Спросить
Войти
УДК 908(450.51)
Андрей Алексеевич Туранов г. Ижевск
БОРИС ГАВРИЛОВ: ПЯТЬ ЛЕТ В САНЕ СВЯЩЕННИКА.
РАЗМЫШЛЕНИЯ О "ФАКТАХ" БИОГРАФИИ1.
Автор статьи на большом фактическом материале реконструирует последние годы жизни и творчества этнографа Бориса Гаврилова. В результате ему удаётся установить, что биография учёного, изложенная в энциклопедических изданиях является легендарной и является продуктом смешения фактов из жизни двух священников-однофамильцев.
BORIS GAVRILOV: FIVE YEARS TERM in HOLY ORDERS.
THOUGHTS ABOUT FACTS of BIOGRAPHY Andrew Turanov
Based upon abundance of facts the author is reconstructing the last years of life and creative work of ethnographer Boris Gavrilov. The result of this research is the conclusion that the ethnographer’s official biography being set forth is encyclopedias is a fake one since it presents a confusion of biographies of two different persons possessing the same name.
Борис Гаврилович Гаврилов (?-1885) : просветитель и священник-миссионер, ученый-этнограф, собиратель фольклора, - заметная личность в истории Удмуртии. Он внес яркий вклад в изучение удмуртского народа и становления его самосознания, много сделал для сохранения народной культуры. Известность в научных кругах ему принесли работы ”Произведения народной словесности, обряды и поверья вотяков Казанской и Вятской губерний ” (издана в 1880 году) и ”Поверья, обряды, обычаи вотяковМамадышского уезда Урясь-Учинского прихода” (издана в 1891 году). Рукопись его книги ”Языческая и религиозно-обрядовая жизнь вотяков Казанской и Вятской губерний” была отмечена Малой золотой медалью Императорского Русского Географического Общества по отделению этнографии за 1884 г. [1,с9].
Вместе с тем жизнь этого человека во многом остается загадкой. В одной из
работ, подтолкнувших меня обратиться к биографии Бориса Г аврилова, отмечается то обстоятельство, ”что все, кто писал о Гаврилове, по каким-то причинам не смогли опубликовать сколь-нибудь значимых архивных источников о нём. Оттого жизнеописатели не могут привести почти ни одной точной даты” [1,с.5]. Так случилось, что разыскивая сведения о некоторых священно-церковнослужителях Вятской епархии, мне неоднократно пришлось натолкнуться и на сообщения о Борисе Гаврилове. Сопоставление этих сведений с опубликованными биографиями [1,с.5-11], [2,с.298-299] дало повод усомниться в полной достоверности последних в части, относящейся к периоду его службы в церкви. Пожалуй, можно согласиться с мнением А.В.Коробейникова в одном: ”трудно поверить, что блестящий интеллектуал, способный думать творчески и поступать независимо, на третьем десятке лет жизни в одночасье деградировал и спился” [1,с. 10]. Впрочем, последние годы жизни Бориса Гаврилова видятся мне совсем не так, как представлены они в обеих этих биографиях.
В настоящей статье не затрагивается деятельность Бориса Гаврилова как ученого. Здесь рассматриваются сведения, опубликованные в официальном органе информации Вятской епархии - Вятских Епархиальных Ведомостях, характеризующие Бориса Гаврилова как человека, как церковного деятеля, и наложение этих сведений на его биографию, составленную современным автором.
Начну с того, что приведу все те сведения, что были обнаружены мной в Вятских Епархиальных ведомостях в хронологическом порядке событий, сгруппировав по годам публикации.
Первое официальное сообщение о Борисе Гаврилове в Вятских епархиальных ведомостях было опубликовано 16-го октября 1880 года по случаю рукоположения его в священника и начала службы в церкви: ”Учитель Пужеучинскаго инород-ческаго училища, государственный крестьянин из татар, Борис Гаврилов 29 сентября определен на вакансию псаломщика, с рукоположением во священника, в село Кырынды Елабужскаго уезда” [3,с.391] .
”...б) Выдано бывшему воспитаннику Казан-
ской-Крещено-Татарской школы и определенному во священника на псаломщической вакансии в с.Кырынды, Елабужского уезда, Борису Гаврилову в пособие, как находившемуся без всяких денежных
средств и ожидавшему (в то время) увольнения его из крестьянскаго
сословия.....15 р.
в) Ему же выдано взаимообразно на путевые издержки к месту назначения..................15 р.” [4,с.139]
”- Священник села Кырындов Елабужскаго уезда, состоящий на псаломщиче-ской вакансии, Борис Гаврилов 1 июля определен на вакансию настоятеля в село Умяк того же уезда” [5,с.272].
В 1882 году в печати Борис Гаврилов "засветился" трижды. В этом году Вятские епархиальные ведомости зафиксировали следующие события его жизни:
”Комитет нашел еще необходимым открыть в деревне Черкасовой, на свои средства, училище по докладу священника, ныне уже миссионера, Петропавловской церкви, села Умяка, Елабужскаго уезда, Бориса Гаврилова, из каковаго доклада оказывалось следующее: а) деревня Черкасова отстоит от села и земскаго училища в 7-ми верстах с 75-ю дворами; б) в полуверсте от нея есть черемисская деревня Зикарей с 22 дворами; в) в двух верстах черемисская же деревня Ста-рый-Коклюк с 54-мя дворами, и г) в четырех верстах от деревни Черкасовой стоит крещено-татарская деревня Шурняк с 118-ю дворами. Все поименованныя деревни находятся ближе к деревне Черкасовой, чем к селу. Религиозное состояние крещеных татар и черемис означенных деревень, по отзыву священника, только по наружности представляется удовлетворительным, в сущности же внутренния убеждения их ни чем не отличаются от инородцев прочих мест. Открытие училища при помощи Божией в будущем может повысить уровень религиозно-нравственного состояния, утвердить в народе христианския истины и христианский взгляд на нравственность. При означенном училище утвержден законоучителем священник Борис Гаврилов, а учителем определен крестьянин села
Умяка Павел Петров, получивший образование (на средства Комитета) в Казанской Крещено-Татарской школе” [6,с. 141].
Здесь мы обнаруживаем, что Гаврилов уже (ныне!) назначен миссионером. Отчет этот опубликован в номере от 1-го мая (№9). С учетом того, что на составление отчета необходимо определенное время (думаю не меньше 2 месяцев), на подготовку к изданию и печатание журнала ушло еще около месяца, то, очевидно, что на должность миссионера Гаврилова назначили, в начале 1882 года.
” - Награждены набедренником, за благочестное служение Св. Церкви, священники села Петропавловского Елабужского уезда Борис Гаврилов - 5 апреля ...” [7,с.123]
"Постановлением Духовной Консистории, состоявшимся 1/6 сентября сего
года, по выслушании рапорта миссионера священника Бориса Гаврилова, определено: объявить благодарность Епархиального Начальства, за участие в трудах миссионера, во время поездки его с миссионерскою целию по Елабужскому уезду, с 28 мая по 12 июня сего года, учителю Зюринской школы Мамадышскаго уезда Архипу Иларионову, учителям миссионерских училищ Елабужского уезда: Брюшлинскаго Кириллу Семенову и Старогришкинскаго Семену Димитриеву и исправляющему должность псаломщика села Космодамианскаго Михаилу Леонтьеву.” [8,с.371-372]
Из сообщения этого видно, что Борис Гаврилов честно трудится на миссионерском поприще - уже с 28 мая по 12 июня совершает поездку с миссионерской целью по Елабужскому уезду. После поездки, чтобы укрепить свои позиции в должности миссионера, не забывает похлопотать перед епархиальным начальством о поощрении своих помощников.
Деятельность его как священника, миссионера, просветителя протекает в этом году, по-видимому, весьма успешно, особенно среди крещеного татарского населения, которому очень импонирует, что их родной язык является родным и для этого проповедника. Об этом можно судить по публикации следующего года.
В 1883 году Борис Гаврилов в печати отмечен в "Отчете Вятского Комитета Православного Миссионерского Общества за 1882 год". Но понять это с первого взгляда трудно, так как в опубликованном тексте допущена явная ошибка5 - миссионер по Елабужскому уезду Борис Гаврилов указан как "миссионер священник Борисов":
”В минувшем году Комитет имел несколько отрадных случаев выражения сочувствия к своему делу со стороны инородцев. Миссионер священник Борисов, при посещении Тугаевскаго училища Елабужскаго уезда, беседовал с собравшимися
к нему крещенными татарами о пользе грамотности и необходимости учить детей и вследствие его разъяснения в непродолжительном времени прибыло в этом училище десять учеников. В некоторых деревнях, где тот же миссионер совершал Богослужение на татарском языке, крещенные татары приносили ему денежные пожертвования, которые и поступили на нужды Комитета. Между татарским населением деревни Брюшлинской Елабужскаго уезда обнаружилось такое расположение к существующей в ней комитетской школе, что представилось возможным начать в этой школе вечерние занятия с взрослыми мущинами” [9,с.145-146].
Только при внимательном разборе текста становится понятно, что речь идет именно о том округе, где миссионером состоит Борис Гаврилов, и ни о ком другом речи здесь идти не может6. К тому же, священников с фамилией Борисов в документах церквей удмуртских уездов Вятской губернии (Елабужского, в том числе) автору встречать не приходилось. Не удалось таковых обнаружить и в именных указателях в работах, посвященных деятельности духовного ведомства Вятской Епархии [2,с.413-424], [10,с.544-563].
В 1884 году упоминание в печати Бориса Гаврилова встретилось лишь однажды - в сообщении Вятского Комитета Православного Миссионерского Общества о поступивших пожертвованиях. Согласно этому сообщению, от миссионера Бориса Гаврилова в период с 13 июля 1883 года по 11 марта 1884 года в два приема поступило 37 руб. 98 коп. [11,с. 133]. Сумма эта заметно превосходит поступления от большинства благочинных священников (в среднем, не превышающие 20 руб.), что, пожалуй, свидетельствует о его авторитете в уезде.
В отчете Вятского Комитета Православного Миссионерского Общества за 1884 год отмечаются успехи, достигнутые Комитетом в обучении и просвещении населения в нерусских приходах Вятской епархии. Отмечается возрастающее "сочувствие" к обучению в миссионерских школах не только среди населения, обращенного в христианство, но и среди "инородцев" остающихся в язычестве, и даже мусульман. В качестве примеров успешной деятельности общества приводятся сведения и о школах Елабужского уезда, находящихся под опекой Бориса Гаврилова, поэтому приведу здесь отрывок из этого отчета:
"Число учащихся в школах, значительно возвысившееся по сравнению с прежними годами еще в 1883 году, продолжало возрастать и в прошедшем году. Даже некрещеные инородцы с доверием отдают своих детей для обучения в школы Комитета, в которых в истекшем году обучалось 36 язычников Вотскаго и Че-ремисскаго племени и 1 Татарин магометанскаго исповедания. Некрещеные мальчики, наряду с прочими слушали уроки по Закону Божию и некоторые из них изучали наизусть православныя молитвы. Сами инородцы по местам заботились о том, чтобы доставить существующим у них школам более прочное положение и располагать детей к школьному учению. Миссионер священник Борис Гаврилов при донесении от 4 февраля 1884 г. за №11 представил в Комитет засвидетельствованный в Граховском волостном правлении приговор Брюшлинскаго сельскаго общества, Граховской волости, Елабужскаго уезда, которым старокрещенные татары этого общества, в числе 94 домохозяев, избрали для существующей в деревне Брюшлях школы попечителя из местных жителей, возложив на него обязанности изыскивать средства для удовлетворения нужд школы и побуждать отцов и матерей отдавать детей в школу. Таковый же приговор в январе 1884 г. был составлен Тугаевским сельским обществом того же уезда. Школа в деревне Черкасовской Умякскаго прихода Елабужскаго уезда, существующая только три года, в прошедшем году имела уже 64 учащихся, каковое число для школы деревенской весьма значительно, и в этом числе было только 8 учеников из русских, а 56 из инородцев - 3 черемисс и 53 татар. Учитель школы из крещеных татар, получивший образование в Казанской крещено-татарской школе, Павел Петров успел не только детей привлечь в школу, но расположил учиться даже взрослых, которые собираются в школу по вечерам и учатся с успехом. Из посещавших вечерние уроки несколько человек научились уже хорошо читать, порядочно пишут, знают молитвы и первые четыре действия из арифметики. В воздаяние за ревностные и полезные труды учителя Петрова и для поощрения его к дальнейшей полезной деятельности от Комитета выдана ему денежная награда... " [12,с.194-196].
Из приведенного отрывка становится очевидным факт, что с определением на должность миссионера по Елабужскому уезду Бориса Гаврилова дела в области просвещения в этом уезде заметно "пошли в гору", на что обратило внимание и руководство Комитета. И по-прежнему, Гаврилов, как миссионер, не забывает представлять в Комитет положительные отзывы о лучших учителях, заботясь об их поощрении.
Вторично в 1885 году имя Бориса Гаврилова упоминается в распоряжении Епархиального начальства "Относительно мер, какие должны быть принимаемы к утверждению православия в инородцах Вятской Епархии и к пресечению случаев отпадения от онаго"8 [13,с.261-280]. Здесь оно встречается дважды, и в обоих случаях как пример в числе прочих священников инородческих приходов, которые
отлично владеют языком местного населения:
"В инородческих и разнородческих приходах имеется в наличии священников -187, в числе коих основательно знают местные инородческие языки (62) священники: <...> Умякский - Борис Гаврилов, (татарский и вотский)". [13,с.265].
В этом же году обнаруживается и печальная весть о Борисе Гаврилове - в номере за 1-е августа сообщается о его смерти:
"Умер священник села Умяка Елабужскаго уезда Борис Гаврилов" [14,с.341] (см. рис.1).
Умеръ священникъ села Умяка Елабужскаго уЬзда Борись ..Гаврилові.
Рис. 1.
Место смерти не указано. Но такого указания и не требовалось, поскольку в силу своих обязанностей священник всегда должен был находиться в своем приходе, и оставить его права не имел. Для того чтобы оставить приход на короткое время, пусть по самым уважительным обстоятельствам, требовалось предварительно получить разрешение от Епархиального начальства. Даже при поездке по уезду с миссионерскими целями предварительно должен был решаться вопрос о том, кто будет замещать священника-миссионера во время отсутствия в своем приходе.
Заметим так же и то, что в сообщении не указана точная дата смерти. Что это -типографская опечатка? Или это результат оплошности лица, доставившего известие в Духовную Консисторию? А может за этим стоит что-то другое? Не ясно... Сообщения о смерти священников публиковались, по возможности в ближайшем же номере Вятских Епархиальных Ведомостей. Поскольку Ведомости выходили с частотой 2 раза в месяц (1 раз в 15 дней), то дата публикации, как правило, отстоит от даты смерти на 1,5-3 недели. Таким образом, можно утверждать, что Борис Гаврилов умер в первой половине июля 1885 года. О причинах смерти информации нет. Но как для мужчин, так и для женщин смерть в расцвете лет даже сейчас не является событием из ряда вон выходящим. Что уж говорить о том времени, когда ежегодно огромное количество людей, независимо от возраста, умирало от чахотки (туберкулеза), когда эпидемии холеры "выкашивали" порой население многих уездов - медицина была еще бессильна перед огромным количеством болезней. Да и несчастных случаев вряд ли было меньше.
Нового священника на место Бориса Гаврилова назначили только через три месяца:
"Определены на священнические вакансии: <...> учитель Челнинскаго
начальнаго училища Иван Ашихмин к церкви села Умяка Елабужскаго уезда <...> -30 октября" [15,с.525].
Последнее упоминание о Борисе Гаврилове встречается в отчете Вятского Комитета Православного Миссионерского Общества за 1885 год:
"Вследствие рапорта миссионера Бориса Гаврилова, Комитет Вятскаго Миссионерскаго Общества, учителю Черкасовской школы Павлу Петрову, по вниманию к многочисленности учащихся в означенной школе и в воздаяние за его особые труды по успешному ведению вечерних занятий со взрослыми и для поощрения его к дальнейшей полезной деятельности, выдать в награду 25 руб." [16,с.214].
Очевидно, что упоминаемый в отчете рапорт в Комитет был предоставлен Борисом Гавриловым еще в первом полугодии 1885 года, вероятно, за несколько месяцев до смерти. Как и в прежние годы, он добросовестно выполняет свои миссионерские обязанности, хлопочет о поощрении деятельного учителя, а значит и о благополучии школы, - то есть до последних дней своих не оставляет забот о просвещении вверенного ему "инородческого" населения уезда.
Епархиальных ведомостей.
Попробуем наложить эти официальные сообщения из последних лет жизни Бориса Гаврилова на его современные жизнеописания. Обратимся к наиболее близким нам по времени и месту написания трудам. Из упомянутых выше, работа А.В.Коробейникова имела целью популяризацию творческого наследия ученого, а в части биографии явилась компиляцией нескольких публикаций, о чем автор сам и сообщает [1,с.5]. Поэтому обратимся к исследованиям известного удмуртского краеведа Е.Ф.Шумилова, в частности к двум его работам - [2] и [17], где приводятся сведения о рассматриваемом периоде жизни Бориса Гаврилова. В книге о селе Вавож [17] сведения о герое этой статьи приводятся в связи с тем, что здесь некоторое время служил священником его сын Николай, и сообщается :
"В клировых книгах вавожской церкви Николая записывали так:" внук
Н.И.Меньшикова по жене". Учитывалось и такое родство. Духовенство было вообще чрезвычайно замкнутое сословие.
Вавожский "дедушка" действительно стал родным для этого кряшена. Тем более, что родной-то отец (Борис Гаврилов - А.Т.) умер рано, в Малмыже, находясь "под запрещением" из-за пьянки. Что уж греха таить, бывало это за отдельными священнослужителями" [17,с.90].
Как же так? Если указание на родство с местным священником НИМеньшиковым понятно - всегда была в клировых ведомостях графа "Родственники, имеющиеся при этой церкви", то чем руководствуется уважаемый краевед при указании на Бориса Гаврилова? Источник своей информации он не указывает, а привести его следовало бы - нелицеприятные "факты" он сообщает, к тому же идущие в разрез с официальными известиями.
Аналогичные сведения (но уже со ссылкой на работу С.К.Кузнецова9) Шумилов приводит и в работе "Христианство в Удмуртии" [2,с.298-299]:
"Было бы недостойно замалчивать одну проблему, актуальную и для части православных клириков, особенно батюшек в первом поколении. Отец Борис запил. Он "быстро опустился, превратился в сутягу, вел крайне невоздержанный образ жизни и умер в г.Малмыж, находясь под запрещением". Не исключено, что перво-исток запоя - в определенном "раздвоении" национально-конфессионального менталитета "инородца" [2,с.298-299].
Трудно не согласиться с автором этих строк в том, что замалчивать "одну проблему" недостойно. Не ясен, однако, ответ на вопрос: приводить сведения, порочащие достойного уважения человека, и не подтверждать эти сведения документальным материалом, с чужих слов - это достойно?
В обеих работах указываются даты жизни Б.Гаврилова - 1854-1885гг. И в этой связи вызывает недоумение статья этого же автора в энциклопедии "Удмуртская Республика", вышедшая из печати в период между двумя упомянутыми публикациями. В ней сообщается, что Борис Гаврилов умер в Малмыжском уезде до 1900 года, при этом он, вроде как, прожил значительно дольше 1885 года и участвовал в организации в 1890 году Карлыганской центральной удмуртской школы [18,с.262].
Складывается впечатление, что автор этих биографий надергал разнородной информации, что называется - "с мира по нитке", и теперь никак не может свести концы воедино.
Посмотрим пристальнее на описанные обстоятельства смерти Б.Гаврилова.
Умер в Малмыже находясь под запрещением из-за пьянки?.. Официальные сообщения Вятских Епархиальных Ведомостей ни разу не упоминали имя Бориса Г аврилова ни в связи с Малмыжем, ни с Малмыжским уездом, ни в связи "запрещением"... Что это? Ошибка ли автора биографии? Или реальное событие?
А если предположить, что Борис Г аврилов был жив в 1890 году, то следует ли полагать, что духовное ведомство, давая в 1885-м сообщение о смерти Бориса Гаврилова, по каким-то причинам постаралось вытравить саму память об этом человеке, одним махом переместив его в разряд мертвых (а значит - не существующих), даже не удостоив его датой смерти?
Здесь необходимо заметить, что запрещение священников в священнодействии
Однако известно, что С. К. Кузнецов (1854-1913), родился в Малмыжском уезде в крестьянской семье. Ученую деятельность начал в Казанском университете в качестве приват-доцента древних языков и классической филологии. В 1885 году перешел на службу в Томский университет на должность библиотекаря, а в 1902 году вышел в отставку и переехал в Москву. В Малмыже он поселился вновь лишь на склоне лет, незадолго до смерти. Таким образом, большую часть своей жизни и деятельности С.К. Кузнецов провел вдали от Вятской губернии. Из всего этого следует, что информация о Борисе Г аврилове была получена им не из личного знакомства. Она могла быть неточной - со смерти Б. Гаврилова до выхода статьи прошло много времени - 24 года. Сведения эти могли отражать и предвзятое отношение информатора.
из-за пьянства не было большой редкостью. Как правило, в случае "запрещения" священника, не лишая сана, переводили на причетническую должность к другой церкви, а по выслуге в этой должности некоторого срока (~1-3 года), при хорошем отзыве благочинного, восстанавливали в священнической должности и "разрешали" осуществлять священнодействия. Документальных примеров такого развития событий можно привести не один десяток10...
Пьянство не причина для того, чтобы вот так вот - одним росчерком пера -отправить священника в небытие. Для этого должно произойти что-то из ряда вон выходящее - как минимум отречение от веры и переход в стан оппонентов - в мусульманство, например. Но в этом случае Епархиальное руководство вряд ли вообще стало бы что-то публиковать: самый верный способ заставить забыть о человеке - молчание. И уж тем более не встретили бы мы позитивных сведений о нем в официальном отчете Комитета Православного Миссионерского Общества в следующем году. Сама мысль о "богопротивном" поступке ни как не вяжется с личностью Бориса Гаврилова как человека образованного, священника и миссионера, семьянина и отца детей. Кстати, на судьбе сыновей такой поступок отца
Священник Михаил Стефанович Сенилов (1838 - ?). Начальную, достойную уважения и отмеченную наградою часть его биографии, здесь приводить не буду. В послужном списке, составленном в 1882 году говорится : "1876 года Ноября 9-го дня, по прошению перемещен в село Волипельгинское Малмыжскаго уезда, где был законоучителем при открытом им, а после принятом на счет земства сельском училище. В феврале месяце сего 1882 года определен на псаломщическую вакансию к сей Kырындинской церкви, впредь до исправления". Здесь же, в графе "о штрафах", обнаруживаем, что еще до перемещения в Волипельгу он был однажды штрафован за нетрезвую жизнь, и уже здесь "в 1881 году за нетрезвость же был 2 недели при Малмыжском соборе; в 1882 году за то же послан на псаломщическую вакансию к сей Kырындинской церкви до исправления" [19, л.64-65]. Вновь к священнической должности он был определен уже в мае 1883 года: "назначен на вакансию помощника настоятеля к церкви села Küзловскаго Сарапульского уезда, почему и дан ему, священнику Сенилову, из Вятской Духовной ^нсистории сей билет на явку в должности. Мая 4 дня 1883 года" [20, л.325].
Эти же события в Вятских Епархиальных Ведомостях отражены так:
- в номере от 16 ноября 1876 года сообщалось: "Священники села Волипельги Малмыжскаго уезда Иоанн Aмüсüв и села Сезенева Слободскаго уезда Михаил Сенилов, согласно их прошению, 9 ноября перемещены один на место другаго" [21, с.443-444].
-факт перевода Михаила Сенилова с понижением в должности в Ведомостях не обнародован, однако об этом можно догадаться (поскольку известия о смерти не было), так как в номере от 16 марта было опубликовано сообщение об определении на его место другого священника: "Помощник настоятеля Aцвежскагü прихода ^тельническаго уезда священник Николай Замятин определен настоятелем Волипельгинскаго прихода Малмыжскаго уезда" [22, с. 101];
- в номере от 16 мая 1883 года: "Состоящий на вакансии псаломщика при церкви села Kbырын-динскаго Елабужскаго уезда священник Михаил Сенилов 4 мая определен помощником настоятеля в ^зловский приход Сарапульскагоуезда" [23, с.217].
неминуемо отразился бы. В действительности же этого не наблюдается - они получили образование в учебных заведениях духовного ведомства, а затем, как и отец, благополучно стали православными священниками.Таким образом, предположение о том, что духовное ведомство по каким-то причинам постаралось предать забвению имя Бориса Гаврилова беспочвенно и надумано - оснований для такого "сгущения красок" нет ни каких. И объявление факта смерти в 1885 году следует считать достоверным.
Более того, официальные известия не дают ни какого повода предполагать, что Борис Г аврилов оказался "под запрещением" и был переведен в другой приход - в сообщении о смерти говорится определенно и однозначно: "священник села Умяка Елабужского уезда". Считаю, что в своих "изысканиях" Е.Ф.Шумилов допустил ошибку, а Борис Гаврилов действительно умер в селе Умяк, находясь на священнической должности и исполняя обязанности миссионера Елабужского уезда.
Впрочем, это не единственная "неувязочка" рассматриваемых жизнеописаний. Настороженность вызывает и утверждение об участии Бориса Гаврилова в организации Центральной удмуртской школы в Карлыгане, "географически" ни как не вписывающееся в обстоятельства его жизни.
Вопросу о возможной причине ошибок в жизнеописаниях Бориса Гаврилова и будет посвящен следующий параграф.
ошибок?
Итак, современный биограф Бориса Гаврилова утверждает, что:
"С 1883 г. он участвовал также в организации Центральной удмуртской школы в Карлыгане (сначала на уровне церковно приходской) " [2,с. 299].
"Вместе со своим прихожанином К.Андреевым организовал на базе центр.-приход. школы Карлыганскую центральную удмуртскую школу (1890)" [18,с. 262].
Открытие школы в д.Карлыган произошло благодаря самоотверженности местного крестьянина-удмурта, а в последствии просветителя и миссионера Кузьмы Андреева. При поддержке Н.И.Ильминского уже 1 января 1882 года он начал обучение чтению желающих: в основном это дети, но были ученики и «в годах». Занятия велись по пятницам и праздничным дням. Стремление организовать полноценную школу реализовалось опять же при содействии
Н.И.Ильминского. По-видимому, он ходатайствовал об этом в руководстве Вятской Епархии. Письмо о необходимости открытия школы было написано им и местному священнику. Но священник вскоре был переведен в другой приход. Новый же священник, прочитав письмо, знакомится с Кузьмой Андреевым и пишет прошение в Вятку, на которое получает резолюцию об открытии школы. Занятия в этой школе начались с 10 октября 1883 года [24].
Обратимся теперь к отчету Вятского Комитета Православного Миссионерского Общества за 1883 год. Фрагмент этого отчета, касающийся Бориса Гаврилова [12,с.194-196], приведен выше. Но давайте дочитаем абзац на с.196 до конца: "...В
деревне Карлыгане Мамсинерскаго прихода Уржумскаго уезда учитель местной вотской школы из Вотяков Косьма Андреев, по указанию и под руководством приходскаго священника и законоучителя школы Филиппа Гаврилова, ведет религиозно-нравственные собеседования с Вотяками. Из представленнаго им журнала о своих собеседованиях видно, что слушать его беседы собирались мужчины, женщины и дети, а по отзыву священника Гаврилова беседы учителя Андреева были не безплодны для развития христианских понятий Вотяков" [12,с. 196].
Как видим, речь здесь идет об этой самой школе в деревне Карлыган Мамси-нерского прихода Уржумского уезда, хотя и упоминается она не как вновь открытая в 1883 году, а как продолжающая действовать. И законоучитель этой школы действительно священник Гаврилов - да, Гаврилов, но только не Борис, а Филипп. И это не опечатка - человек этот в Вятских Епархиальных ведомостях упоминается неоднократно. Причем неоднократно называется он и рядом с Борисом Гавриловым, - обратимся, например, к упоминавшемуся уже распоряжению Епархиального начальства "Относительно мер, какие должны быть принимаемы к утверждению православия в инородцах Вятской Епархии и к пресечению случаев отпадения от онаго". Здесь мы опять встречаем обоих этих священников:
"Если священники и другие клирики инородческих приходов Вятской губернии будут одушевлены духом первоучителей Славянских, - энергиею первого проповедника в земле Пермской и Вятской, ревностию преподобнаго Трифона Вятскаго и даже ближайших по времени предшественников своих царствования Императрицы Екатерины: то с таким отличным знанием инородческих языков, каким владеют, напр.: - священники - <... > Умякский Борис Гаврилов, <... > Мамсинер-ский Филипп Гаврилов и многие другие скоро и благоуспешно утвердилось бы учение православной веры между всеми инородцами губернии" [13,с. 275].
Так кто же этот человек? Просто ли он однофамилец Бориса Гаврилова или может быть его родственник? Что о нем известно? Приведу здесь сведения, которые удалось обнаружить в Епархиальных ведомостях:
Первые сведения о нем появляются в отчете Вятского Комитета Православного Миссионерского Общества за 1875 год. В отчете о расходах Общества указано:
"На выезд из г.Вятки Верхнемелекесскому учителю, Казанской
губернии, Филиппу Гаврилову....5 р." [25,с. 75];
а ниже даются и пояснения:
"в) Наконец третье пособие Комитет оказал бывшему учителю Верх-не-мелекесскаго крещено-татарскаго училища, Казанской губернии, Филиппу Гаврилову. Гаврилов приезжал в Вятку просить (и просил) Комитет об определении его помощником Миссионера, с назначением ему известнаго вознаграждения, в том случае, если он определится учителем в одно из инородческих училищ Ела-бужскаго уезда, содержимых за счет Земства. Здесь он заболел и издержался так, что не мог выбраться из Вятки. Комитет хотя и имеет нужду в лицах, способных к миссионерскому делу, но как Филипп Гаврилов ему совершенно не известен, отказал на время в просьбе и выдал ему пять рублей на проезд до города Елабуги. По сведениям, полученным ныне в Комитете, Филипп Гаврилов уже определен
учителем в одну из крещенотатарских школ на Кавказе" [25,с. 81].
Вторично сведения о Филиппе Гаврилове в Вятских Епархиальных ведомостях обнаруживаются уже лишь в 1883 году, где сообщается:
"Крестьянин Казанской губернии Мамадышскаго уезда, Малокирменской волости, деревни Васильевой Филипп Гаврилов, окончивший курс в Казанской крещено-татарской школе, 26 февраля рукоположен во священника, с определением на священническую вакансию к церкви села Мамсинери Малмыжскаго11 уезда" [26,с. 121].
"Новоиспеченный" священник сразу же начинает активно заниматься просвещением своих прихожан, открывает в этом же 1883 году новые школы и пользуется при этом поддержкой Вятского Комитета Православного Миссионерского Общества и его председателя, Викария Вятской Епархии, Епископа Сарапульского Тихона. В Вятских Епархиальных ведомостях это находит отражение в сообщении Миссионерского Общества:
"Его Преосвященство, Преосвященнейший Тихон, Епископ Сарапульский 12 ноября 1883 года изволил пожертвовать на открытую священником села Мамсинери Уржумскаго уезда Филиппом Гавриловым в деревне Сарде его прихода Черемисскую школу пятьдесят рублей" [27,с. 7].
В следующем 1884 году он хлопочет о построении за счет Вятского Комитета молитвенных домов со школами в двух деревнях своего прихода (Сардыбаше и Сюбаше), расположенных далеко от приходского храма и находит понимание и одобрение у Комитета. Более того, Комитет, озаботился изысканием средств на эти цели, и, по приглашению Преосвященнейшего Тихона, владелец Холуницких заводов пожертвовал на это 100 рублей [12,с. 196-198].
Очевидно, что если Карлыганская школа была открыта только в 1883 году, то именно Филипп Гаврилов, будучи священником Мамсинерского прихода, мог принимать в этом участие. Утверждение же о причастности к этому событию Бориса Гаврилова обосновать не чем: деревня Карлыган находилась не в его миссионерском округе и даже кратчайшее расстояние "по прямой" от границ Елабуж-ского уезда до этой деревни составляло не менее 130 км. Таким образом, факт приписки Борису Гаврилову эпизода из чужой биографии очевиден.
Поскольку источник информации Е.Ф.Шумиловым не указан, то можно предположить, что и еще один пассаж, относящийся к началу 1870-х: "Одновременно, судя по всему, (кл
