Спросить
Войти
М.А. Магомедов
НАЦИОНАЛЬНАЯ ПОЛИТИКА РОССИИ НА СЕВЕРНОМ КАВКАЗЕ: ПРОШЛОЕ И НАСТОЯЩЕЕ
Магомедов Махач Ахмедович - доктор исторических наук, профессор, заведующий кафедрой отечественной истории ДГПУ.
Ход истории Нового и Новейшего времени все больше и больше приводит к выводу, что одной из ключевых проблем современной социальной и политической жизни в глобальном масштабе становится проблема наций и национальных отношений. И это при явно заметном параллельном процессе усиления взаимосвязей наций, народов и интернационализации самой жизни. Следует оговориться заранее, что термин интернационализм надо понимать не в принятом у нас ранее классово-марксистском смысле, а в смысле глобализации вопросов политической, экономической и культурной жизни народов.
В то же время в силу целого ряда исторических, географических и этно-политических обстоятельств Россия оказалась одной из стран мира, где именно национальная проблема стала чуть ли не центральной среди проблем развития страны. Причем ключевые события истории России начала ХХ столетия оказали огромное влияние на развитие межнациональных отношений во многих регионах мира.
Как многонациональная страна, Россия стала определяться очень рано. Надо отметить, что еще на заре складывания древнерусской народности и древнерусского государства мы наблюдаем соседство численно превосходящего славянского этнического элемента с разнородными этносами меньшей численности, начиная с угро-финского и кончая тюркским, вовлечение которых в орбиту первых становилось естественным и как бы само собою разумеющимся. Оказавшись позднее в составе довольно пестрой в этническом плане Золотой Орды, Русь довольно скоро восприняла имперские амбиции и одухотворенные идеи Третьего Рима. А с XVI в., поменявшись при Иване
Грозном ролями с татарами и начав наступление на них и другие соседние народы, Русь начала усиленно закладывать основы будущей империи.
Надо отметить, что довольно рано в сфере интересов закладывающегося великорусского государства оказался и Северный Кавказ, отношения с которым в будущем сложились наиболее драматично, хотя и начались с добровольного присоединения к Московскому царству Кабарды в 1557 г. (а до этого и после еще известны визиты послов Шамхала с просьбами о приеме в подданство). Конечно, надо учесть, что многие подобные обращения в немалой степени были продиктованы сложной политической обстановкой в регионе и частой междоусобицей разнонациональных местных правителей. Они нередко обращались к Ивану IV с просьбой о подданстве, движимые исключительно своими корыстными интересами. В то же время в низовьях Терека начинает образовываться Гребенское и Терское казачество, которому тоже было суждено сыграть положительную, а порой и негативную роль в политике России на Кавказе. Как бы то ни было, основанный близ устья Терека в 1563 г. на бывшем Тюменском городище Терский городок стал не только военной крепостью, но и заметным центром меновой торговли с разноязычным горским населением. Однако и следующий большой поход русских в 1593— 1594 гг. под руководством боярина Андрея Хворостинина тоже оказался неудачным, и удержаться в приморском Дагестане им опять не удалось. Хотя тремя годами раньше, в 1589 г., состоялась очередная присяга в Терском городище другого дагестанского правителя Аварского Нуцала о принятии русского подданства.
Вообще в этот период ситуация на Северном Кавказе и в Дагестане была довольно сложной и запутанной, здесь постоянно сталкивались иранские, турецкие и российские интересы, между которыми лавировали местные правители, оказываясь то на одной, то на другой стороне и присягая из конъюнктурных соображений той, союз с которой казался им наиболее выгодным.
С тяжелого поражения на Сулаке в 1604 г. начался для России трудный для нее XVII в., и в то же время постоянная ирано-турецкая агрессия не давала утихнуть интересу самих горцев к России. По подсчетам известного дагестанского историка Расула Магомедова, только из одной Кумыки в течение 28 лет с 1614 по 1642 г. в Москве побывало 15 посольств. Поскольку принятие русского подданства не было связано с вводом русских войск на территорию княжеств или посылкой на места чиновников высшей власти, к подданству местная сторона относилась довольно легко. А русская сторона довольствовалась клятвой князей на Коране и представлением ей аманатов из числа их родственников, которые на всем необходимом содержались в Терском городе; отзыв же аманатов означал отказ от подданства. В целом вся национальная политика в тот период и сводилась к этому.
XVIII век, начавшийся серьезными антииранскими выступлениями в Дагестане, в конечном итоге завершился еще более тесным проникновением России в дела горцев. Известный Каспийский поход Петра I привел к еще большему утверждению влияния России в прикаспийских областях и к усилению разносторонних связей с местным населением. В 1785 г. при Екатерине Великой впервые было учреждено Кавказское наместничество с центром в г. Екатериноград, в него входили Кизлярский, Моздокский, Ставропольский, Георгиевский и Александровский уезды. Именно в этот период была сделана попытка придать организованный религиозный характер борьбе горцев за независимость против России. Разные меры принимала Россия в борьбе с горцами, начиная от самых кровавых и кончая более или менее гуманными. Истории известен факт истребления полководцем Суворовым около полумиллиона ногайцев на правом берегу Кубани; на освобожденную от них территорию Екатерина II начала переселять бывших запорожских казаков. Но известен и рескрипт императора Павла I генералу Гудовичу, предписывавший «удерживать горцев в крепости и повиновении ласково, отвращая от них все, что служит к их притеснению или отягощению».
В истории запечатлена беспримерная эпопея борьбы горцев Кавказа за свою независимость в следующем, XIX в. Для значительной части горцев Северо-Западного Кавказа она кончилась прямым геноцидом и выселением в Турцию, а для остальных, в том числе для дагестанцев и чеченцев, прямым включением в состав России и созданием местной администрации, которая учитывала местные традиции и обычаи. Не была, например, тронута религия горцев, и, учитывая их устоявшуюся неприязнь к солдатчине, они были освобождены от службы в армии. Особой непосредственной дискриминационной политики в отношении местного населения царская администрация не допускала, но в условиях отсталости России и отсутствия специальной политики поддержки окраин сколько-нибудь заметный прогресс в его развитии тоже не наблюдался. В 1877 г., во время очередной русско-турецкой войны, была сделана еще одна попытка под тем же исламским флагом избавиться от российского господства, но теперь уже не было ни гения Шамиля, ни прежнего оружия. Попытка закончилась крахом и определенными репрессиями в отношении участников.
У чеченцев и ингушей по сравнению с дагестанцами нужно отметить одну чисто бытовую и психологическую особенность, наложившую впоследствии определенный отпечаток на ход некоторых исторических событий. Близость казачества с его традициями, не всегда симпатичными горцам, поддерживала у них неприязненное отношение к казакам; не изжита была и старая привычка беспокоить соседей. В советской историографии, в интересах максимального превознесения дружбы и братства между народами, все это либо замалчивалось, либо излагалось искаженно, но реальность существовала
и периодически давала о себе знать, особенно в критические моменты развития истории.
Нужно сказать, особенностями, связанными с многонациональностью края и негативными страницами прошлого, весьма умело и небесполезно как для своего дела, так и для самих местных народов воспользовались большевики. Имея многообещающую позитивную программу по национальному вопросу и реально интернационалистические помыслы, они сумели очень быстро и прочно завоевать симпатии подавляющего большинства горных народов. В развернувшейся на Северном Кавказе послеоктябрьской Гражданской войне большевики в их лице получили реальную поддержку, особенно ярко выразившуюся в мощном антиденикинском восстании в Дагестане и Чечне. Конечно, резко выраженный антирелигиозный характер большевистских действий вызывал сопротивление, в том числе и вооруженное, но на целый исторический этап развитие Северного Кавказа в русле социалистической теории и практики уже было обеспечено.
Пришедшая к власти в стране большевистская партия в своей национальной политике, помыслах и практических действиях, каково бы ни было стремление сегодняшних идеологов изобразить все это в крайне негативном свете, была искренна и решительно настроена на достижение реального равенства наций и народностей. Даже с учетом явного краха коммунизма выглядят неправомерными давние выводы зарубежных критиков советской системы, что большевики лишь «стремились удержать бывшие колониальные владения с целью сохранения и расширения русского доминирования в северной зоне евразийских земель». Да и участие горцев в революции искажено. Например, американской историк Р. Макдоуэлл утверждал, что мотивы этого участия «были скорее обыденными, чем политическими, инстинктивными, чем обоснованными». По его мнению, «гражданская война здесь по существу была бессознательно возобновленной древней народной войной, забытой было под давлением московского господства в Южной России и на Кавказе в течение трех веков с XVI-XIX в.»1.
По существу здесь воспроизводится идея старой великодержавно-шовинистической историографии о «разбойничьей воинственности горцев», которая сдерживалась русской властью и якобы прорвалась наружу в «суматохе революции». Проглядывается явная попытка представить участие горцев в революции результатом своеобразного соглашения большевиков с дикими воинственными племенами, искавшими возможность сразиться с неверными.
Однако надо признать, что ходом развития истории России народы Северного Кавказа были подготовлены к активному вовлечению в общероссий1. McDowell R.H. Russian Revolution and Civil War in the Caucasus // The Review. -1968, N 27. - P. 157-159.
ский революционный взрыв. Ленин вполне правомерно подчеркивал болезненность для северокавказцев переселенческой политики и царизма, целью которой была русификация окраины. В статье «Переселенческий вопрос» он приводил следующие слова наместника Кавказа об итогах этой политики: «Проводившееся до последнего времени отношение к кавказскому населению в его земельных делах далее терпимо быть не может и уже потому оно, несомненно, играет довольно важную роль в революционном настроении сельского населения»2. Да и других оснований было немало. Справедлив вывод о том, что «все повинности горских крестьян, состоявшие из так называемых казенных земских и мирских сборов, носили сугубо колониальный характер» . Давно и не без основания подчеркивалось, что «на территории бывшей Российской империи трудно было найти другой район, представлявший такой яркий образчик длительного господства «военно-феодального империализма» самодержавной России, как бывшая Терская область»4.
Работая над привлечением городского населения в революцию, большевики не были ни экзальтированными романтиками, ни ловкими обманщиками. Надо признать, что такие крутые перемены, которые произошли в России, не возникают без наличия глубоких объективных оснований. Северный Кавказ тоже как основная часть Российской империи не мог не быть втянутым в экономическое и политическое развитие государства в целом. Ленин правильно подчеркивал, что «русский капитализм втягивал Кавказ в мировые товарные обращения, нивелировал его местные особенности - остаток старинной патриархальной замкнутости, создавал себе рынок для фабрик. Страна, слабо заселенная в начале пореформенного периода или заселенная горцами, стоявшими в стороне от мирового хозяйства и даже в стороне от истории, превращалась в страну нефтепромышленников, торговцев вином, фабрикантов пшеницы и табака, и господин Купон безжалостно переряжал гордого горца из его поэтического национального костюма в костюм европейского лакея»5.
Социальная структура населения Северного Кавказа, хотя и в меньшей степени, чем в западных и центральных районах России, стала претерпевать существенные изменения. Горные районы Северного Кавказа давали большое количество отходников, пополнявших рабочий класс края. Только Дагестан, например, в 1905 г. дал более 80 тыс. отходников, часть которых надолго оставалась на нефтяных промыслах, железной дороге и т.д. В силу земельного
голода 80% населения горной Чечено-Ингушетии оказалось «избыточным», оно вынуждено было искать работу на стороне. В период уборки урожая многие горцы отправлялись по губерниям и областям Кавказа, а также во внутренние губернии России на заработки. Возвращались домой к концу весны следующего года не все. Некоторые оставались в городах. Значительное количество отходников-дагестанцев, осетин, чеченцев уходили на нефтепромыслы Баку, Грозного, на предприятия Тифлиса, Харькова, Владикавказа, Батума, Ростова-на-Дону, Москвы, Петербурга и других городов.
Исключительно тяжелым было положение крестьянства в Чечне и Ингушетии. В 90-х годах XIX в. 4% хозяйств чеченцев и ингушей не имели крупного рогатого скота, более чем 50% - мелкого, а 60% хозяйств были безлошадными. Хуже всего то, что чеченцы и ингуши вынуждены были ежегодно арендовать сотни тысяч десятин земли у казаков, платя за нее баснословные деньги. Так, в 1903 г. равнинной Чечено-Ингушетии только верхушка казачества сдала в аренду 357 369 десятин земли и получила за нее 346 595 руб. А крестьяне Нагорной Чечено-Ингушетии накануне революции платили ежегодно около 444 тыс. руб. арендной платы6.
Таким образом, для участия в «русской» революции у горцев Северного Кавказа были все основания, и они естественным образом вовлекались в нее, внеся свой вклад в ее победу.
Национальная политика оказавшихся у власти большевиков, включая планы национально-государственного строительства, развития национальной экономики и культуры, была достаточно искренней, направленной на ликвидацию фактического неравенства народов. За годы, вошедшие в историю как годы социалистического строительства, действительно были достигнуты грандиозные позитивные результаты в экономике, культуре, подготовке национальных кадров во всех автономных образованиях края. Нужно умышленно закрывать глаза на реальные факты, чтобы не видеть все это. Однако есть один очень серьезный фактор, без учета которого совершенно невозможно понять те коренные изменения, которые произошли в развитии бывшего СССР, включая его развал и последующие отношения между его бывшими народами.
Как известно из истории, Великороссия в течение веков затратила очень много усилий и пролила потоки крови и русской, и других народов (сошлемся еще раз на одну лишь долгую эпопею Кавказской войны) для того, чтобы создать столь могучую империю и сплотить в одно целое ее многочисленные национальности. Послеоктябрьская национальная политика большевиков включала в себя и элементы покаяния Великороссии за прошлое, и искреннее
желание создать нечто невиданное в истории, представляющее собой полное отрицание прошлого, включая эксплуатацию человека человеком, а также угнетение одних народов другими. Все те нарушения естественных прав людей, многочисленные жертвы в виде естественных «щепок» при невиданной исторической «рубке леса», все, что сегодня дружно осуждается, - не результат продуманной политики группы маньяков, террористов и сумасшедших, а последствия добросовестного заблуждения целого поколения революционеров. Опыт большевиков в очередной раз говорит о том, что жизнь, реальная действительность, очень многогранна и не укладывается в самые смелые, не до конца продуманные предположения и проекты. Во всяком случае теперь мы знаем, что нужны время и проверка практикой, чтобы увидеть возможное конечное несовпадение реальности с проектами.
Главной личностью, с которой ассоциировались все достижения межвоенных лет, по вполне понятным причинам стал И. Сталин. Да и он сам, связывая и Октябрьскую революцию, и все последующее развитие в первую очередь с русской нацией, незаметно для себя стал законченным великорусским шовинистом. Об этом довольно красноречиво говорит его обращение на торжественном военном параде в начале Великой Отечественной войны исключительно к героическим традициям одной великорусской нации. Хотя при мобилизации в армию начисто отсутствовал национальный принцип и защиту общей Родины вторгшихся врагов каждый гражданин СССР считал своим священным долгом, кроме русского. Понять это, конечно, можно. Умный проницательный вождь отлично понимал роль и значение прежде всего русского народа и российского государства. Примечателен и показателен его тост за русский народ на приеме в честь командующих войсками Красной Армии 25 мая 1945 г. «...Я поднимаю тост за здоровье русского народа не только потому, что он - руководящий народ, но и потому, что у него имеется ясный ум, стойкий характер и терпение».
В ходе войны, отмечая, что армия покидала земли Украины, Белоруссии, Молдавии, Прибалтики, Сталин право на упрек за это признавал исключительно за русским народом и благодарил только его. Это говорит о том, что многонациональный характер страны для его (следовательно, и для его окружения) отступил на второй план, а на передний выдвинулась идея Российской империи. Не случайно с 1943 г. были восстановлены традиционные звания и погоны старой армии. Именно с победы в Отечественной войне началось безудержное восхваление всего русского, вплоть до пересмотра самой истории. Это были весьма очевидные симптомы наметившегося курса на ревизию национальной политики в сторону русификации страны. И самое страшное то, что именно этим были продиктованы несовместимые со старой коммунистической национальной политикой акты, оставившие неизгладимый негативный след в памяти людей. Речь идет о поголовном насильственном выселении с их родины крымских татар, чеченцев, ингушей, балкар, карачаевцев и калмыков. К сожалению, Сталин просто решил, что под шумок победоносно завершающейся войны можно уже не церемониться и теми же военными методами решить и национальные проблемы. Тут прямо напрашивается мысль об исторической мести этим народам за определенные неудобства, причиненные ими именно русским. И главный парадокс здесь заключается в том, что махровым великорусским шовинистом выступил грузин Сталин.
Версии о поведении выселенных народов во время войны имели под собой не больше оснований, чем если бы они были обращены против других народов, включая русский. Коллаборационисты были всегда и везде - но не было народов-коллаборационистов. Подчеркнем еще раз: мобилизация в действующую армию протекала без учета национальности, и в войне участвовали все. Кроме того, например, по данным исследователей, 38% крымских партизан в период войны составляли татары. Хорошо известно, что рекорд по количеству уничтоженных врагов в войне, а именно 921 человек, принадлежал чеченцу Ханпаше Нурадилову, что не помешало его матери и сестрам испытать все лишения депортации. Кстати, выселение месхетинских турок из Грузии в тот же период имело тот же мотив - они были там неудобны для грузин, а потому выселены под шумок.
Наиболее наглядным примером пересмотра истории Северного Кавказа в составе России стал крутой поворот в трактовке движения Шамиля, которого раньше рассматривали как героя борьбы против царизма, а теперь сделали чисто отрицательной фигурой, боровшейся против прогресса. Писать положительно о нем стало прямым криминалом.
Хрущёвская оттепель привела к вынужденному и не до конца завершенному пересмотру этого акта. Было принято решение о возвращении народов Северного Кавказа на родину: относительно же крымских татар такого решения не было. Зато Хрущёв щедрой рукой отдал Крым Украине, даже не подумав о самом народе - хозяине Крыма.
Еще один акт, имевший отношение к национальной политике того же времени - формальное расширение прав союзных республик. Это было вызвано тем, что партия взяла курс на расширение компетенции республиканских органов в управлении промышленностью, устранение излишнего централизма, повышение роли и ответственности союзных республик в государственном управлении. В 1954-1955 гг. в ведение республиканских органов было передано из союзного подчинения свыше 11 тыс. промышленных предприятий. Следует подчеркнуть и ряд конституционных постановлений, заключающихся в утверждении новых государственных гербов и знамен, государственных гимнов союзных республик.
На следующем этапе в условиях вступления СССР в период так называемого развитого социалистического общества партия определенным образом
изменила содержание и характер национально-государственного строительства. В резолюции XXIV съезда КПСС был сделан далеко идущий вывод о том, «что в процессе социалистического строительства сложилась новая историческая общность людей - советский народ». Одной из важнейших объективных основ, обусловливающих формирование исторических общностей многонационального типа, советские теоретики считали некую (понятно, не существующую) всемирно-историческую тенденцию к ломке этнических, а затем и национальных перегородок, ведущую к процессу естественной ассимиляции наций и народностей.
Исключительно важным в сближении наций и складывании советского народа как новой исторической общности объявлялось развитие у народов СССР двуязычия и постепенное превращение русского зыка в язык межнационального общения. Тем самым принижалась роль многоязычия, а оно было особенно характерно именно для народов Кавказа.
Важнейшим проявлением сближения наций и одновременно важнейшим условием осуществления этого сближения являлась объявленная дружба народов. В постановлении ЦУ КПСС к 50-летию образования СССР говорилось: «Всемирная история еще никогда не видела во взаимоотношениях десятков наций и народностей столь нерушимого единства интересов и целей, воли и действий, такого духовного родства, доверия и взаимной заботы, какие постоянно проявляются в нашем братском союзе».
Однако 1991 год, к большому сожалению, коренным образом опроверг такую идиллическую картину. Парадоксальным образом конец великой империи предрешило руководство тех же самых славянских народов, которые стояли у истоков Руси. Остальные республики оказались просто поставленными перед совершившимся фактом. Столь усиленно восхваляемая дружба народов оказалась, увы, мифической, а казавшаяся весьма прочной привычка к жизни в едином государстве - крайне зыбкой.
Следует подчеркнуть еще один факт: в истории империи наиболее обильно лилась кровь именно на Северном Кавказе. О событиях в Чечне написано немало, в том числе и автором этих строк7. Вопрос стоит шире: почему так связаны кровопролитные конфликты и Северо-Кавказский регион?
Жизнь показала, что национальные взаимоотношения - очень тонкая сфера. Не надо забывать, что в этой сфере даже самые искренние и благие пожелания могут дать абсолютно неожиданные негативные плоды. Например, сегодня весь мир не без тревоги наблюдает за ситуацией в Грузии, за развитием грузино-абхазских и грузино-осетинских отношений. Многие, не до конца понимающие ситуацию представители Запада связывают происхо7. См.: Магомедов М.А. О некоторых аспектах чеченской войны в России // Россия и современный мир. - М., 1997. - № 1. - С. 136-157.
дящее с мнимыми происками России. Однако надо понять, что происходящее является плодом не сегодняшней, а прошлой, причем самой благой по намерениям, политики коммунистической партии. Она искренне делала все для развития и грузинского, и абхазского, и осетинского народов. Эти народы веками жили рядом, и каждый из них ел свой хлеб на свой земле, сегодняшних политических амбиций, наводящих тень на их взаимоотношения, не было. Но вот в условиях советской власти у грузин как у государственной нации появился аппетит на ассимиляцию своих малых народов, у тех - страх на свое собственное национальное будущее.
Поэтому нужно осознать, что многое, происходящее в пределах бывшего СССР, является наследием нашего недавнего прошлого. И главное, Россия, стоящая у истоков всего, несет и будет нести ответственность за это. Прежде всего за развитие этнонациональных отношений в собственных пределах. Нет ничего опаснее самотека в данной сфере. Сегодня на многочисленных «круглых столах» стал интенсивно муссироваться так называемый «русский вопрос». Доказывая актуальность этой проблематики, многие авторы подчеркивают, что «впервые за всю историю русские чувствуют себя слабыми, переживая смысловой, ценностный, социокультурный кризис»8.
Что ж, история русского народа, русских, их национальных побед, национальных героев, национальной культуры, а главное огромная роль в жизни страны и мира - никогда и никем не оспаривалась. Тревога, которая стала охватывать сегодня многих, есть признак начинающих проявляться отрицательных тенденций. СССР развалился не из-за недооценки и недопонимания роли и веса русской нации со стороны нерусских россиян, причины были куда глубже. Объективный, без предвзятости анализ всего происшедшего и новая, без эйфории, продуманная национальная политика помогут сохранить то общее, что осталось от советских времен и способствовать складыванию между народами России новых, более прочных и тесных взаимоотношений.
