Спросить
Войти
ИНСТИТУТ НАУЧНОЙ ИНФОРМАЦИИ ПО ОБЩЕСТВЕННЫМ НАУКАМ
СОЦИАЛЬНЫЕ И ГУМАНИТАРНЫЕ НАУКИ
ОТЕЧЕСТВЕННАЯ И ЗАРУБЕЖНАЯ ЛИТЕРАТУРА
РЕФЕРАТИВНЫЙ ЖУРНАЛ СЕРИЯ 5
ИСТОРИЯ
издается с 1973 г.
выходит 4 раза в год
индекс РЖ 2
индекс серии 2.5
рефераты 97.04.001-97.04.034
МОСКВА 1997
Конец радикальной Реформации, считает автор, был положен восстанием Нидерландов против испанского короля Филиппа П Объединившись в совместной борьбе с более умеренными последователями реформированной церкви Нидерландов, меннониты во многом утратили свой религиозный пыл С одной стороны, значительная часть последователей Менно, отвергавшего всякое насилие, приняли участие в народной войне С другой - голландские протестанты проявили понимание, не настаивая на том, чтобы наиболее убежденные меннониты носили оружие или принимали присягу (П, 9, с 274)
Б.А Лапшов
ИСТОРИЯ РОССИИ И СССР
В своей статье Дэвид Рич (Джорджтаунский ун-т, Вашингтон) на основе архивных и опубликованных источников исследует основные этапы становления русской военной статистики
Европейская статистика в середине XIX в, пишет автор, представляла собой отрасль политической науки, которая занималась сбором, классификацией и осмыслением фактических данных о положении государства и общества В отличие от “политической арифметики”, статистические исследования носили в первую очередь качественный характер и были описательными Исследование больших массивов данных, основанное на применении методов теории вероятностей, зародилось несколько позже в Великобритании, и лишь в конце XIX - начале XX в количественный анализ информации в государственных учреждениях получил официальный статус
В России статистическая наука начала развиваться в царствование Николая I, что же касается военной статистики, то датой ее рождения следует считать 1836 г., когда было принято высочайшее решение о публикации “Военно-статистического обозрения губерний и областей Российской империи”, которое должно было охватить все 69 административных единиц. До начала Крымской войны Военное министерство выпустило для служебного пользования три издания “Обозрения”. Главным его достоинством было хорошо документированное описание регионов Европейской России, однако оно не было достаточно детализированным для того, чтобы служить целям военного планирования, а информация об азиатской части империи и вовсе не представляла практической ценности (с.624).
Русская военная статистика в годы николаевского царствования представляла собой накопление первичных данных о природе, экономике, населении и пр. как в своей стране, так и за рубежом. Столь широкое поле исследования обусловливалось почти полным отсутствием знаний в правительстве не только об окраинах империи, но и об ее Европейской части, пишет автор (с.623).
К организации всего цикла по получению и обработке информации, пишет Д.Рич, имели отношение два военных учреждения - Военно-ученый комитет (ВУК) Министерства и Николаевская академия Генерального штаба. ВУК, занимаясь развитием таких чисто технических областей, как артиллерийская баллистика и военная инженерия, курировал также сбор статистических данных и издание “Обозрения”. Академию Генерального штаба автор называет “питомником”, из которого вышла вся русская военная статистика (с.624).
Основанная в 1832 г., Академия не пользовалась высочайшей милостью и терпела намеренное пренебрежение со стороны военного истеблишмента. Вплоть до смерти Николая I и поражения в Крымской войне крайне ограниченная в ресурсах Академия готовила лишь очень небольшое количество штабных офицеров (в 1846-1850 гг. было выпущено 75 человек, в 1856-1860 гг. - 238).
Программа обучения в Академии не имела себе равных в России по объему и глубине изучения предметов, что привлекало молодых радикально настроенных гвардейских офицеров. В Академии изучались иностранные языки (в том числе восточные), политическая и военная история, стратегия и тактика, фортификация, география, военная статистика и управление, математика, топография и геодезия. Молодые образованные офицеры в не меньшей степени, чем их штатские современники, усвоили идеалы европейского романтизма, позитивизма и, наконец, сциентизма, и обучение в Академии лишь усиливало эти тенденции в их среде. Помимо кадровых военных Академия готовила геодезистов, картографов и топографов, а самых многообещающих выпускников оставляли работать преподавателями и исследователями (с.625-626).
В качестве географов и картографов выпускники Академии участвовали в научных экспедициях Императорского Русского Географического Общества (ИРГО) в Сибирь, на Урал и Тянь-Шань, в Тибет, Монголию, северо-западный Китай, на Аму-Дарью и Сыр-Дарью в Средней Азии. Общество, основанное в 1845 г., стало прибежищем для военных статистиков: во всех его четырех отделениях - математической географии и картографии, физической географии, этнографии и антропологии, статистики и политической географии - присутствовали “генштабисты”, к 1848 г. их было 12 из 75 новых членов (с.627).
“Генштабисты” принимали участие в крупнейшем предприятии по картографированию 50 губерний Европейской России и Кавказа (работа не была завершена к началу Крымской войны). Кроме того, офицеры собирали и предоставляли Санкт-Петербургу информацию самого широкого профиля о населении, сельском хозяйстве и ремесле, природных и климатических условиях обследуемых областей, а также обо всем, что, по их мнению, представляло интерес. Однако эти данные, по словам автора, часто носили случайный характер, оказывались несопоставимыми или непроверяемыми, поскольку не была отработана методика’сбора информации. Теория военной статистики была разработана в конце 1840-х годов Дмитрием Милютиным, он же спустя 20 лет способствовал введению строгих стандартов в военно-сгатистические исследования.
Д.А.Милютин начал преподавать военную статистику и географию в Академии в начале 1840-х годов и фазу же почувствовал неудовлетворенность положением дел в своей области. Ему фактически пришлось изобрести военную статистику, пишет автор, ссылаясь на труды Милютина 1846-1848 гг. Новый курс представлял собой сплав географических наук (картографии, военной географии, геодезии) с данными наук социальных, что давало возможность всесторонне исследовать военную мощь государства. В XX в. детище Милютина назвали бы теорией военной разведки: здесь присутствовал как количественный, так и качественный аспект, а сбор данных предполагалось проводить любыми доступными средствами. Военная статистика подразделялась на три части: статистические данные о материальных ресурсах государства (финансы, территория, нации и народности, государственные организации); анализ вооруженных сил и военных институтов государства; информация о запасах провианта на территории для ведения оборонительной или наступательной войны (с.628).
Два тома “Первых опытов военной статистики” Д.А.Милютина явились одновременно учебником и теоретической базой для методологии исследования, основанной на позитивизме.
В 1856 г. Милютин был переведен на Кавказ, и в Академии его сменили двое из самых способных его учеников - Николай Обручев и Алексей Макшеев. Они ввели в курс военной статистики изучение соседних с Российской империей государств.
После окончания Крымской войны, пишет Д.Рич, в связи с подготовкой крестьянской и земской реформы статистическая работа активно развернулась в МВД, а в начале 1860-х был образован межведомственный Центральный статистический совет, в который вошли ученые и представители различных министерств и ведомств. Его возглавил известный географ и общественный дея-
тесть П.П.Семенов-Тян-Шанский. Однако консолидация государственной статистической работы была затруднена как из-за сопротивления бюрократии, так и из-за углубления специализации науки. Совет не был в состоянии ни координировать, ни как-либо стандартизировать деятельность по сбору и обработке информации. По-прежнему в области теоретической и практической статистики ведущей организацией оставалось Военное министерство, но в кампании по статистическому обследованию империи оно преследовало также и свои собственные цели, указывает автор (с.630-631).
Начало нового царствования ознаменовалось серьезными переменами в международном положении империи, зафиксированными Парижским мирным договором 1856 г. Александр П, хотя и унаследовал во многом внешнеполитические пристрастия своего отца, избрал крайне осторожную линию поведения на международной арене, что обеспечило Военному министерству 20 лет относительного спокойствия и дало возможность провести военную реформу (с.631).
Военная реформа подразумевала также реформирование военной статистики, и это прекрасно понимал Д.А.Милютин, возглавивший Министерство в 1861 г. Уже в конце 1850-х годов Военное министерство приступило к изданию “Статистических описаний”, открытых для широкой публики, ВУК выпускал журналы “Военный сборник” и “Русский инвалид” (под редакцией Н.Г.Чернышевского), в которых намечались контуры предстоящей реформы. Новый министр привлек молодых “генштабистов” к сбору информации, необходимой ему для проведения реформы и борьбы с оппонентами. Конечно, тридцатилетние полковники не имели прямого отношения к высоким политическим целям своего министра, о чем свидетельствуют их мемуары, указывает Д.Рич. С окончанием военных действий бывшие “генштабисты”, военные топографы и геодезисты вновь приняли участие в экспедициях ИРГО - на Тянь-Шань с П.П.Семеновым л на Амур с Н.Н.Муравьевым. Однако многие из них были привлечены к работе Совещательного комитета (бывшего ВУК) для подготовки военной реформы, лидером которого стал 32-летний профессор военной статистики Академии Генерального штаба Н Н Обручев
Под его руководством пересматривались организационные основы военной статистической работы - результаты всей предыдущей деятельности были признаны неудовлетворительными, предлагалось провести серьезную перестройку армейского аппарата, принять единую систему сбора и накопления данных, а также формализовать информацию разведывательного характера, собираемую за границей дипломатами, офицерами Г енерального штаба и тайными агентами (с 634-635)
Однако попытки организовать на новых началах военностатистическую работу натолкнулись на серьезное препятствие отсутствие военно-стратегической доктрины в Российской империи после поражения в Крымской войне Ясное представление о “стратегической реальности” начинает складываться у офицеров Главного штаба (в его состав в 1865 г вошел Генеральный штаб) только в 1870-1876 гг, в годы, ознаменовавшиеся объединением Германии и началом Восточного кризиса, пишет автор (с 636)
Перемены, происходившие в Европе в 1866-1870-х годах, ставили перед офицерами Главного штаба новые задачи военного планирования Потребовалось ответить на ряд новых для них вопросов, в том числе о наиболее эффективной организационной форме для армии, о стратегическом положении империи, о военностратегическом потенциале железных дорог, а также оценить военную мощь соседних государств В эти годы Главный штаб из небольшого научно-технического бюро трансформируется в учреждение, занимающееся в основном военно-мобилизационным планированием Надо сказать, что эта эволюция была подготовлена десятилетиями вдумчивого труда по сбору и анализу статистических данных, отмечает Д Рич (с 636)
Окончательный итог деятельности Д А Милютина в области военной статистики подвела так называемая “секретная стратегическая конференция”, состоявшаяся в марте 1873 г Используя
статистические выкладки, Милютин преодолел противодействие большинства своих оппонентов - было получено высочайшее одобрение всеобщей воинской повинности (введенной с 1 января 1874 г ) и “честолюбивой и агрессивной” программы строительства железных дорог в западных регионах Шестью годами позже протеже Милютина Обручев, накануне своего назначения начальником Главного штаба, провозгласил, что сфера интересов безопасности России - на ее западных границах, в первую очередь в Польше (Привислянский край), где необходимо сосредоточить ресурсы для ее защиты от соседствующих германских держав (с 637)
С начала 1880-х годов вся энергия Главного штаба была направлена на создание жизнеспособного мобилизационного плана Штабные офицеры по заданию Обручева собирали сведения в западных регионах, и к 1887 г. на основе этих данных был создан первый мобилизационный план предполагавшейся войны с Германией
Империя как “постоянно расширяющееся государство” - вот тот контекст, в котором русские офицеры Генерального штаба осуществляли свою деятельность по сбору информации о населении, природе, климате России и прилегающих регионов в 1840-1880-е годы, заключает Д Рич Не делая различий между изучением стратегически важных районов и исследованием отдаленных областей, представляющих чисто научный интерес, они действовали в целях расширения границ человеческого знания И только после Седана и объединения Германии они пришли к пониманию необходимости разделить сферы жизненных и периферийных стратегических интересов государства (с 639)
О. В.Большакова
