Спросить
Войти
Г. А. КОШЕЛЕНКО — ВЫДАЮЩИЙСЯ АНТИКОВЕД СОВРЕМЕННОСТИ (К 80-ЛЕТИЮ СО ДНЯ РОЖДЕНИЯ)
Геннадий Кошеленко — мой давний и близкий друг. Я уже много лет не просто радуюсь нашей дружбе, но и по-настоящему горжусь ею. И не потому, прежде всего, что мой друг является одной из знаковых фигур в отечественной исторической науке и мировом антиковедении. Главное для меня то, что он замечательный во всех смыслах человек, ученый и гражданин. Удивительно широко образованный и предельно скромный, поражающий всегда своими глубокими знаниями в области истории и культуры вообще и более всего эллинизма и древнего мира в целом, Геннадий отличается искренней добротой и подлинным великодушием. Когда даже немного узнаешь его, начинаешь понимать, почему люди так тянутся к нему и стремятся получить от него как можно больше знаний. Действительно, обширные знания — это самое большое богатство, которым он обладает и щедро делится со своими коллегами и учениками.
Я познакомился с Г. А. Кошеленко в конце 50-х годов прошлого века, когда он поступил лаборантом в наш Институт, тогда ИИМК АН СССР. Через некоторое время мы с ним сблизились, и с тех пор уже более 50 лет мы тесно дружим не только между собой, но и, как говорят, домами. Мне посчастливилось хорошо знать его мать — Анастасию Дмитриевну и пользоваться многократно ее гостеприимством, как и Люси — Людмилы Петровны Маринович — верной его спутницы в жизни. С сыном же их Димой меня также связывает многолетняя дружба. Сколько раз мне приходилось в разной связи обращаться к нему за помощью!
Мы не просто дружим и работаем в одном коллективе много лет, а нередко бывали вместе в длительных командировках в разных странах и даже целых три месяца работали в одной — французской — экспедиции в Афганистане и являемся соавторами ряда совместных научных публикаций. Так что мы знакомы и близки с Геной Кошеленко давным-давно и можем написать немало друг о друге. Сегодня же, в канун 80-летия моего друга, это надо сделать мне и я с истинным удовольствием хочу немного рассказать о жизни, творческом пути и некоторых качествах этого воистину крупнейшего ученого и благородного человека.
Г. А. Кошеленко родился в далеком от Москвы Омске 21 января 1935 г. в обычной трудовой семье — отец его был бухгалтером, а мать домохозяйкой. Андрей Геннадиевич участвовал в войне и от полученных на фронте ранений довольно рано (1953 г.) скончался. Мне рассказывала Анастасия Дмитриевна, как нелегко
им жилось в военные и послевоенные годы и как, несмотря на всякие трудности, хорошо учился в школе Гена. Действительно, он весьма успешно, с серебряной медалью, заканчивает в 1952 г. среднюю школу и в том же году поступает на истфак Московского университета. С тех пор, если не считать небольшого, годичного перерыва, он живет в Москве.
Мечта Геннадия учиться на историческом факультете МГУ осуществилась, но он не сразу определился, в какой области исторического знания начнет специализироваться. Тогда на истфаке, в частности, соответствующие курсы по археологии вели такие знаменитости, как А. В. Арциховский, Б. А. Рыбаков, С. В. Киселев, В. Д. Блаватский, Б. Н. Граков, а по другим историческим дисциплинам — С. П. Толстов, М. Н. Тихомиров, С. Д. Сказкин и другие. Словом, перед ним открылись перспективы стать или первобытником, или специалистом по славяно-русской или скифо-сарматской археологии или, наконец, историком нового или новейшего времени. Но он не избрал ни то, ни другое, ни третье, а решил стать антиковедом, специалистом в области классической, греко-римской и эллинистической культуры. И это важное, в буквальном смысле поворотное событие в его жизни, произошло под влиянием виднейшего советского ученого — антико-веда Владимира Дмитриевича Блаватского, заведовавшего сектором античной археологии ИИМК АН СССР (ныне ИА РАН) и возглавлявшего тогда исследование древнегреческого города Пантикапей (Керчь). Именно участие в раскопках этого памятника после окончания I курса МГУ явилось буквально судьбоносным в жизни, учебе и всей последующей работе Г. А. Кошеленко. Забегая несколько вперед, отмечу, что он прослушал все курсы В. Д. Блаватского на кафедре истории и древнего мира МГУ и стал любимым его учеником. Как крупный и прозорливый ученый, Владимир Дмитриевич сразу же угадал в своем новом ученике по его знаниям, способностям и потрясающему трудолюбию будущего незаурядного специалиста в области антиковедения, и всю свою жизнь оставался его кумиром и наставником. Будучи студентом, Геннадий ежегодно принимал участие в раскопках Пантикапея, которые тогда проводил В. Д. Блаватский, постоянно учился у него, все глубже познавая историю, археологию и культуру античного мира. Именно под его влиянием Геннадий уже тогда начал изучать древнегреческий язык и латынь, а также ряд европейских языков. Думаю, самая важная заслуга Владимира Дмитриевича заключается не только в том, что он заинтересовал и «вовлек» в антиковедение Г. А. Кошеленко, а направил его усилия на изучение прежде всего эллинистического Востока. И первой темой, выполненной им по данной проблематике, стала его дипломная работа «Греческие города Парфии».
Но не будем спешить. Студенческая пора очень быстро завершилась. Окончив в 1957 г. с отличием университет, Геннадий по распределению отправился на работу учителем в далекую провинцию — Хабаровский край. Проработав там завучем поселковой средней школы один год, он возвращается в Москву и работает некоторое время в Государственной библиотеке им. Ленина, а в 1960 г. поступает в аспирантуру ИИМК АН СССР. Естественно, его научным руководителем становится проф. В. Д. Блаватский, а темой диссертации — «Культура городов Парфии». С этого же времени начинается его активная полевая деятельность в Средней Азии, в составе Южно-Туркменистанской экспедиции (ЮТАКЭ) под руководством М. Е. Массона.
Г.А. Кошеленко и Р.М. Мунчаев на месте раскопок палеолитической стоянки (1989 г).
Как раз тогда мы сблизились и с тех пор уже более 50 лет, чтобы ни происходило, остаемся истинными друзьями. Я уже в те годы начал наблюдать за тем, как активно и поразительно много работает Геннадий, сколько он читает и всегда в курсе всех новинок литературы по антиковедению и археологии Центральной Азии. Он ведь при этом успевал «поглощать» и многие книги по художественной литературе. Именно тогда я обратил внимание на его «бешенную» страсть к книгам, сохранявшуюся до настоящего времени. Впоследствии, когда я много лет работал заместителем директора института и директором, мне поступало из различных научных центров нашей страны и из-за рубежа довольно много книг по археологии и древней истории и все из них, посвященные античности и археологии Средней Азии, я отдавал ему. Сейчас, насколько я знаю, он сам постепенно передает свою богатую библиотеку в кабинет В. Д. Блаватского при отделе классической археологии ИА РАН.
В 1963 г. Геннадий Андреевич успешно защищает кандидатскую диссертацию и становится штатным сотрудником Института археологии РАН. Поражало то, как он постоянно и активно наращивал свой научный потенциал, отмечая каждый шаг своей деятельности печатной работой. Он уже вел самостоятельные полевые работы в Средней Азии — Туркменистане, удивляя своими открытиями. Соответственно, рос и его авторитет не только как специалиста по археологии Центральной Азии античного периода, но и всего эллинистического мира. Хорошо известно, что в результате походов Александра Македонского влияния Гре -ции и культуры эллинов распространяются далеко на Восток, где они приходят в активное взаимодействие с местными культурными традициями. В результате складывается такое значительное культурно-историческое явление, как эллинизм, охватившее обширные области Ближнего Востока, Центральной Азии и даже Индии. Надо сказать, что в круг научных интересов Геннадия Андреевича вошел весь комплекс вопросов, связанных с изучением культурного, экономического, военного и политического развития эллинизма. Как он полюбил эллинизм, сколько сил и времени отдал его исследованию и как много книг и различных публикаций посвятил ему! Его вклад в изучение эллинизма поистине огромен и широко признан мировым научным сообществом.
В данной связи мне хотелось бы вспомнить, как мы вместе с Г. А. Кошелен-ко принимали участие в 1965 г. в раскопках городища Ай Ханум на севере Афганистана, начатых в том году французской археологической миссией под руководством П. Бернара. Это — самый крайний на востоке древнегреческий город, известный до сих пор. Он расположен на левом берегу Амударьи, на границе с Таджикистаном. Его открыли французские коллеги и им же афганские власти разрешили начать копать этот город, поставив одно условие. Собственно, французской археологической миссии в Афганистане (БАРА) было предложено, поскольку памятник находится на самой границе с Советским Союзом, пригласить для участия в раскопках Ай Ханум и советских специалистов.
АН СССР своевременно получила приглашение от БАРА направить на начинающиеся раскопки Ай Ханум двух советских специалистов. Для командировки в Афганистан выбрали нас с Г. Кошеленко. Перед самым нашим выездом туда в Москву специально для согласования вопроса о нашем участии в данных раскопках прибыл из Парижа известнейший французский востоковед и археолог Д. Шлюмберже (кстати, много лет спустя у нас была переиздана его замечательная книга «Эллинизированный Восток» с послесловием Г. А. Кошеленко). Его тепло принимали и в Президиуме АН СССР и нашем Институте, где мы и познакомились. Между прочим, по случаю его пребывания в Москве Посол Франции в СССР устроил большой официальный прием, на который были приглашены, в частности, И. Эренбург, президент АН СССР В. Келдыш и другие, а также мы с Г. Кошеленко. Буквально через пару дней после этого мы вылетели в Афганистан и присоединились к французской миссии, которая только что приступила к первым раскопкам Ай Ханум — ныне уже широко известного древнегреческого города в Центральной Азии. По-моему, никто до нас из советских специалистов до этого в работах зарубежных археологических экспедиций не участвовал. Многое для нас было необычным там. Мы проработали с Геной на Ай Ханум почти три месяца, прожив все это время в одной палатке. Нам поручили вести один большой раскоп в самом центре городища, именовавшийся «Русским». Многометровый слой памятника был насыщен остатками общественных построек в виде многочисленных обломков коринфских колонн, капителей и т.д., а также керамики. Дневник вел Г. А. Кошеленко, причем на французском языке. По окончании работ Геннадий передал дневник П. Бернару, который остался очень доволен его содержанием.
Какой же прекрасной школой оказались для нас эти раскопки, особенно для Геннадия! Надо было видеть, с каким огромным желанием и удовольствием труГ. А. Кошеленко и Р. М. Мунчаев на заседании Ученого совета ИА РАН (2013 г.).
дились мы там. Конечно, особенно старался мой друг. Он хорошо сознавал, что участвует в исследовании древнегреческого города не где-нибудь в Средиземноморье, а на самом Востоке. А как заметно отличался наш раскоп от остальных!
Естественно, за эти три месяца нам удалось достаточно хорошо узнать друг друга и сблизиться между собой. Меня поражала его удивительная работоспособность и то, с какой жадностью он буквально «пожирал» содержимое экспедиционной библиотеки. Днем обычно П. Бернар носился по раскопам Ай Ханум с книгами по древнегреческой архитектуре, а вечером их изучал уже Гена. Если в свободное от работы время я увлекался рыбалкой, то он обязательно чем-то занимался. Меня приятно удивляло и то, как он активно совершенствовал там свой французский язык. По-моему, именно на Ай Ханум Геннадий начал свободно говорить на этом языке. А сколько я узнал от него там об особенностях древнегреческой архитектуры, культуре эллинизма и т.д.!
Пребывание в Афганистане и участие в раскопках Ай Ханум оставило у нас яркий след на всю жизнь. Нам приятно, что завязавшаяся тогда дружба с П. Берна-ром и его семьей постоянно крепла и продолжается до сих пор. Ныне он всемирно известный ученый и мы горды тем, что принимали участие в избрании его иностранным членом Российской Академии Наук.
Не могу не отметить здесь, что наша первая с Г. Кошеленко совместная печатная работа была посвящена началу раскопок Ай Ханум и полученным там в 1965 г. результатам. Кстати, в только что изданной нашей книге немало страниц уделено раскопкам Ай Ханум (Г. А. Кошеленко, Р. М. Мунчаев, В. А. Гаибов. «Археология Афганистана в дни мира и в дни войны». М, 2014).
После окончания полевых работ на Ай Ханум мы провели около недели в Кабуле и смогли ознакомиться с экспозицией и фондами Национального музея Афганистана, а также поработали в самой богатой тогда в Центральной Азии библиотеке БАБА.
Французы нас тепло проводили, а П. Бернар, выразив полное удовлетворение нашей работой, сделал нам предложение покапать на Ай Ханум и в следующем, 1966 году. Несколько позже он направил официальное приглашение и в АН СССР. Мы готовились к следующей поездке в Афганистан и даже были заказаны билеты в Кабул. К сожалению, вопреки нашим планам, всё сложилось не так. Буквально уже в самый канун вылета в Кабул, обстоятельства сложились неожиданно столь печальным образом, что Г. А. Кошеленко был вынужден покинуть ИА АН СССР и продолжение наших дальнейших работ на Ай Ханум не состоялось. Мы искренне сожалели об этом, ка, полагаю, и французская экспедиция тоже. А как переживал его уход В. Д. Блаватский!
В жизни Геннадия начался новый, внеинститутский, период жизни, продолжавшийся целых восемь лет. Он был к этому времени признанный специалист в своей области и достаточно востребованный. Я не буду касаться здесь его работы в учреждениях, где он трудился в те годы (Академия архитектуры и строительства, Всесоюзная лаборатория по консервации и реставрации музейных ценностей и Институт научной информации по общественным наукам АН СССР). Главное — мы не оставляли друг друга и продолжали дружить, а в начале 70-х годов даже сотрудничали вместе в редакции одного из журналов ИНИОН АН СССР. При этом нашей задачей тогда оставалось вернуть Геннадия как можно быстрее в Институт археологии. Можно без всякого преувеличения сказать, что в этом важную роль сыграла позиция В. Д. Блаватского, лучше, чем кто-либо иной, понимавшего значение потенциала Г. А. Кошеленко для развития отечественного антиковедения и не упускавшего возможности напоминать об этом директору Института академику Б. А. Рыбакову. Кстати, Борис Александрович и сам неплохо знал Геннадия и его научные возможности. Словом, наконец, к нашей большой радости, в 1974 г. Геннадий возвратился в Институт и с тех пор вот уже 40 лет верно служит ему, приумножая его успехи и славу.
Вместе с некоторыми его коллегами и учениками я свидетель того, как активно Г. Кошеленко включился в работу в Институте и начал создавать свою школу в археологии. В 1975 г. он начинает по совместительству и педагогическую деятельность в качестве доцента, а затем и профессора кафедры древнего мира МГУ. Позже он преподает и заведует кафедрой в Московском Госпединституте (МГПИ).
Задумываясь над тем, как трудился Геннадий Андреевич и какую содержательную продукцию он постоянно выдавал, нельзя не поражаться его удивительной многогранности и тому, как ему удавалось столько делать. Конечно, я не специалист в области археологии Средней Азии и антиковедения, хотя и являюсь соавтором ряда публикаций с Г. А. Кошеленко, и поэтому не берусь анализировать все сделанное моим другом. Но его потенциал как ученого и организатора науки, полевого исследователя и педагога раскрывался на моих глазах и я не мог не восхищаться тем, как он продвигался к вершинам науки, преодолевая всякие сложности и трудности и работая, как говорят, денно и нощно.
Уже через несколько лет после возвращения в Институт Геннадий блестяще защищает докторскую диссертацию и вскоре становится заведующим Отделом классической археологии ИА АН СССР. Он почти 30 лет руководил этим подразделением, проявив при этом завидные способности к научно-организационной работе. Мне в те годы пришлось быть в руководстве Института, заместителем директора и директором ИА РАН, и я наблюдал, как он вел в те чрезвычайно сложные для Института, Академии наук и всей страны годы свой Отдел, как он уставал от этой работы и временами даже тяготился ею, но никогда не сдавался. Сколько раз, помню, он просил меня освободить его от руководства Отделом и как я уговаривал его немного еще поработать. Сошлись, в конце концов, на том, что уйдем вместе, я с поста директора, а он — заведующего Отделом.
Как усиленно Геннадий трудился, успевая делать все у себя в Отделе, возглавлять в течение 25 лет большие экспедиционные исследования в Туркмении и Узбекистане, постоянно участвовать в различных региональных и международных конференциях, в том числе за рубежом, быть в числе организаторов крупных научных мероприятий и редколлегий многих изданий, а главное писать многочисленные научные труды по частным вопросам и ключевым проблемам археологии, древней истории и культуре античного мира в самом широком смысле этого понятия. Достаточно при этом перелистать список его научных работ и убедиться как в поразительной плодовитости, так и в удивительной широте его научных интересов. Так, говоря о большой результативности и активности научной деятельности Г. А. Кошеленко, отмечу, что только за одно пятилетие (1996-2000 гг.) им издано 72 научных труда. Мне представляется довольно важным то обстоятельство, что Геннадий Андреевич, будучи в курсе всей новейшей зарубежной археологической литературы, систематически публиковал в нашей периодической научной печати развернутые рецензии на многие западные издания в области античности и археологии Центральной Азии. Подчеркну, что это были не простые рецензии, а серьезные критические работы, в которых он выдвигал и отстаивал свою точку зрения на тот или иной вопрос, что приносило, безусловно, немалую пользу для развития нашей науки.
Полагаю, что я слишком затянул свое повествование, но мне хотелось бы здесь вспомнить еще кое о чем. Мне пришлось с Геннадием Кошеленко за годы нашей совместной работы участвовать в реализации целой серии различных научных мероприятий и совершить многочисленные поездки как внутри нашей страны, так и за ее пределы. Так, мы побывали вместе, кроме Афганистана, в Краснодарском крае (Анапа, Фанагория), Азербайджане, Грузии, Туркмении, Уз -бекистане, Таджикистане, Германии, Индии, Испании, Франции, Италии, США и т.д. В большинстве случаев мы ездили в эти страны в качестве участников различных симпозиумов и конференций. Конечно, каждая из этих поездок была полезна и по-своему интересна. Любопытно, что во время такой командировки в Рим мы с ним были приняты президентом Италии. До сих пор для нас остается тайной, с какой целью наш итальянский друг и коллега М. Този организовал эту встречу, и главное — как удалось ему это сделать. Встреча продолжалась около 10-15 минут. Помню, нас угостили отменным апельсиновым соком и после беседы показали нам роскошные апартаменты его резиденции. Словом, визит к президенту не представлял большого интереса, и мы, по сути, вскоре забыли об этом.
Из всех наших многочисленных совместных поездок особо запомнились ко -мандировки в Индию, состоявшиеся в 80-х годах. Они продолжались по два месяца и всегда с участием нашего общего друга Г. М. Бонгарда-Левина — крупнейшего российского индолога. Нас приглашала Археологическая служба Индии, и мы много работали в библиотеке и фондах Национального музея Индии. Предметом нашего особого внимания там стало изучение памятников культуры Матхуры, отражающих искусство древней Индии кушанского периода. Мы дважды побывали в самой Матхуре и осмотрели и сфотографировали тысячи оригинальных произведений (каменной скульптуры), заметно отличающихся от культуры Гандхары, греко-индийского или, точнее, греко-буддийского искусства. Неким итогом наших поездок в Индию стали статьи по Матхуре, опубликованные в журналах «Вестник древней истории» и «Советская археология».
Не могу не коснуться еще одного события, связанного с нашей совместной деятельностью в Институте в период подготовки к изданию двадцатитомной «Археологии СССР» («Археология»). Этот бесценный труд, охватывающий археологию СССР от палеолита до позднего средневековья, был опубликован почти полностью под общей редакцией Б. А. Рыбакова. Я же являлся не только автором соответствующих разделов томов по энеолиту СССР и бронзовому веку Кавказа, но заместителем Главного редактора всего этого издания. На плечи же Г. А. Коше-ленко легла подготовка целых двух томов «Археологии СССР» — по античности Северного Причерноморья и древнейшим государствам Кавказа и Средней Азии. Трудно даже представить, какая это была трудная и ответственная работа, и как Г. А. Кошеленко удалось с ней справиться. Эти тома были подготовлены на должном уровне и один за другим изданы в 1984 и 1985 гг. Мы как-то недавно вспоминали с ним о том, как сложно было подготовить разделы по древнейшим государствам Кавказа. К их составлению Г. Кошеленко привлек ведущих специалистов по археологии Закавказья — Д. А. Халилова, О. Д. Лордкипанидзе, Б. Н. Аракеля-на и др. В ряде случаев и мне, как заместителю Редактора «Археологии СССР» приходилось встречаться с ними вместе с Геннадием Андреевичем, и обсуждать отдельные вопросы, связанные с подготовкой к изданию их тома. Совершенно уверен, что подготовить в настоящее время подобный труд было бы абсолютно невозможно, но тогда благодаря, прежде всего, усилиям Г. А. Кошеленко это удалось сделать, как говорится, без особых проблем. Остались удовлетворены все! Я расцениваю это как научный подвиг и глубоко благодарен Геннадию Андреевичу за него. Как приятно, что вышедшие под его редакцией отмеченные тома в серии «Археология СССР» были отмечены золотой медалью ВДНХ СССР, и продолжают оставаться настольными книгами для всех, кто изучает античность и древний Кавказ.
Совсем недавно вышло в свет фундаментальное издание «Античное наследие Кубани» в трех томах, инициированное Г. М. Бонгард-Левиным. Мы с Г. А. Ко-шеленко являемся авторами соответствующих разделов данного труда и членами редколлегии издания. Мы, как никто другой, знаем, в каких «муках» рождалось это издание и сколько пришлось приложить сил, чтобы оно стало реальностью. Ведь временами мы сами переставали верить, особенно после смерти Григория Максимовича, в возможность реализации этого проекта. Но благодаря большому труду и огромному энтузиазму наш коллега и младший друг В. Д. Кузнецов довел
дело до победного конца. Теперь это солидное и роскошное издание украшает многие библиотеки — общественные и личные.
Мой друг Г. А. Кошеленко, безусловно, весьма одаренный и выдающийся ученый, внесший поистине бесценный вклад в развитие российской и мировой исторической науки. Понятно, что крайне трудно в одной, небольшой статье дать хоть сколько-нибудь полную характеристику такого крупного ученого и яркой, многогранной личности, как Г. А. Кошеленко. Мы искренне радуемся и горды тем, что его заслуги широко признаны в нашей стране и за рубежом. Он доктор наук, профессор, заслуженный деятель науки РФ, избран членом-корреспондентом Российской академии наук, Германского археологического института, Итальянского института Африки и Востока и, наконец, Французской академии надписей и изящной словесности. Но все эти высокие звания и титулы в науке не мешают ему оставаться всегда добрым и глубоко порядочным человеком, удивительно скромным и отзывчивым, безотказным и вместе с тем весьма принципиальным, готовым всегда прийти на помощь своим друзьям, коллегам и ученикам.
Оставайся именно таким, какой ты есть, еще многие-многие годы, мой старый и преданный друг!
Р. М. Мунчаев, член-корреспондент РАН
