Металлургическое производство на Урале в XVIII-XIX вв

В. П. Запарий,

доктор исторических наук, профессор (г. Екатеринбург)

Металлургическое производство на Урале в ХУШ—Х1Х вв.

В выступлении уважаемого Николая Михайловича Арсентьева, в котором дан прекрасный анализ развития российской металлургии в ХУШ—Х1Х вв., среди ряда позиций высказана одна, совершенно очевидная. Он указывает, что приведенная им статистика четко показывает спад производства железа в России с начала XIX в. Затем данные показывают некоторую стабилизацию темпов развития черной металлургии, а потом, в последней трети, даже некоторый рост производства железа. В результате Россия, по объемным показателям производства железа занимая в конце XVIII в. первое место, во второй половине XIX в. занимала уже далеко не первое.

Обычно этой фиксацией заканчиваются количественные сравнения в научной литературе. Мне бы хотелось показать причины того, почему сложилась именно такая ситуация. Дело в том, что в начале XVIII в. на Урале велось мощное строительство металлургических предприятий благодаря деятельности В. Н. Татищева и В. И. Геннина. Именно здесь строились самые передовые по тому времени предприятия железоделательной и медеплавильной промышленности. Так, например, Екатеринбургский железоделательный и медеплавильный завод был, пожалуй, самым современным заводом в Европе в 1735 г.

Производимый на Урале металл играл существенную роль в экономике страны и вывозился за границу. Благодаря высокому качеству металла и его дешевизне, несмотря на большие расстояния при перевозках в Европу, Россия в XVIII в. экспортировала большую часть произведенного ею железа. Иногда это количество было больше ее годового производства. В этом было заинтересовано и государство, которое получало прибыль, и частные предприниматели. Так, если в 1719 г. экспорт железа составлял 35 тыс. пуд., то в 1736 г. — 248 тыс., в 1749 г. — 545 тыс. В середине века он превысил 1 млн пуд., а затем колебался на уровне 2—3 млн пуд. в год, достигнув в 1794 г. своего максимума в 3,9 млн. Затем началось стремительное сокращение спроса на него за рубежом. В первом десятилетии XIX в. за рубеж его поставлялось 2,1 млн пуд., во втором и третьем — 1,3 млн, в четвертом — около 0,8 млн, затем — около 0,5 млн пуд. Определенную роль здесь сыграло и то, что в 1840-е гг. владельцы заводов с целью увеличения объемов выпускаемой продукции изменили технологию, железо стало получаться худшего качества, и вскоре его перестали покупать вообще1.

Высокая потребность в железе, русском и шведском, особенно в Англии, которая импортировала его в больших количествах, диктовалась тем, что высококачественное железо там не производилось в необходимых количествах из-за кризиса в металлургической промышленности. Леса в этой стране были вырублены, а значит, древесного угля получить было невозможно. Ведшиеся там начиная с конца XVII в. эксперименты по коксованию угля, не давали результатов до второй половины XVIII в. Только тогда, когда они стали успешными, началось производство коксующегося угля в больших объемах. Поэтому промышленный переворот в Англии проходил на русском и шведском, а не на английском железе.

В XVIII—XIX вв. Англия превратилась в кузницу мира, стала самой передовой промышленно развитой страной, именно поэтому сравнение разумно производить именно с ней. С началом промышленной революции в Англии потребовалось огромное, ранее невиданное, производство железа, причем не всегда высокого качества. Нужно было большое количество рядового железа. Именно его и стали получать на больших домнах с использованием каменного угля. Экспорт высококачественного древесноугольного железа из России и в более позднее время продолжался, но его уже требовалось не так много. Следует иметь в виду, что в дальнейшем, с изобретением мартенирования, а затем и

[1] Гаврилов Д. В. Горнозаводской Урал XVII—XX вв.: избр. тр. Екатеринбург, 2005. С. 304.

ДИСКУССИОННЫЙ КЛУБ

электросталеплавильного производства, получение высококачественной стали стало возможным также и из каменноугольного металла.

Причина такого положения, когда весь XVIII в. наблюдался рост производства древесноугольного высококачественного уральского металла, заключается в высоких потребностях в экспорте металла, в основном сначала в Англию, а в конце XVIII в. и на Восток: в Турцию и Среднюю Азию. Это также диктовалось высокой потребностью в железе Российского государства для решения военно-морских и градостроительных задач. Удалось этого добиться потому, что были задействованы неисчерпаемые ресурсы Урала (лес, вода, человеческие ресурсы). В дальнейшем, в более позднее время, стало проявляться негативное влияние многих факторов, таких как снижение потребности в железе на экспорт. Ресурсы государства (весь объем металлоемких изделий в виде артиллерийских орудий и промышленных механизмов) в целом уже имелись, и металл не требовался в таком, как ранее, количестве. Кроме того, природные ресурсы были во многом если не исчерпаны, то израсходованы. Поэтому дальнейший существенный рост при имевшихся технологиях металлургического производства был невозможен.

Сокращение прибылей заводчиков сказалось и на нежелании владельцев предприятий вкладывать деньги в инновации. Правда, были и счастливые исключения. Например, Демидовы были гарантированы заказами со стороны государства и не испытывали таких больших трудностей, как остальные.

Кстати, за промышленным строительством серьезно смотрело государство. Даже частный предприниматель без разрешения государства не только не мог построить завод, но и пустить в действие тот или иной агрегат. Эта ситуация сохранялась на протяжении столетий. Несанкционированное строительство приводило к исчерпанию природных ресурсов, а этого не хотело допустить государство.

Как утверждают уральские экологи, нормативы по воспроизводству лесных массивов, введенные В. Н. Татищевым, выполнялись вплоть до середины 80-х гг. XX в. Когда их выполнять перестали, начались природные катаклизмы, например, наводнения на Урале, чего никогда ранее не наблюдалось, и т. д.

Существенную негативную роль играло и то, что регион был разобщен экономически. Поставки того же железа можно было осуществлять по «зимнику» или весной по «высокой» воде. Ситуация начала меняться только в 70-х гг. XIX в. со строительством уральской горнозаводской дороги. Урал был отрезан от европейской части России, и только со строительством Транссиба ситуация изменилась.

В последней четверти XIX в. началось строительство каменноугольных заводов на юге России. Это были современные предприятия, часто построенные иностранными специалистами на иностранные деньги, где были задействованы иностранные инженеры и техники. Предприятия и их продукция были вполне конкурентоспособны на российских и международных рынках, чего нельзя было сказать об уральской металлургии.

Когда профессор Б. В. Шпотов в своей реплике приводил пример США, то он справедливо заметил об отличии каменноугольной и древесноугольной металлургии в технико-технологическом плане. В новых индустриальных условиях, требующих огромных объемов металла, невозможно было удовлетворить эти потребности в нем за счет древесного угля. Во-первых его негде было взять в таких количествах, а во-вторых, он не был технологически пригоден к производству в больших домнах, так как слеживался и не пропускал воздух, необходимый для плавки железа2.

Таким образом, спад производства российского железа был вполне закономерен и технологичен, и не зависел от политики какого-то государственного деятеля или заводчика. И еще, когда мы сравниваем объемы производства, то надо иметь в виду, что часто — это разное железо и для разных целей. Есть вещи, которые трудно оценить только в объемных показателях.

[2] Подробнее см.: Кауфман А. А., Запарий В. В. Очерки истории коксохимической промышленности. Екатеринбург, 2007.

№ 1 (12) 2011 И 47