Первая сессия Второго Ватиканского собора и проблема создания Киевского униатского патриархата

Вестник ПСТГУ

II: История. История Русской Православной Церкви.

Первая сессия Второго Ватиканского собора и проблема создания Киевского униатского патриархата

Петрушко В.И.

доктор церковной истории, К.И.Н., доцент кафедры Истории Русской Православной Церкви ПСТГУ

Статья посвящена истории взаимоотношений Украинской Грекокатолической Церкви (УГКЦ) с Ватиканом в связи с попыткой униатских архиереев создать свой патриархат. Автор на основании новых архивных источников освещает диалог Московской Патриархии со Святым Престолом в период с 1958 по 1963 г. и влияние политических факторов на данный процесс. В работе также освещены обстоятельства освобождения из лагеря униатского митрополита Иосифа Слипого.

В отличие от своего антисоветски настроенного предшественника Пия XII, Папа Ронкалли стал стремиться установить с Советским Союзом и Русской Православной Церковью более дружественные от-

ношения. Привыкшие к покровительственному отношению со стороны Пия XII греко-католики украинской диаспоры не сразу осознали, что в восточной политике Святого Престола наметился существенный поворот. Униатские епископы, которые к концу 1950-х годов заметно консолидировались и стали проявлять повышенную активность, поначалу полагали, что Иоанн XXIII продолжит линию своего предшественника в отношении Украинской Греко-католической Церкви (УГКЦ). Украинские епископы продемонстрировали новому главе Католической Церкви, что ожидают от него и созываемого им собора логического завершения той структурной реорганизации униатов диаспоры, которую проводил Пий XII. Собравшись 12—16 октября 1959 г. на конференцию в Риме, украинские архиереи составили Соборное послание, в котором впервые было явственно высказано пожелание учреждения униатского Киевского патриархата.

Слабое понимание складывающихся новых реалий в восточной политике Иоанна XXIII греко-католики проявили и в том, что амбициозно пригласили православных войти в юрисдикцию своего потенциального патриархата. В послании, в частности, говорилось: «Идя по следам нашего великого Подвижника церковного единства Слуги Божия Митрополита Андрея, — простираем и мы наши руки к нашим православным Братъям-Владыкам, — и просим их во имя Христа, чтобы для блага нашей Церкви они вместе с нами выступили вместе с нами перед приближающимся Вселенским Собором с покорной просъбой объединитъ нас в едином Киевском Патриархате украинского народа, в соединении с Апостолъским Престолом в Риме...»2

Греко-католические епископы намеревались, прежде всего, подключить к процессу создания своего патриархата православных украинцев из диаспоры, как пребывающих в раскольнических сообществах, так и перешедших в юрисдикцию Константинопольского Патриархата. Один из идеологов Украинского католического патриархата униатский священник Исидор Нагаевский по этому поводу писал: «Украинский Патриархат ныне необходим более, чем когда-либо прежде. Украинский патриарх один может сцементироватъ все наши Церкви в диаспорах, ибо уже сегодня видна болъшая опасностъ того, что без подобного объединения при современных политических отношениях на Родных Землях Церкви в свободном мире утратят с ними живую связъ»3.

Как и следовало ожидать, униаты не нашли в Ватикане понимания по вопросу об учреждении Украинского патриархата, особенно - на фоне первых признаков потепления в отношениях с Советским Сою-

зом. Уже в феврале 1960 г. в ходе подготовки к визиту президента Италии Джованни Гронки в СССР советские дипломаты получили санкцию на возобновление диалога со Святым Престолом в случае, если Ватикан выразит намерение сотрудничать с СССР в деле укрепления мира4. Опубликованное в период обострения Берлинского кризиса, 10 сентября 1961 г., обращение Иоанна XXIII призывало решать все международные конфликты исключительно мирным путем. Документ был составлен в тональности, резко отличавшейся от посланий Пия XII, что в Москве было воспринято как отказ Ватикана от декрета 1949 г. об отлучении коммунистов. Лидер компартии Италии Пальмиро Тольятти способствовал тому, что Н.С. Хрущев воспринял папское обращение именно в этом ключе, итогом чего стали опубликованные 21 сентября 1961 г. ответы советского лидера на вопросы корреспондентов «Правды» и «Известий». В них позиции Папы Иоанна XXIII была дана положительная оценка5. Вслед за этим последовал еще один дружественный жест Москвы в сторону Ватикана: 25 ноября 1961 г., после принятия ЦК КПСС соответствующего решения, Н.С. Хрущев направил Иоанну XXIII поздравительное послание по случаю 80-летия понтифика. В нем также подчеркивались миротворческие усилия Папы Римского. В ответном послании главы Католической Церкви вновь говорилось о необходимости совместных усилий в деле укрепления мира6.

Диалог между Ватиканом и СССР развивался стремительно, и вскоре советской стороной был даже поставлен вопрос об установлении дипломатических отношений между Ватиканом и Москвой. Однако заходить столь далеко в развитии отношений с Советским Союзом Святой Престол не собирался: папская дипломатия опасалась конфронтации с западным миром из-за своей новой политики в отношении СССР. Необходимо было также учитывать позицию еще весьма многочисленных в Римской курии сторонников консервативного внешнеполитического курса Пия XII. Кроме того, в Ватикане дальнейшее развитие взаимоотношений с Москвой не могли не ставить в зависимость от вопроса об улучшении положения католиков в Советском Союзе. Советская дипломатия обманулась в своем стремлении использовать Ватикан для усиления влияния СССР на Западе7. Тем не менее, можно было говорить о радикальных переменах во взаимоотношениях между Советским Союзом и Святым Престолом.

Очевидно, что в контекст диалога между Ватиканом и Москвой начавшаяся при Пие XII активизация греко-католиков украинской диаспоры не вписывалась. Тем более казались неуместными в создавшихся реалиях обнаружившиеся патриаршие амбиции украинских униатов. В то же время свой отказ удовлетворить их, равно как и перемены в восточной политике Ватикана, Иоанн XXIII попытался компенсировать решениями, которые, по крайней мере, внешне должны были выглядеть как продолжение покровительства галицкой униатской диаспоре. В частности, в 1959 г. был учрежден отдельный экзархат для украинских греко-католиков в Германии, во главе которого был поставлен епископ Платон Корниляк. В 1960 г. был также учрежден униатский экзархат во Франции, который возглавил епископ Владимир Маланчук. В 1962 г. был образован украинский экзархат в Бразилии (экзарх - епископ Иосиф Мартынец). Наконец, в 1963 г. был открыт экзархат для украинских униатов в Англии и Уэльсе, во главе которого был поставлен епископ Августин Горняк. Кроме того, Иоанн XXIII в 1961 г. основал в составе украинской греко-католической митрополии Филадельфии епархию в Чикаго (епископом утвержден Ярослав Габбро). Еще один униатский архиерей - Андрей Сапеляк - был поставлен в 1961 г. епископом-помощником римско-католического архиепископа Буэнос-Айреса, апостольским визита-тором для украинских греко-католиков в Аргентине8.

Эти меры позволили заметно увеличить количество епископов УГКЦ. Однако Папа Иоанн XXIII проигнорировал главное требование украинских униатов - он не только не учредил для них патриархат, но вообще не создал какого-либо органа или структуры, способной объединить всех галицких греко-католиков в одно целое. Несмотря на экстенсивное расширение УГКЦ в диаспоре, ее митрополии и экзархаты по-прежнему напрямую подчинялись Конгрегации Восточных Церквей, не имея единого организационного центра. Такое зависимое от Римской курии положение не удовлетворяло униатских епископов и вызывало у них обиду. Поэтому они решили использовать трибуну II Ватиканского собора, чтобы заявить о своих требованиях и несогласии с характером перемен во взаимоотношениях Святого Престола и Москвы, прямым следствием которых стал приезд на II Ватиканский собор наблюдателей от Русской Православной Церкви.

В преддверии открытия собора Советский Союз посетил секретарь Папского секретариата по содействию христианскому единству монсеньор Йоханнес Виллебрандс9. Его визит в Москву проходил с

философии. В 1945-1960 гг. ректор католической духовной семинарии в г. Вар-монд (Нидерланды). С 1960 г. секретарь Папского секретариата по содействию христианскому единству. С 1964 г. титулярный епископ Мавританский. С 1969 г. председатель Секретариата по содействию христианскому единству (до 1989 г.), кардинал. В 1979—1989 гг. сопредседатель Международной смешанной богословской комиссии по православно-католическому диалогу. В 1989 г. ушел на покой.

В своем «Отчете о работе Первой сессии Второго Ватиканского Собора Римско-католической Церкви» протоиерей Виталий Боровой сообщал: «Неоднократно и оченъ серъезно беседовал с наблюдателями и кардинал Бэа13. В этих беседах развивал мыслъ, что папа, он и руководство Католической Церкви вообще понимают историческую неизбеж-ностъ изменившегося положения на Востоке и готовы на разумных основаниях для полъзы Церкви сотрудничатъ со всем тем новым и хорошим, что там имеется». Отец Виталий отмечал: «Вообще следует сказатъ, что все, с кем приходилосъ иметъ дело русским наблюдателям (кардиналы, архиепископы и епископы разных стран, католические богословы и профессора, президиум и секретариат Собора, члены многочисленных Ватиканских конгрегаций и коллегий, включая «Руссикум» и «Конгрегацию для восточных Церквей»», восточные патриархи-униаты и их епископат), относилисъ к ним с болъшим вниманием, предупредителъно и дружественно (по крайней мере, внешне)»14.

В то же время с самого начала собора обозначилась враждебность украинских греко-католических епископов по отношению к представителям Московского Патриархата. Протоиерей Виталий Боровой сообщал: «Единственным исключением была группа из 15-ти украинских униатских епископов, которая демонстративно избегала встреч с наблюдателями от Русской Церкви и во второй половине ноября пыта-ласъ устроитъ крупную провокацию, не имевшую, однако, успеха и обернувшуюся для ее устроителей позором»15.

Протоиерей Виталий Боровой сообщает о попытке украинских греко-католиков устроить акцию, направленную против Русской

Православной Церкви и ее наблюдателей на соборе: «На одной из пресс-конференций немецких епископов, происходившей в их частном помещении, когда обсуждалисъ работы Собора, неожиданно выступил случайно там находившийся украинский униатский епископ Иван Будзъ-ка16, живущий в Риме и являющийся визитатором украинских униатских приходов в Западной Европе. Он обвинил Русскую Православную Церковъ в насилъственной ликвидации унии в Зап[адной] Украине и упомянул при этом Святейшего Патриарха, как инициатора этого насилъ-ственного присоединения. Как толъко это стало известно, наши наблюдатели имели беседу с Виллебрандсом. В резулътате вмешателъства кардинала Бэа Будзъка получил выговор, ему было запрещено выступатъ на подобные темы, а нашим наблюдателям дано ручателъство, что до конца Собора Будзъка „будет молчатъ”, что в действителъности и соблюдалось»17.

Однако инцидентом с епископом Бучкой отнюдь не исчерпывались попытки украинских униатов спровоцировать на соборе конфликтную ситуацию с целью дискредитации православных представителей. По словам о. Виталия Борового, группа из 15 украинских греко-католических епископов диаспоры «предприняла со своей стороны шаги, направленные на ухудшение отношений нашей Церкви с Ватиканом». Как отмечал наблюдатель от Русской Церкви, «группа объединяла всех наличных униатских епископов украинской политической эмиграции»18. Ее неформальным лидером являлся канадский грекокатолический митрополит Максим Германюк. Иерархи УГКЦ подготовили специальный меморандум, в котором речь шла о насильственном упразднении Униатской Церкви и преследовании греко-католического духовенства в СССР. Епископы намеревались представить меморандум на соборное обсуждение и добиться принятия на соборе специальной резолюции, осуждающей действия советских властей и Русской Православной Церкви в отношении галицких униатов19. Как и следовало ожидать, эта акция украинских епископов не только не встретила поддержки Святого Престола, но и вызвала достаточно жесткую реакцию Римской курии. «Когда состояласъ поездка Виллеб-рандса в Москву, Секретариат по делам единства добился у статс-секретаря Ватикана кардинала Чиконъяни20 запрещения украинским епис-

копам подаватъ свой меморандум на Собор. Скрепя сердце они подчинились21, - отмечал протоиерей Виталий Боровой.

Между тем, несмотря на прямой запрет публикации меморандума, наложенный Римской курией, униаты все же попытались обходным путем добиться соборного рассмотрения темы преследования УГКЦ в Советском Союзе. «Во время обсуждения проекта послания Собора к народам всего мира украинские епископы через подставное лицо из числа италъянских епископов пыталисъ в качестве поправки к проекту внести предложение о необходимости упомянутъ в послании о „церкви молчания” и выразитъ сочувствие Собора „страдающим там за веру братъям” и особенно тем из них, которые „лишены были возможности приехатъ на Собор ” и находятся в заключении. Однако это предложение не встретило поддержки на Соборе. Из числа тех, кто выступал по проекту послания, нашлосъ толъко три человека, которые косвенно и всколъзъ выразили свое согласие с этим предложением. Болъшинство выступавших высказалисъ против него. Решителъно отрицателъную позицию по этому вопросу занял президиум Собора и генералъный секретаръ. По-видимому, эта линия была указана свыше. Предложение провали-лосъ, и испортитъ текст послания не удалосъ»22, - отмечал наблюдатель от Русской Православной Церкви. Очевидно, что позиция Святого Престола в данном вопросе вновь была продиктована стремлением установить благожелательные отношения с Советским Союзом и Русской Православной Церковью.

Последующие события наглядно показали, насколько тесно украинский греко-католический епископат связан с эмигрантскими политическими организациями, которых, в свою очередь, в период «холодной войны» активно использовали в своей пропагандистской деятельности спецслужбы стран Запада. Во второй половине ноября

Папы Пия XI. Специальный папский посланник в США (1924 и 1931 гг.) и Бразилии (1926 г.). С 1933 г. титулярный архиепископ Лаодикеи Фригийской. С 1933 г. апостольский делегат в США. С 1958 г. кардинал. С 1959 г. секретарь Конгрегации Восточных Церквей. В 1961-1969 гг. государственный секретарь Ватикана. Сменил на посту этом посту кардинала Доменико Тардини, до кончины которого церковное управление сохранялось в том состоянии, сформированном при Пие XII. Лишь благодаря кардиналу Чиконьяни Иоанн XXIII сумел преодолеть противостояние с доминировавшими в Римской курии церковными чиновниками консервативного направления. С 1962 г. кардинал-епископ Фраскати. С 1972 г. кардинал-епископ Остии, декан Коллегии кардиналов. Родной брат кардинала Гаэтано Чиконьяни (1881-1962 гг.).

ния украинских организаций в Канаде и США, в прошлом один из лидеров «Украинской повстанческой армии» (УПА). Он специально приехал в итальянскую столицу «с целью активизировать деятельность украинских униатов, присутствующих на Соборе, и внести определенный диссонанс в атмосферу Собора»23.

Душник провел в Риме тайное совещание с украинскими униатскими архиереями и «потребовал от них немедленных действий»24. «Душник собрал всех украинских епископов-униатов (15 человек) и предъявил им обвинение, что они ничего не предпринимают к тому, чтобы высказывать свои протесты по поводу «церкви молчания», ничего не говорят о находящемся в ссылке митрополите Иосифе Слипие, о ликвидации унии на Украине и т.д.»25. Протоиерей Виталий Боровой сообщал о действиях Душника: «Требование это он предъявил им от имени объединения украинских организаций. Это верховная политическая власть для данных епископов. Он поставил им в вину их робость и молчание. По его словам, близится конец сессии, Ватикан все больше начинает считаться с русскими наблюдателями и в угоду им приносятся „украинские интересы ” и совершенно замалчивается „ликвидация унии ” и „преследование униатского духовенства”»26.

Вероятно, зависимость униатских иерархов от украинских националистических организаций и их покровителей была велика, поэтому греко-католические епископы вновь предприняли действия, целиком идущие вразрез с позицией Римской курии. Фактически можно было говорить о вызывающем и, в известной мере, парадоксальном непослушании украинских епископов-униатов самому Римскому Папе. Уже через день после проведенного Душником совещания «одновременно в двух наиболее реакционных газетах — „Иль Сэколё” (орган нео-фашистов) и в „Джорнале д’Италия” (орган крупных промышленников и банкиров) появились одинаковые статьи с изложением протеста украинских епископов против пребывания на соборе русских наблюдателей»27. В статьях излагалось содержание запрещенного курией «меморандума» униатских иерархов. Подробно говорилось о ликвидации униатства на территории советской Украины, преследованиях греко-католического духовенства в Советском Союзе, ссылке митрополита Иосифа Слипого. Речь также шла о том, что в Галиции продолжается подпольное существование УГКЦ. Подчеркивалась необ-

ходимость восстановления легальной униатской иерархии в западных областях Украины28. Присутствие на II Ватиканском соборе наблюдателей от Русской Православной Церкви авторы меморандума расценили как «поругание памяти страдалъцев»29.

Наблюдателям от Русской Православной Церкви стало известно, что одновременно с публикацией упомянутых статей «почти все члены Собора получили по почте подобного рода украинский „меморандум”»30. Текст меморандума был также направлен Папе Иоанну XXIII и в Папский секретариат по содействию христианскому единству31. «Под ним стояли печатные имена всех украинских униатских епископов. От их имени выражаласъ надежда, что Собор обсудит текст „меморандума” и вынесет по его содержанию соответствующее решение (т.е. осудит нашу Церковъ и опротестует действие наших властей)»32, -отмечал протоиерей Виталий Боровой. Он также сообщал о мерах, которые были приняты Душником и его помощниками для широкого распространения «меморандума» в СМИ: «Было создано специалъ-ное украинское пресс-бюро для заведывания всем делом продвижения этого меморандума в прессе и популяризации его среди общественного мнения. Во главе этого пресс-бюро был поставлен украинский политический деятелъ, бежавший с немцами из Лъвова, некто Матушан (за точ-ностъ передачи фамилии ручатъся нелъзя)»33.

В связи с деятельностью украинских униатов в Риме представители Русской Православной Церкви предприняли ряд энергичных контрмер. После опубликования «меморандума» протоиерей Виталий Боровой посетил Секретариат по вопросам христианского единства. Там ему сообщили, что публикация униатского «меморандума» вызвала в Секретариате большое раздражение, и подчеркнули, что расценивают его как «мистификацию и фалъшивку». Представителю Московского Патриархата в Секретариате пообещали опубликовать специальное заявление, опровергающее «меморандум» украинских униатов. Было также обещано, что сами греко-католические епископы также сделают заявление, в котором сообщат, что упомянутого «меморандума» не подписывали. Протоиерея Виталия Борового в Секретариате заверили и в том, что в Москву будет направлено специальное послание с выражением сожаления по поводу происшедшего и уверением в том, что в Ватикане «меморандуму не придается никако-

го значения»34. Состоялись беседы наблюдателей от Русской Православной Церкви с монсеньором Виллебрандсом и кардиналом Беа. «В результате этих бесед в официальном органе Ватикана появилось опровержение, в котором упомянутые статьи в этих двух газетах квалифицировались как мистификация и злоупотребление именами украинских епископов, которые не давали никому права выступать от их имени и не поручали никому писать эти статьи»35, - сообщал протоиерей Виталий Боровой.

Виновники инцидента получили строгие взыскания. «Папа Иоанн XXIII сделал отеческое внушение кардиналу Чиконьяни и предписал ему на собрании восточной конгрегации сделать порицание епископам, подписавшим меморандум»36, - отмечается в материалах Совета по делам Русской Православной Церкви. Госсекретарь Ватикана кардинал Чиконьяни, в свою очередь, официально выразил униатским иерархам недовольство их действиями. «От имени папы украинским епископам было выражено неудовольствие. Статс-секретарь Чиконьяни объявил этим епископам выговор. Их поведение разбиралось на общем собрании конгрегации по делам Восточных Церквей под председательством кардинала Тэсты37. На этом собрании, о котором нам стало известно из нескольких источников, украинским епископам пришлось выслушать много горьких упреков. Кардинал Бэа публично в присутствии многих других кардиналов и епископов принес наблюдателям Русской Церкви официальные извинения Ватикана и свои лично и выразил свое глубокое возмущение этой провокацией. Принес свои извинения и статс-секретарь Чиконьяни (правда, в более сдержанной форме). Подходил с извинениями и очень энергично осуждал украинских епископов и глава восточной конгрегации кардинал Тэста (которому непосредственно подчинены эти епископы). Публично осудил эту вылазку и кардинал Тиссеран. Русский униатский епископ Андрей Катков38 и другие деятели из „Рус-

сикума” неоднократно выражали в связи с этим свои симпатии к русским наблюдателям и свое прискорбие по поводу этого инцидента. Глава всех униатов-карпатороссов в США епископ Николай Элъко39 демонстративно подходил несколъко раз на Соборе к русским наблюдателям, громко осуждал украинцев и чтобы показатъ, что он не имеет с ними ничего общего, приглашал русских наблюдателей на обед»40, - так описывал протоиерей Виталий Боровой реакцию официального Ватикана и отдельных католических иерархов на действия униатов.

После инцидента с униатским «меморандумом» в ватиканском официозе «L’osservatore Romano» от имени Святого Престола было сделано специальное сообщение о том, что «все без исключения наблюдатели приглашены папой, являются его гостями, полъзуются полным доверием и уважением и «никаких доказателъств их искренности» не требуется»41. Кроме того, кардинал Беа направил от лица Святого Престола телеграмму с извинениями на имя Патриарха Московского и всея Руси Алексия I и архиепископа Никодима (Ротова), председателя овцс МП.

Участники затеи с «меморандумом» были напуганы таким поворотом событий: «Украинские епископы один за другим стали отказы-ватъся от своих подписей. Звонили по телефону кардиналу Бэа и Чико-нъяни, говорили, что их именами злоупотребили без их ведома. Просили аудиенции у папы и Бэа, но не были приняты. Душник уехал в Мюнхен, оттуда в Западный Берлин. Пресс-бюро было распущено»42.

Протоиерей Виталий Боровой также сообщал о реакции СМИ на историю с «меморандумом»: «B прессе этот инцидент нашел свой отзвук толъко в форме кратких сообщений и заметок. Ни одна газета (кроме инициаторов — „Илъ Сэколё” и „Джорнале д’Италиа”) не поместила изложение украинского «меморандума». Когда в „Oссэрваторэ Романо” появилосъ официалъное опровержение Bamuкaнa, все газеты поместили сообщение об этом. Таким образом весъ мир узнал о бесславном провале этой злобной провокации. Расстроитъ отношения между Bamu-

ордена Марианцев. Окончил Папский Восточный институт в Риме. С 1944 г. католический священник восточного обряда. Служил на приходах в Италии, Англии, Австралии. С 1958 г. титулярный епископ Навплийский.

каном и нами и пошатнутъ наши позиции на Соборе не удалосъ...»43 Как видно, Святой Престол сумел целиком проконтролировать деятельность прессы и представить все происшедшее так, как того требовала новая восточная стратегия Ватикана.

Тем не менее, несмотря на неудачную попытку украинских греко-католических епископов привлечь внимание участников II Ватиканского собора к проблемам Униатской Церкви, их активизация оказала определенное влияние на настроение участников собора. Стремясь успокоить украинских униатов после истории с «меморандумом» и компенсировать их недовольство сближением, происходящим между Ватиканом и Москвой, папа Иоанн XXIII в тесном взаимодействии с кардиналом Беа и архиепископом Дель Аква решает предпринять попытку добиться освобождения главы Греко-католической Церкви Галиции митрополита Иосифа Слипого, который в то время продолжал находиться в заключении в одном из лагерей в Мордовской АССР 44.

По всей вероятности, папа рассчитывал, что освобождение главы украинских униатов впишется в контекст быстро развивающихся доброжелательных отношений между Советским Союзом и Ватиканом и станет ответным дружественным жестом советских властей, своего рода знаком благодарности за продемонстрированную Святым Престолом жесткость в отношении греко-католической диаспоры. Кроме того, высказывалось предположение о том, что освобождение Слипого могло быть одним из условий, при которых Ватикан соглашался на посреднические услуги в деле урегулирования возникшего в то время кризиса в отношениях между СССР и США, причиной которого была попытка разместить советские военные ракеты на Кубе45.

Важную роль в освобождении Иосифа Слипого сыграла встреча кардинала Густава Тэста с наблюдателями от Московского Патриархата, которая состоялась перед их отъездом из Рима в Москву в декабре 1962 г. Встреча проходила по инициативе кардинала Тэста в резиденции кардинала Беа, «который рекомендовал Тэсту наблюдателям и присутствовал при начале их беседы, а затем удалился, оставив их наедине с Тэстой (молчаливым присутствующим при беседе был Виллеб-рандс)»46.

Тэста являлся одним из наиболее важных лиц в Римской курии, он был «председателем конгрегации по делам восточных церквей, членом

конгрегации священной канцелярии, конгрегации пропаганды веры, комиссии по чрезвычайным церковным делам, главой апостолической сигнатуры, заместителем папы по управлению ватиканским государством, по управлению имуществом римского престола». Однако в контексте данной встречи намного важнее было то, что Тэста являлся «земляком и личным другом папы»41. Протоиерей Виталий Боровой отмечал: «Кардинал Тэста долго и оченъ подробно описывал свою интимную близостъ к папе, землячество с ним и личную дружбу, начиная со школъной скамъи. Уверял, что папа считает его своим лучшим другом и делится с ним своими мыслями и заветными желаниями. Эти свои излияния Тэста объяснил желанием, чтобы мы поняли, что его устами будет с нами говоритъ сам папа»48.

По словам кардинала Тэста: «Папа оченъ просит наблюдателей довести до сведения Святейшего Патриарха, а чрез Патриарха — до сведения Советского Правителъства, что он — папа — был бы оченъ счастлив и благодарен Советскому Правителъству, если бы оно, руко-водясъ гуманными соображениями и милосердием, предоставило бы амнистию заключенному униатскому митрополиту Иосифу Слипому, семнадцатъ лет тому назад осужденному советским судом. Слипой уже глубокий старик, к тому же он болъной. Если он был виновен, он достаточно понес наказание за свои преступления. Теперь для Советского Правительства он не представляет уже никакой опасности. Будет гуманно, если его помилуют, освободят из заключения и дадут возможность спокойно дожить остатки его дней и умереть не в тюремных условиях. Папа, Тэста и вообще Ватикан ручаются пред Советским Правительством в том, что Слипой не возобновит никакой официальной деятельности и не станет что-либо говорить или действовать неофициально. Этот гуманный акт Советского Правителъства произвел бы во всем мире самое благоприятное впечатление, а папа, подчеркивал Тэста, был бы за это „оченъ и оченъ и весъма конкретно благодарен”»49.