Элита и номенклатура

ИСКурС slU парадигмы и процессы

конституционализма: принципы социального демократизма были впервые закреплены на уровне конституционной практики. Во всех конституциях стран Западной Европы, принятых после второй мировой войны, будь то Франция, Германия, Испания, записана конституционная норма «социального правового государства» со всей совокупностью взятых на себя государством обязательств по соблюдению социальных прав человека труда. И хотя нынешняя постсоветская конституция Российской федерации допустила ряд отступлений от достигнутых «исторических завоеваний трудящихся», она сохраняет все подобающие приличия «социального правового государства», путь к которым впервые проложила русская революция.

Трагизм современной политико-правовой ситуации в России связан с тем, что за внешними конституционными приличиями скрывается вопиющее неприличие лицемерной практики радикального либерализма, попирающего элементарные социальные нормы во имя своекорыстной стратегии грабежа национального достояния и бегства капиталов. Все, на что хватает пока власти, так это делать хорошую

мину при плохой игре и быстро реагировать на личные выпады олигархического, по сути своей компрадорского, капитала против первого лица в государстве. Для сохранения и поддержания основ конституционализма в современной России этого явно недостаточно.

Возникает вопрос: что мешает нашей правящей политической элите принять все разумное, что предлагает сегодня левопатриотический блок и не доводить дело до очередной революции? Что мешает нам реализовать японскую модель политико-правового устройства, когда одна правящая партия - либерально-демократическая партия Японии, на протяжении полувека бессменно консолидирует нацию на принципах политического центризма, вбирающего все разумное, что предлагают и справа, и слева? Но для этого «Единой России» нужно как минимум перестать быть партией жиреющей российской бюрократии и взять на себя центристскую политическую роль не на словах, а на деле. Нужно, наконец, повернуться лицом к социалистическим (или социальным!) императивам нашего времени.

А.М. Воробьев

ЭЛИТА И НОМЕНКЛАТУРА

Воробьев Алексей Матвеевич

доктор философских наук, профессор, главный научный сотрудник Института философии и права УрО РАН

Политическая элита, как сейчас принято называть руководителей высших эшелонов власти, в советские времена формировалась из партийного и комсомольского актива, вырастала из секретарей партийных и комсомольских организаций крупных предприятий, районов, городов. И это был не

худший вариант подбора кадров, поскольку молодые люди получали необходимую закалку, варились в «народнохозяйственном» котле. Конечно, порой этого недоставало; чтобы достичь политического Олимпа, необходимы были поддержка, связи. Как говорили про одного лидера: «Он инвалид - живет на Урале, а рука - в Москве». Кроме всего прочего, действовал принцип патриархальной политической культуры, покровительства со стороны старших к младшим. Так, кстати сказать, поступали не только коммунисты в СССР, но и в других странах, буржуазных партиях Запада.

Советский опыт рекрутирования политических элит использовался даже в США. Настоящая «советская» биография у Джорджа Буша-старшего: фронтовой летчик, бизнесмен, конгрессмен, дипломат, директор ЦРУ, вице-президент, и, наконец, президент США.

В формировании властных элит государств, независимо от политического строя много схожего. Так, во всяком случае, еще было недавно. Но в последние десятилетия, особенно в России, эта отлаженная система была сломана. Во власть стали приходить люди во многом случайные, не имеющие необходимой подготовки, практического опыта. Их «выталкивали» наверх связи, нарождавшийся бизнес.

По большому счету следует согласиться с известным философом, социологом и писателем А. Зиновьевым о том, что сегодня к руководству

искурс пи

государствами приходят (в ходе смены властных элит) политики, не соответствующие масштабным задачам, стоящим перед мировым сообществом. Пример нынешнего главы администрации США и в некоторых других странах Запада убеждает: нельзя строить мировую политику по-ковбойски, как на своем ранчо в Техасе. Ощущается недостаток образования, культуры, опыта. А именно это и делает политика масштабной личностью.

Но где же взять готовые кадры? Ведь, как известно, политиками и маршалами не рождаются. Их надо готовить, как готовят будущих высококлассных государственных служащих в престижных колледжах и университетах Англии. Так, Итонский колледж дал стране за свою почти 570-летнюю историю 19 премьер-министров!

Мы тоже можем вспомнить опыт Царскосельского лицея в России в XIX веке. В нем учились А.Пушкин, М.Салтыков-Щедрин и другие известные люди, ставшие затем государственными и общественными деятелями.

Политическую элиту надо выращивать (но не как цветы в оранжерее!), используя и свой, далеко не худший, опыт, и зарубежный.

Поставив здесь точку, мы, тем не менее, не заканчиваем статью. Далее мы хотим обозначить вопрос о том, а не является ли современная российская политическая элита банальной, до боли знакомой партийной номенклатурой?

В СССР партийная номенклатура при отсутствии профессионального парламента осуществляла руководящую роль в обществе непосредственно через постоянно действующие исполнительно-распределительные органы государственного управления, госаппарат. В результате структура партийных органов все больше напоминала структуру государственных органов управления: партаппарат превращался как бы в верхний слой, в госаппарат. «Раньше мы прямо управляли всеми сферами через партийный аппарат», - откровенничал М.С.Горбачев на XVII конференции Московской городской организации КПСС. «Дело дошло до того, что в Отделе химической промышленности ЦК, например, было подразделение кремнийорганических соединений. И вместе с тем сколько мы просмотрели вопросов жизни общества, настроений людей, процессов в духовной, культурной сфере!» - каялся Генеральный секретарь.1

Все это неизбежно вело к смешению функций партии и государства и, как пишут Г. Арбатов и Э. Баталов, к «сращиванию партийного аппарата с государственным. Это нашло проявление в дублировании партией функций государственных органов, в профессионализме партийной работы даже в низовых звеньях, в неизбежной при такой эволюции тенденции к обюрокрачиванию партии, созданию своеобразного симбиоза партийно-государственной бюрократии».2

Но вот началась перестройка, инициированная

самой КПСС. Ошеломляющим событием явилась отмена 6 статьи Конституции СССР о руководящей роли партии в обществе, когда плюрализм и многопартийность, ранее непривычные, уже стали реальностью. Но прежде чем это событие произошло, должны были состояться выборы народных депутатов СССР, которые впоследствии и приняли историческое решение.

Ко времени перестройки партия во многом утратила авангардную роль в обществе, о чем свидетельствовали социологические исследования.3 Партийный работник в массовом сознании представлялся далеко не идеальной личностью.

Наиболее ярко общественное мнение выразилось в таких оценках работников аппарата, которые в первую очередь характеризуют нравственные качества. Такие из них, как «карьеризм», «обладание социально необоснованными привилегиями», «ориентированность» исключительно на «верх» отметило от 86,0 до 100% опрошенных. 57% из числа ответивших на вопрос о причинах, сдерживающих обращение людей к партийным работникам, отметили отсутствие надежды на реальную помощь.

Могла ли руководящая и направляющая сила общества - КПСС - реформироваться? Она уже реформировалась: в порядке подготовки к XXVI съезду, наряду с Платформой ЦК КПСС, были опубликованы Демократическая платформа КПСС и Марксистская платформа. К тому времени возникли движение «Коммунисты за реформы» в рамках КПСС, социал-демократические партии. В КПСС действительно были разные люди - по мироощущению, политическим взглядам. Можно судить об этом по аппарату Свердловского обкома партии, где секретарями были: резкий, волевой Б.Н. Ельцин, прагматичный Ю.В. Петров, фрондирующий, видимо, с московских времен работы в ЦК ВЛКСМ В.А. Житенев. К августу 1991 г. КПСС была во многом уже другая партия, к руководству приходили действительно специалисты народного хозяйства, интеллектуалы, доктора и кандидаты наук.

В ходе «перестройки» начался процесс омоложения партийных кадров. Так, если в начале 1989 г. средний возраст первых секретарей и секретарей обкомов, ЦК компартий союзных республик насчитывал 55 лет, то к концу года он снизился уже до 49. В первом эшелоне власти в начале года было всего 17 кандидатов наук, в конце года - среди вновь утвержденных партийных лидеров областей и республик уже 3 доктора наук.4 К примеру, заведующим идеологическим отделом Свердловского обкома партии стал доктор философских наук, профессор А.В. Грибакин.

Автор этой статьи на себе испытал «блеск» и «нищету» номенклатуры, когда последовательно утверждался работником райкома, горкома, обкома партии. С одной стороны, я был защищен пусть небольшой, но стабильной зарплатой, а кроме того

апсеиме-р

исгас т

V I й/»

парадигмы и процессы

дополнительными льготами: жилье улучшенного качества, во многих случаях ведомственные пансионаты и даже вплоть до партийных санаториев в Крыму и на Кавказе. В разумных пределах такие дополнительные льготы и преимущества (и сегодня!) оправданы особой ответственностью выполняемого труда, его ненормированностью во времени, другими специфическими чертами.

Но, вместе с тем, наличие названных преимуществ создает объективную возможность злоупотреблений, перерождения, социальной коррозии.

С другой стороны, находясь в номенклатурной обойме, я испытывал сильнейший дискомфорт, даже стресс, поскольку оказался рабочей лошадкой, взнузданной и постоянно «охаживаемой» партийными вожжами. Дело дошло до больницы, до диагноза «инфекция нервной системы».

Я вспоминал при этом журналистскую вольницу, когда ощущал себя частью творческой интеллигенции. Верхом самолюбия было то обстоятельство, что, будучи сотрудником редакции газеты «Тагильский рабочий», я жил с семьей в трехкомнатной квартире, тогда как первый секретарь горкома КПСС Г.В. Колбин ютился по соседству с женой и двумя дочерьми в двухкомнатной квартире.

Но это длилось недолго. Очень скоро

первому секретарю нашли подходящую квартиру, соответствующую его сану. И началось перерождение партии, её руководителей, а затем и рядовых членов.

Нечто подобное, только уже в больших масштабах, мы наблюдаем сегодня на примере новой власти. Под традиционным лозунгом: «Всем все равно не хватит!» - взятым из советско-партийных времен. Началось по-гангстерски активное финансовое обогащение и бытовое обустройство новой номенклатуры, теперь уже «демократической».

И члены партии «Единая Россия» с их стремлением любой ценой попасть на скамью депутата Госдумы и Совета Федерации (бесплатная квартира в Москве, гигантская персональная пенсия и т.д.) ничем не отличаются от членов КПСС, с их шлейфом привилегий и льгот, которые ни под каким напором не будут отменены, потому что этого «не может быть никогда...».

ВЗАИМООТНОШЕНИЯ ВЛАСТИ И БИЗНЕСА ПРИ ВТОРОМ ПРЕЗИДЕНТЕ РОССИИ ВЛАДИМИРЕ ПУТИНЕ. ЗАМЕТКИ К ИСТОРИИ ЛОББИЗМА В РОССИИ А.Б. Белоусов

Белоусов Александр Борисович

кандидат политических наук, младший научный сотрудник Института философии и права УрО РАН

Дать окончательную оценку развитию отношений власти и бизнеса при втором президенте России Владимире Путине, безусловно, можно будет лишь после окончания сроков его полномочий в 2008 году. Однако есть целый ряд тенденций, которые настолько очевидны, что за два с половиной года, оставшихся до президентских выборов, вряд ли претерпят существенные изменения.

Отличия политики Путина от своего предшественника объясняются самыми разными причинами. Но, как много раз случалось в истории, приход государя на царствие во многом предопределяет и то, каким будет его правление. Одно дело - танки на улицах Москвы в августе 91-го и последовавший за неудачной попыткой государственного переворота развал СССР, и совсем другое - операция «наследник», проведенная во второй половине 1999 - начале 2000 г. Именно в этих событиях следует усматривать истоки политической стабильности эпохи Путина. Среди прочих критериев выбора преемника был и тот, который непосредственно повлиял на формирование