Спросить
Войти
www.volsu.ru
DOI: https://doi.Org/10.15688/jvolsu4.2019.1.2
UDC 94(4):397.7 Submitted: 31.10.18
LBC 63.3(4)-27 Accepted: 02.12.18
THE NOMADIC WORLD OF THE SOUTH OF EASTERN EUROPE IN THE 2nd - 1st CENTURIES BC (EASTERN INNOVATIONS, FACTS, CAUSES
AND CONSEQUENCES)1
Anatoliy S. Skripkin
Volgograd State University, Volgograd, Russian Federation
Abstract. Introduction. In the process of developing the chronology of early Sarmatian culture we have allocated the monuments dated by the 2nd - 1st centuries BC and characterized by their specificity both in the material culture and in burial rites. Methods and materials. This article is devoted to the series of items from the Sarmatian burials of the 2nd - 1st centuries BC from the south of Eastern Europe having close analogies in the sites of Central Asia. The items are represented with different types of swords, bronze openwork belt buckles, latticed and gigantic belt buckles, clay cubic censers, miniature copies of boilers and quivers with bows. Analysis. New features have been marked in the funeral rites. Burials in the decks got popularity, which had resemblance with the decks used in the burial practice of Tuva&s population of the last centuries BC. The percentage of northern orientation of the buried was significantly increased in some areas of the Volga and the Don regions. The analysis of the historical situation testifies to the migration of a number of nomadic groups away from China&s northwestern borders due to the aggressive policy of Xiongnu. This event caused the changes in ethnopolitical situation in Central Asia, the Greco-Bactrian kingdom ceased to exist due to nomadic attacks. The nomadic population of this region with the eastern elements in their culture had significantly increased. Great changes occured in the South Ural, the Volga-Don region and in the Northern Black Sea Coast, where the groups of nomads appeared which had not been mentioned in written sources before: Aorses, Siraki, Roksolans, Satarkhi. The occurred changes found reflection in written works of ancient authors. Results. Thus, the events that took place on the northern borders of China, associated with the formation of the Hunnish nomadic empire, led to a significant change in the ethnopolitical situation up to the Northern Black Sea Coast region.
Citation. Skripkin A.S. The Nomadic World of the South of Eastern Europe in the 2nd - 1st Centuries BC (Eastern Innovations, Facts, Causes and Consequences). Vestnik Volgogradskogo gosudarstvennogo universiteta. Seriya 4, Istoriya. Regionovedenie. Mezhdunarodnye otnosheniya [Science Journal of Volgograd State University. History. Area Studies. International Relations], 2019, vol. 24, no. 1, pp. 20-34. (in Russian). DOI: https://doi.org/ 10.15688/jvolsu4.2019.1.2
УДК 94(4):397.7 Дата поступления статьи: 31.10.18
ББК 63.3(4)-27 Дата принятия статьи: 02.12.18
КОЧЕВОЙ МИР ЮГА ВОСТОЧНОЙ ЕВРОПЫ ВО II—I вв. ДО н. э. (ВОСТОЧНЫЕ ИННОВАЦИИ, ФАКТЫ, ПРИЧИНЫ, ПОСЛЕДСТВИЯ) 1
Анатолий Степанович Скрипкин
Волгоградский государственный университет, г. Волгоград, Российская Федерация
| Аннотация. Введение. В процессе разработки хронологии раннесарматской культуры были выделены ^ памятники, датирующиеся II—I вв. до н. э., отличающиеся своей спецификой как в материальной культуре, Ф так и в погребальном обряде. Методы и материалы. В статье рассматривается серия вещей из сарматских
погребений 11-1 вв. до н. э. юга Восточной Европы, обнаруживающих близкие аналогии в памятниках Центральной Азии. Это различные типы мечей, бронзовые ажурные, решетчатые и гагатовые поясные пряжки, глиняные кубические курильницы, миниатюрные копии котлов, колчанов с луками. Анализ. Отмечены новые явления в погребальном обряде. Получают распространение захоронения в колодах, конструкция которых близка колодам, используемым в погребальной практике населения Тувы последних веков до нашей эры. В отдельных районах Поволжья и Подонья увеличивается процент северной ориентировки погребенных. Установлена связь новых явлений в материальной культуре и погребальном обряде сарматов с уходом ряда кочевых группировок от северо-западных границ Китая на запад в связи с агрессивной политикой хунну. Это событие привело к изменению этнополитической ситуации в Средней Азии, под ударами кочевников пало Греко-Бактрийское царство. Значительно увеличилось кочевое население этого региона, с восточными элементами в их культуре. Существенные изменения происходят в Южно-Уральском и Волго-Донском регионах и Северном Причерноморье, здесь появляются группировки кочевников, ранее не фигурировавшие в письменных источниках: аорсы, сираки, роксоланы, сатархи. Произошедшие изменения нашли отражение в сочинениях античных авторов. Результаты. Таким образом, события, произошедшие на северных границах Китая, связанные с образованием Хуннской кочевой империи, привели к существенному изменению этнополитической обстановки вплоть до Северного Причерноморья.
Цитирование. Скрипкин А. С. Кочевой мир юга Восточной Европы во 11-1 вв. до н. э. (восточные инновации, факты, причины, последствия) // Вестник Волгоградского государственного университета. Серия 4, История. Регионоведение. Международные отношения. - 2019. - Т. 24, № 1. - С. 20-34. - DOI: https://doi.Org/10.15688/jvolsu4.2019.1.2
Введение. В процессе разработки периодизации раннесарматской культуры был выделен ее заключительный этап, датируемый 11-1 вв. до н. э. [29, с. 137-149]. Значительное количество памятников этого времени располагается в Волго-Донском и несколько меньше в Южно-Уральском регионах.
Отличительной чертой погребальных памятников этого времени, при сохранении ведущих черт раннесарматской культуры, является распространение в них новых типов вещей и некоторых деталей погребального обряда, неизвестных в более ранних сарматских комплексах. Причем культурно-исторический анализ этих новаций свидетельствует о выраженных центральноазиатских их истоках.
Восточные инновации, факты. В сарматских погребениях 11-1 вв. до н. э. исследуемого региона появляется несколько новых типов клинкового оружия: длинные мечи с ромбическим коротким перекрестьем и обычно длинным штырем для оформления рукояти. Ширина их лезвий часто составляла 4-4,5, реже 5 см. Штыри ручек обычно в сечении квадратные. Длина таких мечей колеблется в диапазоне от 0,80 до 1,10 м, штыри рукояти иногда превышали 20 см в длину. Мечи имели железные или бронзовые перекрестья ромбической формы. На перекрестьях сверху у основания рукояти у ряда мечей
этого типа имелись прямоугольные вырезы. На перекрестьях некоторых мечей имеется слабо выраженный клинообразный выступ, обращенный к лезвию. Условно отнесем эти мечи к 1-му типу (рис. 1, 1-4).
К группе новых типов клинкового оружия относятся два меча, которые во многом сходные с описанными выше, отличие их состояло только в перекрестьи, которое имело изогнутую форму, вершиной изгиба обращенное к лезвию. Один из них происходит с территории Калмыкии (канал Волга - Чограй, гр. 42, кург. 1, погр. 6), другой - с Южного Приура-лья (мог. Покровка, кург. 16). Отнесем эти мечи к типу 2 (рис. 1, 6-7).
В это же время в волго-уральских степях начинают достаточно часто встречаться мечи и кинжалы с прямым перекрестьем и кольцевым навершием, которые в последующее время занимают ведущее положение среди сарматского клинкового оружия. Тип 3 (рис. 1, 8-12).
Мечи 1-го типа получили распространение и на других территориях, они известны в низовьях Камы в памятниках пьяноборской и чегандинской культур, на Иртыше в объектах саргатской культуры. Большое количество мечей этого типа было найдено на территории Средней Азии. О.В. Обельченко на середину 70-х гг. прошедшего века приводил дан-
ные о находках их здесь около 20 экземпляров [30, с. 18].
Мечи 1-го типа, найденные на территории обитания сарматов и в других указанных выше местах, обнаруживают близкие аналогии с китайским клинковым оружием по деталям формы и размерам. В Китае еще в эпоху Чжоу изготовлялись мечи из бронзы с вырезами на перекрестьях у основания рукояти, они также имели снизу клинообразный выступ. Мечи с перекрестьями такой формы продолжают существовать в Китае и в более позднее время, в эпоху раннего железного века [16, с. 103-106]. В циньско-ханьскую эпоху получают широкое распространение достаточно длинные железные мечи, до 1 м и более в длину, имеющие ромбическое перекрестье [15, с. 84].
Мечи с прямоугольными вырезами на перекрестьях в сарматских погребениях были обнаружены в Чкаловской группе, кург. 3, погр. 7 (рис. 1, 4), Калмыково, кург. 2, погр. 1 (рис. 1, 3), Мечет-Сай, кург. 3, погр. 11 (рис. 1, 1).
Мечи этого типа продолжают встречаться и в среднесарматское время, сохраняя те же элементы, например, бронзовое ромбическое перекрестье с вырезом у основания рукояти, хотя уже в значительно стилизованном виде (рис. 1, 5). Известны их находки и в по-зднесарматских погребениях (могильники Сладковский и Камышевский I в Ростовской области) с перекрестьями из нефрита, которые повторяют детали формы более ранних бронзовых перекрестий. Использование нефрита для изготовления перекрестий мечей является типично китайской чертой. Все это лишний раз подтверждает тот факт, что описанный тип мечей, появившийся в сарматских памятниках во 11-1 вв. до н. э., если и не являлся прямой продукцией китайских ремесленников, то оформился в результате очевидного влияния китайской культурной традиции.
Мечи 2-го типа, которых мне в сарматских погребениях известно всего два экземпляра, также находят ближайшие аналогии среди клинкового оружия, происходящего с территории Китая. В.Н. Васильев отметил ряд находок таких мечей в Китае, датируемых в диапазоне от IV в. до н. э. по начало I в. н. э. [5, с. 98-100].
Мечи 3-го типа, начавшие встречаться в сарматских погребальных памятниках 11-1 вв. до н. э. и ставшие ведущим типом клинкового оружия в первые века нашей эры, своим происхождением также связаны с цен-тральноазиатскими культурными традициями. Мечи этого типа отличаются от других наличием кольцевого навершия. Выдвигавшаяся ранее идея местного эволюционного их происхождения не нашла подтверждения в новейших исследованиях. К настоящему времени накоплен обширный материал, позволяющий утверждать, что клинковое оружие и ножи с кольцевым навершием были широко распространены на территории Тувы, Алтая, Минусинской котловины и Северного Китая, причем традиция изготовления такого типа оружия известна здесь еще с эпохи бронзы. Изображения кинжалов с кольцевым навершием встречаются на оленных камнях, известны их находки и в погребениях [31, с. 171-185]. Кинжалы этого типа достаточно часто встречаются на территории Северного Китая в погребальных памятниках кочевников VI-III вв. до н. э., на конец прошлого века их здесь было учтено несколько десятков [37, рис. 22-24]. Встречаются они в разных местах Центральной Азии и в хуннское время.
Со II в. до н. э. в сарматских погребениях появляются бронзовые поясные, так называемые ажурные пряжки, с изображением заключенных в рамку лежащих верблюдов (рис. 2, 1-9) или сцен терзания верблюда хищником кошачьей породы (рис. 2, 11-13). Известны находки пряжек этого типа с другими композициями (рис. 2, 14, 15). В одном случае была найдена пряжка, в рамку которой была заключена фигурка конного всадника (рис. 2, 10). Ажурные поясные пряжки, изготовленные из бронзы, были распространены на территориях Среднего Енисея, Забайкалья, Монголии, Ордоса в памятниках, датируемых последними веками до нашей эры [12, с. 14-17; 38]. По экспрессии изображений наиболее близкие сарматским являются пряжки со сценами борьбы кошачьего хищника с копытным животным или куланов и коней. В Забайкалье в Дерестуйском могильнике были обнаружены две поясные пластины, являющиеся пряжками одного ремня, также как и в Нижнем Поволжье в кургане у с. Белокаменка в Поволжье. Время бытования ажурных поясных пластин в центральноазиатских памятниках определяется в рамках 11-1 вв. до н. э. [12, с. 16]. Пряжки из сарматских погребений, являясь подражанием восточным аналогам, не могли попасть на территорию степной части Восточной Европы ранее этого времени. Предположительно мода на рассматриваемые ажурные поясные пряжки могла зародиться на территории Северного Китая, о чем свидетельствуют яркие ордосские находки. Это предположение в частности подтверждает находка в сарматском погребении рассматриваемого времени двух поясных рамчатых пряжек в могильнике Донгулюк, располагавшемся на правом берегу реки Урал в Западном Казахстане, с изображениями крылатых драконов (рис. 3, 1, 2), образа весьма популярного в искусстве Древнего Китая [9, с. 193-195, рис. 3]. Реалистичность изображений персонажей на ажурных рамчатых пряжках в зависимости от территории их нахождения постепенно менялась. Ажурные пряжки, происходящие с Енисея, выглядят менее реалистично в передаче изображений на них, нежели сюжеты на ор-досских пряжках, это объясняется их местным производством по ордосским образцам [23, с. 31]. В производстве и распространении этого типа пряжек выявляется определенная закономерность, поскольку ажурные пряжки, обнаруженные в сарматских и среднеазиатских памятниках, отличаются еще большим схематизмом. Распространение этих пряжек на запад, вплоть до Дона и Нижней Волги, усиливало стилизацию изображаемых на них фигур животных настолько, что зачастую трудно определить вид животного. Этот факт, видимо, свидетельствует о существовании нескольких центров их производства на всем евразийском степном пространстве.
В сарматских погребениях, датируемых тем же временем, начинают встречаться поясные пряжки, уникальность которых состоит в том, что они были изготовлены из гагата. Две такие пряжки от одного ремня были обнаружены в погребении 4 из кургана 27 у станции Жутово Октябрьского района Волгоградской области (рис. 3, 3, 4) [33, с. 127, рис. 4, 6] и одна найдена в погребении 9 из кургана 1 у села Питерка Саратовской области (рис. 3, 5) [19, с. 205, рис. 9, 5]. Пряжки были украшены
бронзовыми клепками, образующими линии в виде косого креста, такие же клепки располагались по краям пряжек, с двух сторон пряжек имелись отверстия для застегивания и крепления к ремню. Практически идентичные аналогии этим пряжкам происходят из тех восточных районов, где были распространены бронзовые ажурные пряжки: на Енисее, в Забайкалье и Китае. Самые крайние находки гагатовых пряжек происходят из хуннских памятников конца 11-1 в. до н. э. [24, табл. 108, 68, 71; 36, с. 98, 99]. Наибольшее сходство с поволжскими находками обнаруживают гагатовые пряжки из тесинских памятников на Енисее [18, табл. 41, 33, 34].
В упомянутом выше погребении у села Питерка была найдена вместе с гагатовой пряжкой еще и бронзовая пряжка с решетчатым орнаментом (рис. 3, 6), вторая пряжка этого типа происходит из Астраханской области (рис. 3, 7) (мог. Кривой Луки VIII, кург. 5, погр. 12) [10, с. 239-242]. Значительное количество находок аналогичных изделий известно в Южной Сибири и на территории Ордоса, где их принято датировать 11-1 вв. до н.э. [12, с. 10].
Кроме уже перечисленных, имеется еще значительное количество предметов, обнаруживаемых в погребениях сарматского времени, являющихся отражением далеких восточных связей кочевого населения доно-волго-уральских степей с достаточно удаленными от европейских степей территориями. К ним относятся миниатюрные копии бронзовых котлов (рис. 4, 1-4, 10) и луков с колчанами (рис. 4, 6-8), отдельные типы колокольчиков (рис. 4, 9), ложковидные застежки, изготовленные из железа, бронзы или кости (рис. 4, 5, 11-14), и ряд других вещей, обнаруживающих аналогии в памятниках постскифского времени Среднего Енисея, Тувы, а также в хуннс-ких погребениях Забайкалья [30, с. 24, рис. 5].
Мне известно три случая нахождения в сарматских погребениях 11-1 вв. до н. э. Волго-Донского региона курильниц кубической формы, не типичной для такой категории находок в сарматских памятниках этого времени (Быково, кург. 9, погр. 7; Ливенцовка VII, кург. 22, погр. 7; Котлубань II, кург. 2, погр. 8) [32, с. 106-111] (рис. 4, 15-17). Ближайшими им аналогиями являются сосудики из памятников тесинского времени на Енисее [18, с. 198], продолжают они встречаться и в памятниках таштыкской культуры.
Параллели у сарматов II—I вв. до н. э. европейской степи с названными выше районами прослеживаются не только по предметам материальной культуры, но и по отдельным элементам погребального обряда. Так, в волгоградском Заволжье у пос. Рыбный в ран-несарматском погребении было открыто захоронение в деревянной колоде с северной ориентировкой погребенного. Колода в головной части с наружной стороны имела вырезанную нишу с двумя параллельными выступами (рис. 4, 18) [28, с. 273-275]. Захоронения в аналогичной формы колодах с выемкой-нишей в головной части и с северной ориентировкой погребенных широко практиковались в последние века до нашей эры в погребальных памятниках Тувы (рис. 4, 19). Они обнаружены в могильнике Аймырлыг [35, с. 2934], Кокэль [11, с. 123, 129, 140], Байдаг-2 (раскопки А.М. Мандельштама). В Нижнем Поволжье в II-I вв. до н. э. увеличивается количество сарматских погребений в колодах, возрастает показатель ориентировок погребенных в северный сектор. Следует отметить, что во II-I вв. до н. э. в отдельных районах происходит увеличение числа сарматских захоронений в колодах. Значительная их группа выявлена в курганных могильниках, расположенных на территории Волгоградской области по берегам левого притока Дона реки Илов-ли. Для этого же района отмечается увеличение в рассматриваемое время и северной ориентировки погребенных (21,8 %) на фоне наиболее типичной для раннесарматской культуры южной ориентировки. Наличие северной ориентировки погребенных во II-I вв. до н. э. было выявлено на Нижнем Дону [26, с. 169; 7, с. 22-24]. Сочетание таких признаков погребального обряда, как захоронения в колодах, увеличение северной ориентировки в сарматских погребениях II-I вв. до н. э. Подонья явление не случайное. Несомненный интерес представляют выявляемые параллели между захоронениями в колодах в Туве в гунно-сар-матское время и аналогичными погребениями на территории распространения памятников сарматской культуры в Волго-Донском регионе [22, с. 198, 202]. Практика северной
ориентировки погребенных у кочевых сообществ была известна и в других районах Центральной Азии [13, с. 76].
Причины и последствия. Появление новых черт в материальной культуре и погребальном обряде сарматов II—I вв. до н. э., находящих ближайшие аналогии в централь-ноазиатских памятниках, видимо, отражает некие общие тенденции в развитии кочевых обществ евразийского степного пространства. Для Южной Сибири используется термин «гунно-сарматский период» в определении этого времени и сопутствующих ему явлений, в отличие от предшествующего скифского периода. Это время в археологическом отношении ознаменовалось существенными изменениями в материальной культуре, приведшими к смене предыдущих культурных стереотипов. Начало этому периоду положили события рубежа III-II вв. до н. э. Для последующего времени в евразийском степном пространстве становится ощутимым влияние тех культурных традиций, носителями которых были кочевники, обитавшие на северной и северо-западной периферии Китая.
История взаимоотношений Китая с кочевым миром насчитывает многие века. Во второй половине III в. до н. э. в истории Китая завершается затянувшийся период междоусобных войн и раздробленности. В 221 г. до н. э. произошло объединение Китая в рамках единого государства, получившего название по правящей династии империя Цинь, которое просуществовало всего полтора десятка лет. Пришедшие к власти две последующие династии Старшая и Младшая Хань (206 г. до н. э. -220 г. н. э.) сумели сохранить единство государства. Период правления династий Хань в древней истории Китая был временем наивысшего его расцвета в экономическом и политическом отношениях, что в значительной мере сказывалось на его влиянии на другие народы.
Как ответная реакция на централизацию Китая к северу от Великой китайской стены формируется мощное объединение кочевников во главе с хунну [8, с. 52, 53; 17, с. 55-64].
Хунну уже при первом их объединителе шаньюе Модэ начинают проводить активную военную политику не только против Китая, но и против других своих соседей. Важными направлениями хуннской агрессивной политики были
районы, располагавшиеся к северо-западу и западу от их основных владений. Военные успехи хунну на этих направлениях привели к необходимости ухода на запад ряда народов, обитавших ранее в пограничных с Китаем районах.
Для хунну особенно значимой была их победа над достаточно крупным и сильным кочевым объединением, именуемом в китайских источниках юэчжами, от которых они ранее находились в зависимости. Из китайских сочинений эпохи Хань известно, что юэч-жи, длительное время обитавшие на северозападных границах Китая, после своего поражения вынуждены были уйти на запад и поселиться в Бактрии [4, с. 151].
Уход ряда кочевых объединений от границ Китая на запад существенно изменил эт-нополитическую обстановку в Средней Азии. Вслед за юэчжами на запад в район Семиречья переселяются бывшие их соседи усу-ни, вытеснив отсюда сакские племена. Все эти события были описаны древнекитайскими историками Сыма Цянем и Бань Гу [6, с. 223-241]. Античные авторы также отмечают возникновение ряда новых наименований кочевников, появившихся в Средней Азии, приурочивая их к событиям, связанным с падением Греко-Бактрийского царства. Страбон называет ряд кочевнических объединений, «которые отняли у греков Бактриану, именно асии, пасианы, тохары, сакаравлы» [География, XI, 8, 2]. Помпей Трог в передаче Юсти-на упоминает о том, что «Бактриану и Согди-ану захватили скифские племена сарауков и асианов» [История, кн. XLI. Пролог].
Появление новых кочевников в центральных и южных районах Средней Азии привело к падению Греко-Бактрийского царства. Это событие обычно относят к 140-130 гг. до н. э. [34, с. 96-101]. Некоторые исследователи полагают, что давление кочевников на восточные границы этого государства начало ощущаться с 145 г. до н. э. [3, с. 68]. Таким образом, увеличение нового кочевого контингента в Средней Азии начинается приблизительно с середины II в. до н. э.
Как результат этих событий в ряде районов Средней Азии появляются крупные курганные могильники, с выраженными признаками кочевнической культуры, отдельные из которых насчитывают сотни насыпей [20; 21].
Исследователи отмечают наличие восточных элементов в захоронениях этих могильников, обнаруживающих близкие параллели в алтайских и хуннских древностях [3, с. 68-84; 1, с. 86-88].
Новые явления в культуре кочевого населения Средней Азии, получившие распространение после падения Греко-Бактрии, находят соответствие в культуре сарматов Южного Приуралья, Нижней Волги и Дона. Таким образом, можно утверждать, что распространение в сарматских памятниках вещевого материала и ряда элементов погребального обряда, своим происхождением связанных с центрально-азиатскими районами, происходит примерно в одно и то же время, что и в Средней Азии.
Что касается восточноевропейской степи, то впервые и наиболее полно изменения этнической ситуации в этом регионе нашли отражение в «Географии» Страбона, написанной им около рубежа эр. Он называет ряд народов, занимавших территорию от Каспийского моря до Днепра, которые ранее в источниках не упоминались. Между Каспийским морем и Меотидой он поселял верхних аорсов, аор-сов и сираков, ведших кочевой образ жизни. Верхние аорсы владели «почти что большей частью побережья Каспийского моря», аор-сы обитали «по течению Танаиса», сираки занимали территорию «по течению Ахардея, который вытекает с Кавказских гор и впадает в Меотиду» [География, XI, 5, 8]. На равнинах «между Танаисом и Борисфеном» Стра-бон помещал роксоланов [География, VII, 3, 17]. Письменные источники дают возможность определить время появления этих народов в восточноевропейских степях. Верхние аорсы, аорсы и сираки впервые упоминаются Страбоном во время правления Фарна-ка на Боспоре (63-47 гг. до н. э.), но обосновались они в тех местах, которые указал географ, несколько раньше, что следует из его фразы: «Эти аорсы и сираки являются, видимо, изгнанниками племен, живущих выше» [География, XI, V, 8]. Из Страбона также следует, что роксоланы во II в. до н. э. уже обитали на территории прежней Скифии, между Доном и Днепром. Они, во главе со своим предводителем Тасием, в конце этого века приняли участие в конфликте крымских скифов с Понтийским царством [География, VII, III, 17].
Интересная информация содержится у Плиния о переходе Танаиса рядом племен, среди которых упоминаются сатархеи и тагоры. Речь в данном случае идет о реке Дон, что следует из контекста данного фрагмента труда Плиния [Естественная история, VI, 20]. Видимо, по времени это передвижение совпадает с расселением новых кочевнических объединений по Страбону. Со II в. до н. э. са-тархи упоминаются в письменных источниках среди племен Крыма [25, с. 56]. Есть основания тагоров, названных Плинием в числе народов, перешедших Танаис, отождествлять с тохарами Страбона, которые участвовали в среднеазиатских событиях, связанных с падением Греко-Бактрии. В Средней Азии письменным источником зафиксированы и сатар-хи. Они отмечены в числе тех народов, которые «с неподкупным постоянством хранят с парфянами закон искони установленных отношений» [Солин. Собрание достопамятных сведений, XLIX, 7].
Все это свидетельствует об освоении степей юга Восточной Европы в рассматриваемый период племенами, принимавшими участие в среднеазиатских событиях. Пласт тохарской топонимики был выявлен и на Северном Кавказе, что предполагает проникновение тохарского этнического компонента и в этот регион [14, с. 120-130].
О появлении в рассматриваемый период нового населения в волго-донских степях свидетельствуют и антропологические данные. На краниологическом материале выявлен новый долихомезокранный компонент, отличающийся от предыдущего сарматского населения, для которого характерна была брахикрания [2, с. 72, 73], хотя местный антропологический компонент оставался преобладающим.
Увеличение населения в Волго-Донском регионе, на Кубани, привело во II в. до н. э. к непосредственному освоению новыми кочевниками части Северного Причерноморья, к западу от Дона до Днепра. Преобладание же северной ориентировки погребенных в этот период времени на данной территории вообще не характерно для раннесарматской культуры. Можно принять версию А.В. Симоненко, что погребальные памятники II-I вв. до н. э. на этой территории Северного Причерноморья могли
принадлежать новой группировке кочевников, известных по письменным источникам под именем роксоланы [27, с. 17-28].
Выводы. Таким образом, развитие событий с конца III в. до н. э. на границах с Китаем, связанных с образованием кочевой державы Хунну и проводимой ей агрессивной политикой в отношении своих соседей, оказало существенное влияние на этнополитическую ситуацию кочевого мира на огромном степном евразийском пространстве. Происходит ряд миграций кочевого населения, начиная от границ Китая, в западном направлении, нашедших отражение как в китайских, так и античных источниках, фиксирующих кардинальное изменение этнической номенклатуры вплоть до территории Северного Причерноморья. Эти миграционные процессы находят отражения в археологическом и антропологическом материалах из сарматских памятников II-I вв. до н. э. Восточной Европы.
ПРИМЕЧАНИЕ
СПИСОК СОКРАЩЕНИЙ
ВДИ - Вестник древней истории.
ГИМ - Государственный исторический музей.
ИВ РАН - Институт востоковедения РАН.
ИИМК РАН - Институт истории материальной культуре РАН.
КГУ - Кубанский государственный университет.
НАВ - Нижневолжский археологический вестник.
НПК «Гефест» - Научно-производственная компания «Гефест».
РА - Российская археология.
СА - Советская археология.
САИ - Свод археологических источников.
СГУ - Саратовский государственный университет.
СНЦ РАН - Самарский научный центр РАН.
Тр. Тувин. КАЭЭ - Труды Тувинской комплексной археолого-этнографической экспедиции.
А. С. Скрипкин. Кочевой мир юга Восточной Европы во II—I вв. до н. э. ПРИЛОЖЕНИЕ
Рис. 1. Мечи:
Fig. 1. Swords:
Рис. 2. Пряжки с изображениями животных:
Fig. 2. Buckles with animal prints:
Рис. 3. Другие типы пряжек:
Fig. 3. Other types of buckles:
Рис. 4. Отдельные типы вещей и планы погребений:
I - Подгорненский VI, кург. 1, погр. 6; 2 - Лебедевка V, кург. 16, погр. 3; 3 - Быково, кург. 11, погр. 6;
II - Покровка I, кург. 3; 12 - Покровка I, кург. 12, погр. 1; 13 - Верхнее Погромное, кург. 6, погр. 9;
Fig. 4. Certain types of items and plans of burials:
СПИСОК ЛИТЕРА ТУРЫ
/ С. Т. Кожанов // Китай в эпоху древности. История и культура востока Азии. - Новосибирск : Наука. Сиб. отд-ние, 1990. - С. 76-88.
до н. э. / А. С. Скрипкин // Раннесарматская культура: формирование, развитие, хронология : материалы IV Междунар. конф. «Проблемы сарматской археологии и истории». Вып. 1. - Самара : Изд-во СНЦ РАН, 2000. - С. 137-149.
REFERENCES
5. Vasilyev VN. Ob odnom redkom tipe mechey Yuzhnogo Priuralya i Yugo-Zapadnogo Priaralya [About the One Rare Type of Swords of the Sourthern Urals
