К сегодняшнему времени на таких наносах развиты черноземно-луговые почвы, легко подвергающиеся дефляции под воздействием антропогенного фактора. Кроме того, настоящим исследованием показано, что не только сами памятники, но и их окрестности также подверглись сильному антропогенному прессингу, выраженному в настоящее время в виде сформированной инверсионной комплексности почвенно-растительного покрова.

Следует отметить, что сегодня известна лишь малая часть рядовых стационарных поселений древних скотоводов эпохи поздней бронзы в степной зоне. Зона их выявления ограничена регионами, где применялось сплошное дешифрирование совместно с археологическими разведками. И лишь на нескольких памятниках проводились почвенно-геоботанические исследования, при этом во всех случаях в окрестностях этих поселений была выявлена нехарактерная инверсионная комплексность почвенно-растительного покрова. Это позволяет предполагать, что масштабы выявленного феномена гораздо больше, а вклад древней антропогенной деятельности в формирование современного почвенно-растительного покрова речных долин степной зоны гораздо более масштабный, чем это принято считать.

Благодарности: Автор выражает признательность к.и.н. Д.Г. Здановичу за организаторскую поддержку при раскопках археологических памятников экспедициями музея-заповедника Аркаим, а также к.б.н. А.В. Борисову за всестороннюю помощь в исследовании объекта.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

Бобровский М.В. 2010. Лесные почвы Европейской России: биотические и антропогенные факторы

формирования. М.: Товарищество научных изданий КМК. 359 с. Валдайских В.В., Махонина Г.И., Карпухин М.Ю. 2015. Оценка скорости формирования гумусовых горизонтов

черноземных почв Зауралья // Аграрный вестник Урала. № 4. С. 19-22. ГольеваА.А. 2000. Взаимодействие человека и природы в северо-западном Прикаспии в эпоху бронзы // Сезонный экономический цикл населения северо-западного Прикаспия в бронзовом веке. Труды Государственного исторического музея. Вып. 120. М. С. 10-29. Демкина Т.С., Борисов А.В., Демкин В.А. 2003. Палеопочвы и природная среда северных Ергеней в эпохи

энеолита и бронзы (IV-II тыс. до н.э.) // Почвоведение. № 6. С. 655-669. Демкина Т.С., Борисов А.В., Демкин В.А. 2004. Микробиологические исследования подкурганных палеопочв

пустынно-степной зоны Волго-Донского междуречья // Почвоведение. № 7. С. 853-859. Залибеков З.Г. 2018. О закономерностях формирования продукционных ресурсов засоленных почв ТерскоКумской низменности // Аридные экосистемы. Т. 24. № 2 (75). С. 5-12. Залибеков З.Г., Биарсланов А.Б. 2015. Развитие антропогенного почвоведения как самостоятельной отрасли

естественных наук // Аридные экосистемы. Т. 21. № 1 (62). С. 5-16 Зданович Г.Б., Батанина И.М., Левит Н.В., Батанин С.А. 2003. Археологический атлас Челябинской области. Степь-лесостепь. Кизильский район // Труды музея-заповедника «Аркаим». Челябинск: Южно-Уральское книжное издательство. Вып. 1. 240 с. Зданович Г.Б., Иванов И.В., Плеханова Л.Н. 2001. Музей-заповедник «Аркаим» в Стране Городов // Природа. № 9 (1031). С. 50-58.

Каширская Н.Н., Плеханова Л.Н., Удальцо С.Н., Чернышева Е.В., Борисов А.В. 2017а. Механизмы и временной

фактор функционирования ферментативной организации палеопочв // Биофизика. Т. 62. Вып. 6. С. 1235-1244. Каширская Н.Н., Хомутова Т.Э., Кузнецова Т.В., Шишлина Н.И., Борисов А.В. 2018. Динамика химических и микробиологических свойств почв пустынно-степной зоны юго-востока Русской равнины во второй половине голоцена (IV тыс. до н. э. - XIII в. н. э.) // Аридные экосистемы. Т. 24. № 1 (74). С. 54-64.

Каширская Н.Н., Чернышева Е.В., Ходжаева А.К., Борисов А.В. 2017б. Биологическая активность горных антропогенных почв средневековых земледельческих террас горного Дагестана // Аридные экосистемы. Т. 23. № 1 (70). С. 5-16

Лисецкий Ф.Н., Родионова М.Е. 2015. Изменение почв сухой степи в результате многовековой длительности агрогенных воздействий (в окрестностях античной Ольвии) // Почвоведение. № 4. С. 1-13.

Плеханова Л.Н. 2004. Природно-антропогенная эволюция почв степного Зауралья во второй половине голоцена. Автореферат дисс. ... канд. биол. наук. МГУ им. М.В. Ломоносова. М. 24 с.

Плеханова Л.Н. 2007. Заповедные эталоны экосистем: охранять или использовать? // Использование и охрана природных ресурсов в России. № 4 (94). С. 56-60.

Плеханова Л.Н. 2017. Проблемы поиска эталонных почв степного Зауралья для создания Красной книги почв // Аридные экосистемы. Т. 23. № 3. С. 50-58.

Плеханова Л.Н., Иванов И.В. 2000. Инверсионные соотношения почвенно-растительного покрова и микрорельефа в степной зоне // Степи Северной Евразии: стратегия сохранения природного разнообразия и степного природопользования в XXI веке. Материалы международного симпозиума. Оренбург: Институт степи Уральского отделения РАН. С. 311-312.

Прохорова А.В., Плеханова Л.Н. 2016. Прогнозная оценка скорости восстановления залежных черноземов степного Зауралья при введении заповедного режима // Проблемы региональной экологии. № 2. С. 67-71.

ЧернышеваЕ.В., БорисовА.В., КоробовД.С. 2016. Биологическая память почв и культурных слоев археологических памятников. М. : Геос. 240 с.

Чибилев А.А., Рябуха А.Г. 2016. История хозяйственного освоения и антропогенной трансформации песчаных земель степной зоны Оренбургской области // Аридные экосистемы. Т. 22. № 1 (66). С. 48-55.

Baeten J., Marinova E., De Laet V., Degryse P., De Vos D. 2012. Faecal biomarker and archaeobotanical analyses of sediments from a public latrine shed new light on ruralisation in Sagalassos, Turkey // Journal of Archaeological Science. No. 39. P. 1143-1159.

BorisovA.V., ChernyshevaE.V., KorobovD.S. 2016. Buried Paleoanthrosols of the Bronze Age agricultural terraces in the Kislovodsk basin (Northern Caucasus, Russia) // Quaternary International. Vol. 418. P. 28-36.

ChernyshevaE.V., Khomutova T.E., BorisovA.V., Korobov D.S. 2015. Urease activity in cultural layers at archaeological sites // Journal of Archaeological Science. Vol. 57. С. 24-31.

Goodman E.M. 2008. Evaluating soil resilience in long-term cultivation: a study of pre-Columbian terraces from Paca Valley, Peru // Journal of Archaeological Science. Vol. 35. Р. 3072-3086.

Homburg J.A., Sandor J.A. 2011. Anthropogenic effects on soil quality of ancient agricultural systems of the American Southwest // Catena. Vol. 85. No. 2. Р. 144-154.

Lisetskii F.N., Stolba V.F., Marininа O. 2015. Indicators of agricultural soil genesis under varying conditions of land use, Steppe Crimea // Geoderma. P. 239-240, 304-316.

Londono A.C. 2008. Pattern and rate of erosion inferred from Inca agricultural terraces in arid Southern Peru // Geomorphology. No. 99. P. 13-25.

Mlekuz D. 2009. The materiality of dung the manipulation of dung in Neolithic Mediterranean caves // Documenta Praehistorica. Vol. XXXVI. P. 219-245.

Sandor J.A. 2006. Ancient agricultural terraces and soils // Foot- prints in the Soil: People and Ideas in Soil History / Ed. B. Warkentin. Elsevier, Amsterdam. P. 505-534.

Sandor J.A., Eash N.S. 1995. Ancient agricultural soils in the Andes of South Peru // Soil Science Society of America Journal. No. 59. P. 170-179.

Walkington H. 2010. Soil science applications in archaeological contexts: A review of key challenges // Earth Science Review. Vol. 103. P. 122-134.