Спросить
Войти
А.В. ЗАВРАЖИН доктор исторических наук, профессор кафедры философии
и гуманитарных наук Московского государственного университета экономики, статистики и информатики (МЭСИ)*
Развитие политического мировоззрения общества в условиях деятельности Государственной Думы России (1906-1917 гг.)
Деятельность Государственной Думы России МУ созывов вызывает противоречивые оценки и споры в отечественной и зарубежной историографии. В советской исторической науке преобладало мнение о Государственной Думе как о «неполноценном» парламенте с очень ограниченными полномочиями, неспособном влиять на власть. В последнее время, однако, стала преобладать точка зрения историков, считающих, что неподконтрольная императору Дума ограничивала его власть в законодательных и финансовых вопросах и поэтому после 1906 г. Россия представляла собой конституционную дуалистическую монархию, в которой законодательная власть принадлежала императору и двухпалатному парламенту. Мы не будем вдаваться в этот спор. Отметим лишь, что в истории законодательных органов России, формировании политического мировоззрения общества Государственная Дума занимает особое место. В отличие от своих предшественников, она, несмотря на всю ограниченность своих прав, претендовала на то, чтобы стать парламентом в западноевропейском понимании этого слова. Дума играла ведущую роль в развитии политического мировоззрения всех социальных слоев и политических партий Российской империи вплоть до падения самодержавия.
Начнем с того, что 18 февраля 1905 г., уже в условиях революции, самодержавное правительство издало три акта: «Манифест о настроениях и смутах», указ о расширении полномочий Совета министров и «высочайший рескрипт» на имя министра внутренних дел
А.Г. Булыгина1.
Манифест содержал призыв к «благомыслящим людям всех сословий и состояний соединиться в дружном содействии Нам словом и делом... в искоренении в земле нашей крамолы». Указ возлагал на Совет министров «рассмотрение и обсуждение поступающих на имя Наше от частных лиц и учреждений предположений по вопросам, касающимся
* Завражин Анатолий Владимирович, е-таП: AZavrazhin@mesi.ru
усовершенствования государственного благоустройства»1. Самым же конкретным был рескрипт на имя А.Г. Булыгина, в котором было сказано о решении царя «привлекать достойнейших», доверием народа облеченных, избранных от населения людей к участию в предварительной разработке и обсуждении законодательных предположений». Для осуществления этих планов рескрипт учреждал Особое совещание под председательством А.Г. Булыгина, которое и разработало положение о выборах в Государственную Думу.
Манифест о создании Думы, опубликованный 6 августа 1905 г., разрабатывался при непосредственном участии царя, который неоднократно высказывался о характере будущей Думы2. Предполагалось, что Дума должна была быть совещательным учреждением не столько непосредственно при монархе, сколько при Государственном совете, существовавшем до нее и являвшемся по положению выше ее. Заключения Думы по законопроектам должны были вноситься в Государственный совет, который в известных случаях мог назначать срок для представления ее заключений, а также рассматривать дела и без заключений Думы. Речь шла о полностью зависимом от царя, чисто совещательном собрании представителей, лишенном каких бы то ни было законодательных прав.
Главную роль в возникновении Государственной Думы сыграл Манифест от 17 октября 1905 г. Влияние этого акта огромно, неслучайно созданная вскоре крупная политическая партия взяла себе название «октябристы». Большой уступкой самодержавия было превращение Думы из совещательного в законодательный орган. Однако П.Н. Милюков назвал причиной шаткости политического положения того момента
«неполноту и неискренность тех уступок, которые мы получили»3. Что же подразумевал под этим лидер кадетов?
Создание Думы не изменило и не могло изменить природу государственной власти, политическое мировоззрение общества. Избирательный закон от 11 декабря 1905 г. и вся система выборов в Думу носили антинародный характер. Закон обманул надежды либеральной оппозиции, хотя по сравнению с законом от 6 августа все же представлял собой шаг вперед. Избирательный ценз стал менее суровым, 25 млн. человек получили право голоса, однако от участия в выборах были отстранены женщины, лица моложе 25 лет, военнослужащие, батраки-крестьяне, не являвшиеся «домохозяевами», лица, не являвшиеся квартиронанимателями, часть рабочих, а также «инородцы». Выборы были не прямые и не равные. Избрание выборщиков, которые затем в губернском избирательном собрании
См.: Николай П.Материалы для характеристики личности и царствования. М., 1917, с. 52.
должны были выбирать членов Думы, проектировалось раздельно от четырех курий: землевладельческой, городской, крестьянской и рабочей. Для первых двух курий была установлена двухстепенная подача голосов, для рабочей — трехстепенная, для крестьян -четырехстепенная. Таким образом, весь порядок выборов был построен на предоставлении дворянству исключительного положения в Думе.
Главным отличием российской Государственной Думы от ее западных аналогов была крайняя ограниченность Думы в правах. Ниже мы подробнее остановимся на этом, а пока рассмотрим причины этого явления. На первый взгляд (и так считали советские историки), это объясняется исключительно нежеланием царизма делить свою власть с кем бы то ни было. Представляется, однако, что дело здесь не только в этом. Помимо нежелания самодержавия налицо была и другая сторона проблемы — неспособность выборных от народа этой властью воспользоваться, требование либералов дать стране полноценную Думу, т.е. установить парламентскую демократию при всеобщем, равном, прямом и тайном голосовании не соответствовало уровню развития государства.
Подавляющее большинство населения в России составляло крестьянство. В основном придерживавшееся патриархальных традиций, оно воспринимало власть царя как данную Богом, и крестьянские депутаты выступали чаще всего в роли просителей, ходоков, а никак не народных представителей, способных самостоятельно принимать решения. Только что возникшие политические партии были слабы, опыт политической борьбы отсутствовал. Налицо была неготовность большинства избранных от народа депутатов заниматься законотворчеством. Поэтому на данном этапе развития общества Государственная Дума, созванная по принципу всеобщего, равного, прямого и тайного голосования, была бы неспособна осуществлять свою деятельность, однако с течением времени ситуация менялась.
В Государственную Думу первого созыва согласно избирательному закону намечалось избрать 524 человека. Избрано было и съехалось в Петербург ко дню открытия Думы - 27 апреля 1906 г. - 440 человек, к июлю - 499 депутатов. По своей партийной принадлежности в начале сессии они распределялись следующим образом: кадеты - 182, члены национальных партий — 60, левые - 47, прогрессисты - 36, октябристы -26, правые - 8, демократические реформаторы - 4, члены торгово-промышленной партии - 2, беспартийные - 83. К 26 июня 1906 г. в Думе было 176 кадетов, 102 трудовика, 33 члена от польского населения, 26 мирнообновленцев, 18 социал-демократов, 14 беспартийных автономистов, 12 прогрессистов, 6 демократических реформаторов, 100 беспартийных4.
Первым серьезным шагом Думы стало принятие 5 мая 1906 г. адреса монарху, в котором были выдвинуты основные требования либералов: речь шла о введении всеобщих выборов, об отмене всех ограничений на законодательную деятельность Думы, о личной ответственности министров, отмене ограничительных законов, о Государственном совете, о гарантии гражданских свобод, включая право на забастовку, отмене смертной казни, разработке аграрной реформы, пересмотре налогообложения, введении всеобщего и бесплатного образования, удовлетворении требований национальных меньшинств, полной политической амнистии. Этот документ явился отражением тактики депутатов от оппозиции, которые вошли в состав Думы с целью расширить ее полномочия и преобразовать в полноправный парламент. Они были убеждены, что царь не посмеет тронуть «народных представителей».
Однако правительство, руководимое премьер-министром И.Л. Горемыкиным, категорически отвергло все эти требования. По сообщениям депутатов Государственной Думы начиная с 5 мая 1906 г. в «Правительственном вестнике» ежедневно печатался ряд телеграмм на имя государя императора, совершенно однородных по тону и нередко совпадающих в выражениях. В них говорилось, что «Государственная Дума проявляет стремление к захвату верховной власти», «действует в революционном духе», «стремится к разрушению самого государства», « угождая инородцам, посягает на единство и целостность русского
государства» и т.д.5
Двух недель хватило, чтобы между правительством и Думой произошел окончательный разрыв. Правительство в свою очередь бойкотировало Думу, представляя на ее рассмотрение лишь законы второстепенной важности. Думе оставалось использовать право депутатов на запрос. В течение этого времени 379 запросов были поданы в адрес правительства, которое отклонило или проигнорировало их все. Дума приняла также проект аграрного закона, согласно которому крестьяне могли бы за «справедливую компенсацию» получить арендуемые ими земли. Правительство сочло, что этот вопрос не входит в компетенцию Думы, будучи слишком важным для страны. Получив отказ на свой запрос по данному вопросу, Дума приняла подавляющим большинством голосов (против семи), вотум «полного недоверия» правительству.
Бороться с оппозицией и усмирять последние революционные беспорядки выпало сменившему И.Л. Горемыкина на посту премьер-министра П.А. Столыпину, министру внутренних дел в предыдущем правительстве. Борец за сохранение монархии путем ее модернизации, консерватор по воззрениям, он направил свою деятельность на решение трех основных задач: подавление волнений, контроль за выборами во II
Думу и аграрный вопрос.
Крестьянские бунты, вспыхнувшие во время обсуждения аграрного вопроса на заседаниях I Думы, были жестоко подавлены с помощью специальных карательных отрядов и массовых репрессий. Чудом избежав покушения со стороны эсеров (12 августа 1906 г.), П.А. Столыпин учредил военно-полевые суды, которые в течение восьми месяцев вынесли около 1000 смертных приговоров — невиданная прежде в России цифра. Одновременно с этим в ходе подготовки новой избирательной кампании правительство направило свои усилия на подрыв деятельности оппозиционных партий. С июля по октябрь 1906 г. был приостановлен выпуск 260 ежедневных и периодических изданий. Обещанная в 1905 г. свобода слова была забыта.
Несмотря на давление на избирателей со стороны властей во время предвыборной кампании, вторая Дума (с 20 февраля 2007 г.) оказалась более радикальной, чем первая. В нее вошли более 100 депутатов-социалистов (37 эсеров, 66 социал-демократов (из них 2/3 меньшевиков), около 100 трудовиков, 100 кадетов и 80 депутатов от национальных меньшинств трудно определяемой политической ориентации; октябристов было всего лишь 16, монархистов — 33. В итоге кандидаты от правительственных партий составили в Думе незначительную фракцию, в то время как подавляющее большинство оказалось в оппозиции6.
Часть депутатов подняла вопрос об изменении положения о выборах в Государственную Думу, потребовав введения всеобщего избирательного права. Соответствующее заявление 36 членов Государственной Думы, среди которых были такие известные либералы, как Шингарев, Гессен, Струве и другие, было препровождено председателю Совета министров и министру внутренних дел за подписью председателя Думы Ф.А. Головина. К этому же времени относится и заявление женской прогрессивной партии о предоставлении женщинам равных с мужчинами избирательных прав. Все это свидетельствует о новом всплеске политической активности, росте политического мировоззрения и интересе избирателей к деятельности Государственной Думы.
Правительство потребовало осуждения революционного терроризма, но большинство депутатов отказалось это сделать. Более того, 17 мая 1907 г. Дума проголосовала против незаконных действий полиции. Тем временем повсюду возобновились террористические и антитеррористические акции (только за май погибло несколько сот человек), консервативная пресса выступала с резкими нападками на Думу, называя ее «рассадником бунтов и неповиновения», «прибежищем еврейского мракобесия и терроризма». В этих условиях правительство решило объявить о роспуске Думы, но, чтобы не
связывать его вновь с аграрным вопросом, обвинило часть депутатов в заговоре против царской семьи. Николай II объявил 3 июня 1907 г. о роспуске Думы и назначил созыв очередной Думы на 1 ноября 1907 г. В манифесте, провозгласившем роспуск Думы, было также объявлено о коренных изменениях в законе о выборах.
«Сначала успокоение, потом реформы», — таков был лейтмотив политики правительства П.А. Столыпина после революции 1905-1907 гг. Манифест 3 июня 1907 г. послужил основой создания так называемой третьеиюньской системы, просуществовавшей в России до августа 1915 г. — времени образования думского «Прогрессивного блока».
Основным элементом третьеиюньской политической системы являлась III Государственная Дума, созванная по новому избирательному закону и оформившая в общенациональном масштабе союз землевладельцев с крупными промышленниками. Новый избирательный закон дал возможность (на это он был рассчитан) образовать в Думе два большинства: правооктябристское и октябристско-кадетское. Эти два большинства и были тем инструментом, который, как рассчитывали создатели системы, обеспечивал бы ее бесперебойную деятельность по осуществлению программы столыпинского аграрного и политического бонапартизма.
Неравноправность заключенного союза между царизмом и помещиками, с одной стороны, и буржуазией — с другой, отражала реальное соотношение сил, которое сложилось в стране в результате поражения революции 1905-1907 гг. В третьеиюньский период царизм постарался обеспечить сохранение этой неравноправности наиболее выгодным для себя образом. Прежде всего, она была воплощена в политической бесправности самой Думы. И без того ограниченные права Думы постоянно урезывались правительством.
Беспрецедентными были нарушения права законодательной инициативы Думы. Из ведения Думы фактически изымались разработки законопроектов, лишь в исключительных случаях законодательная инициатива могла быть проявлена самой Думой. Но правительство, не желая признавать даже этого исключительного права, использовало его в том смысле, что Дума не имеет права разрабатывать законопроект, если правительство взяло его разработку на себя. Объективной основой союза царизма и буржуазии в эпоху третьеиюньской системы, помимо капиталистического развития страны, была их общая контрреволюционность. Однако нельзя забывать, что это был союз двух различных сил, интересы которых не только совпадали, но и расходились. Самодержавие хотело провести буржуазные реформы таким образом и в таком размере, чтобы полностью сохранить свое политическое всевластие. Буржуазия же, наоборот, добиваясь реформ, стремилась разделить власть с царизмом на базе узкой цензовой конституции с превращением самодержца в конституционного монарха.
По нашему мнению, советская историография совершала
серьезную политическую ошибку, сбрасывая со счетов конфликты между самодержавием и буржуазией и ставя знак равенства между ними, объединив их в один лагерь, противостоящий лагерю демократии, и подменив, таким образом, положение о трех лагерях тезисом о двух лагерях. Это в корне неверно, ибо нельзя не заметить глубоких противоречий, существовавших между царизмом и буржуазией наряду с тем общим, что их объединяло.
Политика бонапартизма, а иными словами, лавирование монархии проводилось самодержавием с целью разрешить свои противоречия с буржуазией. Потеряв опору в лице крестьянства, царизм стал осуществлять политику заигрывания и подкупа в отношениях с деревней, лавируя между крепостниками-помещиками, с одной стороны, и крупной буржуазией — с другой. Наглядное проявление политики бонапартизма — деятельность Государственной Думы третьего созыва, единственной в дореволюционный период проработавшей весь отведенный ей по закону срок.
Основные задачи, поставленные себе III Государственной Думой, — это, прежде всего, укрепление расшатанной неудачной русско-японской войной оборонной мощи России, упрочение финансового положения государства и производительных сил страны, а также восстановление внутреннего порядка и законности во всех сферах жизни. П.А. Столыпину пришлось пойти на некоторые уступки, чтобы доказать необходимость Государственной Думы в интересах успокоения страны. В предпринятых Столыпиным начинаниях по налаживанию отношений правительства с Думой, писал С.П. Белецкий, кроется весь секрет признанной необходимости пребывания его на посту председателя Совета министров7. Имелось в виду, что П.А. Столыпин действует, прежде всего, под флагом конституционализма и желая сохранить этот конституционализм, на чем и основывается его союз с А.И. Гучковым и октябристами. Но в то же самое время совершенно ясно, что, скорее всего, это была лишь декорация, а существо дела заключалось в решимости монархической власти опереться на интересы «первенствующего сословия».
В этом отношении новая политика имела, несомненно, успех и была поддержана значительным большинством Думы. Октябристы, кадеты и другие депутаты, сочувствовавшие П.А. Столыпину, надеялись, что он совершил переворот для того, чтобы укрепить, хотя бы в такой форме, народное представительство. В нем видели защитника политического мировоззрения известных классов, но вместе с тем и защитника конституционных начал, поскольку они уцелели после акта 3 июня 1907г. Но вскоре иллюзии «рассеялись как для него, так и для его поклонников». По мере того как дворянская политика осуществлялась, услуги П.А. Столыпина делались все более ненужными.
В феврале 1910 г. оппозиционность либеральных фракций в Думе поднимается на более высокий уровень. Это было связано с приездом в Россию делегации французских парламентариев и обсуждением сметы министерства внутренних дел. Во время встречи с членами французской делегации 6 февраля 1910 г. председатель русской группы Межпарламентской лиги мира И.Н. Ефремов произнес речь, в которой указал, что вопреки высказываемым мыслям об отсутствии в России конституции она все-таки существует, как и «молодые парламентарии с седыми волосами», и что фракция прогрессистов намерена идти по пути
укрепления народного представительства и конституционного строя8.
Кадетская фракция в III Думе, укрепляя свою мировоззренческую позицию, продолжала выступать с довольно резкой критикой внутриполитического правительственного курса. Во время обсуждения бюджета она голосовала против кредитов на столыпинское землеустройство, воздержавшись от голосования по кредитам на департамент полиции и на комитет по делам печати.
В конце 1908 г. и особенно в начале 1909 г. кадеты первые стали разочаровываться в способности П.А. Столыпина путем реформ «сверху» решить объективно назревшие задачи, стоящие перед Россией. Вместо ожидаемых политических свобод в стране сохранялась реакция, душившая демократическое движение. Даже правые кадеты все чаще стали выступать с критикой «неестественного» третье-июньского режима, в котором под «новыми формами народного представительства скрывается старый абсолютизм». Вслед за кадетами чаще и настойчивей стали напоминать П.А. Столыпину о необходимости реформ и октябристы. Таким образом, либералы вынуждены были признать, что самодержавие не в состоянии обеспечить элементарных условий «порядка» и « законности», без которых не могла жить в XX в. ни одна цивилизованная страна.
Октябристы на своем третьем партийном съезде, состоявшемся в октябре 1909 г., приняли решение о необходимости активнее пользоваться думской законодательной инициативой, разработали и приняли ряд законопроектов (земская и судебная реформа, церковная реформа). Октябристская фракция усилила в Думе критику незаконных действий центральной и местной власти. Выступая с думской трибуны 22 февраля 1910 г., А.И. Гучков заявил, что «при наступивших современных условиях я и мои друзья уже не видим прежних препятствий, которые оправдали бы замедление в осуществлении гражданских свобод, тех свобод, которые Манифестом 17 октября, как вы помните, поставлены рядом с политической свободой. Мы не видим препятствий к более быстрому водворению у нас прочного правопорядка на всех ступенях нашей государственной и общественной жизни»9.
Однако требования октябристов не были услышаны П.А. Столыпиным. Под мощным давлением Совета объединенного дворянства и царской администрации его правительство стало свертывать первоначально намеченную программу реформ. Последовавшие с небольшим интервалом «министерский», а затем и «парламентский» кризисы показали, что старая власть вообще не собирается считаться ни с Основными законами 1906 г., ни с либеральной оппозицией, а стремится сохранить свое политическое кредо. После убийства в сентябре 1911 г. П.А. Столыпина черносотенную реакцию перестали удовлетворять даже лояльные октябристы. Их политика «мира» с третьеиюньским режимом потерпела провал.
В сложной ситуации оказались и кадеты, строившие свою политику из расчета «длительного и затяжного конституционного кризиса в стране». На ноябрьской партийной конференции 1909 г. лидер кадетской партии П.Н. Милюков наметил новую тактику. Она заключалась в сочетании парламентской деятельности с внедумской работой. При помощи тактики «параллельных действий» кадеты рассчитывали укрепить доверие в среде демократически настроенных избирателей, изменить их политическое мировоззрение.
На первый план в политике партии П.Н. Милюков выдвигал организацию общественных сил (как в Думе, так и вне ее), привлечение на свою сторону земского и городского самоуправления, легальных съездов, студенческих землячеств. Одновременно он считал возможным поднять оппозиционный тон фракционных выступлений в III Думе, шире использовать право запросов и законодательной инициативы, установить более тесную связь с избирателями. Вся думская и
внедумская работа кадетов должна была проводиться под лозунгом
«изоляции власти»10.
Углубление кризиса третьеиюньской политической системы заставило и октябристов серьезно задуматься над выработкой нового политического курса, меняющего характер политического мировоззрения общества. На ноябрьской партийной конференции 1913 г. А.И. Гучков вынужден был заявить о разрыве «договора «между октябристами и правительством, политика которого уже стала представлять «прямую угрозу конституционному принципу». А.И. Гучков считал необходимым поднять оппозиционный тон выступлений фракции «Союза 17 октября» в IV Думе до отклонения правительственных законопроектов и отказа голосовать за кредиты. И хотя позиция А.И. Гучкова и не была поддержана думской фракцией (более того, в ней произошел раскол), тем не менее она свидетельствовала о росте «патриотической тревоги» среди правого крыла либерального лагеря.
См.: Завражин А.В. Исторический опыт развития политического мировоззрения российского общества (XVIII — первая половина XIX вв.). Монография. М.,2010, с. 118.
Летом 1912 г. истекал срок полномочий III Государственной Думы. Выборы в Думу намечались на осень. Идейно-политическое и мировоззренческое содержание избирательной кампании составила борьба за гегемонию в российском освободительном движении. Готовясь к избирательной кампании, кадеты заявляли, что на выборах будут бороться лишь два политических лагеря. Но был и третий лагерь -лагерь поднимавшейся на революционную борьбу демократии, выражающей политические интересы и мировоззрение трудового народа.
Все этапы избирательной кампании - составление списков, распределение по куриям, выставление кандидатов - проходили при произволе самодержавных властей. Так, чтобы воспрепятствовать агитации, полиция вопреки закону присутствовала на избирательных собраниях. Но это не дало желаемых результатов.
IV Государственная Дума, конечно, не была деструктивной, как I и II Государственные Думы, не была опорой правительству, как III Государственная Дума, но все же была коллективным лидером, могущим «истину царю с улыбкой говорить».
Выборам в IV Государственную Думу предшествовало давление крайне правых на Николая II, которые стремились подтолкнуть царя к государственному перевороту и упразднению законодательного представительства в стране. Подобный проект уже после созыва IV Думы разрабатывал министр внутренних дел Н.А. Маклаков. Параллельно разрабатывался план создания «фиолетовой» Думы, включавшей в свой состав 150 заведомо послушных правительству священников. Данный проект встретил сопротивление со стороны дворянской части избирателей. В ходе выборов правительство стремилось не допустить избрания представителей либеральной оппозиции.
В IV Думе, созванной в ноябре 1912 г., усилились фланги при ослаблении позиции центра: 65 крайне правых, 88 националистов и 33 представителя партии «центра» составили правое крыло; 48 прогрессистов, 59 кадетов, 9 трудовиков, 15 социал-демократов, а также более 20 членов национальных фракций представляли в Думе левую оппозицию. Октябристов было избрано 98. Поражение «Союза 17 октября» явилось следствием разочарования значительной части поместного дворянства, а также городской буржуазии в политике умеренного конституционализма, отстаиваемого октябристами.
С самого начала работы IV Государственной Думы стало очевидно, что по сравнению с 1907 г. в структуре правительственной власти произошли существенные изменения. Больше не существовало объединенного Совета министров, премьер-министр В.Н. Коковцев не контролировал положение дел в своем кабинете.
В критический момент, когда правительство фактически отказалось от проведения даже умеренного реформаторского курса, а министерство
внутренних дел приступило к проведению жесткой антилиберальной политики, центристские фракции Государственной Думы оказались неспособными объединиться и выработать единую позицию в отношении исполнительной власти. Не переходя в оппозицию, умеренные консерваторы, так же как и радикалы, подвергали правительство критике за бездействие и злоупотребления. Как инструмент, призванный примирять власть и общество, Дума начала разваливаться. Поначалу лояльная к режиму, обретая самостоятельность, выбиваясь из системы самодержавной власти, она со временем превращалась в один из основных факторов внутриполитической нестабильности, существенно ускорявший политико-мировоззренческий и социальный взрыв. Дума не могла функционировать при постоянном использовании права «вето» царем при утверждении законопроектов. Не имея возможности разогнать Думу, самодержавный режим загонял себя в патовую ситуацию, тем самым «усиливая» роль Думы. А это, в свою очередь, означало «ослабление» самодержавного режима.
Итак, I Государственная Дума своим большинством выдвигала требования, неприемлемые для самодержавия, и была распущена. II Государственная Дума тоже не оправдала надежд на возможность соглашения между правительством и Думой. Столыпин явно провоцировал Думу на открытые конфликты с правительством, приближая час разгона. III Государственная Дума, избранная по «бесстыжему» избирательному закону, вышла именно такой, какая ему была нужна. Главная особенность избирательного закона Зиюня, помимо его крайнего антидемократизма, состояла в бонапартизме - создании возможности лавирования между правым и левым крылом Думы. Это хоть как-то сгладило противоречия между правительством и Думой. Всей своей деятельностью IV Государственная Дума стремилась привнести в содержание политического мировоззрения российского общества черты парламентаризма, осознания ответственности за состояние и будущее страны. В этом ее историческая значимость.
Завражин А.В. Развитие политического мировоззрения общества в условиях деятельности Государственной Думы России (1906-1917 гг.). В статье анализируется развитие политического мировоззрения общества в условиях деятельности Государственной Думы императорской России, растущее стремление ее депутатов превратить этот орган в действующий парламент с реальными полномочиями.
Zavrazhin A.V. Development of the political worldview of the society in the conditions of activity of the State Duma of Russia (1906-1917). The article examines the development of political worldview of the society in the conditions of activity of the
State Duma of Imperial Russia, the growing desire of its members to make this body acting Parliament with real authority.
