Реалистичность, партийность, народность: проблемы литературы на съездах КПСС в 1960-е годы

Вестник Челябинского государственного университета. 2015. № 24 (379). История. Вып. 66. С. 110-115.

Власть и культура в советском обществе

УДК 94(470):321.64

ББК 63.3(3)

А. А. Фокин

РЕАЛИСТИЧНОСТЬ, ПАРТИЙНОСТЬ, НАРОДНОСТЬ: ПРОБЛЕМЫ ЛИТЕРАТУРЫ НА СЪЕЗДАХ КПСС В 1960-е ГОДЫ

Статья подготовлена при поддержке Совета по грантам Президента Российской Федерации для государственной поддержки молодых российских ученых (проект МК-1509.2014.6) «Взаимоотношение власти и общества в СССР 1960-1970 гг.».

Анализируются выступления наXXII и XXIII съездах КПСС, посвященные литературе. Партийная риторика рассматривается и как отражение процессов внутриписательской корпорации, противостояние «либералов» и «консерваторов», и как реакция на внелитературные события. Показывается, что литература была тесно связана с идеологией и воспринималась как инструмент политического воздействия. Творческий процесс должен был быть подчинен идеологическим установкам. В обмен на лояльность писатели получали партийное покровительство.

Если раньше в Тульской губернии был всего лишь один писатель — ЛевТолстой, то сейчас у нас 23 члена Тульского отделения Союза писателей

(советский анекдот)

В 1905 г. В. И. Ленин публикует статью, в которой заявляет: «Долой литераторов беспартийных! Долой литераторов сверхчеловеков! Литературное дело должно стать частью общепролетарского дела, "колесиком и винтиком" одно-го-единого, великого социал-демократического механизма, приводимого в движение всем сознательным авангардом всего рабочего класса. Литературное дело должно стать составной частью организованной, планомерной, объединенной социал-демократической партийной работы»1. Такой подход еще до прихода большевиков к власти определяет их позицию по отношению к литературе. Владимир Ильич стремился все подчинить строгой партийной дисциплине, и творческий процесс не должен был быть исключением. Когда большевики, в ходе революции и Гражданской войны, укрепляются у власти, они начинают усиливать контроль за литературой. В 1925 г. Политбюро ЦК РКП(б) принимает постановление «О политике партии в области художественной литературы», в котором признавалась руководящая роль партии, но пока не предполагалось единой линии в области литературы. Но уже в 1934 г. после постановления Политбюро ЦК ВКП(б) «О перестройке литературно-художественных ор1 Ленин В. И. Партийная организация... С. 99.

ганизаций» создается Союз писателей СССР, в уставе которого соцреалистический реализм закрепляется как основной метод советской литературы. Между властью и писателями заключается «большая сделка», когда в обмен на лояльность и выполнение идеологических заданий авторам гарантировались материальные привилегии и личная безопасность. Такая система стала одной из основ культурной революции сталинизма, но после смерти И. Сталина наметились изменения.

В 1953 г. в 12 номере журнала «Новый мир» публикуется статья В. Померанцева «Об искренности в литературе», а в 1954 г. выходит повесть И. Эренбурга «Оттепель». Особенностью после-сталинского периода является трансформация взаимоотношений власти и общества. Партийно-государственный аппарат переходит к выстраиванию и интенсификации каналов политической коммуникации, организации пространств и ниш вовлечения индивида в поле сотрудничества и соучастия в осуществлении власти. Все это способствовало формированию «режима эмпатии», который не табуировал и отвергал, а принимал индивидуальные чувства, потребности и надежды советского гражданина2. В связи с этим важно

не только проанализировать реальную практику взаимоотношения КПСС и творческой интеллигенции, но и изучить официальный партийный дискурс в области литературы.

Основным источником являются материалы партийных съездов - верховных органов партии. Они определяли политическую линию партии по всем вопросам партийного и государственного руководства. Наиболее полное собрание материалов съездов партии имеется в стенографических отчетах1. В советской историографической традиции документы КПСС выделялись в отдельный вид источников. В. Кабанов считает, что такое выделение неправомерно, поскольку документы КПСС, как и документы политических, профессиональных, общественных организаций, по своим источниковым характеристикам вполне вписываются в рамки делопроизводственных источников как вида2. Современное источниковедение критикует партийные документы с позиции их недостоверности за то, что они существенным образом искажают действительность и мешают реконструировать образ прошлого. В рамках традиционного представления об источниковедении партийные документы и стенограммы съездов - малоинформативный источник, но если ставить проблему не в духе фон Ранке, а как выявление идей и образов, формирующих официальный советский дискурс, то они могут дать важные сведения.

Публикация стенограмм съездов была частью советской публичной политики, поэтому материалы проходили несколько этапов утверждения. Первоначально отбирались докладчики и редактировались тексты их выступлений, после съезда проходила еще одна редактура для включения в печатную версию. Таким образом, стенографический отчет не отражает реальный ход съезда, а демонстрирует, каким его хотели видеть партийные органы. Следовательно, те формулировки и высказывания, которые попали на страницы издания, были официально одобрены и являются частью публичного партийного дискурса.

В эпоху «оттепели» и «застоя» тема литературы и культуры неоднократно поднималась на партийных съездах. Помимо министра культуры Е. Фурцевой, на съездах выступал М. Шолохов (писатель), Г. Марков (секретарь правления Союза писателей СССР), Н. Грибачев (главный редактор журнала «Советский союз»), А. Твардовский (главный редактор журнала «Новый мир»), А. Чаковский (главный редактор «Литературной газеты»).

Исходя из того, что из всех представителей творческой интеллигенции именно писателей выступало больше всего, то можно сделать вывод, что для партийного аппарата именно литература являлась стержнем советской культуры. Советские писатели в глазах партии по-прежнему были «инженерами человеческих душ». Помимо важности литературы для формирования социалистической культуры, причиной такого внимания к ней на съездах, конечно, становятся конфликты между писателями и властью. Наиболее громкие политические процессы позднесоветского периода были связаны именно с литераторами. Произведения живописи, скульптуры, архитектуры и т. д. было гораздо сложнее распространять в обход официальных каналов, в то время как не подцензурные альманахи и публикация текстов на Западе становится распространенной практикой среди либерально настроенной интеллигенции. Видя в этом определённый вызов, КПСС на своих съездах должна была, с одной стороны, осудить такие явления, а с другой - указать направления для развития советской культуры

Поле культуры воспринималось советским руководством как еще одна линия фронта в холодной войне. Произведения искусства советских авторов должны были демонстрировать миру преимущества социалистического строя, в то время как отдельные произведения могли дискредитировать образ СССР в глазах мировой общественности. «К сожалению, встречаются и такие ремесленники от искусства, которые вместо помощи народу избирают своей специальностью очернение нашего строя, клевету на наш героический народ. Конечно, таких людей у нас единицы. Они ни в коей мере не выражают чувств и дум нашей творческой интеллигенции, неразрывно связанной с народом, с партией. Отщепенцам не дорого самое святое для каждого советского человека -интересы социалистической Родины»3. Поскольку культура изначально в сознании большевиков была неразрывно связана с идеологией, то и выход критических произведений они воспринимали как атаку на саму основу советской системы и реагировали крайне остро.

На съездах всячески подчеркивали, что не существует разрыва между советской и мировой культурой, что произведения советского искусства пользуются широкой популярностью на Западе, а в СССР активно сохраняют и используют мировое культурное наследие: «Наряду с бессмертными именами Пушкина и Лермонтова, Некрасова и Толстого, Шевченко и Горького, Али3 XXIII съезд Коммунистической партии. 1966. С. 83.

шера Навои и Шота Руставели и многих других великих художников советским людям близки и дороги Шекспир и Гёте, Гюго и Гейне, Твен и Диккенс, Драйзер и Роллан и сотни других выдающихся имен. Их произведения изданы у нас тиражами, вызывающими восхищенное удивление народов, подаривших миру эти незабвенные имена. Величайшие художники мира нашли у нас вторую родину!»1.

Внутри СССР литература выступала одной из скреп, призванной усилить союз республик и народов. Указывался полезный опыт обмена культурными делегациями между союзными республиками: «Декада украинской литературы и искусства, проведенная в прошлом году в Москве, ярко продемонстрировала расцвет духовной жизни трудящихся. Все больше крепнут органические связи украинской советской культуры с культурой великого русского народа, всех народов нашей Родины»2.

В начале «оттепели» партийные лидеры искали баланс между идейными течениями внутри писательского сообщества. На Третьем съезде писателей СССР в 1959 г. развернулась дискуссия между «консерваторами», мобилизованными массовой травлей «либерала» Пастернака, и не желавшими сдавать позиций «либералами». Общими у них были только дежурные заверения в приверженности социалистическому реализму и противодействию нападкам ревизионистов. В остальном же обе стороны не уступали друг другу ни одной позиции3. Н. Хрущев выбрал позицию сдержек и противовесов: с одной стороны, он не мог допустить победы «консерваторов», поскольку это противоречило стремлению к десталинизации, с другой - победа «либералов» могла означать потерю контроля над культурной жизнью. Выступление Александра Трифоновича на XXII съезде КПСС было призвано сбалансировать позицию представителей «консервативного» лагеря. Н. Хрущев нуждался в людях, способных развить и поддержать процесс «десталинизации», поэтому и нужно было соблюдать баланс. Неслучайно А. Твардовский в своей речи на съезде особо отметил этот аспект: «Годы, прошедшие после XX съезда нашей партии, были годами творческого подъема масс, плодотворного труда. Для советской литературы это период ее как бы духовного обновления, освобождения от некой скованности или стесненности, отпечатлевшихся на ней в силу известных антигуманных явлений,

связанных с культом личности. Достаточно сказать, что в это время вместе с тысячами людей, которым партия, развенчавшая культ личности, возвратила честь и жизнь, многие наши товарищи по перу вновь обрели свое литературное имя, свое место в истории советской литературы»4. И современники, и исследователи отмечали, что конфликт этих двух групп советских писателей оформился в идейном противостоянии журналов «Новый мир» и «Октябрь».

Естественно, «либералом» можно было быть только при сохранении лояльности к режиму, если человек переходил в категорию «антисоветского элемента», то реакция властей была достаточно жесткой. Поэтому, когда формируется андеграундная и диссидентская культура, власти усиливают давление на художников, стремясь сохранить единство советского культурного поля, а значит и партийно-государственный контроль над ним. В середине 1960-х проходит целый ряд громкий процессов: 1964 - арест И. Бродского по обвинению в тунеядстве; 1965 - процесс Даниэля и Синявского, 1966 - дело Тариса; 1968 - «процесс четырех» и т. д. Партийное руководство выбирает стабильность как основной вектор развития советской системы и, следовательно, более лояльные и подконтрольные «консерваторы» склоняют чашу весов в свою пользу.

Противостоять упадочному формализму и массовому буржуазному искусству, которое разлагающе действует на молодежь, был призван проверенный социалистический реализм: «В искусстве социалистического реализма, основанном на принципах народности и партийности, смелое новаторство в художественном изображении жизни сочетается с использованием и развитием всех прогрессивных традиций мировой культуры»5; «Сама жизнь, живая практика нашего искусства свидетельствуют о революционном, новаторском характере метода социалистического реализма. Он обеспечил создание великих произведений во всех видах искусства, бессмертную советскую классику в литературе, музыке, театре, кино, живописи»6. Вполне возможно, что и руководство творческих союзов, и партийные функционеры привыкли к социалистическому реализму, который уже несколько десятков лет исправно выполнял функции основного метода советского искусства. Он не таил в себе неожиданностей и сюрпризов, в отличие от новаторских поисков. Социалистический реализм обеспечи4 XXIII съезд . Т. 1. С. 529.

вал стабильность и понятность художественного процесса как для художников, так и для властей. Это был один из элементов «большой сделки» в культуре, и благодаря этому у лояльных авторов и художников не было с советской властью стилистических расхождений.

Если социалистический реализм был формой выражения советской культуры, то двумя столпами, на которых она покоилась, были принципы партийности и народности. Как и прежде, партийное руководство заявляло, что оно против контроля за творческим процессом, если он находится в допустимых рамках и не превращается в орудие антисоветской пропаганды: «Партия выступает против администрирования и произвольных решений в вопросах искусства и литературы. Вместе с тем мы неизменно руководствуемся принципом партийности искусства, классового подхода к оценке всего, что делается в области культуры»1. При этом критерии, которые бы отделяли автора от поиска новых форм в рамках партийного искусства и перехода в разряд формалистов и авангардистов, были очень размытые. Сложно было четко сформулировать критерии партийного и народного искусства, но при этом им необходимо было следовать. Задача партии заключалась не в том, чтобы ограничивать художника определенными рамками, в идеале необходимо было вырастить и воспитать автора, проникнутого верными идеологическими установками. От работников культуры требовалось выработать правильное, марксистско-ленинское мировоззрение. Считалось, что соединение правильной идеологической позиции и таланта приводит к созданию подлинных произведений культуры: «Конечно, талант в искусстве подобен зерну, без которого не взрастет никакого колоса. Но идейность художника, его партийное мировоззрение, его прочные связи с народом - это и солнце, и воздух, и вода, без изобилия которых семя за-глухает в почве, едва лишь выпустив первый росток, или вырастает хилым и неполноценным»2. Принцип партийности в культуре, унаследованный еще из работ классиков марксизма-ленинизма, был связан с еще одним больным для советской системы вопросом - свободой слова. СССР позиционировал себя как страну подлинной демократии, и, следовательно, прав и свобод у советского гражданина должно было быть больше, чем у жителей капиталистических стран, причем эти права и свободы должны быть не мнимыми, а подлинными. Статья 125 Конституции СССР от

Если идея партийности советской культуры не могла подвергаться сомнению, поскольку была связана с основами всей советской идеологии, то второй принцип - народность культуры - подлежал более широкому толкованию. Как и все, культура в СССР принадлежала народу, и именно он должен был пользоваться ее плодами. Поэтому доступность культурной сферы была важным критерием развития советского общества и выступала еще одним аргументом в ходе холодной войны, т. к. на Западе подлинное искусство не доступно для масс, а в СССР постоянно растет число кинотеатров, библиотек, театральных групп и т. д.

Развитие сети культурных учреждений способствовало росту числа зрителей, но для КПСС важной задачей было активное участие граждан в создании культуры, а не просто пассивное ее восприятие, поэтому самодеятельное творчество всячески поощрялось. По мысли делегатов съездов, как в будущем будет преодолен разрыв между городом и деревней, так и граница между профессиональным и самодеятельным искусством на пути к коммунизму должна постепенно истончаться. Хотя в ближайшем будущем разделение все-таки сохранится, но профессиональная и самодеятельная сферы должны дополнять друг друга: «В творческой деятельности профессиональных коллективов и выдающихся мастеров искусств художественная самодеятельность будет и впредь находить для себя образцы, на которые следует равняться. В свою очередь народное творчество послужит неиссякаемым источником обогащения и расцвета профессиональной литературы и искусства»4.

На съездах постоянно шла речь о низком уровне произведений культуры и превалировании количества над качеством. На XXII съезде М. Шолохов даже покритиковал за это министра культуры Е. Фурцеву: «Я не министр и начисто лишен дипломатических способностей, а потому мне и хочется запросто, без умолчаний поговорить с Екатериной Алексеевной. Ну, хорошо, вы сказали, что из 1114 советских пьес, поставленных в театрах страны, 780 посвящены современной теме. Вы и проценты подсчитали, мол, более 70 процентов. Вот мне и хочется спросить: а сколько процентов из этих семидесяти процентов останется на театральных подмостках? Оставим, пожалуй, проценты в покое и перейдем к абсолютным цифрам. Дай бог, чтобы из 780 осталось десятка два-три, а то и меньше. (Аплодисменты). И второй вопрос: а сколько из этих двух-трех десятков пьес запомнятся зрителям? Я уже не говорю выспренних слов о том, что, дескать, оставят на душе неизгладимый след, а просто, сколько запомнятся и понудят зрителя задуматься? И того меньше! За творческое бессилие драматургов приходится расплачиваться бедным зрителям. Вот в чем вся беда! Лукавая вещь цифры и проценты, тов. Фурцева, того и гляди подведут»1. С одной стороны, это объяснялось результатами «культурной революции», которая повысила требовательность советского зрителя и читателя: он уже не хочет довольствоваться чем попало и пристально оценивает творчество автора. С другой стороны, проблема виделась в личностях авторов и особенности их творчества. Исходя из выступлений с партийной трибуны можно сделать вывод, что для выступающих многие авторы были далеки от народа, и если принципы партийности они соблюдали, то народность их творчества ставилась под сомнение. Например, недостатком считалось то, что из 2700 писателей РСФСР 1700 живут в Москве и Ленинграде, а значительная часть оставшихся - в областных городах, следовательно, на селе живет крайне мало писателей. Также высмеивались молодые авторы, стремящиеся любыми способами 1 XXII съезд. Т. 2. С. 172-173.

попасть в столичные города и тем самым отрывающиеся от народа, теряющие свою идентичность. Критиковались писатели, пишущие о явлениях, в которых они мало что понимают. Оторванность авторов от жизни считалась одним из главных минусов советской литературы. Человек должен был знать вопрос, о котором он пишет, очень хорошо, а не подходить к нему поверхностно, создавая проходные произведения. Отмечалось, что в погоне за актуальностью и партийностью писатель берет идею из газетной передовой или партийного постановления и расцвечивает ее средствами художественного оформления. Это сравнивалось с выполнением плана по маслопоставкам маслом, купленным в магазине: формально результат есть, но пользы никакой2. Советский писатель должен был черпать свое вдохновение в труде, поэтому широко приветствовались работы авторов, так сказать, «от сохи».

Подведем итоги. С самого начала партийное руководство воспринимало литературу как средство воздействия на сознание людей. Творческий процесс должен был быть подчинен идеологическим установкам. В обмен на лояльность писатели получали партийное покровительство. При этом и партия, и писатели понимали, что помимо идеологии в литературе должна присутствовать и художественная ценность, поскольку литература призвана демонстрировать преимущество советского строя, как по сравнению с дореволюционным наследием, так и с культурой стран капитализма. Опасаясь разрушения этой «сделки», официальная культура продолжала придерживаться «социалистического реализма». Это, в свою очередь, в новых политических условиях приводило к тому, что пальму первенства перехватывали представители неподцензурной литературы, использовавшие и «самиздат», и «тамиздат». В результате партия стремилась усилить свой контроль над литературой и во второй половине 1960-х гг. выбрала «консервативный» курс в области литературы и искусства, что и отразилось в стенограммах партийных съездов.

Список литературы

Сведения об авторе

Фокин Александр Александрович - кандидат исторических наук, доцент, доцент кафедры истории России и зарубежных стран Челябинского государственного университета

aafokin@yandex.ru

Bulletin of Chelyabinsk State University. 2015. № 24 (379). History. Issue 66. P. 110-115.

REALISTICHNOST&, PARTIJNOST&, NARODNOST&: THE PROBLEM OF LITERATURE IN THE CONGRESSES OF THE CPSU IN 1960

A. A. Fokin

Chelyabinsk State University.aafokin@yandex.ru

The article analyzes the speeches devoted to literature at the XXII and XXIII Congress of the CPSU. The party&s rhetoric is seen as a reflection of the processes within the literary corporation, confrontation "liberals" and "conservatives", and as a response to the extra-literary event. It shows that the literature was closely connected to the ideology and was also perceived as a tool of political influence. The creative process had to be subordinate to the ideological purposes. In exchange for their loyalty writers would receive party patronage.

References