Спросить
Войти

2015. 04. 011. Киянская О. И. Декабристы. - М. : молодая гвардия, 2015. - 383 с

Автор: указан в статье

жизнеспособной» и соответствовала современным ей стратегиям государственного строительства и управления. Подчеркивается, что хотя в России и Европе необходимость взаимодействия государства и общества вызывалась разными причинами, результат оказался тем же. В итоге была создана система, позволяющая поддерживать стабильность в стране и двигаться дальше. Особое внимание автор уделяет проблеме насилия, в том числе в криминальном праве. Отмечая, что в XVIII в. в России была отменена смертная казнь, Коллманн указывает на сильный контраст в этом отношении с европейскими практиками. В целом, по ее мнению, говорить о России раннего Нового времени как «царстве варварства и жестокости» не приходится, и анализ правовой культуры и практики приводит автора к выводу, что к Московии неприменим и традиционный ярлык «деспотизма» (с. 4).

О.В. Большакова

2015.04.011. КИЯНСКАЯ О.И. ДЕКАБРИСТЫ. - М.: Молодая гвардия, 2015. - 383 с.

Книга профессора РГГУ, док. ист. н. О.И. Киянской, посвященная декабристам, написана на основе неопубликованных архивных материалов (ГАРФ, ДАКО, РГВИА, РО ИРЛИ) и опубликованных документов. Она включает в себя предисловие, пять глав, «Вместо послесловия», основные даты жизни и деятельности участников декабристского движения и библиографию.

В предисловии автор называет движение декабристов «особой темой в истории России» (с. 5). Оценки этого явления в историографии прямо противоположные. Советские историки видели в декабристах «первый этап освободительного движения», который оценивали однозначно положительно. А в современной исторической науке считается, что декабристы предприняли попытку разрушить Российскую империю и должны быть осуждены.

Автор рассматривает деятельность как руководителей тайных обществ, так и малоизвестных участников заговора. Монография выстроена по биографическому принципу, приводятся сравнительные характеристики декабристов. Первая глава посвящена Павлу Ивановичу Пестелю (1793-1826) и Алексею Петровичу Юшневскому (1786-1844). В 1821 г. было образовано Южное общество с руководящим органом Директорией. В ее состав вошли первоначально двое: ротмистр Павел Пестель и генерал-интендант Алексей Юшневский. П. Пестель - герой множества мемуаров и исследований, а имя А. Юшневского редко встречается в воспоминаниях и литературе. Юшневский практически не был замечен современниками в отличие от Пестеля - теоретика декабризма, с чьим именем связаны практически все основные вехи заговора. Во время следствия Пестель дал показания о бесполезности Юш-невского в заговоре. Но был ли Юшневский так бесполезен для «общего дела»? Автор отмечает, что Пестель выгораживал тех единомышленников, «которые имели непосредственное отношение к подготовке восстания в армии. Значит, Юшневский относился к их числу» (с. 16).

О.И. Киянская подчеркивает также, что Пестель и Юшнев-ский к участию в заговоре декабристов пришли разными путями. Двадцатилетний офицер Пестель, не желавший выслуживаться ради чинов, надеялся сломать сословные порядки в России и построить новое государство, где ему нашлось бы достойное место. Юшнев-ский же на момент вступления в заговор был вполне состоявшимся человеком - когда он стал членом Союза благоденствия, ему было 33 года. В общество его привели «гуманный характер и твердые политические убеждения...» (с. 24). Обоих декабристов постигла тяжелая участь - Пестель был казнен, а Юшневского приговорили к вечной каторге.

Во второй главе исследуется биография князя Сергея Григорьевича Волконского (1788-1865). Волконский - очень известная фигура в движении декабристов. Он состоял в родстве со многими знаменитыми русскими фамилиями и даже царским домом, был героем Отечественной войны 1812 г. и Заграничных походов, в 24 года стал генералом. В 1819 г. князь сделался участником заговора декабристов, а в 1826 г. его осудили на 20 лет каторги и бессрочное поселение. Он известен как «муж своей жены»: княгиня Мария Николаевна Волконская, отказавшись от всего, что имела, одной из первых последовала за мужем в Сибирь. Имя Волконского упоминается историками с уважением, однако его жизнь имела и

оборотную сторону. Молодые годы князя - это распутная жизнь светского повесы-кавалергарда. Биография Волконского-декабриста - это слежка за товарищами по «общему делу», вскрытие их переписки. На допросах Волконский, желая запутать следствие, отвечал многословно, невнятно, неграмотно. Каторжная жизнь подорвала его здоровье: у него началась глубокая депрессия, сопровождавшаяся острым нервным расстройством. Тем не менее к концу пребывания в Сибири Волконский собственным трудом создал приличное состояние и снова смог найти свое место в жизни. Как пишет автор, он «оказался в числе тех немногих участников заговора, которые, пройдя каторгу и ссылку, сумели не сломаться и вновь найти себя» (с. 130).

Третья глава посвящена Михаилу Павловичу Бестужеву-Рюмину (1801-1826). Бестужев-Рюмин - одна из самых загадочных фигур в движении декабристов. Ему посвящено крайне мало научных исследований. Тем не менее его вклад в заговор оценили высоко: 25-летний подпоручик был казнен вместе с другими руководителями восстания.

Михаил Бестужев-Рюмин был пятым, младшим ребенком отставного городничего города Горбатова. Исследователи считали, что он был недостаточно образован. Однако автор утверждает, что Бестужев-Рюмин получил вполне приличное домашнее образование: «Сначала его воспитывал француз-гувернер, потом наняли преподавателей, иностранных и русских, в том числе известных профессоров Московского университета» (с. 133). Это образование позволило ему выдержать экзамен на офицерский чин в Пажеском корпусе - самом привилегированном военном учебном заведении России. Затем он находился на военной службе и вступил в Южное общество, где был сопредседателем Васильковской управы. Существует мнение, что современники считали Бестужева-Рюмина шутом и недалеким человеком. Но, как пишет автор, если бы это было так, «22-летний армейский прапорщик не поднялся бы столь высоко в иерархии заговора, не был бы на равных с генералами и штаб-офицерами» (с. 137). Более того, с 1823 г. Бестужев-Рюмин стал одним из самых деятельных заговорщиков. Он вел переговоры с Польским патриотическим обществом о возможности даровать Польше независимость. Кроме того, он был известен как непревзойденный оратор. Конечно, Бестужев-Рюмин был молод и сделал

на своем пути много серьезных ошибок, в том числе при переговорах с поляками. Тем не менее он был человеком самостоятельным и во время допросов вел опасную игру со следователями: хотел «договориться с властью, показать ей, что идея насильственных реформ возникла не на пустом месте, доказать хотя бы частичную справедливость идей тайного общества, даже дать некоторые полезные советы» (с. 158). Он даже пробовал договориться напрямую с императором, правда, игру проиграл, не найдя понимания ни у следователей, ни у императора. О.И. Киянская признает, что «Верховный уголовный суд не ошибся, высоко оценив статус и роль подпоручика Полтавского пехотного полка Михаила Бестужева-Рюмина в тайном обществе: он, проходивший в приговоре под четвертым номером, был признан виновным в том, что "имел умысел на цареубийство, изыскивал к тому средства, сам вызывался на убийство блаженной памяти государя-императора, избирал и назначал лиц к свершению оного..."» (с. 163).

Четвертая глава посвящена жизни и деятельности Кондратия Федоровича Рылеева (1795-1826). Рылеев принадлежал к старинному дворянскому роду. Его предки посвятили себя в основном военной службе. Личная жизнь Рылеева с раннего детства была неудачной: разъезд родителей оказал серьезное влияние на формирование его характера и взглядов. В будущем Кондратий стал поэтом, а его юношеские стихи сделались легендой 1-го кадетского корпуса, в котором он учился. По окончании корпуса Рылеев состоял на военной службе, а в 1818 г. вышел в отставку. Через два года вся Россия уже говорила о нем как о поэте и борце с несправедливостью. Самое известное из его произведений - стихотворение «Я ль буду в роковое время.», известное под более поздним названием «Гражданин». Его текст пронизан ожиданием народного мятежа во имя «свободных прав». Он отсылает читателя к опубликованному в 1820 г. «Временщику». Очевидно, что мятеж должен произойти из-за жестокости и кровожадности «временщика», отбирающего у народа «права». Вместе с А. Бестужевым Рылеев выпускал альманах «Полярная звезда». Оба редактора в процессе его издания стали заговорщиками, а поэт - членом Союза благоденствия. К 1825 г. он сделался признанным лидером заговора, членом Думы - руководящего органа тайного общества. Как сугубо штатский человек мог возглавить подготовку к военному перевороту?

Автор нашел ответ на этот вопрос в показаниях А. Бестужева: Рылеев «воспламенял» заговорщиков «своим поэтическим воображением» (цит. по: с. 215).

Предсмертные стихи поэта, написанные в Петропавловской крепости, имели ярко выраженную мистическую окраску. Исследователи часто упускают из виду явный источник религиозных раздумий Рылеева - книгу средневекового монаха Фомы Кемпийского «О подражании Христу». «Аскетизм, которым проникнута книга, выражается, в частности, в идее любви к Христу даже в том случае, когда ему "было угодно не посылать им никакой отрады", - именно в таком состоянии находился Рылеев в крепости», - пишет Киян-ская (с. 240).

Пятая глава посвящена Сергею Трубецкому (1790-1860), Сергею Муравьёву-Апостолу (1796-1826), Петру Свистунову (1803-1889) и Ипполиту Муравьёву-Апостолу (1805-1826). В исторической науке давно утвердилось мнение о том, что именно К. Рылеев был главным организатором восстания на Сенатской площади. На следствии и сам Рылеев признавал свою лидирующую роль в восстании. Однако штатский человек не мог командовать войсками. «Именно поэтому он был вынужден сотрудничать с Сергеем Трубецким», - констатирует автор (с. 243). Сергей Трубецкой был представителем знатного княжеского рода. Он основал Союз Спасения, был одним из руководителей Союза благоденствия и восстановителем Северного общества, входил в кружок «Зеленая лампа», общался с А.С. Пушкиным. Самые яркие страницы своей биографии он пережил в течение года перед восстанием и во время него. С февраля 1825 г. он служил дежурным штаб-офицером 4-го пехотного корпуса со штабом в Киеве. Как отмечает автор, при назначении Трубецкой не был единственным кандидатом на эту должность, знаменитые военачальники Ермолов и Толь поддерживали другую кандидатуру, однако утверждение Трубецкого последовало «сверху» решением Александра I (с. 253). Для самозащиты во время следствия он использовал ложную информацию о своей борьбе с честолюбивым П. Пестелем, однако не смог избежать приговора о вечной каторге.

Сергей Муравьёв-Апостол был вождем южного восстания, в 1816 г. он стал одним из основателей Союза Спасения (вместе с С. Трубецким). Автор утверждает, что все последующие 10 лет он

«готовил себя к гражданскому подвигу во имя России» (с. 256). Знаменитый отзыв о С. Муравьёве-Апостоле принадлежит Л.Н. Толстому, назвавшему его «одним из лучших людей того, да и всякого времени» (цит. по: с. 257). Муравьёв-Апостол был ярким, харизматичным лидером, умевшим вести за собой людей силой собственного обаяния, обладал необыкновенным умом и твердостью характера. В то же время «в качестве стратега и тактика Сергей Муравьёв-Апостол был крайне слаб» (с. 258). Несмотря на это, он стал общепризнанным вождем и за свою лидирующую роль был приговорен к повешению.

Петр Свистунов происходил из богатого аристократического рода, учился в элитных учебных заведениях. Он входил в петербургскую ячейку Южного общества и стал одним из ее руководителей. Исполняя эту обязанность, Свистунов был очень активен: именно на его квартире Пестель обсуждал с членами ячейки республиканскую форму правления, а после его отъезда Петр собирался «воспользоваться большим балом в Белой зале для истребления священных особ августейшей императорской фамилии» (цит. по: с. 296). Тем не менее окончательный приговор суда для Свистунова оказался самым мягким - его приговорили к двадцатилетней каторге, а в 1835 г. каторжные работы были заменены на вечное поселение в Сибири.

Ипполит Муравьёв-Апостол был младшим из братьев семьи Муравьёвых-Апостолов. Он получил домашнее гуманитарное образование, затем по настоянию отца закончил Петербургское училище колонновожатых. Как и Свистунов, он состоял в петербургской ячейке Южного общества. Судя по его деятельности, он был более решительным, чем Свистунов. Самая яркая страница его биографии - участие в восстании Черниговского полка, которое началось с красивой церемонии. Однако восстание было разгромлено. Ипполиту раздробило левую руку, после чего он покончил с собой. Точные мотивы этого самоубийства до сих пор неизвестны. Нельзя исключить, что «среди них было и осознание юным прапорщиком собственной вины за поражение южного восстания» (с. 314).

В разделе «Вместо послесловия» описывается пересечение судеб Аркадия Майбороды (1798-1845) и Нестора Ледоховского (даты рождения и смерти неизвестны). Майборода известен как

автор доноса на Пестеля, а также выдачей других известных ему деятелей тайных организаций. Полтавский дворянин Аркадий Майборода не заканчивал никаких учебных заведений, всю жизнь отличался крайней безграмотностью. Службу он начал в 14 лет юнкером в армейском полку. Своей военной карьерой был обязан Пестелю. Вместе с ним в Вятском полку служил польский граф Нестор Ледоховский. Как и Майборода, он был обязан удачной военной карьерой Пестелю. Тем не менее из-за Майбороды Пестель оказался втянутым в уголовное преступление - его подчиненный присвоил себе 6 тыс. рублей, предназначенных для командира Вятского полка. Их личные отношения после этого прекратились. Ле-доховский же стал участником их противостояния: по заданию Пестеля, который считался его другом, польский граф следил за Майбородой и его братом, хоть роль шпиона его и угнетала. Однако эта слежка не принесла никаких результатов, благодаря хитрости преследуемого, а ряд других поручений Пестеля Ледоховский просто не смог выполнить до конца. Майборода же, после подавления восстания, в награду за свой донос был переведен в гвардию и награжден деньгами. Однако в дальнейшем его карьера прервалась. В 1845 г. он был исключен из полка с формулировкой, которая, по мнению автора, «свидетельствует, что он был изобличен в серьезном преступлении» (с. 337).

Таким образом, биографии Майбороды и Ледоховского интересны прежде всего в связи с подробностями жизни и личности самого Павла Пестеля. Автор видит в них две ипостаси Пестеля: «Майборода - прагматик, никаких высоких идей не признававший, Ледоховский - образец веры и верности, смелого благородства и жертвенности», - пишет О.И. Киянская (с. 344).

О. В. Бабенко

2015.04.012. ВИШНЕВСКИ Э. «СВЯЩЕННОЕ ЕДИНЕНИЕ» В РОССИИ В 1914 г. - Лодзь: Ин-т истории филос.-ист. ф-та Лодзин-ского ун-та, 2014. - 205 с.

В монографии проф. Лодзинского университета Эдварда Вишневски, состоящей из «Введения», пяти глав и «Заключения»,

ДЕКАБРИСТЫ БИОГРАФИЯ П.И. ПЕСТЕЛЬ А.П. ЮШНЕВСКИЙ С.Г. ВОЛКОНСКИЙ М.П. БЕСТУЖЕВ-РЮМИН С.П. ТРУБЕЦКОЙ С.И. МУРАВЬЁВ-АПОСТОЛ И.И. МУРАВЬЁВ-АПОСТОЛ
Другие работы в данной теме:
Контакты
Обратная связь
support@uchimsya.com
Учимся
Общая информация
Разделы
Тесты