Спросить
Войти
HISTORY OF MEDICINE
https://doi.org/10.23873/2074-0506-2019-ll-4-330-348 |
ФЕНОМЕН ДЕМИКОВА. В Институте им. Склифосовского (1960-1986 гг.). Совет по координации научно-исследовательских работ Минздрава СССР: упущенные возможности. Часть 2 (1963 г.)
С.П.Глянцев
ФГБУ «НМИЦ ССХ им. А.Н. Бакулева» МЗ РФ, 121552, Россия, Москва, Рублевское ш., д. 135; ФГБНУ «<Национальный НИИ ОЗ им. Н.А. Семашко», 105064, Россия, Москва, ул. Воронцово поле, д.12, стр. 1 Контактная информация: Сергей Павлович Глянцев, проф., д-р мед. наук, руководитель отдела истории сердечно-сосудистой хирургии НМИЦ ССХ им. А.Н. Бакулева, заведующий сектором истории медицины отдела истории медицины Национального НИИ ОЗ им. Н.А. Семашко, e-mail: spglyantsev@mail.ru
В статье впервые введена в научный оборот стенограмма заседания Президиума Совета по координации научно-исследовательских работ и внедрению в практику научных достижений Министерства здравоохранения СССР, прошедшего 8 октября 1963 г. и посвященного состоянию и развитию научных исследований по проблеме пересадки органов в СССР. Описаны и проанализированы выступления участников заседания, обсудивших доклады В.П. Демихова и В.И. Бураковского. Концепция гомопересадок органов В.П. Демихова, не принимавшего во внимание (по мнению некоторых выступавших) современных достижений иммунобиологии, подверглась обоснованной критике. Предложения В.И. Бураковского о создании Научно-исследовательского института трансплантации органов и тканей и Проблемной комиссии по трансплантологии были признаны рациональными, поддержаны и внесены в решение Президиума.
Конфликт интересов Автор заявляют об отсутствии конфликта интересов Финансирование Исследование проводилось без спонсорской поддержки
Глянцев С.П. Феномен Демихова. В Институте им. Склифосовского (1960—1986 гг.). Совет по координации научно-исследовательских работ Минздрава СССР: упущенные возможности. Часть 2 (1963 г.). Трансплантология. 20l9;11(4):330—348. https://doi. org/10.23873/2074-0506-2019-11-4-330-348
HISTORY OF MEDICINE
PHENOMENON OF DEMIKHOV. In the Sklifosovsky Institute (1960-1986). Research Coordination Council of the USSR Healthcare Ministry: Missed opportunities. Part 2 (1963)
S.P. Glyantsev
A.N. Bakoulev National Medical Research Center for Cardiovascular Surgery, 135 Roublyevskoe Hwy., Moscow 121552 Russia; N.A. Semashko National Research Institute of Public Health, 12 Bldg. 1 Vorontsovo Pole St., Moscow 105064 Russia Correspondence to: Sergey P. Glyantsev, Prof., Dr. Med. Sci., Head of the Department of the History of Cardiovascular Surgery at A.N. Bakoulev National Medical Research Center for Cardiovascular Surgery, Head of the Medical History Unit within the Medical History Department at N.A. Semashko National Research Institute of Public Health,
e-mail: spglyantsev@mail.ru
This paper has first put into scientific circulation the transcript of the Meeting of the Presidium of the USSR Healthcare Ministry Council for the Coordination of Scientific Research and Implementation of the Scientific Achievements that was held on October 8, 1963, and discussed the current state and development of scientific research in organ transplantation in the USSR. The presentations of the meeting participants who discussed the reports of V.P. Demikhova and V.I. Burakovsky have been described and analyzed. The concept of organ homotransplantation put forward by V.P.Demikhov who did not take into account (in some speakers&s opinion) the latest achievements in immunobiology was reasonably criticized. V.I.Burakovskys proposals on establihing a Research Institute of Organ and Tissue Transplantation and the Problem Commission for Transplantology were considered rational, supported, and included in the Presidium Resolution. Keywords: history of transplantology, USSR Healthcare Ministry, Research Coordination Council, Institute of Organ and Tissue Transplantation, Problem Commission for Transplantology, 1963
Conflict of interests Author declares no conflict of interest Financing The study was performed without external funding
Glyantsev SP. Phenomenon of Demikhov. In the Sklifosovsky Institute (1960-1986). Research Coordination Council of the USSR Healthcare Ministry: Missed opportunities. Part 2 (1963). Transplantologiya. The Russian Journal of Transplantation. 2019;11(4):330-348. (In Russ.). https://doi.org/10.23873/2074-0506-2019-11-4-330-348
В предыдущей части нашего исследования мы рассмотрели и проанализировали выступления В.П. Демихова и В.И. Бураковского на заседании Совета по координации научно-исследовательских работ и внедрению в практику научных достижений Министерства здравоохранения СССР, прошедшего 8 октября 1963 г. и обсудившего состояние и развитие научных исследований по проблеме пересадки органов в СССР. После этих выступлений докладчикам были заданы вопросы, а затем состоялась дискуссия.
Вел заседание заместитель министра здравоохранения СССР профессор И.Г. Кочергин. На заседании присутствовали около 50 врачей и ученых из разных учреждений Москвы, имевших отношение к научным исследованиям в области иммунологии, биологии, морфологии, трансплантационного иммунитета, экспериментальной и клинической хирургии сердца, пересадок органов и тканей. Данная статья посвящена описанию и анализу выступивших в дискуссии по поводу докладов В.П. Демихова и В.И. Бураковского и решению Совета по рассматриваемому вопросу.
Совет
по координации научно-исследовательских работ и внедрению в практику научных достижений Министерства здравоохранения СССР (вопросы докладчикам)
После того, как В.П. Демихов и В.И. Бура-ковский завершили свои доклады, И.Г. Кочергин (рис. 1) предложил слушателям задать вопросы. Несмотря на то, что вопросы было предложено
задать обоим докладчикам, они были заданы одному В.П. Демихову.
Рис. 1. Заместитель министра здравоохранения СССР член-корреспондент АМН СССР, профессор И.Г. Кочергин
Fig. 1. Professor I.G. Kochergin, the Deputy Minister of the USSR Healthcare Ministry, a Corresponding Member of the USSR Academy of Medical Sciences
Профессор М.И. Ефимов (Рязань1): «Проводил ли докладчик опытную аутотрансплантацию и какие [получил] результаты? Как Вы оцениваете данные Медавара и Гашека2, или по этому поводу занимаете оригинальную позицию?».
Действительный член АМН СССР, директор Института мозга АМН СССР профессор С. А. Саркисов (рис. 2): «Наряду с замечательными хирургическими операциями отсутствуют важные иммунологические исследования этих опытов. Хочу спросить. Я понял так, что Вы не находили нужным это делать, или [же Вы не делали этого] потому, что не было соответствующих условий, или Вы считаете, что этот вопрос уже решен жизнью?».
Начальник планового отдела Министерства здравоохранения СССР Л.М. Леменев: «Почему у Вас нет комплексных исследований с биологами, физиологами, морфологами?».
.•vAp-jEf »y
Рис. 2. Действительный член АМН СССР профессор
С.А. Саркисов Fig. 2. Professor S.A. Sarkisov, a Full Member of the USSR Academy of Medical Sciences
Р.Л. Гинзбург: «Почему Вы не признаете иммунологические реакции на пересадку? Вы придаете значение восстановлению кровообращения. Вы пересадили много голов, сердец, так скажите, был ли хоть один случай длительного приживления? Были ли хоть один случай постоянного приживления? <...> Следующий вопрос: кожа, пересаживаемая вместе с конечностью, непременно приживается? Последний вопрос: Вы работаете в Институте имени Склифосовского, там имеется очень богатый человеческий материал. Был ли хоть один случай аутопластической пересадки? Хотя бы пальца?».
Председатель заседания, заместитель министра здравоохранения СССР профессор И.Г. Кочергин: «Я позволю себе задать такой вопрос: За три года работы в Институте имени Склифосовского В.П. Демиховым было проведено около 250 операций на 500 собаках по пересадке органов: головы, сердца, легких, органов брюшной полости, грудины, гомоконечностей. Но, к сожалению, у комиссии нет данных о результатах этих экспериментов? Модели прекрасные, и то, что Владимир Петрович - прекрасный хирург, нам известно. Скажите, из этих 250 операций, какие сроки выживания были при пересадке головы, кожи и др.? Можете ли Вы дать
такой анализ? В своем докладе Вы ничего об этом не сказали. Есть 7 дней, а если Гришка прожил 143 дня - это совсем другое дело».
Вопрос с места: «Скажите, сколько пересадок конечностей Вы сделали?».
И.Г. Кочергин: «Владимир Петрович, ответьте на заданные вопросы» [1, с. 38-40]3.
А вопросы затрагивали самые существенные стороны деятельности В.П. Демихова: отношение к аутотрансплантации, комплексным исследованиям, иммунологии. Главный вопрос задал И.Г. Кочергин: «Каковы сроки приживления пересаженных органов?». Но прежде, чем В.П. Демихов начал отвечать, обратим внимание на одну деталь. Совет по координации НИР при Министерстве здравоохранения СССР собрался для того, чтобы рассмотреть вопрос «О состоянии и развитии научных исследований по проблеме пересадки органов», а приглашенных, похоже, интересовали вопросы, касавшиеся деятельности одного человека. Как будто за состояние и развитие этой проблемы в стране в целом отвечал один В.П. Демихов.
Однако вопросы были заданы, заданы конкретно и по существу, а отношение председателя заседания И.Г. Кочергина к В.П. Демихову, судя по обращению к нему по имени-отчеству, было доброжелательным. И В.П. Демихов стал отвечать.
В.П. Демихов: «Первый вопрос - производилась ли аутотранплантация? Я [этим] не занимался. Я считаю, что этот вопрос в принципе решен, а заниматься решенными вопросами - значит терять время. Результаты аутопересадок я наблюдал у других ученых. <...>
О данных [П.Б.] Медавара и [М.] Гашека. Я слушал и Медавара и Гашека. Они оба в своих исследованиях [при гомопересадках] не находят образования антител <...> На Британской выставке4 (рис. 3) писалось, что Медавару присуждена Нобелевская премия за устранение антител. У одного советского иммунолога, встреченного мною на этой выставке, я спросил: «Как понять, что Медавар в своих опытах антител не находил, но Нобелевскую премию (как это написано в английском проспекте на русском
языке) получил за устранение антител?» Иммунолог мне ответил, что (между нами говоря) это мы ему подыграли. На это я ему сказал, что лучше было бы,
Рис. 3. Обложка проспекта Британской торгово-промышленной выставки, прошедшей в Москве 19 мая -4 июня 1961 г.
Fig. 3. The cover of the booklet of the British Trade and Industry Exhibition held in Moscow, May 19-June 4, 1961
чтобы вы подыгрывали советским и социалистическим странам.
Гашек подготовил собак к пересадке сердца, и Чехословацкая академия пригласила меня приехать к ним в декабре месяце. Я согласен поехать туда, они оплачивают все расходы, но в нашем министерстве [мне] отказали. В отделе внешних сношений сказали, что эта поездка не запланирована. <...> Речь идет о совместной работе с Гашеком5.
Я - биолог и патологоанатом. В течение 10 лет мы совместно с Институтом экспериментальной биологии [АМН СССР] ведем исследования6. Но за 10 лет Институт ни своими фактами, ни данными не может убедить меня. Я их каждый раз приглашаю: «Придите на вскрытие и посмотрите, от чего погибает орган». <...> Мне говорят: «Мы патологическую анатомию не знаем и смотреть не будем». Что там [в погибшем органе] происходит? Я посылаю весь материал на гистологическое исследование. И здесь я бываю зависим от профессора [Т.А.] Григорьевой7. Я тут не виноват.
Мы с Михаилом Михайловичем [Тарасовым] хотели пригласить аспирантку, окончившую аспирантуру у [Н.Н.] Жукова-Вережникова8, но ей посоветовали к нам не идти. Мы кровь после каждого
HISTORY OF MEDICINE
опыта посылаем в Институт экспериментальной биологии [АМН СССР]. Они говорят, что иногда находят неполные антитела. Но тут надо ответить на вопрос: являются ли эти антитела причиной [гибели трансплантата] или следствием? Получается, что эти антитела являются следствием гибели трансплантата.
[Вы спрашиваете:] почему нет комплексных исследований? Наоборот, я стремлюсь к тому, чтобы проводить такие исследования. Совместные [морфологические] исследования мы проводим с кафедрой гистологии 2-го медицинского института (зав. - проф. Т.А. Григорьева. - Авт.). У меня таких возможностей нет, а у них - есть. <...> Я готов был идти в Институт экспериментальной биологии [АМН СССР проводить иммунобиологические исследования], но получилось так, что вначале Иван Николаевич [Майский] согласился [работать совместно], а потом отказался. <...>
Я пытался проводить совместные исследования с десятью институтами, подал заявление академику [Н.Н.] Блохину9, чтобы мне дали возможность выступить в прениях на сессии [АМН СССР] и объявить о желании провести исследования с этими институтами АМН СССР. Но такой возможности мне не предоставили. Потом, меня не заслушав, Президиум АМН СССР обвинил [меня] в недостаточной компетенции в пересадке органов. Решение [Президиума] подписал психиатр [О.В.] Кербиков10. <...>
Кроме того, я проводил исследования по пересадке головы совместно с Берлинским институтом (ГДР). Есть три совместные работы. Но в Германию гораздо труднее поехать. В Советском Союзе [проводить комплексные исследования] мне было бы легче. Сейчас ведем совместную работу с Институтом туберкулеза [МЗ СССР]. Здесь присутствует профессор [Н.М.] Герасименко. Мы довольны друг другом. Но звонят профессору Герасименко и говорят: «Не ведите совместную работу с Демиховым!». Я не знаю, кто звонит, и кому это нужно.
В моих опытах были случаи постоянного приживления. Наиболее яркий пример - собака Гришка с пересаженным дополнительным сердцем и легкими, которая жила 141 день (рис. 4). Здесь присутствуют доцент [И.А.] Червова и профессор [Т.А.] Григорьева. Они могут подтвердить [приживление] гистологически. Там было очень хорошее приращение. У меня сохранился препарат.
О процессе отторжения. При пересадке кожи происходит отторжение, но является ли это следствием наличия антител или антитела появляются в результате некроза [пересаженной кожи]? Для выяснения этого нужны дополнительные исследования.
Рис. 4. В.П. Демихов и пес Гришка. Фото Е. Тихонова.
Fig. 4. V.P. Demikhov and Grishka dog. Photo by E. Tikhonov.
July 1, 1962
Голова, пересаженная от дворняжки овчарке, существовала 29 дней. И она настолько хорошо прижилась, что получилось сдавление спайками основной вены, по которой оттекала кровь от головы, и [голова погибла на фоне] отека по принципу тромбофлебита».
И.Г. Кочергин: «Речь идет о сроках выживания пересаженных органов на Вашем экспериментальном материале. Срослась кожа, но потом-то голова погибла».
В.П. Демихов: «Патологоанатомы установили, что сращение было первичным натяжением, и только в одном месте был источник инфекции, и именно это решило исход.
Максимальный срок выживания - 141 день. Но это - собака, органы которой были вполне жизнеспособны. На 141-й день [пересаженное дополнительное] сердце перестало прослушиваться. Это было как раз 8 ноября, в праздничный день. И мы решили пригласить всех присутствовать при этом. Я стал звонить ученым Института Склифосовского, но никого не нашел. Тут нам помогло введение гепарина, после которого ритм [пересаженного] сердца восстановился. Поэтому там картина очень ясная, и с точки зрения функциональной, и с точки зрения патологии. Несколько собак с пересаженным [вторым, дополнительным] сердцем жило до месяца. Причины их гибели были исследованы и тоже нам совершенно ясны.
Большим недостатком в нашей работе является вопрос свертывания крови. Тромбозы у нас возникают очень часто. У собак по сравнению с человеком свертываемость повышена...»
Вопрос из зала: «Следовательно, одна собака жила 141 день11 и две - около месяца?»
И.Г. Кочергин: «Меня как председателя интересует вот что: я хочу знать, каковы были сроки выживания пересаженных органов? Я просто спрашиваю, сколько было выживаний кроме Гришки? Какие сроки были по остальным элементам?»
В.П. Демихов: «Я не ожидал, что нужно будет сообщать точные данные, поэтому у меня сейчас их с собой нет. <...> У меня, конечно, имеются все протоколы, но точных цифр сейчас по памяти назвать не смогу. Примерно 2-3 собаки с пересаженным [дополнительным] сердцем жили до месяца. Были те, которые жили по три недели, а были случаи, когда собаки жили и по 12, и по 18 дней. Это - в отношении пересаженных сердца и легких.
Я также пересаживал грудину вместе с кожей и наблюдал сращение. В двух случаях эта грудина жила 18 дней. На 18-й день наблюдалось похолодание, и трансплантат пришлось отсечь.
Пересаживал голову, которая жила 29 дней. В других опытах голова жила по 7-10 дней.
Пересаживались конечности, но наряду с тромбозом мешала инфекция. У нас нет клиники. Трудно создать определенную стерильность. Против инфекции мы применяем антибиотики, а они повышают свертываемость крови.
С конечностями было 4-5 опытов. Причем делали операции по новой схеме. И хотя конечности жили у нас по 10 дней, мы заметили интересный факт: возникает отек пересаженных конечностей, мы рассекали спайки вокруг вены, и отек устранялся. Этот отек являлся фактически результатом физиологического процесса, то есть результатом затрудненного оттока крови из пересаженного органа» [1, с. 40-48].
Прямые и искренние ответы В.П. Демихова показывают, насколько сложны были его поиски. Ни штатов (хотел пригласить аспирантку, но ее отговорили), ни крупных комплексных исследований (в ЧССР В.П. Демихова не пустили, И.Н. Майский работать с ним отказался, Н.М. Герасименко - отговорили, Президиум АМН СССР в комплексировании НИР с академическими институтами отказал), ни надлежащих условий для выхаживания оперированных собак (трансплантат грудины пришлось удалить из-за изменения погоды) у него не было. Наличие же (или отсутствие) антител в крови реципиента, по мнению В.П. Демихова, реакцию отторжения не доказывало, а выживание гомотрансплантатов в течение 3-4 недель, а тем более - сердца в груди Гришки в течение 141 суток, противоречило известным ему на то время законам иммунобиологии. И отек пересаженной гомоконечности В.П. Демихов объяснял не реакцией отторжения, а нарушением оттока крови, так как отек исчезал после восстановления оттока венозной крови. В конце ответов на вопросы В.П. Демихов попытался вернуть обсуждение в русло заявленной темы о состоянии и развитии НИР по проблеме пересадки органов.
В.П. Демихов: «Каково состояние [проблемы] за рубежом? Моя книга, которая выпущена здесь, переведена в Нью-Йорке и в Берлине. Она является единственным руководством по пересадке органов.
В отношении аутопересадок конечностей в Институте Склифосовского. <...> Попыток было очень много12. Однако успешных пересадок пока всего две: одна с успешным прирастанием конечности - у профессора [П.И.] Андросова, а второй случай - во Франции. Это говорит о том, что техника (реплантации. - Авт.) освоена недостаточно13». <...>
И.Г. Кочергин: «Нас очень интересует экспериментальный материал. Но ни в докладе [В.П.] Демихова, ни в сообщение профессора [В.И.] Бураковского такого материала дано не было. А Владимир Петрович не помнит на память нужных данных. Вы знаете, что докладная записка товарища Демихова от начала до конца пронизана вопросами биологических реакций. А Вам, Владимир Петрович, нужно было дать экспериментальный материал и подробно в своем докладе на нем остановиться, а не вступать в спор с неизвестным противником. Но теперь дело уже сделано, и сейчас нам остается перейти к обсуждению данного вопроса» [1, с. 48-50].
Из вопроса и заключения заместителя министра следует, что и он вместо того, чтобы обсуждать состояние проблемы в целом, ждал от В.П. Демихова представления данных его экспериментов. Но совсем не случайно в своей докладной записке В.П. Демихов рассуждал о биологических реакциях при гомопересадках. Он-то как раз и смотрел на проблему трансплантологии достаточно широко. Для него было ясно, что основной вопрос, который надо решать в масштабах страны, есть вопрос не хирургический, а биологический.
Дело в том, что, как мы показали ранее [3], все исследования В.П. Демихова были направлены на поиск способов преодоления биологической несовместимости при гомопересадках, одним из которых был парабиоз. Вспомним его замечания о работах, проводимых им в течение 10 лет совместно с Институтом экспериментальной биологии АМН СССР, о желании взять на работу ученицу иммунолога Н.Н. Жукова-Вережникова, о задуманных им экспериментах совместно с М. Гашеком. Ведь М. Гашек преодолел иммунологическую толерантность путем парабиоза птиц, но только в периоде их эмбрионального развития. Остается только догадываться, что могли дать совместные исследования чехословацкого и советского ученого.
Совет
по координации научно-исследовательских работ и внедрению в практику научных достижений Министерства здравоохранения СССР
(дискуссия)
Но, говоря словами И.Г. Кочергина, «дело было сделано», и пора было переходить к обсуждению сказанного и услышанного. Выступавшая первой профессор-гистолог Т.А. Григорьева рассказала, как возглавляемая ею кафедра пришла к проблеме изучения органов после гомопересадок, как она и ее сотрудники «вступили в контакт с В.П. Демиховым», и что они обнаружили в гомо-сердцах после аутопсий.
Профессор Т.А. Григорьева: «Настоящее совещание, в работе которого принимают участие представители многих научных дисциплин, имеет все основания всесторонне обсудить поставленный вопрос и наметить правильные пути для его разрешения.
С В.П. Демиховым мы связаны в течение нескольких лет. К необходимости установить эту связь мы пришли в результате своих собственных исследований в области нервной трофики. Для разрешения собственных задач в связи с этой проблемой мы прибегли к методу изучения изменений в органах и тканях при их раздельной иннервации (чувствительной, двигательной и вегетативной). Мы установили, что каждый из нервных проводников имеет для органа свое собственное, специфическое значение. <...> Имея на руках эти данные, мы приступили к опытам по [ауто]пересадкам (работа О.В. Волковой) <. > и установили прямую зависимость приживления и сохранения специфической структуры органа от его реиннервации. <...>
После этого мы и вступили в контакт с В.П. Демиховым. [Вначале] совместно с ним мы исследовали гомотрансплантированную почку. Как
мы и ожидали, в пересаженной почке возникли все изменения, которые мы наблюдали в денервирован-ном органе (диссертация И.П. Шлыкова). Среди этих изменений преобладали те, которые были связаны с чувствительной денервацией. <...> Возникла мысль, что в разрешении сложной проблемы приживления трансплантата преобладает проблема его реиннер-вации, которая может конкурировать с проблемой тканевой несовместимости. <...>
[Далее] совместно с В.П. Демиховым мы изучили 15 гомотрансплантированных сердец (работа И.А. Червовой). Включая то, которое жило и работало в реципиенте 142 дня. Результаты этих исследований имеют значение не только для проблемы трансплантации в узком ее смысле. Метод пересадки позволил создать сердце, которое живет в отсутствии нервных связей с организмом. Но это сердце оказалось денервированным не полностью. Мы обнаружили в нем собственный интрамураль-ный нервный аппарат, построенный по рефлекторному принципу. Этот аппарат, обеспечивая в условиях сохранной васкуляризации какой-то уровень рефлекторного функционирования, позволяет трансплантату сохранять жизнеспособность. Эти данные имеют большое значение для морфологии и физиологии сердца. Они же внушают надежду на то, что при врастании в трансплантат экстра-кардиальных нервов (перерезанных при пересадке) трансплантированное сердце может существовать и более длительно.
Только блестящая хирургическая техника В.П. Демихова позволяет выполнить эту работу. Изученные гомотрансплантаты сердца показали, что тканевые реакции в нем протекают менее бурно, чем, например, в почке. Это связано скорее всего с наличием в сердце интрамурального нервного аппарата, функционирующего рефлекторно.
Вопрос этот чрезвычайно важен в общем спектре проблемы и требует дальнейших исследований. Я считаю, что проблема трансплантации органов и тканей, которая сейчас не имеет ни специального головного института, ни проблемной комиссии и разрешается поэтому без необходимого планирования и контроля, должна после сегодняшнего совещания найти и то, и другое. Создание проблемной комиссии по трансплантации очень важно. Но еще важнее создание специального института, в котором можно будет осуществлять комплексное изучение проблемы. В.П. Демихов должен занять в этом институте соответствующее место. Пока же нужно принять меры к тому, чтобы улучшить условия его работы, которые далеки от благополучных, и обеспечить ему возможность продолжения его чрезвычайно важных исследований» [1, с. 52-55].
В выступлении Т.А. Григорьевой интересно следующее. Первое. По сути дела, она использовала в своих исследованиях экспериментальные модели, разработанные В.П. Демиховым, и которые в разные годы он предлагал (чаще
всего - безуспешно) использовать многим исследователям. К счастью, в данном случае научные интересы В.П. Демихова и Т.А. Григорьевой совпали. Второе. Обнаружив при денервации органов морфологические изменения, схожие с теми, которые присутствовали в пересаженных гомоор-ганах, Т.А. Григорьева пришла к тому же выводу, к которому в свое время пришел В.П. Демихов: восстановление функции пересаженного органа способствует его приживлению. В данном случае мы не обсуждаем истинность такого подхода. Мы лишь констатируем то, что В.П. Демихов не был одинок в своих попытках решения биологических проблем с позиций физиологии. Третье. Т.А. Григорьева первая поддержала мысль о необходимости создания в стране специализированного НИИ и Проблемной комиссии по трансплантологии. Четвертое. Отметив заслуги В.П. Демихова в разработке проблемы, Т.А. Григорьева указала на необходимость улучшения условий его работы.
Следующим выступил заведующий лабораторией пересадки органов НИИ травматологии и ортопедии им. Н.Н. Приорова А.Г. Лапчинский, который сразу же отметил мелкотемность заданных вопросов.
Кандидат медицинских наук А.Г. Лапчинский14: «Я не знаю, как у других, но у меня создается чувство неудовлетворенности, потому что по повестке стоял вопрос относительно положения у нас с проблемой трансплантации тканей и органов, а дело сводится к обсуждению работ В.П. Демихова. А основные пункты заключения комиссии об организации института или специального учреждения для решения этой проблемы в выступлениях докладчика и содокладчика были совершенно смазаны. <...>
Я считаю, что наша задача говорить о проблеме, а проблема пересадки органов и тканей - это хирургия будущего. И я особенно поддерживаю, потому что в течение многих лет я говорил, что такой институт должен существовать. В 1958 г. выступил целый ряд ведущих хирургов [и ученых]: В.Н. Шамов, А.А. Вишневский, Н.И. Гращенков, П.А. Куприянов, И.Г. Руфанов и др. Они написали письмо, в котором говорили, что нужно организовать институт по пересадке
органов и тканей. Я в свое время подавал письмо министру М.Д. Ковригиной, в котором писал, что (цитирует письмо) «... если не будет изменено существующее положение и не будет создан центр, координирующий в СССР работу по трансплантологии, то мы рискуем отстать от мировой зарубежной науки». <...>
На нефрологическом конгрессе в Праге американские ученые доложили, что почки не только от однояйцевых близнецов, но и от неродственных людей и трупов они пересадили 50 людям, в Англии - 50 больным, во Франции - 27 больным. А у нас в Советском Союзе этим сейчас никто не занимается. <...>
А между тем пересадкой почки мы занялись раньше, чем за рубежом. Впервые почку от трупа больному пересадил в 1934 г. Ю.Ю. Вороной, который к 1950 г. сделал 5 таких операций.
Амбюрже, который сейчас занимает ведущее положение в исследованиях по пересадке почек за рубежом15, еще год тому назад докладывал, что почки можно пересаживать только от живых доноров, так как при перерыве кровообращения в изолированной почке более 45 минут их функция необратимо нарушается. А между тем в наших опытах на собаках было показано, что, применяя разработанную нами методику консервации изолированных почек охлаждением с искусственным кровообращением в предложенном нами аппарате (рис. 5), можно сохранять изолированные почки до 28 часов. После реплантации такие почки стойко приживают и настолько хорошо восстанавливают свою функцию, что одна консервированная по этому методу почка, пересаженная на шею собаки через 28 часов после отделения от тела, способна полностью осуществлять мочевыдели-тельную функцию. Амбюрже и Вайс провели целый день в нашей лаборатории, изучая нашу методику, так как, овладев ею, они рассчитывали вместо живых доноров для пересадок использовать почки от свежих трупов. И теперь им это удается.
Для устранения несовместимости применяют облучение сублетальными дозами лучистой радиации и химические агенты. Это требует специального дорогостоящего оборудования, кото14 В 1970 г. А.Г. Лапчинский защитил докторскую диссертацию на тему: «Аутотрансплантация и гомотрансплантация конечности в эксперименте».
рого у нас нет. И это никого у нас не тревожит, никто этим не занимается.
Рис. 5. Сотрудники НИИЭХАиИ (слева направо): инженер Г.П. Тарасов, гематолог Г.В. Медведева, заместитель директора по научной работе С.С. Брюхоненко и зав. лабораторией пересадки органов и тканей А.Г. Лапчинский у аппарата для консервации органов и тканей в условиях гипотермии и искусственного кровообращения. 22 декабря 1953 г. Из архива С.А. Пересторонина
Fig. 5. Employees of NIIEHAil (from left to right): Engineer G.P. Tarasov, Hematologist G.V. Medvedev, Deputy Director on Research S.S. Bryukhonenko, and the Head of Organ and Tissue Transplantation Laboratory A.G. Lapchinsky near the apparatus for organ and tissue preservation under hypothermia and artificial circulation conditions. December 22, 1953. From S.A. Perestoronin&s archives
Нам нужен организационный центр в виде Института или большой лаборатории <...>, в котором наряду с экспериментальной работой будет проводиться и клиническая по лечению больных с помощью пересадок целых органов и тканей. При этом учреждении должен существовать центральный банк тканей для забора [органов и] тканей от трупов для пересадки и разработки методики [их] хранения. Это новое учреждение должно отвечать за разработку и внедрение методов пересадок в лечебную практику. Оно должно поддерживать контакты с зарубежными учеными по этой специальности, используя достижения отечественных и зарубежных исследователей. Без этого мы явно начинаем отставать, особенно в области клинического применения метода пересадок.
В феврале 1964 года Нью-Йоркская академия наук собирает первую международную конференцию по гомопластическим пересадкам и прислала нам приглашение на нее. Однако Министерство здравоохранения СССР, запланировавшее участие в этой конференции, теперь
хочет отказаться от посылки в Нью-Йорк наших ученых, разрабатывавших у нас проблему пересадок. Это неправильно, и происходит потому, что в СССР нет необходимого центра по пересадкам, нет даже Проблемной комиссии по трансплантологии при АМН СССР. Необходимо срочно создать такой центр» [1, с. 56-58].
Выступление А.Г. Лапчинского показывает, насколько в начале 1960-х гг. советские ученые продвинулись вперед в отношении консервации органов для пересадок, насколько они владели информацией о мировых достижениях в области трансплантологии и насколько их разработки были известны за рубежом. Обратим внимание на то, что А.Г. Лапчинский говорил о необходимости начала клинического применения пересадок органов в СССР, в чем, по его мнению, отставала наша страна.
Следующим выступал профессор И.Н. Майский - директор Института экспериментальной биологии АМН СССР, передового учреждения по исследованиям в области иммунологии, с которым на протяжении 10 лет работал В.П. Демихов.
Профессор И.Н. Майский: «После приказа министра, который был издан в 1957 г., Институт экспериментальной биологии принял ряд мер по расширению работы по изучению биологической несовместимости тканей. В частности, была проведена первая [Всесоюзная] конференция [по проблеме трансплантологии] в стенах Института, на которой было около 150 человек, где было заслушано 70-80 докладов. Затем была проведена в Одессе вторая Всесоюзная конференция, совместно с Институтом имени [В.П.] Филатова, в которой участвовало 500 человек, где было прочитано 200 докладов. В настоящее время созывается конференция в Ереване 19 декабря 1963 г., где будет прочитано также около 200 докладов.
Все это свидетельствует о том, что в Советском Союзе очень много людей, которые интересуются этой проблемой. Сейчас у нас в СССР имеется более 100 точек на кафедрах и институтах, где изучают эту проблему. Конференция в Одессе показала, что к этому делу присоединились специалисты различных направлений: и хирурги, и патофизиологи, и биологи, и биофизики <...>.
Однако для того, чтобы более успешно развивать эту проблему, необходимо провести ряд мероприятий. Первым важным мероприятием является создание Проблемной комплексной комиссии, которой можно будет заняться обменом мнениями по разным вопросам, где можно будет общими усилиями двигать эту проблему. Поэтому независимо от того, будет ли создан специальный институт или лаборатория, Проблемная комиссия должна быть
создана. Я считаю, что это должно быть сделано безотлагательно.
Относительно того, что эта проблемы биологическая, никто не сомневается. В ее решении должны участвовать не только иммунологи, но и биологи других направлений, морфологи, биохимики, физиологи, а также хирурги. Я уже говорил здесь о том, что имеется более 100 точек в разных институтах и кафедрах, которые интересуются этой проблемой. Но все эти точки очень маломощные. Вот и В.П. Демихов занимается с небольшой группой людей. Так же и А.Г. Лапчинский <...> Но серьезную работу вести дальше таким образом нельзя. Нужно учесть то, что уже в этом вопросе много сделано за рубежом, например, в Англии, США и других стра?
