Спросить
Войти
(/Ке^^^ааса^ трибуна
В. П. Кириленко,А. Ю. Пиджаков
Влияние восточных традиций на государственность и право Московского государства
Европейские послы и путешественники, приезжавшие в Россию в ХУ1-ХУ11 вв. считали «Московию» страной Востока. «Сравнения с турецкими султанами стали даже общим местом для иностранных писателей при характеристике московского государя», — отмечал
B.О. Ключевский.1 «Манеры столь близки турецким...» — писал Джером Турбервиль, а Сигизмунд Герберштейн и де ла Невиль отмечали, что одежда русских очень похожа на одежду татар и турок.2 «...И поныне у них оказывается мало европейских черт, а преобладают азиатские», — отмечал в 1680 г. Яков Рейтенфельс. Тосканский посол писал о восточной пышности торжеств, об азиатских приемах управления государством и «всем строе жизни», так не похожем на европейский.3
За сто лет до Рейтенфельса в России побывал посол королевы Елизаветы Джайлс Флетчер. Ученый дипломат внимательно изучал русские порядки и оставил описание страны. Флетчер подробно охарактеризовал организацию московского войска, административную и финансовую системы. Английский ученый не проводил детальных сопоставлений, но на каждой странице его труда незримо присутствовало все то же видение Востока. В конце концов, оно материализовалось в форме вывода — решительного и окончательного, как приговор судьи: «Образ правления у них весьма похож на турецкий, которому они, по-видимому, пытаются подражать, по положению своей страны и по мере своих способностей в делах политических...».4
C. 58. См. также: Карацуба И. В. Образ России как великой восточной империи в записках английских путешественников ХУ1-Х1Х веков//Россия и Восток: проблемы взаимодействия. Ч. I. - Челябинск, 1995, С. 44-47.
Ричард Ченслор, открывший морской путь в Россию, оставил после себя мемуары, рассказывавшие о Московском царстве. Свежий взгляд первооткрывателя позволил ему выделить в устройстве этого царства самое главное — поместную систему. Ченслор посвятил несколько страниц описанию этой системы. Он с восторгом писал о том, что благодаря поместной системе московский государь имеет великое множество храбрых воинов. «Если бы русские знали свою силу, никто не мог бы бороться с ними...», — таков был вывод английского путешественника.5
Единственным государством, где существовала такая же, как в России, поместная система была Турция. В Турции поместье называлось тимаром, а помещик — тимариотом или сипахи. Размеры поместья исчислялись не в десятинах, как в России, а в денежном доходе.
На сходство русских помещиков и турецких тимариотов еще в XVII в. указывали Крижанич и Рейтенфельс.6 Позднее на это сходство обращали внимание такие известные историки, как Р. Г. Виппер и Г.В. Вернадский.7 Действительно, детальные совпадения в организации поместной и тимарной систем не оставляют сомнения в том, что русское поместье является копией турецкого тимара. Таким образом, поместная система, лежавшая в основе российского государства, была перенята у Османской империи. Для того чтобы понять историю России, нужно понять историю великих цивилизаций Востока.
Османская империя была наследницей древних цивилизаций Востока, и для того, чтобы понять основные принципы османского государства, нам придется вернуться к истокам истории, к великим вопросам о Правде, Законе и Справедливости.
В трудах мусульманских государственных деятелей — в том числе в знаменитой «Книге правления» Низам ал-Мулька — справедливость выступает как основной принцип государственного управления. «Государям надлежит блюсти божье благоволение, — писал Низам ал-Мульк, — а благоволение господа — в милостях, оказываемых людям и достаточной справедливости, распростираемой среди них... Неизбежно государю раза два в неделю надо разбирать жалобы на несправедливости, и, творя правосудие, выслушивать народ самолично... Амилям, которым дают должность, следует внушать, чтобы они хорошо обращались с людьми... не брали бы ничего сверх законного налога... Если кто из народа окажется в затруднении... надо дать
ему в долг, облегчить его бремя...» Великий визирь приводит в пример Хосрова Ануширвана: «Я буду охранять от волков овец и ягнят, — сказал Ануширван. — Я укорочу загребистые руки и сотру с лица земли зачинщиков разрухи, я благоустрою мир правдой, справедливостью и спокойствием, ибо призван для этой задачи».8
«Основа управления есть справедливость, — подчеркивал великий визирь Рашид ад-дин, — ибо, как говорят, доход государства бывает от войска — нет дохода султана, кроме как от войска, а войско можно собрать благодаря налогу — нет войска без налога, а налог получают от райата — нет налога, кроме как от райата, а райата можно сохранить благодаря справедливости — нет райата, если нет справедливости».9
Характерно, что в понятие мусульманской справедливости входило не только равенство всех перед законом, но и справедливые налоги и справедливые цены на рынке — все цены устанавливались кади с учетом себестоимости товара и максимальной торговой надбавки в 10%.10
Исламская государственная идея провозглашала господство государства над обществом. Повсюду преобладала государственная собственность, в частной собственности могли находиться лишь имущества, созданные личным трудом.
Османская империя унаследовала от своих предшественников великие принципы исламской справедливости. Однако путь к созданию могущественной империи был долгим и непростым.
Центральное управление Империей осуществлялось «диваном», советом, в который входили главы военной, финансовой и судебной администрации, и который возглавлял великий визирь. Все члены администрации были сменяемыми по воле султана, который сохранял за собой функции главнокомандующего, «меча правоверных», и хранителя справедливости. Османский суд был суровым и скорым; чиновники, обвиненные в вымогательствах, во взяточничестве или казнокрадстве безоговорочно предавались смерти. Во времена Су-леймана Законодателя ко двору ежедневно доставлялось 40-50 голов казненных за преступления такого рода; эти головы выставляли для всеобщего обозрения у входа во дворец Топкапа.11 Обычным наказанием за мелкие преступления был кнут — «торговая казнь», осуществляемая в присутствии судьи в людном месте — чаще всего на базаре.
Обычай мусульман безжалостно сечь своих преступников отразился в русском языке выражением «драть, как Сидорову козу», «садар каза» по-арабски — это «приговор судьи» («казия»).12
Могущество Османской Империи вызывало попытки подражания в соседних странах. В Иране в начале XVI в. получил распространение аналогичный тимару институт тиуля; сражаясь с турками, шах Аббас I (1587-1629) завел собственных янычар («туфенгчиев») и артиллерийский корпус («топханэ»). После окончания войны, в 1590 г., Аббас провел реформы по турецкому образцу: разгромил непокорную знать, конфисковал ее земли и ввел справедливые налоги. В 1526 г. правитель Кабула Бабур, наняв турецких артиллеристов, одержал победу при Панипате и овладел Северной Индией; основанная его потомками Империя Великих Моголов имела многие характерные османские черты.13
Молва о могуществе и справедливости турок распространилась и на Западе. Угнетаемые православные в Литве и Польше представляли жизнь в Турции, как райское блаженство14. Когда в 1463 г. турки вступили в Боснию, крепостные крестьяне поднялись против своих господ.
Османская империя XVI в. была символом справедливого и могущественного государства не только для Азии, но и для Европы. Известные философы европейского Возрождения, Жан Боден и Ульрих фон Гуттен, находили в Османской империи образец для подражания. В те времена взоры многих были прикованы к Турции, и Россия не была исключением. Афанасий Никитин одним из первых открыл для Руси Восток. Он горячо любил свою родину, но, познакомившись с порядками мусульман, признал, что на Руси нет справедливости. «Русская земля да будет богом хранима! — писал Никитин тайнописью, по-тюркски. — На этом свете нет страны, подобной ей, хотя бояре Русской земли несправедливы. Да станет Русская земля благоустроенной, и да будет в ней справедливость!».15
В политическом отношении Москва много позаимствовала у своего сюзерена, Золотой Орды. Административная и налоговая системы были построены по восточным образцам. Среди центральных учреждений главную роли играли Казна («хазине») и великокняжеский Двор. На местах существовала система кормлений, и наместники собирали в свою пользу дополнительные подати, «корма». Однако, в
отличие от восточных государств, великий князь не был самодержавным монархом. Со времен Киевской Руси существовала традиция, при которой князь в важных делах должен советоваться с боярами.
Волею судеб история России была тесно связана с историей Византии — обе страны соединяли узы общей религии, православия. После падения Константинополя Россия стала последним оплотом греческой веры, и сюда устремились беглецы с Балкан. В 1472 г. великий князь Иван III женился на Софье Палеолог, племяннице последнего византийского императора. Вместе с Софьей в Россию прибыло много греков, которые видели взятие Константинополя и многое могли рассказать. К. А. Неволин и В. Б. Ельяшевич считали, что Софья и окружавшие ее греки могли подсказать Ивану III мысль о введении поместий по образцу греческой пронии.16 Г.В. Вернадский полагал, что прония служила образцом как для поместья, так и для тимара17. Однако прония не имела таких характерных черт поместья и тимара, как начальный тимар или пенсионный тимар, и относительно пронии неизвестны какие-либо нормы снаряжения воинов. К XIV в. институт пронии полностью разложился18. Таким образом, прония не могла стать готовой моделью для создания поместной системы; очевидно, что такой моделью был именно тимар. Кроме того, исследования В. И. Саввы показали, что влияние Софьи преувеличивалось современниками; Софья долгое время находилась в немилости и не имела голоса при решении государственных дел.19
В первый период правления Ивана III главной целью великого князя было присоединение Новгорода. Решающий шаг был сделан в 1478 г., когда Новгород признал Ивана III своим государем. После мятежа в 1479 г. великий князь казнил несколько «великих бояр» из числа заговорщиков и конфисковал их земли. В 1485 г. Иван III овладел Тверью и «велел всех граждан к целованию привести». Летопись не упоминает о казнях и конфискациях.20 Великий князь милостиво относится к своим новым новгородским и тверским подданным, как и принято было до сих пор на Руси. Но зимой 1487-1488 гг. произошло нечто неожиданное: в ответ на некий (по-видимому, мнимый) «заговор» Иван III выселил всех зажиточных новгородцев и отправил в Москву 7 тысяч "житьих людей". Это событие летопись назвала «выводом» новгородцев.21 Практически все земли Новгорода — кроме не16 Неволин К. А. История российских гражданских законов. Т. II. - СПб, 1851, С. 195; Ельяшевич В. Б. История права поземельной собственности в России. Т. I. - Париж, 1948, С. 369.
многочисленных крестьянских земель — были конфискованы; затем была проведена перепись и осуществлено первое массовое наделение воинов поместьями.22
Эта небывалая до тех пор на Руси акция в точности соответствовала османским обычаям: из завоеванного города выселяется вся знать, ее земли конфискуются, составляется дефтер и конфискованные земли раздаются в тимары. Русское название этой процедуры, «вывод» — это не что иное, как перевод ее турецкого названия «сур-гун». Характерно, что, как и в Турции, поместья даются подчас людям низкого происхождения, «боевым холопам» (в Турции их называли гулямами). Совпадения отмечаются и в других деталях. При учете земли использовался аналогичный «чифту» стандартный земельный надел, «обжа», а земля, как и в Турции, мерялась через количество высеваемого зерна.23 Отработочные повинности в переписных листах не упоминались — по-видимому, как и в Турции, они были коммутированы в денежный оброк. На землях помещиков повинности почти не изменялись, на землях, отписанных на государя, оброки переводились на деньги и значительно уменьшались — великий князь, так же как султан, стремился показать, что новый порядок будет основан на справедливости.24
В конце 80-х гг. перепись проводилась не только в Новгороде: переписывались земли бывшего Белозерского удела, недавно присоединенного к землям великого князя. Специалисты обращают внимание, что при переписи в Белозерском крае проводилась проверка владельческих грамот, и многие земли были конфискованы в казну. В 1490-х гг. переписи распространяются на другие уезды, в течение двадцати лет княжеские дьяки описывают уезд за уездом — происходит сплошное описание земель великого княжества. Здесь необходимо вспомнить, что во время большой переписи 70-х годов в Турции проверялись документы на землевладение, многие (почти все) из них признавались недействительными, и мульки и вакфы отписывались в казну. В конце XV-начале XVI в. в России происходит нечто подобное — вотчины, правда, не конфискуются, но большинство из них лишается податных иммунитетов, вотчинники обязуются платить налоги в казну. Одновременно шло наступление на податные привилегии монастырей, более того, ставился вопрос о праве церкви владеть деревнями. Подобно Мехмеду II, Иван III собирался конфисковать церковные вотчины. Уже были конфискованы церковные земли в Новгороде и в Перми.
Только болезнь, воспринятая как проявление «божьего гнева», удержала великого князя от дальнейших действий.25
Проведя перепись, конфисковав мульки и вакфы, Мехмед II распорядился составить сборник законов «Канун-наме». В период проведения переписей Иван III распорядился составить Судебник 1497 г. - первый российский законодательный кодекс. В Европе в то время не было законодательных кодексов — идея такого сборника могла прийти только из Турции. Судебник был обнародован во время коронации наследника престола Дмитрия Ивановича, и, по мнению Л. В. Череп-нина, этим торжественным актом провозглашалось не более не менее, как начало правосудия на Руси.26 Во время коронации митрополит и великий князь дважды обращались к наследнику, повторяя одну ту же фразу: «Люби правду и милость, и суд правой и имей попечение от всего сердца о всем православном христианстве».27 Слово «правда» тогда и позже, вплоть до XIX в., понималось как «справедливость».28 Таким образом, великий князь провозглашал введение законов, направленных на охранение справедливости. Как тут не вспомнить Афанасия Никитина — ведь до тех пор на Руси не было справедливости!
В чем же выражалась «правда» Ивана III? В том же, в чем выражалась «правда» османских султанов. Прежде всего, это равенство всех перед законом: Судебник 1497 г. не дает никаких привилегий богатым и знатным.29 Здесь нужно поставить восклицательный знак: ничего подобного не было в Европе. Хорошо известно, что равенство перед законом — это завоевание Великой Французской революции.
Таким образом, Судебник Ивана III воспринял основную идею традиционного восточного права — идею защиты справедливости. Но еще более удивительно, что Судебник воспринял восточные методы защиты справедливости. "Русская правда" киевских времен не знала столь характерных для Востока жестоких казней и телесных наказаний. В Судебнике Ивана III такие наказания полагаются за многие преступления — специалисты в один голос говорят, что эта практика позаимствована с Востока.30 Таким образом, Иван III вполне усвоил основной принцип восточной монархии: защита справедливости
требует суровых наказаний. «Без таковыя грозы не мочно в царство правды ввести», — писал полвека спустя Иван Пересветов.31
Итак, можно прийти к выводу, что в конце XV в. в России происходило частичное перенимание османских порядков: перенимались поместная система, переписи, судебные установления.
К правлению Василия III относятся сведения о том, что сроки пребывания на должности наместников и волостелей ограничивались одним годом. Практика назначения наместников на короткие сроки была характерной чертой османской системы управления -наместники-бейлербеи назначались обычно на три года, а судьи-кади - на один год.32 Эта практика было обычной в мусульманском мире; она описана в «Книге правления» Низам ал-мулька.33 Обращает на себя внимание еще одно мероприятие, проведенное вскоре после смерти Василия III — очевидно, во исполнение замыслов великого князя. В 1533-1534 гг. была проведена монетная реформа, уменьшившая вес русской копейки с 0,79 до 0,68 г. Таким образом, копейка было приравнена по весу к турецкому акче.34
После смерти Василия III преобразование России по османскому образцу на время остановилось — начался период боярского правления. Реформы возобновились лишь в 50-х годах XVI в. — это были знаменитые реформы Ивана Грозного.
Одновременно с военными проводились и гражданские реформы. В июне 1550 г. появился новый Судебник — новый свод законов. Основной целью введения новых законов было установление провозглашенной царем «великой правды». Иван IV счел нужным увековечить свое правление новым Судебником — подобно тому, как его великий современник султан Сулейман Законодатель увековечил себя новым «Канун-наме». Как и предыдущий судебник, новый кодекс требовал от судей не брать взяток и быть внимательными к жалобщикам; на суде должны были присутствовать представители крестьян и посадских людей — староста, «лутчие люди» и «целовалники». Среди нововведений было установление конкретной ответственности за взяточничество и невнимание к жалобам. Было запрещено холопить детей боярских — это положение закона совпадало с проектом Пе-ресветова. Новый судебник аннулировал тарханные грамоты — податные иммунитеты знати и монастырей. Дела о разбое отнимались
у наместников и передавались губным старостам — это был признак начавшегося упразднения наместничеств.35
Одним из главных пунктов программы Пересветова была ликвидация наместничеств и сбор «кормов» в казну. Мероприятия в этом направлении проводились постепенно, начиная с 1550 г. В «приговоре» 1555 г. наместники заменялись губными старостами, выбираемыми местным населением. Губным старостам особо предписывалось, чтобы у них «насильства християном от силных людей не было».36 Необходимо отметить еще одну важную сторону губной реформы: она передавала судебную власть в руки выборных местных властей — то есть вводила местное самоуправление. Пересветов пишет в «Сказании», что, отстранив наместников, Магмет-салтан «назначил судей» во все царство. Московские реформаторы не назначали судей, а предоставили право выбирать их общинам. Это решение как будто находится в противоречии с проектом Пересветова, но нужно учесть, что в Турции существовала и другая судебная система — на славянских землях самоуправляемые общины и округа сами выбирали своих старост («кнезов»), которые одновременно были и судьями.37 Вероятно, московские реформаторы предпочли образец более близкий православному славянскому миру. Однако компетенция местных судей была ограниченной. Пересветов упоминает, что в Турции воины-сипахи судились своими воинскими судьями («кади-аскерами»), В России помещики также исключались из сферы действия местных судей, они подлежали компетенции судей Разрядного приказа.38
Отмена наместничеств и сбор кормов в казну означали реформу налоговой системы. Эта реформа — также как установление служебных норм — упиралась в проблему измерения земель: служба и налоги шли с земли. В прежние времена землю клали в податные единицы, «сохи», в значительной мере произвольно, теперь была введена стандартная соха, зависевшая от качества земли. Был проведен кадастр, все поля, луга, леса были измерены и соответственно качеству земли поделены на «сохи»; каждой «сохе» был присвоен номер.39 Измерение земель было чисто русской новацией. В Турции землю не мерили. Проведение кадастра было несомненным достижением русских писцов. Подобным достижением могли бы похвалиться только китайские чиновники и в более ранние времена — византийцы. П.Н. Милюков
считал, что русская податная система сложилась под византийским влиянием40.
В связи с налоговой реформой следует упомянуть еще об одном мероприятии правительства: сдаче косвенных налогов (тамги) на откуп крупным купцам. Как известно, сдача таможенных и рыночных сборов на откуп была характерна для налоговой практики Османской империи41.
Одним из пунктов программы Пересветова было завоевание Казанского ханства. Взятие Казани стало первой победой новой армии Ивана IV. Пушки разрушили стены крепости, а при штурме особо отличился корпус стрельцов. При встрече царя в Москве Ивану IV были оказаны необычные почести: «И архиепископ Макарий со всем собором и со всем христианские народом перед царем на землю падают и от радости сердечныя слезы изливающе», — говорит летопись42. После взятия Казани произошло то же, что и после овладения Новгородом, Псковом, Рязанью и другими городами: по обычаю, заимствованному из Турции, был организован «вывод», местная знать была выселена из завоеванных земель в центральные районы государства. В Казанской земле была произведена опись, и новые земли были розданы в поместья русским воинам43.
Московские летописи переводят старое слово «опричнина» как «особый двор», и позже, когда это слово было запрещено, опричнину именовали просто «двором»44. Черкесы хорошо знали, что такое «двор» — двор османских султанов — это было государство в государстве со своей казной и маленькой армией, составленной из гвардейских частей.
Таким образом, секрет «странного учреждения» в действительности хорошо известен специалистам-востоковедам45. В Персии «земская дума» называлась «диван ал-мамалик», а «опричная дума» - «диван-и хассе»46. Разделение государства на «опричнину» и «земщину», было характерно и для зависевших от Турции православных балканских княжеств. Именно «дворцовые земли» в первую очередь брались в опричнину и, по-видимому, они составили основной массив
опричной территории. Таким образом, Иван Грозный не был создателем «опричнины», он лишь придал этому учреждению завершенные формы.
По османской традиции султан не вмешивался в управление «земщиной», если он посещал заседания дивана, то наблюдал за его работой из-за занавески. Тем не менее, монарх мог в любой момент приказать казнить любого из членов дивана. Казнью за государственные преступления было посажение на кол, при этом истреблялись все родственники преступника. Такие наказания не применялись на Руси в прежние времена47, но с приходом опричнины начинается время наводивших ужас восточных казней. Царь распорядился казнить многих «изменников», но настоящая цель его политики заключалась не в казнях. Хорошо известно, что делали султаны с завоеванными областями, и что сделал Иван III с Новгородом — теперь Иван IV делает это со всей Россией. Начинается грандиозный «вывод»48, «сургун». «Представители знатных родов, — пишут И. Таубе и Э. Крузе, — были изгнаны безжалостным образом из старинных, унаследованных от праотцов имений, так что не могли... взять с собой даже движимое имущество... Они были переведены на новые места, где им были указаны поместья. Их жены и дети были также изгнаны и должны были идти пешком к своим мужьям и отцам, питаясь по пути подаянием»49. Р. Г. Скрынников установил, что свыше 150 представителей высшей знати были «выведены» в Казанскую землю; едва ли не большинство этих ссыльных имело княжеские титулы50.
Конфискация огромных боярских вотчин и торжество принципа «нет земли без службы» означали фактическое огосударствление земельной собственности51. Отсутствие частной собственности на землю было «ключом к восточному небу», той чертой, которая отличала Запад от Востока. Это было главное, чем отличались европейские феодальные монархии от восточных империй.
Таким образом, реформы Ивана IV превращали Россию в восточное государство. Осенью 1575 г. Иван IV неожиданно для всех отрекся от престола и посадил на трон своего вассала, касимовского хана Сани-Булата («Симеона Бекбулатовича»). Иван Грозный оставил себе «удел» — нечто вроде прежней опричнины со своим войском, казной и думой. «Вокняжение Симеона представляло собой загадку как для
современников, так и для исследователей», — отмечал Р.Г. Скрынни-ков.52 Пискаревский летописец объясняет отречение неким «пророчеством волхвов»: волхвы предсказали в том (7083 г.) «московскому царю смерть», и Грозный попытался избежать судьбы, посадив на престол «подменного царя».53 Действительно, Симеон просидел на престоле с начала до конца 7083 года и был сведен с него, как только опасный срок миновал. «Загадка Симеона» объясняется достаточно просто: это был восточный обычай, история Персии изобилует примерами такого рода.
Подводя итоги, можно сделать вывод о том, что реформы Ивана IV были направлены на преобразование России по образцу самой могущественной державы того времени, Османской империи. Итак, можно утверждать, что эпоха становления Московского государства была вместе с тем эпохой перенимания турецких порядков, временем преобразования России по османскому образцу. Преобразование по образцу самой могущественной "мировой" державы является одной из главных движущих сил истории; этот процесс характерен как для нашего времени, так и для средних веков — законы истории одинаково действуют во все времена.
