Спросить
Войти
Вестник ДВО РАН. 2013. № 2
УДК 502.34:630 (571.6) Ю.И. МАНЬКО
Роль лесничих и администрации Приамурского края
в охране лесов и биологических ресурсов на российском Дальнем Востоке в дореволюционное время
На основе опубликованных и архивных материалов конспективно рассмотрены меры по охране лесов и биологических ресурсов в дореволюционное время на российском Дальнем Востоке, показана роль лесничих в организации их охраны и использования.
The role of foresters and Priamursky Territory administration in conservation of forest and biological resources in the Russian Far East in pre-revolutionary time. Yu.I. MAN&KO (Institute of Biology and Soil Science, FEB RAS, Vladivostok).
On the basis of published and archival materials in a brief form are considered the ways in conservation of forests and biological resources in the pre-revolutionary period in the Russian Far East. The role of foresters in the organization of forest protection and utilization is shown.
Присоединение к российским владениям Приморья и Приамурья по «Айгун-скому трактату» (1858 г.) и Пекинскому договору (1860 г.) поставило перед российским правительством в качестве основной задачи заселение этой неизученной обширной территории, ибо на всем вновь приобретенном пространстве, как считал первоисследователь лесов этой территории А.Ф. Будищев, «... всех местных жителей едва ли насчитается более 10 000 душ обоего пола» [1, с. 28]. Последующие свидетельства подтвердили справедливость этого мнения [20].
В 1861 г. Амурская и Приморские области были объявлены правительством открытыми для заселения крестьянами, не имеющими земли, и предприимчивыми людьми всех сословий, желающими переселиться за свой счет. «Правилами для поселения русских и иностранцев в Амурской и Приморских областях Восточной Сибири», введенными 26 марта 1861 г., переселенцам предоставлялись некоторые льготы - временное освобождение от воинской и всех земских повинностей и, самое главное, выделение 100 десятин земли на семейство (независимо от числа мужчин), бесплатное пользование землей в первые 20 лет (в то же время полученные участки должны быть обработаны в течение 5 лет). При поселении целым обществом, состоящим не менее чем из 15 семейств, земля отводилась в одном месте.
В счет 100 десятин входили усадьба, пахотные, сенокосные и выгонные земли, а также доля дровяного леса. Строевой лес не должен был входить в надел, но когда выделить эту площадь было невозможно, то производилась таксация леса, в результате которой
МАНЬКО Юрий Иванович - доктор биологических наук, главный научный сотрудник (Биолого-почвенный институт ДВО РАН, Владивосток). E-mail: manko@ibss.dvo.ru
строевые деревья засчитывались в счет строительного материала, отпускаемого переселенцам безвозмездно из казенных дач для устройства усадьбы.
При заселении присоединенных земель главной проблемой для местного руководства было размещение переселенцев и обеспечение их земельными наделами, на которых во многих случаях произрастали леса. Перед местной администрацией, а несколько позже и перед работниками еще «не ставшего на ноги» лесного ведомства была поставлена задача выделения заказных лесов, которые должны принадлежать казне, их охраны и организации в них правильного хозяйства.
С первых шагов заселения территории леса начали подвергаться рубкам и другим воздействиям. Около Владивостока лес начали рубить для постройки поста и частично для строительства порта в Посьете. Начальник поста и команды во Владивостоке Е.С. Бурачек в рапорте от 3 сентября 1861 г. на имя военного губернатора Приморской области докладывал о том, что рубка леса происходит на побережье Амурского залива, но поскольку строевого леса там уже нет, то рубят лес за несколько верст от берега [3]. Е.С. Бурачек при встрече с генерал-губернатором Восточной Сибири М.С. Корсаковым в 1862 г. высказал ряд «предположений», среди них «дать правила об употреблении лесов для казенных работ и надобностей, а также на каких основаниях частным лицам пользоваться лесом. В видах сбережения лесов и в отношении неприятных столкновений жителей с начальниками постов» [3, с. 125]. 6 июня 1862 г. начальник Владивостокского поста получил распоряжение от военного губернатора Приморской области, в котором на первом месте стоял вопрос о пользовании лесом. «До получения положительных правил для вывозки и порубки леса все породы крепких деревьев для частных лиц запрещаются, кроме елового и лиственного леса, нужного для постройки домов, пакгаузов и вообще домашних обиходов, разрешается рубить без всякой платы и ограничения» [2, с. 187]. В 1863 г. приняты первые «Правила для рубки леса и лесной промышленности в Приморской области Восточной Сибири», разрешавшие рубку леса для внутренних потребностей без взимания попенной платы, которая вносилась только для вывоза леса за границу. Некоторые ограничения были введены при рубке рангоутного и корабельного леса на местные нужды. Рубка леса для вывоза за границу разрешалась только из Императорской Гавани (ныне - Советская Гавань), где для контроля за лесопользованием были назначены надзиратель и лесная стража. Надзиратель был обязан взимать пошлину за рубку леса в размере, установленном губернатором.
В 1877 г. военным губернатором Приморской области контр-адмиралом Г.Ф. Эрдманом утверждены «Правила при производстве рубки леса», предназначенные для лесов п-ова Муравьёв-Амурский и о-ва Русский. Правила устанавливали попённую плату за лес и для местных нужд. В 1881 г. были разработаны «Временные правила рубки и вывозки лесных материалов и добывания извести в казенных лесах на полуострове Муравьев-Амурском». Этими правилами воспрещалась рубка всякого леса в южной части полуострова, но разрешалась вывозка по билету валежника, бурелома и сухостоя. Рубка строевого и дровяного леса дозволялась в северной части полуострова согласно лесорубочному билету. Правила предписывали нормы поведения в лесу.
В этом же году с разрешения генерал-губернатора Восточной Сибири были введены сроком на один год «Правила для рубок леса в Южно-Уссурийском крае», которые запрещали бесплатную рубку леса на государственных землях. Применение разработанных правил и взимание попённой платы возложили на чинов полиции, загруженных собственными делами, поэтому фактически контроля за рубкой леса не было.
Несколько ранее (1880 г.) городской голова Владивостока М.К. Федоров утвердил «Инструкцию заведующему городскими лесами», в которой предписывалось заготовку бревен и дров, а также выжигание угля, производство дегтя и выгонку смолы осуществлять по билетам, выдаваемым городской управой (РГИА ДВ. Ф. 28. Оп. 1. Д. 45). Охрану городских лесов осуществляли сторожа по вольному найму. С февраля 1883 г.
в Южно-Уссурийском крае ввели государственную лесную стражу - 11 лесных объездчиков (8 - для Южно-Уссурийского округа и 3 - для окрестностей Хабаровска).
Таким образом, с самого начала заселения Дальнего Востока были предприняты необходимые меры, направленные на наведение порядка в пользовании лесом. В первую очередь это происходило на интенсивно осваиваемых территориях, прилегающих к возникающим городам и крупным населенным пунктам. В частности, военный губернатор Владивостока контр-адмирал А.Ф. Фельдгаузен, учитывая ежегодное возрастание потребностей в дровах для отопления, потребовал в донесении к управляющему морским министерством переделку печей под топку углем во всех казенных зданиях; кроме того, он просил генерал-губернатора распорядиться о том, чтобы во всех строящихся домах сухопутного ведомства печи были приспособлены под топку углем. Снабжение дровами гражданских учреждений было организовано городской управой путем заключения договоров на поставку топлива, которое готовилось и за пределами п-ова Муравьёв-Амурский. Рубка леса на о-ве Русский была запрещена военным ведомством в 1868 г., окончательное запрещение рубок здесь произошло в 1881 г., но в годы Русско-японской войны лес рубили как на о-ве Русский, так и на п-ове Муравьёв-Амурский.
Однако проблемы охраны биологических (в том числе лесных) ресурсов на морском побережье долгое время оставались практически нерешенными. Они волновали генерал-губернатора Восточной Сибири Д.Г. Анучина, который писал министру внутренних дел о необходимости иметь на Тихом океане крейсер для надзора за рыбными промыслами, китобоями в Охотском море и заготовкой древесины по берегам Японского моря [31]. На севере Дальнего Востока в пушном промысле большую роль играли американцы, которые также интенсивно добывали китов в Охотском море в районе Шантарских островов, на которых имелись и следы незаконного промысла соболей японцами.
Наличие на присоединенной территории лесов с различными хвойными и лиственными породами открывало возможность заготовки древесины как для местных нужд, так и для поставки на внешние рынки, к чему предрасполагало выгодное географическое положение края. Однако высшее краевое руководство не имело определенного мнения по вопросам развития лесной промышленности. Созданная для их решения специальная ко -миссия, исходя из опасения нанести ущерб будущему населению, пришла к выводу о необходимости запрета рубок леса для заграничной торговли и разрешения их для местных нужд на всей территории края [10]. Хотя это не нашло поддержки в Министерстве государственных имуществ, организацию экспортных заготовок леса сдерживал малый срок аренды лесных массивов (до 4 лет), поэтому постоянный экспорт леса из края наладили лишь в 1906-1907 гг.
В 1888 г. (10 июня) от министра государственных имуществ в адрес Приамурского генерал-губернатора поступило письмо о том, что к 1 октября необходимо представить размер ожидаемых в 1889 г. доходов от казенных лесов и оброчных статей, а также сведения о предполагаемом количестве вольнонаемных объездчиков и лесников в 1889 г., о расходах на их содержание и устройство казенных лесов. Обращалось внимание на то, что расходы не должны превышать доходов (РГИА ДВ. Ф. 702. Оп. 2. Д. 41). Таким образом, лесное
ведомство начало работу в регионе, имея целью не только изучение и охрану лесов, но и получение доходов от их использования.
Леса под специальный надзор лесничих поступили в 1889 г. В Приморской области было организовано 9 лесничеств: Владивостокское, Никольское, Сучанское, Черниговское, Ольгинское, Николаевское, Посьетское, Хабаровское и Островное. Тогда же возникло и Амурское лесничество. В 1891 г. по инициативе лесного ревизора А.Н. Воздвиженского состоялись съезды лесничих в Чите и Владивостоке. На владивостокском съезде, в выработке программы которого принимали участие лесничие Н.С. Боголюбов и А.В. Встов-ский, обсуждали 21 вопрос [8], охватывающий все стороны деятельности лесного ведомства. Наиболее важные из них - лесоустройство, лесовозобновление, пользование лесом крестьянами и казаками, отпуск леса из казенных дач, побочные пользования, правила охоты, организация лесной стражи, меры против лесных пожаров, экспорт леса, правила лесных промыслов. Съезд признал необходимым поручить лесоустройство особой такса-торской партии, а планирование хозяйства вблизи населенных мест в «дровяниках» возложить на лесничих.
По вопросу о пользовании лесом крестьянами и казаками было принято решение о запрете продажи леса из крестьянских и казачьих наделов в Южно-Уссурийском крае; в других местах продажа разрешалась при условии внесения попённой платы в казну. Что касается отчуждения казенных земель, было признано целесообразным наряду с продажей земель в частную собственность сдавать их в арендное пользование. Правила отпуска леса из казенных дач подготовил лесной ревизор А.Н. Воздвиженский. При обсуждении вопроса о лесных промыслах было решено разрешить сбор кедровых орехов и женьшеня при наличии платного билета (20 коп. с человека). Пастьба скота и добыча камня в лесах также облагались платой, а ловля рыбы в реках была бесплатной.
Проект правил об охоте, предложенный лесничим Сучанского лесничества Н. А. Паль-чевским, предусматривал запрет на использование лудев («волчьих ям») и китайских засек, а также сбор сброшенных оленями рогов, поскольку для их поиска применялись палы.
Были предусмотрены меры против пожаров и приняты правила организации лесной стражи. На съезде рассмотрели инструкцию для лесничих, в которой определен порядок отпуска лесных материалов - по пням или по участкам (в ряде случаев - урочищам). При отпуске леса по пням предполагалось клеймить и нумеровать деревья, назначенные к отпуску, и составлять оценочную ведомость.
По вопросу вывоза древесины за границу съезд посчитал возможным развитие экспорта «на прочных основаниях»; что же касалось Южно-Уссурийского края, то съезд с учетом распоряжения генерал-губернатора постановил допустить вывоз леса за границу лишь из некоторых мест Сучанского лесничества, недоступных для отпуска леса на внутренние потребности.
В поле деятельности лесничих также входили вопросы регулирования морских (прибрежных) промыслов, выделения мест для крестьянских наделов и др.
Не все мероприятия, намеченные съездом лесничих, были претворены в жизнь, но правила для рубки леса в Приамурском крае были утверждены в 1892 г. Согласно этим правилам рубка леса на свободных государственных землях без разрешения и уплаты денег по таксам категорически воспрещалась. На съезде были узаконены таксы на лесные материалы, в том числе была введена более высокая такса, чтобы «сберечь кедровую породу леса, как наиболее ценную и употребляемую» (РГИА ДВ. Ф. 702. Оп. 2. Д. 80).
Съезд лесничих в Чите в принципе рассматривал те же вопросы. Так, с 1893 г. были введены таксы на лесные материалы в Забайкальской области, где до этого не существовало отпуска леса за плату [4].
Генерал С.М. Духовской после скоропостижной смерти барона Корфа не стал считаться с решениями съезда лесничих даже по принципиальным вопросам. Вопреки законам
он в 1894 г. передал в ведение Амурского и Уссурийского казачьих войсковых управлений громадную площадь государственных земель, в том числе лесных («отвод Духовского»). Территория, переданная Амурскому войску (полоса в 40-150 верст вдоль левого берега Амура), занимала около 4,5 млн десятин, Уссурийскому войску - свыше 9 млн десятин. Генерал предписал принять все меры для извлечения наибольших доходов в войсковой капитал от этих земель.
В 1893 г. была издана «Инструкция о порядке заведования государственными имуще-ствами в Приамурском крае» [14], подготовленная лесным ревизором Веденским и утвержденная 17 декабря генерал-губернатором Духовским. К ней был приложен ряд правил, в число которых входили: 1) Правила об организации лесной стражи; 2) Правила о лесах защитных; 3) Правила об охранении лесов от пожаров; 4) Правила об охранении казенных лесов от самовольных порубок и о порядке преследования нарушений Лесного устава; 5) Правила о побочных пользованиях в казенных лесах; 6) Правила для отпуска и рубки леса; 7) Правила об отчетности, счетоводстве и делопроизводстве по лесной части.
В «Инструкции» были названы обязанности лесничих, порядок отпуска леса, выделения защитных лесов, и т.д. «На обязанность как местных лесничих, так и вообще лиц, заведующих лесом, возлагается: главный непосредственный надзор по охранению казенных лесов от пожаров, самовольных порубок и всякого рода лесоистреблений; заведование всеми побочными пользованиями в лесах; назначение мест рубок и надзор за рубками; продажа леса как растущего, так и лежащего; заведование пустопорожними землями, оброчными статьями и промыслами; денежная и материальная отчетность и присутствие в качестве депутата со стороны казны при всяком отчуждении земель и лесов в частную или общественную собственность, а также при отводе земельных наделов крестьянам, казакам и инородцам» [14, пункт 10].
Кроме этого в обязанности каждого лесничего вменялось приведение в известность лесов вверенного ему лесничества. Отпуск леса для вывоза за границу мог осуществляться с разрешения генерал-губернатора по представлению военных губернаторов областей или начальника Сахалина. Пустопорожние земли, удобные для сельскохозяйственного пользования, разрешалось сдавать в годичное содержание за плату властью лесничего или заведующего лесами; при аренде на больший срок требовалось разрешение военного губернатора.
Обязанности лесной стражи, состоящей из объездчиков и лесников, определены в правилах «Об организации лесной стражи в Приамурском крае». В лесную стражу принимались лица всех сословий не моложе 21 года, по возможности грамотные. Назначал и увольнял лесную стражу лесничий, который должен был уведомлять об этом губернатора. При поступлении на службу чины лесной службы принимали присягу в ближайшей церкви в присутствии лесничего. Им выдавали форму (за собственный счет, «кроме государственных гербов») и оружие (револьверы, ружья). В штат лесной охраны также входил старший объездчик. В каждом объезде должны были вести ведомость о нарушениях Лесного устава.
Особый интерес представляют «Правила о лесах защитных в Приамурском крае». Это первый официальный документ, которым предписывалось выделение защитных лесов в Приморье и Приамурье. В нем перечислены признаки, по которым выделяли такие леса. Выделение защитных лесов, предусмотренное не только в казенных лесах, но и в наделах крестьян и казаков, должно было осуществляться по представлению лесничих с последующим утверждением в Приморской области областным советом, в Амурской - губернатором. В пункте 8 «Правил...» значилось: «После признания лесной дачи или ее части защитной обращение ее почвы в другой вид угодий воспрещается, а рубка растущего леса разрешается только согласно плану, составленному лесничим; заготовка валежника и сухостойных деревьев может быть произведена беспрепятственно».
Планами хозяйства в защитных лесах, кому бы последние ни принадлежали, могли запрещаться: сплошные рубки растущего леса, корчевание пней и корней, пастьба скота,
если лес в возрасте, когда пастьба может быть вредной, охота в летнее время и производство прочих побочных от леса пользований.
Первая попытка применения Правил в Приохотье была предпринята О.В. Маркграфом, предложившим выделить Сарафановскую защитную дачу в районе Аяна площадью 1 тыс. десятин [22]. До этого на 4-м съезде местных деятелей, созванном в 1903 г. генерал-губернатором Д.И. Суботичем, были рассмотрены вопросы сохранения защитных лесов и сделан вывод, что предусмотренные меры по сохранению этих лесов в регионе достаточны [36], хотя один из участников съезда [16] считал, что все леса, расположенные между оз. Ханка и р. Даубихе, следовало бы признать защитными. Защитные леса, особенно расположенные в верховьях рек и на островах, не подлежали передаче в переселенческие участки - так было решено на хабаровском съезде лесных чинов в 1908 г.
«Правила об охранении лесов от пожаров в Приамурском крае» возлагали охрану лесов на лесничих, лесную стражу, чинов полиции, а в местах, близких к селениям, - на сельских начальников. В целях прекращения зла от пускаемых населением палов устанавливались правила, предусматривающие «опаливаемое» место отделять от остальной территории «охранной» (минерализованной) полосой шириной в одну сажень; палы разрешались только в тихую погоду «при достаточном количестве рабочих с топорами, метлами, лопатами» и другим пожарным инвентарем. Этими «Правилами» запрещалось разводить костры при пастьбе скота в ночное время в период с 15 марта по 1 октября, а также при сборе ягод и грибов, раскладывать костры под деревьями, оставлять костры непотушенными, устраивать засеки и пускать палы, разводить огонь. За небрежное обращение с огнем, неявку на тушение пожара устанавливались штрафы, а за умышленный поджог - более суровые наказания. На лесничего возлагалось представление губернатору сведений о количестве пожаров, их площади, продолжительности и нанесенном ими ущербе.
«Правила об охранении казенных лесов от самовольных рубок и о порядке преследования нарушений Лесного устава в Приамурском крае» возлагали «главное наблюдение» за сохранностью лесов на военных губернаторов, которые обязаны обращать особое внимание на охранение означенных лесов от истребления и немедленно прекращать строгими мерами возникающие по сей части злоупотребления. Непосредственная охрана возлагалась на лесничих и лесную охрану, для которых устанавливался порядок составления протоколов и предъявления исков.
Побочным пользованиям в лесах посвящены специальные Правила. Видами побочных пользований в лесах могут быть: охота, устройство пасек, пастьба скота, собирание дикорастущих плодов, кореньев и мха, добывание песка, глины, камня и других подобных материалов. Всем этим, впредь до особого распоряжения, русским подданным разрешалось пользоваться бесплатно. Размеры пользования не устанавливались. Для сбережения и размножения полезной дичи на лесничих возлагалась обязанность в отдельных участках казенного леса устраивать «заповедники» сроком до 12 лет, охота в которых строжайше запрещалась не только жителям края, но и лесничим и лесной страже. Для устройства заповедника должно быть испрошено разрешение губернатора, который ходатайствовал об этом перед генерал-губернатором. В заповедниках могла быть совершенно запрещена охота на самок, а в какую-то часть года - и на самцов лосей, оленей, изюбрей и диких коз, а также на самок и самцов полезных птиц.
В 1896 г. (13 мая) по распоряжению военного губернатора Приморской области было предписано учреждение заказников в Посьетском, Владивостокском, Сучанском, Черниговском и Никольском лесничествах. Иногда инициативу в организации «заповедников» проявляло местное население. В частности, такой случай приводил чиновник по особым поручениям Казаринов (РГИА ДВ. Ф. 1. Оп. 4. Д. 2208), когда крестьяне Ольгинского уезда ходатайствовали об организации «заповедника» в бассейнах рек Аввакумовка и Пху-сун. Еще раньше подобную инициативу проявляли охотники на Камчатке и в некоторых других местах [20].
На лесных землях разрешалось устройство пасек, а в лесу - добывание меда диких пчел, но без рубки для этого деревьев. Кедровники, расположенные поблизости от населенных мест и удобные для сбора орехов, могли быть переданы сельским или станичным обществам бесплатно. Правилами строжайше запрещалась рубка дуба на предмет получения на сваленных деревьях грибов (так называемый древесно-грибной промысел, которым занимались китайцы).
«Правила для отпуска и рубки леса в Приамурском крае» были утверждены еще в 1892 г. Для рубки леса на государственных землях надо было приобрести билет, выдача которого зависела от объема вырубаемой древесины, оцениваемого по сумме вносимых денег. Волостным и станичным правлениям разрешалась выдача билетов при заготовке леса на сумму не более 100 руб., участковым приставам и горным исправникам - на сумму не более 500 руб., лесничим - не более 1000 руб., военным губернаторам - не более 10 000 руб.; для приобретения леса на большую сумму требовалось разрешение генерал-губернатора.
Бесплатно из казенных дач лес получали крестьяне-переселенцы, а также нижние воинские чины, остающиеся в крае на постоянное жительство в течение первых трех лет с момента их переселения или увольнения в запас. На каждый двор отпускали не более 500 бревен длиной три сажени и толщиной от 4 до 6 вершков. Лесничие и чины полиции должны были строго следить, чтобы бесплатно отпущенный лес использовался по прямому назначению. Также бесплатно отпускали лес крестьянам и казакам, лишившимся домов от пожаров, в случае отсутствия лесных материалов в их наделах; кроме того, не взималась плата за лес, употребляемый на общественные нужды - постройку церквей, монастырей, училищ, магазинов, ремонт и строительство мостов и т.д. Как и «Правилами» 1881 г., действие которых распространялось на Южно-Уссурийский край, настоящим документом допускался переруб не более 10% по количеству стволов с оплатой по таксе, при большем перерубе - оплата по тройной таксе; переруб по размерам заготовленных стволов не устанавливался. Операция заготовки и вывоза леса должна производиться в течение одного года, а при заготовке на сплав - в течение одной зимы. Заготовленные материалы должны быть представлены к освидетельствованию не позже 15 апреля, а вывезены или сплавлены - не позже 1 сентября. При уважительных причинах допускалась отсрочка с разрешения военного губернатора.
Рубка хвойных пород разрешалась с 15 сентября по 15 марта, а заготовка сухостойного и валёжного леса, а также растущих лиственных пород - в течение всего года. Только в исключительных случаях заготовка хвойных пород могла проводиться в летнее время (ремонт дорог, строительство телеграфных линий и т.п.). «Правила» не предусматривали очистку мест рубок от порубочных остатков и дозволяли разделывать стволы на лесосеке на брусья, бревна, снимать с них кору и все это оставлять в лесу.
В пределах собственных наделов местному крестьянству и казачеству предоставлялось право бесплатного пользования лесом без контроля со стороны казенного управления. При заготовке леса на продажу или на сплав необходимо получить разрешение сельского или станичного схода - «приговор», заверенный начальством. В приговоре должны быть обозначены местоположение участка, его границы и срок, в который следовало вырубить лес. Кроме того, заготовленные материалы должны быть предъявлены полицейскому начальнику на предмет получения билета на сплав или на вывоз. Военному губернатору давалось право запрещать рубку леса для продажи из крестьянских и казачьих наделов в малолесных районах.
Производство дегтя, смолы и выжигание угля, а также использование пустопорожних земель в казенных лесах разрешалось по билетам после уплаты пошлины.
К «Правилам» прилагались таксы за самовольные порубки, а также таксы на лесные материалы в Приморской, Амурской и Забайкальских областях. В Приморской области таксы были подразделены на 2 разряда в зависимости от расстояния места вывозки или сплава заготовленной древесины. Наиболее высокими были таксы на кедр.
По всей Приморской области запрещалась рубка сырорастущих бархата, ореха, акации и ильма для заготовки шпал, жердей, кольев, полозьев, оглобель и дров. Заготовленные из этих пород поделочные и строевые материалы оценивались втрое дороже кедра в дачах первого разряда (там таксы были наиболее высокими). В Амурской и Забайкальской областях таксы на кедр были на 50% выше, чем на другие древесные породы, а на лесные материалы из осины - ниже на 50% (в Забайкалье) и на 30% (в Амурской области).
Оценивая свод правил, приложенных к «Инструкции» 1893 г. и подготовленных лесными ревизорами Н.С. и М.С. Веденскими, можно с полным основанием говорить о хорошо продуманной системе управления лесами, а также о комплексе мероприятий, направленных на использование и охрану лесов. В качестве экономических рычагов лесопользования были разработаны таксы для всех трех областей Приамурского генерал-губернаторства.
Названные документы в целом опирались на законоположения, действовавшие к этому времени в России. К недостаткам правил следует отнести: 1) отсутствие заботы о естественном возобновлении леса; 2) отсутствие мер по очистке мест рубок от порубочных остатков, что вело к захламлению лесосек и ухудшению санитарной и пожарной обстановки;
Но «Инструкция» 1893 г., утвержденная генерал-губернатором С.М. Духовским, не была поддержана министром государственных имуществ. На запрос из Приамурского генерал-губернаторства к министру последний ответил (№ 1354 от 7 апреля 1897 г. - спустя почти 4 года после издания «Инструкции»), что положения «Инструкции» 1893 г. по большинству пунктов не встретили бы никаких препятствий, кроме правил, касающихся оброчных статей.
Вскоре Министерством государственных имуществ была введена в действие «Инструкция, определяющая обязанности лесных чинов, порядок выделения заказных лесов, а также устройства, охранения и эксплуатации государственных лесов в Приамурском генерал-губернаторстве (ст. 113 и 115 Лесн. устр. по прод. 1895 г.)», утвержденная министром земледелия и государственных имуществ 15 августа 1897 г. (РГИА ДВ. Ф. 702. Оп. 2. Д. 80). Она внесла существенную путаницу в ведение лесного хозяйства края, ибо согласно ей все леса Приамурья (за исключением отдельных заказных участков) находятся в свободном и бесплатном пользовании, а между тем все казенные леса Приамурского генерал-губернаторства (исключая северные округа Приморской области и Сахалин) с 1881 г. были изъяты из свободного бесплатного пользования, а в южном Приморье это сделано еще раньше.
Это можно расценить как показатель бюрократизма и «информированности» центральных органов, прежде всего Лесного департамента, о делах в лесном хозяйстве на Дальнем Востоке России! Приведенный факт наглядно подтверждает оторванность центрального органа управления лесами от местных управлений, на что М.М. Орлов обращал внимание как на одну из главных причин неудовлетворительного состояния лесного хозяйства в России [28].
После ознакомления с этой инструкцией возникло много замечаний, которые были изложены М.С. Веденским и отправлены за подписью генерал-губернатора министру (РГИА ДВ. Ф. 702. Оп. 2. Д. 80). Вскоре появился вариант «Инструкции» 1898 г., утвержденный министром государственных имуществ по соглашению с Приамурским генерал-губернатором. Лесничим вменялось (кроме обязанностей, перечисленных в «Инструкции» 1893 г.) следить за крестьянскими лесами. «Инструкция» включала
порядок отграничения и устройства заказных лесов, составление планов, определение размеров ежегодного отпуска леса, порядок охраны государственных лесов от самовольных рубок и пожаров и т.д. Положения «Инструкции» были развиты в ряде правил, принятых в 1899-1900 гг. , в их числе «Правила для отпуска, рубки и сплава леса в Приамурском крае», которые значительно ужесточали порядок пользования лесом.
Таким образом, основные противоречия между Министерством государственных имуществ и Приамурским генерал-губернаторством по вопросу управления лесами были устранены.
В 1894 г. (15 февраля по старому стилю) царем были утверждены временные штаты чинов по заведованию государственными имуществами в Приамурском генерал-губернаторстве и определен порядок заведования государственными имуществами (РГИА ДВ. Ф. 702. Оп. 2. Д. 73). Высшее заведование возлагалось на генерал-губернатора, который должен всемерно заботиться о выделении лучших заказных лесов. «Ближайшее заведование» государственными имуществами в Забайкальской и Приморской областях возлагалось на областные правления при канцелярии генерал-губернатора, а в Амурской области - на канцелярию военного губернатора. В каждом из них учреждены особые лесные отделения во главе с областными лесничими, при которых предусматривались помощники - столоначальники. При генерал-губернаторе лесное отделение возглавлял вице-инспектор корпуса лесничих для «направления лесных дач», должность лесного ревизора упразднялась. Обязанности лесных чинов должны определяться министром государственных имуществ по согласованию с генерал-губернатором. Было определено 13 штатов лесничества (5 лесничих первого и 8 - второго разрядов). В штате полагалось иметь лесных кондукторов и вольнонаемных объездчиков и лесников, количество которых определял генерал-губернатор. Устанавливался лесной надел: лесничим - в размере 100, лесным кондукторам - 85, объездчикам и лесникам - 50 десятин.
&или..л у/т
ИНСТРУКЦ1Я
определяющая порядонъ зав"Ьдывашя государственными лесами въ Приамурском! генералъ-губернаторствЪ (ст. 113 и 115 лЪсн. уст., прод. 1895 г.), утвержденна Министромъ ЗемледЪл1я и Государственныхъ Ймуществъ по соглашешю съ При амурскииъ генералъ-губернаторомъ.
Обязанности д±едыхъ чинсвъ.
отд&Ьледи! и устройства заказнгкъ л&Ьсовъ, прон: водлтъ, но указавишъ лЪспнхъ ревизоров! и за иаспмхь лЬсяичихъ, съемочния и&таксацшвны работы и сойираютъ нулишя для описания л&Ьсов св^дЬшя, Л&Ьсние кондукторы, состояние въ по; чннеши л&Ьсиичимъ, исполняют!. всЬ законпып их поручешя въ отиошепш заИцывашя государстве! ними лЬсами, им&Ьютъ ближайнпй падзоръ за д!.С спнлмн лЬсной стражи и пресл&Ьдуют-ь нарушен! лЬспнхт. ностаповлстй въ установленном! дл сего порядк&Ь.
Порядокъ отграыичэшя и устрс кстин заказныаъ л |щовт
Инструкция. 1898 г.
К 1896 г. в Амурской области было одно лесничество - Амурское с двумя участками (Верхнеамурским и Буреинским); леса охраняли 10 объездчиков и 14 лесников. В Приморской области насчитывалось 8 лесничеств и Ольгинский участок, при которых служили 46 объездчиков и 68 лесников. На Сахалине лесничества и лесной охраны к этому времени еще не было. В Забайкальской области было 4 лесничества и один участок (РГИА ДВ. Ф. 702. Оп. 1. Д. 261).
В 1896 г. на имя вице-инспектора корпуса лесничих М.С. Веденского поступило письмо из Лесного департамента о необходимости усиления борьбы с лесными пожарами в Приамурском крае. В качестве мер борьбы предлагалось обсудить возможность прорубки широких просек (такая возможность появлялась при прокладке Сибирской железной дороги и отпуске значительного количества лесных материалов для ее надобностей) и высказаться о мерах предупреждения и прекращения лесных пожаров в казенных лесах Приамурья.
В ответном письме М.С. Веденский сообщал о причинах пожаров (неосторожное обращение с огнем, а также последствия ежегодного выжигания местным населением сухой травы) и о мерах, которые предусмотрены действующими в крае правилами. «Но обширность и малолюдность края, с одной стороны, а с другой - присутствие в тайге значительного числа инородческого бродячего населения и бежавших ссыльно-каторжных, уследить за которыми не представляется ни малейшей возможности, в сильной степени затрудняют наблюдение за исполнением этих мер». Что же касается просек, то одна из них существует вдоль телеграфной линии и тянется на тысячи верст, но она не задерживает огня и даже не спасает от него стоящих на ней телеграфных столбов. Наибольшим препятствием для пожаров, по мнению Веденского, могли бы быть широкие просеки с взрыхленной осенью землей, но это потребовало бы больших денег. Вторая мера - выжигание травы требует наличия значительных людских ресурсов для контроля, а на огромной территории Приамурья всего 13 лесничих и 5 лесных кондукторов (РГИА ДВ. Ф. 702. Оп. 2. Д. 80).
^ Пи оодлыклон нлмпса]*,
УТВЕРЖДАЮ.
: и . .. .:>-.-.-&Мтг.ч-!1: .. (|: .
