Спросить
Войти
УДК 94(47).035=161.1(045)»653»(47) ББК 63.3
DOI 10.25797/Ш.2019.1.26159
О. В. Шиндлер
К ВОПРОСУ О МЕТОДОЛОГИИ ИССЛЕДОВАНИЯ МОСКОВСКИХ ДОСПЕХОВ ХУ-ХУ11 ВЕКОВ
Аннотация: Данная работа представляет собой ответ на статью О.В. Комарова «Дискуссия о доспешной терминологии» и посвящена проблеме исследования московских доспехов ХУ-ХУП вв. Настоящее исследование также является продолжением дискуссии о доспешной терминологии, начатой в научном сообществе ранее. Автор отстаивает научный подход, согласно которому изучение доспеОдной из ключевых вспомогательных исторических дисциплин в последнее время стало исследование средневековых доспехов и оружия. Причем мы можем выделить две отдельные поддисципли-ны — исследование оружия и исследование доспехов.
В распоряжении исследователей доспехов, как и у исследователей других вспомогательных дисциплин, в наличии целый ряд источников, которые возможно разделить на три большие группы: материальные, письменные и изобразительные. Кроме того, как и в других дисциплинах, источники могут быть первичными и вторичными.
Материальными источниками для ору-жиеведов являются в первую очередь сами доспехи. Это могут быть экспонаты
хов должно опираться на материальные источники — сохранившиеся артефакты и археологические находки. С точки зрения автора, лишь комбинация материальных и письменных источников дает более объективную картину.
музейных собраний и частных коллекций, а также археологические находки. Аутентичные артефакты однозначно должны относиться к перечню первичных материальных источников. К сожалению, многие аутентичные артефакты часто бывают изменены в результате неумелого «ремонта»1, неверного понимания их
конструкции2, или полного непонимания их функциональности3. Что касается археологических находок, вызовом для исследователя может являться частичная сохранность артефакта, не позволяющая полностью восстановить первоначальный вид предмета.
С большими оговорками, к вторичным материальным источникам мы можем отнести реконструкции и реплики настоящих артефактов. Однако, даже несмотря на большой перечень проблем, который не позволяет назвать реконструкцию предметов полноценным источником4, игнорировать их нельзя. Именно практическое использование реконструкции до-спеха позволяет оценить и лучше понять его функциональность, конструкционные
и согнуло разрезаные кольца настолько, чтобы они не вываливались». (Цит. по: Ленц Э.Э. Опись собрания оружия графа Шереметьева. СПб., 1896. С. 16).
XVI века, сложности воспроизведения аутентичных технологий и т.д. могут исказить впечатление.
особенности, технологию изготовления и другие особенности.
Вторая категория источников — это письменные источники о доспехах. К первичным письменным источникам мы относим исторические документы, в которых содержаться упоминания доспеш-ных терминов, описание доспехов и их особенностей, упоминание конкретных предметов, которые сохранились поныне, а также всевозможных исторических текстов из того же времени, которые прямо или косвенно добавляют какую-то информацию о внешнем виде доспеха или его использовании5.
К проблематике письменных источников неоднократно обращалось множество современных военных историков и исследователей6. Не углубляясь в пол5 Здесь можно упомянуть, какое количество споров в научном сообществе могут вызывать такие сведения, как это случилось с упоминанием в Львовской летописи за 1467 г., в которой сказано про «метание доспехов» (ПСРЛ. Т. 20. Ч. 1. СПб, 1910. С. 278). Среди исследователей возникли разногласия, как и при каких обстоятельствах их метали и как именно это возможно понимать (Ср: Шиндлер О.В. Смена доспешной моды на Руси во второй половине XV в. // История военного дела: исследования и источники (Далее - ИВД). Специальный выпуск V. Стояние на реке Угре 1480-2015. Ч. I. 2015. C. 83; Несин М.А. Ответ на замечания Быкова А.В. изложенные в статье «Отзыв на статью О.В. Шиндлера «Смена доспешной моды на Руси во второй половине XV в.»» и отзыв на статью Шиндлера О.В. «Смена доспешной моды на Руси во второй половине XV в.» // Там же. Ч. II. 2016. C. 615-616; Комаров О.В. Отзыв на статью Шиндлера О.В. «Смена доспешой моды во второй половине XV в.» // Там же. Ч. II. 2016. С. 657).
ный перечень проблем, следует указать на сложность сопоставления исторических терминов с реальными доспехами, а короткие и отрывчатые описания определенных предметов порой только еще больше размывают общую картину7.
Изобразительными источниками являются любые изображения предметов защитного снаряжения. Причем, изображения, созданные в одно время с временем использования доспеха, могут считаться первичным источником, с той лишь оговоркой, что такой рисунок выполнен достоверно. Вторичными изобразительными источниками могут считаться все остальные изображения доспехов интересующей исследователя эпохи.
К сожалению, среди всех трех видов источников встречаются свои проблемы, которые ограничивают возможности исследователя прийти к четким и однозначным выводам. Так, изображения могут вносить искажения в общую картину использования того или иного доспеха. Так, в случае с Московским царством, важней«Конность, людность и оружность» русской конницы в эпоху Ливонской войны 1558-1583 гг. // ИВД. 2013. Специальный выпуск. I. Русская армия в эпоху царя Ивана IV Грозного: материалы научной дискуссии к 455-летию начала Ливонской войны. Ч. I. Статьи. Вып. II. С. 236-295; Смирнов Н.В. Боевые слуги в составе русской поместной конницы в период Ливонской войны // Там же. C. 296-338; Пенской В.В. Московские служилые люди в духовных грамотах конца XV-XVI в. // ВИ. 2011. № 9. С. 98-109.
шим и наиболее известным источником является парсуна «Битва под Оршей», которая создает искаженную картину, на которой каждый второй московит одет в бахтерец, доспех безусловно характерный, но не настолько массовый8. А в других случаях вторичные изобразительные источники могут неверно передавать конструкционные особенности, а то и вовсе дезинформировать исследователей. Сфрагистика и нумизматика безусловно должны приниматься в расчет, однако решающего значения они не имеют, из-за намного более сильной информативности материальных и частично письменных источников.
В целом же, с нашей сугубо субъективной точки зрения, учитывая проблематику каждой группы источников, а также особенности исследования военного дела России ХУ-ХУ11 вв., нам представляется наиболее правильным отталкиваться именно от материальных источников, т.е. от самих доспехов, которые, собственно и являются предметом исследования оружиеведов. Письменным источникам в нашей методологии отводится второе место, а изобразительные занимают третье место.
Именно руководствуясь таким ранжированием источников, с нашей точки зрения, возможно наиболее глубоко изучать доспехи. Концентрация на письменных источниках, за счет игнорирования материальных источников только размоет
картину сведений. Важность работы с письменными источниками — неоспорима. В то же время, мы считаем, что делать какие-либо выводы о доспехах, базируясь исключительно на письменных источниках, при наличии огромного количества артефактов — это просто неправильно. Именно поэтому наша методология опирается на два краеугольных камня: комбинации письменных и материальных источников, на стыке археологии и истории — с лингвистикой и текстологией.
Практические подходы к исследованию доспехов
Поскольку главным объектом исследования оружиеведа является доспех, то с самого начала встает вопрос о базовой классификации доспеха. За последние два века в среде оружиеведов выработалась традиция разделения защитного снаряжения, основанная ни функциональности каждой группы доспехов. Так, практически в любое время средних веков и раннего нового времени, а также в любом регионе, доспехи подразделяются на те, что защищают корпус воина, защиту головы, а также защиту конечностей. В некоторых классификациях отдельно выделяются щиты. Учитывая особенности военной организации московского войска, особенно в середине XVI века, с внедрением стандартизации вооружения поместного войска (после принятия Уложения о службе 1556 года)9, а также чисто практически, разделение доспехов по их функциональности, нам кажется предпочтительнее
войны. С. 303-313.
любого выведения условной паноплии русского воина.
Следующим этапом методологии исследования доспеха является разделение корпусных доспехов, шлемов и защиты конечностей на более дробную классификацию исходя из их типичных особенностей и схожести конструкции. Если бы перед исследователем стояла задача совершить классификацию основываясь исключительно на визуальном наблюдении артефактов, весьма вероятно, что задача оружиеведа значительно бы упростилась. Так, например в группе корпусных доспехов достаточно было бы ввести разделение на кольчатые, кольчато-пластинчатые, пластинчатые и мягкие корпусные доспехи. И именно в данном случае и необходима комбинация анализа материальных и письменных источников.
Письменные источники донесли до нашего времени целый пласт доспешной терминологии, используемой в Москве в ХУ-ХУ11 вв. С нашей точки зрения, одной из важнейших задач исследователя доспехов и является попытаться применить исторические термины к современной классификации. Краеугольным понятием нашей методологии является убеждение, что, если во времена использования конкретных доспехов существовало различие по терминам, значит для этого были причины, а использование нескольких терминов применительно к нескольким конструкционно-родственным доспехам «военными» людьми лишь подкрепляет наше убеждение, что причины для различных терминов все же существовали. В этом контексте мы также не можем принять несколько снисходительное отношение некоторых исследователей к средневековым людям, которые были настолько «безграмотны», что могли один раз применить один термин, а другой раз — другой по отношению к одному предмету. Ведь даже маленькие дети не называют ложку вилкой, и не взаимозаменяют эти родственные термины, хотя их функции практически сопоставимы. Тогда по какой причине средневековый военный человек будет так поступать? В дальнейшем мы рассмотрим несколько примеров нашей методологии на конкретных делениях родственных видов доспехов, аргументируя нашу позицию о необходимости идти от доспеха к термину, таким образом дополнять письменными сведениями материальные источники.
Следует отдельно упомянуть, что данный подход одним из первых применил еще Э.Э. Ленц, который описал коллекцию доспехов графов Шереметьевых10. Он разделил корпусные доспехи на четыре группы исходя из особенностей их конструкций и попытался применить к ним «родовое» имя, используя историческую терминологию. Так, согласно Ленцу, все кольчатые доспехи были названы «кольчугами», все «дощатые», т.е. кольчато-пластинчатые доспехи он назвал «юшманами», и, наконец, доспехи, нашитые на основу, он выделил в группу «куяков»11. В рамках «дощатых» доспехов Ленц выделял зерцальные доспехи в отдельную группу. Впрочем, сам исследователь указал на то, что выбор того или иного термина он делал из-за невозможности понять различия между «кольчугами», «пансырями» и «байданами», а так10 Ленц Э.Э. Опись собрания оружия графа Шереметьева.
же между «бехтерцами», «юшманами» и «калантарями». Наличие нескольких терминов Ленц объяснял возможными заимствованиями похожих доспехов из разных регионов.
Однако со времен классических оружи-еведческих работ, а также более глубокого исследования как самих доспехов, так и письменных источников, мы более не можем удовлетворяться таким объяснением. Тем более что во многих источниках мы действительно можем наблюдать, что все эти термины для кольчатых и кольча-то-пластинчатых доспехов использовались раздельно.
Кольчато-пластинчатые доспехи
Именно благодаря такому подходу, мы продолжаем целенаправленно искать какой термин мог применяться к тому или иному доспеху в рамках одного вида. Мы безусловно можем отталкиваться от тех предметов, чей исторический термин подтвержден. Так, исследуя кольча-то-пластинчатые доспехи, мы наверняка только знаем какие доспехи назывались бахтерцами и юшманами, как справедливо заметил О.В. Комаров12. Детальный анализ бахтерцев и юшманов из Оружейной палаты, а также аналогичных им по ко конструкции, позволил множеству исследователей установить, что их главное конструкционное различие заключалось в размерах пластин — небольших у бахтерцев и больших у юшманов13. Еще один
материалам Государственной Оружейной палаты. М., 1954. С. 97-105.; Шиндлер О.В. 1) Классификация русских корпусных доспехов XVI века.
вариант кольчато-пластинчатого доспеха, чье название не вызывает споров — это кольчато-пластинчатые зерцала. Характерная особенность в виде наличия большой круглой, прямоугольной или восьмиугольной пластины на груди и спине позволяют безошибочно выделить зерцала от бахтерцев и юшманов14.
Рассмотрев десятки кольчато-пластин-чатых доспехов разных регионов западной Евразии, у нас осталась лишь одна система кольчато-пластинчатого бронирования, в которой пластины вплетаются в кольчатое полотно со всех четырех сторон. Как подсчитал Л.А. Бобров: «В настоящее время, нам известно не менее двадцати колъчато-пластинчатых панцирей западно-, центрально-, вос-точноазиатского, и, возможно, восточноевропейского производства имеющих близкую конструкцию и систему оформC. 445, 449; 2) Кольчато-пластинчатые доспехи из коллекции Шереметьева // Историческое оружиеведение. № 3. 2016. С. 104.
ления»15. Таким образом, имея такую выборку подобных артефактов, у которых можно выделить эту характерную черту вплетения пластин в полотно с четырех сторон и отсутствие нахлеста у пластин, мы не видим никаких препятствий выделять «калантари» в отдельную группу16. И если существует такой вид кольча-то-пластинчатого доспеха, то у него просто обязан был быть собственный термин. С нашей точки зрения, оптимально подходит для этого термин «калантарь», который довольно аргументировано ассоциируется с кольчато-пластинчатыми доспехами. Мы также поддерживаем предложение Л.А. Боброва до завершения дискуссии о «калантарях», использовать этот термин в научной литературе, не как «аутентичный», но как устоявшийся «оружиеведческий» термин17. Впрочем, с нашей точки зрения, преград для этого уже нет.
Главными аргументами считать калантари отдельным видом кольчато-пластин-чатого доспеха является само описание царского калантаря из первичных и вторичных источников. Так, из перечневой росписи царской казны 1647 года мы точно можем быть уверены в том, что калан-тарь состоял из металлических пластин: «Калантыръ стальной, доски прорез-
ные»18. А из Переписной книги Оружейной палаты 1687 г., в которой этот единственный доспех входит в отдельную 48 главу, в которую включены, собственно, калантарь, а также юшманы и бахтерцы19, мы можем предположить, что родство калантарей с другими кольчато-пластин-чатыми доспехами уже не должно вызывать сомнений. Впрочем, мы вынуждены также отметить, что в Переписной книге иногда нарушался порядок перечисления предметов вооружения из Оружейной палаты. Как указал М.А. Несин, сулицы в них отделены от прочих типов древко-вого оружия двумя главами о предметах, связанных со знаменами, шляпа с шапками кирасными и мисюрскими отрезаны целым рядом глав от остальных шлемов, а глава про щиты вклинена между предметами холодного оружия. На последнее обстоятельство, по словам ученого, указывал еще А.Н. Чубинский в статье, посвященной классификации оружия в этом самом источнике20. М.А. Несин считает, что до конца не ясно, чем руководствовались составители этой книги при перечислении предметов Оружейной па18 Чубинский А.Н. Предметы вооружения, утраченные Оружейной палатой в XVII-XIX веках. Утраты мнимые и действительные // Война и оружие: Новые исследования и материалы. Труды Седьмой Международной научно-практической конференции 18-20 мая 2016 г. СПб., 2017. Ч. V. С. 349-350.
латы. Может быть, записывали их в том порядке, в котором они в ней хранились.
Тем не менее, благодаря описанию ка-лантаря из Описи Оружейной палаты 1808 года, мы знаем, что доски калантаря были соединены между собою панцирными кольцами. А кроме того, у этого ка-лантаря был кольчатый железный подзор, т.е. подол, набранный из колец21. Таким образом, если доспех собран из пластин и колец, а также соседствует с другими кольчато-пластинчатыми доспехами — вывод может быть лишь один — это коль-чато-пластинчатый доспех.
Отдельное объяснение к вопросу о ка-лантарях следует внести в качестве комментария на замечание М.А. Несина. Так, уважаемый исследователь, справедливо обратил внимание, что как наши собственные рассуждения, так и рассуждения О.В. Комарова о калантаре представляются по меньшей мере гипотетичными в контексте маркеров, позволяющих определить этот доспех, и, в частности, нашего отрицания представления о калантаре как о безрукавном типе доспеха22.
Однако данный вывод уважаемого коллеги не совсем верен. Так, еще в работе о классификации корпусных доспехов, мы провели аналогию между бахтерцами и калантарями. Мы вполне уверено считаем, что, как и в случае с бахтерцами, которые бывали с рукавами и без, так и ка-лантари могли иметь рукава или не иметь их23. Вполне вероятно, что калантарь из Оружейной палаты не имел их, как не
Рис. 1-2. «Калантарь» из № 68357 из ГИМ. Фото из: Корх А.С. Куликовская битва. 600 лет. 1980. Илл. 76 (слева). «Калантарь» № G PO 2720 из Musée de l&Armée в Париже (справа)
имеет рукавов, например, «калантарь» из МАЭС ТГУ. Однако калантарь из Musée de l&Armée в Париже рукава имеет.
Резюмируя наши размышления, можно заключить: мы имеем четыре термина применяемых к различным видам кольча-то-пластинчатых доспехов и четыре типа сохранившихся кольчато-пластинчатых доспехов. Лишь три термина точно доказаны как употреблявшиеся к одному из видов доспехов. В итоге у нас остается один термин и один вид доспеха. Так почему же не сопоставить их, особенно в свете всего вышеописанного?
Рис 3. Детали «калантаря» № G PO 2720 из Musée de l&Armée в Париже
Кольчатые доспехи
Аналогично с кольчато-пластинчатыми доспехами, мы можем применить нашу методологию к кольчатым доспехам, разделив их по видам исходя из конструкции, а затем сопоставив материальные источники с терминами известными из письменных. Бесчисленное количество раз как в научной литературе, так и в частных обсуждениях ставился вопрос о целесообразности попыток поиска различий между теми или иными видами кольчатых доспехов. Много раз высказывались предложения объединить наконец все под одним термином и сосредоточится на исследовании особенностей каждого артефакта в отдельности. Однако множественная терминология, а также факты различия кольчуг, пансырей и байдан друг от друга во времена их использования, не позволяет нам этого сделать. Именно последовательное разделение пансырей и кольчуг в письменных источниках и заставляет искать особенности конструкции различных кольчатых доспехов, которое сможет позволить разделить все эти виды кольчатых доспехов.
По аналогии с кольчато-пластинчатыми доспехами, в которых основное внимание уделялось пластинкам и их соединению с кольчатым полотном, в кольчатых доспехах основное внимание уделяется кольцам, их форме, размерам, и заклепкам. Именно анализ особенностей колец, в конечном итоге позволит провести классификацию и сопоставление терминов.
А.В. Висковатов был первым кто отметил разный размер колец у разных кольчатых доспехов. Так, он считал, что у пансырей самые маленькие кольца, у кольчуг — средние, а у байдан — самые
большие24. Н.Е. Бранденбург, пришел к выводу, что главное различие между кольчугами и пансырями это сечение колец. Кольца кольчуг — преимущественно круглые, пансырей, за небольшими исключениями, — плоские25.
В XX веке оружиеведы стали уделять больше внимания мелким деталям колец. Так, Н.В. Гордеев считал, что главным различием колец кольчуг и пансырей было устройство заклепки — двухсторонней у кольчуги и односторонней у пансыря26. Впрочем, с этим мнением не согласился А.Н. Кирпичников, считавшим это наблюдение верным, но не определяющим в
вопросе определения типа доспеха.
Что касается байданы, с определением этого вида кольчатого доспеха все немного проще. Как верно подметил О.В. Комаров, у нас есть артефакт, четко сопоставленный с этим термином, а также и аутентичное описание байданы Бориса Годунова28: «Байдана XVI века, железная, кольцо большее плоское. Креплено в накладку». На всех кольцах этой байданы отчеканена надпись: «С нами Бог никтоже на ны»29. Мы можем быть уверены, что фактор размера кольца байдан действительно позволяет отличить байданы от остальных
видов кольчатого доспеха. Таким образом, байдана — это доспех, сплетенный из очень больших колец. Вторым таким фактором стало наличие отчеканенной надписи на кольцах доспеха.
О.В. Комаров в рамках нашей дискуссии о доспешной терминологии указал на единичность одновременных упоминаний байдан в письменных источниках, и таким образом считает выделение их в отдельный вид доспеха лишь условностью. Однако если применять нашу методологию и идти от существующих артефактов, опираясь на характерные особенности байдан, мы можем расширить нашу выборку до нескольких экземпляров: байдана из Оружейной палаты, байдана из ГИМ30, байдана их Эрмитажа, которая до этого находилась в коллекции Шереметьева31, байдана из Национального музея Литвы32. В Государственном Историческом Музее хранится еще одна байдана, атрибутированная как турец-кая33. Фрагмент байданы также был найден при раскопках в Ильинском проезде г. Москвы в 1969-1971 годах34. И это
лишь примеры доспехов, из отечественных музеев и ближнего зарубежья. Во многих странах мира нами было обнаружено еще целый ряд доспехов со сходными характеристиками, которые чаще всего приписываются к мамлюкским доспехам. Как мы знаем, мамлюки обитали в Египте, который на арабском называется «Миср», а значит пресловутая байдана мисюрская Бориса Годунова35 вполне может быть родственна подобным доспехам, как например байдане из Нью-Йоркского Метрополитан. С нашей точки зрения продолжать сокрушаться о невозможности что-то узнать о байда-нах нецелесообразно. Скорее наоборот, необходимо продолжать глубокое исследование артефактов, которое в свою очередь может помочь распутать несколько побочных квестов исследования российских доспехов.
Также стоит сказать несколько слов о полубайданах. По какой-то причине, уважаемый коллега О.В. Комаров проигно35 В рамках наших исследований доспехов, нами было высказано предположение что настоящая байдана Годунова находится как раз в Эрмитаже, попав туда через коллекцию Шереметьева. На наше обращение в Оружейную палату, нам любезно ответил С.П. Орленко, ведущий научный сотрудник Музеев Московского Кремля, по словам которого, один из Шереметьевых возглавлял Оружейную палату в 1680-е и много вещей перекочевало из Государевой оружейной казны в родовой арсенал Шереметьевых. Кроме того, в музее осведомлены о ситуации с байданой, и в скором будущем ошибка будет исправлена. В то же время, на наш запрос в Эрмитаж, о том, что в экспозиции вероятно находится ценная реликвия, ответа так и не было получено (Шиндлер О.В. Где байдана Бориса Годунова? (Режим доступа: ИНрБ:// muscovitearmor.wordpress.com/2018/01/14/ где-байдана-бориса-годунова/).
рировал версию О.В. Федорова, согласно которому, полубайдана — это доспех, в котором сочетаются кольца обычных кольчуг с кольцами характерными для байдан36, о которой мы уже упоминали ранее37. А ведь объяснение Федорова аргументировано подкрепляется как весьма логичной формулировкой, которая, кстати, вполне подходит под одно из лингвистических объяснений частицы «полу» в трудах И.И. Срезневского. Так, согласно Федорову, «полубайдана» — это «наполовину байдана», т.е. доспех, в котором лишь половина колец соответствуют бай-дане. Более того, данная версия также подкреплена наличием около десятка подобных артефактов, в которых половина колец это большие байданные кольца, а половина — это обычные кольца.
Однако вернемся к пансырям и кольчугам. Обязательным будет упомянуть, что в той же Переписной книге Оружейной палаты 1687 года, кольчатые доспехи упомянуты в двух главах — главе 49, в которую вошли «Байданы и кольчуги, и шестерни кольчужные»; а также главе 50 — «Панцыри»38. Т.е. в этом документе, по каким-то признакам панцири противопоставляются остальным кольчатым доспехам. Такую же картину мы наблюдаем в перечне доспехов Бориса Годунова за 1589 год, в котором «Пансыри» выделены в отдельную статью, в которую включены
переписной книге Государевой оружейной казны 1687 года. С. 365.
пансыри немецкие и московские39, а по-лубайданы, кольчуги и кольчуги немецкие выделены под статьей «Кольчатый доспех»40.
Таким образом, имея в виду бесспорное наличие критериев, которые позволяли средневековым людям определять вид кольчатого доспеха, исследователь Эрих Манн практическим способом восстанавливая технологии изготовления колец сумел вывести методологию различия кольчужных, байданных и пансырных колец. Опытным путем ему удалось выделить две основные категории колец, отличающиеся по методологии склепки: клепка на «шип» — подобный метод склепки кольца применяется при изготовлении «пансырей» и клепка на «гвоздь» — метод который применялся в «кольчугах» и «байданах». Такое практическое исследование также позволяет объяснить почему байданы и кольчуги объединялись в более близкую группу родственных доспехов в Переписной книге и в описи имущества Бориса Годунова.
Так, клепка на «шип» применялась в кольцах пансырей. В качестве заклепки использовался плоский треугольник, вырезанный из узкой полоски железа, гораздо реже — продолговатый граненый клин (часто в Средней Азии). Тыльная сторона лопатки кольца оставалась абсолютно гладкой, на внешней же стороне образуется так называемый «водораздел» или watershed — характерный отпечаток заклепочного инструмента. Данная харак39 Савваитов П.И. Платье, оружие, ратный доспех и конский прибор царя Бориса Федоровича Годунова // Описание старинных русских утварей, одежд, оружия и ратных доспехов и конского прибора. СПб., 1865. С. 36.
терная особенность встречалась на всех без исключения кольцах данного типа, кроме черкасских и иногда, среднеазиатских пансырей. Этот метод традиционно относится к западноевропейской традиции, хотя широко применялся и в Восточной Европе, в частности в Московском Государстве, а также в Османской Империи и Персии.
Клепка на «гвоздь» отмечается в кольчугах и байданах. В качестве заклепки использовался отрезок проволоки круглого сечения, в редких случаях — отрезок узкого прутка прямоугольного сечения (чаще всего встречается в мамлюкских бай-данах). Головка заклепки присутствовала с обоих сторон лопатки кольца. Также, характерной особенностью кольчуг для всех регионов, за исключением Индии, Могулистана и частично Персии, являлся откованный на лопатке клиновидный шип, направленный внутрь кольца. Этот же элемент присутствует на мамлюкских и, реже, на московских байданах. На бай-данах персидских и могольских этот элемент отсутствует.
Мы имеем все основания утверждать, что на территории Московского царства бытовали как минимум пять разновидностей кольчатого доспеха: пансыри, кольчуги, шестерни кольчужные, байданы и полубайданы. Совмещая экспериментальное изготовление различных колец и их сравнение с многочисленными артефактами, Э.И. Манну удалось предложить наиболее четкие характеристики для разделения байдан, кольчуг, и пансырей. Более того, сочетание наблюдений Э.И. Манна о пансырях, кольчугах и байданах, наблюдения О.В. Федорова об полубайда-нах, а также наблюдения А.Н. Чубинского о шестернях кольчужных, совместно представляют собой вполне приемлемую методологию различия всех этих доспехов. В результате, обнаруженные современными учеными сведения, разрешают предположить, как именно «на глаз» мог определяться тип кольчатого доспеха для записи в формуляр десятен41.
Шеломы и шапки железные
Вопрос о типах распространенных шлемов в Московии XVI века также кажется нам довольно однозначным. Для этого снова необходимо отталкиваться от материальных источников, а не додумывать дополнительные проблемы. Так, уважаемый О.В. Комаров сетует на то, что «о конструкции «шеломов» мы знаем только вид одного шлема 1550-х гг.», а также то, что «по «шапкам» нет даже хотя бы отдельных конструктивных описаний. Как на этом основании понять различие «шелома» и «шапки» для людей XVI в.?»42. В данном случае, налицо еще один пример того, что акцент на письменные источники может привести исследователя в тупик, поскольку документы и летописи не дают достаточно информации для разделения понятий.
Однако наш подход, который во главе угла ставит материальные источники в
комбинации с письменными убедительно решает эту проблему. Так, из документов о поместной службе, жалобных и духовных грамот нам известно примерно о 347 случаях использования термина шелом и 331 случае упоминаний шапок железных. Таким образом, письменные источники дают нам понять о существовании примерно равного количества двух разных видов шлемов43. Анализ материальных источников позволил нам определить существование значительного количества двух распространенных видов шлемов, бытовавших в XVI веке. Так, мы насчитали 46 артефактов похожей сфероконической формы, которые мы отождествляем с термином шелом, в том числе и из-за их тождества с шеломом царевича Ивана, а также 1844 артефактов полусферической формы, который с нашей точки зрения и являются шапками железными.
О распространенности шлемов именно такой полусферической формы в рассматриваемый период мы также знаем благодаря одному изобразительному источнику. Так, надпись на кольце-навершии одного из шлемов из Кирилло-Белозер-ского монастыря, изображенных К.М. Бороздиным указывает на время создания шлема: «Делано в городе в Стариче лета
44 К недавно насчитанным нами 16 артефактам (Там же) можно добавить еще 2 экспоната российских краеведческих музеев. Ныне я обратил внимание на пол?
