Спросить
Войти
Вестник Челябинского государственного университета. 2014. № 22 (351). История. Вып. 61. С. 137-141.
РЕЛИГИЯ. ОБЩЕСТВО. ВЛАСТЬ
УДК 94(571):930.253 ББК 63.3(2)6-36 + 63.2
А. Ю. Конев
КОНФЕССИОНАЛЬНАЯ ПОЛИТИКА РОССИИ В ОТНОШЕНИИ ИНОВЕРЦЕВ ЗАПАДНОЙ СИБИРИ В XVШ ВЕКЕ В ДОКУМЕНТАХ ГОСУДАРСТВЕННОГО АРХИВА ТЮМЕНСКОЙ ОБЛАСТИ
Автором дается характеристика не вводившихся ранее в научный оборот архивных источников ХУШ в., иллюстрирующих реализацию конфессиональной политики империи в среде индигенного населения Западной Сибири, преимущественно той его части, которая исповедовала ислам. Показано, в какой мере эти документы дополняют и конкретизируют уже известные исследователям исторические материалы, какое значение они имеют для изучения правовых и социально-экономических аспектов процесса обращения сибирских народов в православие. Особое внимание уделено актам, раскрывающим влияние подушной реформы на положение новокрещенных и характеризующим роль региональных светских и церковных властей в выработке правительственного курса в отношении этой социальной группы. Приводятся новые данные о податных льготах крестившимся иноверцам, определявшихся указами не центрального правительства, а сибирской губернской администрации.
Одним из важных факторов социокультурных изменений, протекавших в среде коренного нерусского населения Западной Сибири в ХУШ в., стала политика массовой христианизации, инициированная и до последней четверти столетия активно поддерживавшаяся правительством. Изучению данной темы посвящена солидная историография, исследователями освоен значительный корпус исторических источников. Отмечу, что основу источниковой базы большинства из этих работ составляют документы из фонда Тобольской духовной консистории Государственного архива в городе Тобольске и соответствующих фондов Российского государственного исторического архива, областных архивов Томска и Омска. Значительно реже историки обращались к документальному комплексу Тюменской воеводской канцелярии, хранящемуся в Государственном архиве Тюменской области1. В незначительном объеме его дела привлекались для изучения процессов межконфессионального взаимодействия в работах Г. Т. Бакиевой, В. П. Клюевой и В. Ю. Со-фронова2. В настоящей публикации предпринят
С. 131-137; Софронов, В. Ю. Миссионерская деятельность
обзор выявленных автором документальных материалов этого фонда с целью определения их информативности и значения для исследования христианизации западносибирских народов в XVIII в. и политики в отношении быстро увеличивавшегося в этот период слоя «новокрещенов».
К числу наиболее ранних документов, содержащих сведения о порядке перехода в православие и мотивах изменения иноверцами религиозной принадлежности до начала массового крещения, относятся выписки из журнала Тюменской приказной избы первых лет XVIII в. с изложением соответствующих челобитных. Одна подана словесно 31 мая 1702 г. тюменскому воеводе стольнику О. Я. Тухачевскому жителем Верхо-турского уезда «вогулятином» Афонькой. Став в «малых летах» сиротою, он кормился работою у русских людей и татар. Решил креститься, «потому что де отца, и матери, и братей, и свойственных людей никого не осталось»3. В июле 1703 г. в Тобольскую приказную палату обратился ново-крещенный Данило Васильев. В челобитной своей он писал, что «жена его и доныне не крещена, имя ея татарское Кузучка, живет на Тюмени у татарина Мамшеня Кучукова», и просил тобольских воевод о «взятии» жены его в Тобольск от
Русской Православной Церкви в Западной Сибири в конце XVII - начале XX века. 3 ГБУТО ГАТО. Ф. И-47. Оп. 1. Д. 4717. Л. 3.
того татарина. Судя по всему, он рассчитывал на её последующее крещение для воссоединения с ней уже в законном христианском браке4.
Анализ челобитных об обращении в православие более позднего времени свидетельствует о том, что в основном они поступали от дворовых людей, живших за бухарцами и служилыми татарами, и от выходцев из среды ясачных татар Тюменского и соседних с ним уездов. В делах по этим прошениям приводятся сведения о нехристианских именах, первоначальном месте жительства новокрещенных и месте их новой приписки, что может иметь значение для генеалогических исследований. В качестве примера приведу выписку из журнала Тюменской воеводской канцелярии от 5 ноября 1768 г., в которой сообщается о добровольно принявшем крещение малолетнем татарине Байраше, отданным в залог за долги своего отца служилого татарина Даулеева тюменскому бухарцу Шабабину. Жил Байраш до 1766 г. в Багарацких юртах Исетской провинции5.
В составе ряда дел встречаются документы, связанные с деятельностью митрополита сибирского и тобольского Филофея (Лещинского), своими миссионерскими трудами положившего начало массовому обращению сибирских язычников и магометан в христианство и, после принятия схимы с именем Феодор, имевшему особое попечение о новокрещенных. Сохранилось «ведение» схимонаха Феодора, датированное 18 апреля 1726 г., к Тюменской воеводской канцелярии. В нем он, напоминая о состоявшихся по его ходатайству высочайших указах об освобождении от холопства новокрещенных и исключения их из подушных окладов, требует выключить новообращенных татар Григория Завадовского и Игнатия Воронцова с их сыновьями из окладных книг6. Этот документ - один из наиболее поздних из всех известных немногочисленных автографов митрополита Филофея. Он дополняет документальный комплекс личного архива бывшего сибирского архиерея, хранящегося ныне в Тобольском архиве7, обзор которого был дан М. О. Аки-шиным8.
Интересную информацию о том, как решался в центральных и губернских инстанциях вопрос о податном статусе новокрещенных, включенных
С. 3-7.
в ходе первой ревизии в подушный оклад, содержит документ, обнаруженный в подборке указов Сибирской губернской канцелярии о сборе подушных денег 20-х гг. XVIII столетия. В нем сообщается о поданном в 1722 г. в Сенат доношении схимонаха Феодора с предложением, «чтоб его императорскаго величества указом с новокрещеных кроме государева ясаку более ничего не спрашивать, так же буде возможно и от подвод их уволить». Сенат направил это доношение в Камер-Коллегию на рассмотрение. Она предписала сибирскому губернатору князю А. М. Черкасскому с новокрещенных «сверх ясака никаких податей и подвод не имать». Судя по всему, это распоряжение было проигнорировано Черкасским, так как вопрос был вновь поднят схимонахом Феодором в октябре 1725 г. перед митрополитом Антонием (Стаховским), который обратился к новому сибирскому губернатору М. В. Долгорукому. Указом губернской канцелярии 3 декабря 1725 г. велено в городах и дистриктах всех сибирских провинций у офицеров, «обретающихся у сбора подушных денег», запросить сведения о положенных в подушный оклад новокрещенных ясачных и о собранных с них суммах. Предписывалось также более не взимать с них подушных денег9. Со ссылкой на соответствующий пункт «Плаката о сборе подушном» 1724 г. относительно исключения из этого сбора астраханских и уфимских татар и сибирских ясачных иноверцев в указе особо оговаривалось: «а хотя оные и новокрещеные, но не како в том они не винны, что, оставя зловерие, восприяли благочестивую веру, а сверх некрещеных отягчены окладом, на что взирая никто ко благочестию прийти не пожелает»10. Таким образом, в этом указе губернских властей соответствующее положение «Плаката» получило следующую трактовку - новокрещенные из числа сибирских народов не должны рассматриваться как податная группа, подлежащая равному с государственными крестьянами налогообложению, с них полагалось брать только ясак, причем в прежнем размере, как и с некрещенных. Недвусмысленно были сформулированы и мотивы такого подхода. Впоследствии этот порядок ясачного обложения был юридически закреплен указом Сената от 26 марта 1726 г.11 Рассмотренный источник наглядно иллюстрирует отсутствие единства в понимании положений подушной реформы относительно принимавших крещение сибирских иноверцев.
Он ценен и тем, что раскрывает роль местных светской и церковной властей в выработке правительственной позиции по вопросам налогообложения специфической категории ясакоплатель-щиков.
Интересно, что указом Сибирской губернской канцелярии от 6 октября 1727 г. было установлено «за восприятие Святаго крещения с новокрещеных в Тюмени татар подушных денег не брать, <...> а брать с них новокрещеных от пятнатцати до пятидесять лет вместо ясаку по пятидесять копеек с человека»12. Собранные деньги полагалось «присылать в Тобольск с ясашным сбором»13. Этот «полтинный ясак», насколько можно судить по документам, стал основной формой повинности для приписанных к Тюмени новокрещенных татар до конца столетия. Известно, что оброк, называвшийся «полтинным платежом», был в XVIII в. установлен для переселявшихся за Урал безземельных поволжских татар, именовавшихся «оброчными чувальщиками»14. Таким образом, принятие православия и специфика хозяйственных занятий, не связанных с земледелием и охотой, обусловившая отсутствие возможности нести повинность в натуральной форме, способствовали сближению податного положения разных категорий местного и пришлого татарского населения. Вообще, данный сюжет требует специального исследования, так как о западносибирских татарах «полтинного сбора» мало что известно, и в исторической литературе сведений о них практически нет. В частности, остается открытым вопрос о том, была ли принята такая форма и норма обложения лишь для новокрещенных татар г. Тюмени, и если да, то почему?
Важное место в системе мер, способствовавших переходу язычников и мусульман в православие, занимало предоставление льгот в уплате налогов. В 1720 г. указом Сената была предоставлена трехлетняя отсрочка от всяких сборов и податей для «некрещеных разных народов» за восприятие «православной греческаго закона веры»15. В процессе работы с документами Тюменской воеводской канцелярии удалось выявить тот факт, что наряду с льготами, установленными правительственными указами, отсрочка в уплате сборов могла быть определена Сибирской губернской канцелярией самостоятельно. Так, своим указом от 8 декабря 1732 г. губернские власти предоставили освобождение на пять лет в уплате
ясака новокрещенным татарам Краснослободско-го дистрикта Николаю, Исайе, Семену и Федору Михайловым и Ивану Яковлеву16. Отмечу, что правительство никогда не устанавливало такой отсрочки по ясачному платежу. Скорее всего, это был исключительный случай, по крайней мере, мне не известны подобные прецеденты, что вызывает безусловный исследовательский интерес к данному факту.
Особой заботой властей, прежде всего духовных, было предотвращение и пресечение отпадения в «бусурманскую» и «идолопоклонническую» веру новокрещенных. Сохранилось несколько указов из Сибирской губернской канцелярии, в которых предписывалось поставить в известность волостных начальников татар и бухарцев и мусульманских служителей о недопустимости препятствия их соплеменникам принимать крещение и строжайше запрещалось принуждать представителей немусульманских конфессий к переходу в ислам17. Эти распорядительные документы интересны тем, что в них, как правило, приводится своеобразная историческая справка в виде перечисления предшествовавших правительственных постановлений, касающихся вопросов религиозной политики в отношении сибирских иноверцев. Материалы следственного дела о совращении в магометанство тобольского новокрещенного татарина Григория жителем Чечкиных юрт Кутубердеем Маметелеевым 1752 г. дают представление о процедуре дознания по такого рода преступлениям и о нормативно-правовых актах, которыми руководствовались епархиальные власти при вынесении приговора. В нем содержатся ссылки на соответствующие главы и статьи Соборного Уложения, Воинского устава, Губернаторской инструкции 1728 г. и указа Петра I от 19 января 1718 г.18
В соответствии с сенатским указом от 6 апреля 1764 г.19 в Казанской, Тобольской и Иркутской епархиях были учреждены особые должности проповедников. Деятельность этих духовных персон в Западной Сибири не получила еще всестороннего изучения. Тем интереснее сведения, которые сохранились в журнале Тюменской воеводской канцелярии за 1767 г. по этому поводу. Указом Сибирской губернской канцелярии местные власти ставились в известие, что в силу указа Её императорского величества от 11 сентября 1740 г. и указа Сената от 12 июня 1764 г.
Тобольской духовной консисторией «направляется в иноверческия и новокрещенския жилища за проповедью слова Божия и для приведения из желающих иноверцов в веру греческого исповедания, а новокрещеных утверждения в православной вере» протоиерей Софийского собора Никита Арамильский. Территориально сфера его деятельности охватывала Тобольское, Тюменское, Туринское, Пелымское, Верхотурское, Ялуторовское, Исетское, Ишимское, Тарское, Нарымское, Сургутское, Березовское и Самаров-ское ведомства. В остальные, более восточные, районы губернии был назначен проповедником протоиерей Преображенского собора города Красноярска Алексей Михайловский20. От уездных начальников, волостных князцов и старшин требовалось оказывать всякое содействие, в том числе давать толмачей «для перевода незнающим русского языка иноверцам», предоставлять проповеднику подводы, собирать для проповеди иноверцев и новокрещенных к известному времени в определенных волостях. Проповедники должны были выдавать тем, кто будет вновь крещен, особые квитанции. По ним, в соответствии с апрельским указом 1764 г., вместо прежде установленного «денежнаго и одежднаго награждения» полагалось производить «сверх трехлетней по налогам льготе» зачет в платеж подушного сбора. Сибирская губернская канцелярия в этой связи просила Тобольскую духовную консисторию обратить внимание Арамильского и Михайловского на различия в ясачных окладах в разных уездах
Сибири. Предлагалось при исчислении зачетной суммы для взрослых мужчин и женщин исходить из местных цен на «шапки, волосники и очельни-ки», с приложением соответствующих справок, а для малолетних «по невозрасту» зачет за одежду и обувь чинить «по потребным припасам»21.
Проведенный анализ позволяет утверждать, что в составе фонда Тюменской воеводской канцелярии отложились документы различной видовой принадлежности, отражающие многоаспектную деятельность местной администрации по реализации конфессиональной политики государства и Русской православной церкви среди сибирских иноверцев. Вышеназванные источники существенно дополняют уже известные исследователям исторические материалы, раскрывая механизм взаимодействия светских и церковных властей, практическую сторону применения правовых установлений империи в религиозной сфере. Это касается в первую очередь сведений об обращении в православие представителей той части населения, традиционной религией которой был ислам. Отмечу при этом, что делопроизводственные материалы указанного фонда содержат информацию, выходящую за территориальные рамки Тюменского уезда, и позволяют судить в региональном масштабе не только о процессе христианизации, но и об особенностях социально-экономического и правового положения «новокрещенов» как специфической группы ясачного сибирского населения в XVIII столетии.
Библиографический список
Сведения об авторе
Конев Алексей Юрьевич - кандидат исторических наук, ведущий научный сотрудник кафедры истории и культурологии Тюменского государственного нефтегазового университета, Тюмень, Россия.
aldimoks@mail.ru
Bulletin of Chelyabinsk State University. 2014. № 22 (351). History. Issue 61. P. 136-141.
RUSSIA&S CONFESSIONAL POLICY IN NON-ORTHODOX WESTERN SIBERIA
IN XVIII CENTURY (APPLIED TO DOCUMENTS OF TYUMEN REGION&S STATE ARCHIVE)
A. Yu. Konev
candidate of Historical Sciences, Leading Research Assistant to the Department of History and Cultural Science, Tyumen State Oil and Gas University, Tyumen, Russia. aldimoks@mail.ru
The author describes scientifically new archival materials of XVIII century to display the implementation of the Empire&s confessional policy among the West-Siberian indigenous Muslim groups. The article shows the measure by which the materials complement and detail well-known historical documents, and defines their value in researching legal and socio-economic aspects of converting Siberian peoples into Orthodoxy. Particular attention is focused on acts revealing the capitation reform influence on the converts& position and attesting to the role of local secular and ecclesiastical authorities in developing political course concerning this social group. The work also presents new data on the converts& tax privilege, introduced by Siberian administration and not by the metropolitan government.
References
