Механизмы управления трансакциями в российской обрабатывающей промышленности

Россий ский журнал менеджмента Том 9, № 1, 2011. С. 3-28

НОВЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ

МЕХАНИЗМЫ УПРАВЛЕНИЯ ТРАНСАКЦИЯМИ В РОССИЙСКОЙ ОБРАБАТЫВАЮЩЕЙ ПРОМЫШЛЕННОСТИ

С. Б. АВДАШЕВА, Н. А. ГОРЕЙКО

Институт анализа предприятий и рынков НИУ ВШЭ

Статья посвящена эмпирическому анализу механизмов управления трансакциями в российской обрабатывающей промышленности. В ее основе лежит использование двух альтернативных классификаций механизмов управления трансакциями: классификации О. Уильямсона и классификации, принятой в теории цепочек создания стоимости, с помощью которых проанализированы масштабы распространения альтернативных механизмов управления, а также взаимосвязи между используемым механизмом управления трансакциями и моделью корпоративного контроля, ценовой конкуренцией, выбором способа подтверждения качества, инвестициями, оценкой уровня неопределенности и рисков хозяйственной деятельности. В качестве информационной базы используются данные, полученные в результате опроса крупных и средних предприятий в обрабатывающей промышленности РФ.

Исследование альтернативных механизмов управления трансакциями (рыночный, иерархический и гибридный) занимает важное место в экономической теории трансак-ционных издержек (transaction cost economics — TCE) [Уильямсон, 1996]. С помощью ТСЕ объясняется существование разных форм организации производства. Особое внимание исследователи в этой области уделяют гибридным механизмам: во-первых, данная группа включает широкое разнообразие контрактных отношений [Menard, 2004]; во-вторых, существует множество

различных подходов к классификации гибридных форм, и ни один из них не является универсальным. Оценка распространения альтернативных механизмов в экономике выступает одним из важных исследовательских вопросов в рамках ТСЕ [Walker, Weber, 1987; John, Weitz, 1988; Coles, Hesterly, 1998]. В России, однако, исследования такого рода до сих пор не проводились.

Отсутствие в настоящее время эмпирических исследований механизмов управления трансакциями в России имеет несколько

© С. Б. Авдашева, Н. А. Горейко, 2011

объяснений. Первым, универсальным для стран с развитой и развивающейся рыночной экономикой, объяснением является сама по себе методическая сложность исследования механизмов управления трансакциями. Слабый интерес к этому вопросу может объясняться и убеждением в том, что трансакции в странах с недостаточно развитыми правовыми институтами, таких как Россия, осуществляются преимущественно с помощью неформальных механизмов. Согласно Д. Норту [North, 1990], распространение неформальных механизмов компенсирует недостатки формальных. Пятнадцать лет назад многие исследователи предполагали, что развитие предприятий в переходный период будет основано на сети неформальных контрактов со специальными механизмами принуждения к исполнению, которые не связаны с формальными институтами [Peng, Heath, 1996]. Если это утверждение верно, то исследования, основанные на классификации О. Уильямсона, не подходят для стран с переходной экономикой, поскольку признаки неформальных механизмов почти не наблюдаемы для исследователей, а именно они и используются для обеспечения выполнения контрактов — как иерархических, так и рыночных и гибридных.

Цель работы состоит в том, чтобы попытаться объяснить и восполнить пробел в изучении механизмов управления трансакциями в России: проанализировать масштабы распространения альтернативных механизмов управления трансакциями, а также выявить взаимосвязи между механизмом управления и такими характеристиками бизнеса, как модель корпоративного контроля, роль ценовой конкуренции, инструменты подтверждения качества продукции, инвестиции и уровень неопределенности и рисков хозяйственной деятельности.

Для достижения поставленной цели мы пытаемся ответить на ряд вопросов. 1) Существуют ли исследования, результаты которых подтверждают почти конвенциональное убеждение в том, что характеристики механизмов управления трансакциями в странах с переходной экономикой не имеют значения и проблемы организации двусторонних отношений между хозяйствующими субъектами действительно решаются преимущественно на неформальной основе? Ответ на данный вопрос позволит определить, насколько применим инструментарий ТСЕ к анализу бизнеса в странах с переходной экономикой.

Структура статьи такова: первый раздел содержит краткий обзор теоретических и эмпирических исследований, посвященных формальным и неформальным инструментам, поддерживающим трансакции, а также методам эмпирического анализа механизмов управления трансакциями в классификации О. Уильямсона. Во втором разделе описываются цели и задачи исследования, а также использованные данные. В третьем — рассмотрены возможности выбора моделей управления в российской промышленности. В четвертом — представлены гипотезы эмпирического анализа и принципы классификации предприятий на основе данных выборочного обследования. Пятый раздел содержит результаты проверки сформулированных гипотез. Основные выводы и результаты анализа представлены в заключении.

Управление трансакциями в переходной экономике: проблемы теоретического и эмпирического анализа

Эмпирические исследования механизмов управления трансакциями В новой институциональной экономической теории понятие «трансакция» принадлежит к числу ключевых. В соответствии с О. Уильямсоном, «трансакция имеет место тогда, когда товар или услуга переходит от заключительной точки одного технологического процесса к исходной точке другого, смежного с первым» [Уильямсон, 1996, с. 27].

О. Уильямсон выделяет три свойства трансакций, влияющих на выбор механизмов управления: частоту осуществления, уровень неопределенности и специфичность активов. В зависимости от этих ключевых характеристик трансакции становится предпочтительным выбор одного из альтернативных механизмов — рынка, гибрида, иерархии.

В основе большей части эмпирических исследований ТСЕ лежит проверка гипотез о взаимосвязи между уровнем неопределенности, специфичности и частоты трансакций и соответствующего им механизма управления.

Однако наряду с классификацией, предложенной О. Уильямсоном, в эмпирических работах можно встретить и другое деление механизмов управления. Например, в [Heide, 1994] все множество механизмов подразделяется на рыночные и нерыночные типы, с определением в рамках последнего двух подтипов: односторонние/иерархические (unilateral/hierarchical) и двусторонние (bilateral). В [Bowen, Jones, 1986] выделяются типы управления на основе двух критериев: неопределенности и несоответствия целей сторон. Фиксируются такие механизмы, как обезличенный рынок (impersonal market), отношенческий рынок (relational market), обезличенная иерархия (impersonal hierarchy) и отно-шенческая иерархия (relational hierarchy).

Мы видим, что эмпирические исследования довольно далеко отходят от базового подхода Уильямсона.

Разнообразие классификаций отражает две ключевые проблемы эмпирических исследований механизмов управления трансакциями — отсутствие в анализируемой хозяйственной практике «чистых типов», выделенных О. Уильямсоном, и многообразие гибридных форм (в частности, к ним относят субконтракты, сети, франчайзинг, кластеры, коллективные товарные знаки, альянсы, а также партнерства и кооперативы) [Menard, 2004].

Проблема выделения «чистых типов» механизмов управления трансакциями хуже или лучше решается в эмпирических исследованиях в зависимости от выбора объекта анализа. В том случае, когда в качестве объекта выступает отдельная сделка [Masten, Meehan, Snyder, 1989; Leiblein, Reuer, Dalsace, 2002], можно достаточно просто определить, используется в качестве механизма управления трансакциями иерархический механизм (фирма производит конкретный продукт/услугу самостоятельно) либо рыночный механизм (продукт/услуга приобретаются).

Если в качестве объекта исследования выступает не отдельная сделка, а компания, то проблема определения механизма управления становится неразрешимой в принципе. Действительно, любой хозяйствующий субъект в рамках своей деятельности может входить в контрактные отношения с большим числом контрагентов и применять в отношениях с ними разные механизмы управления.

В то же время использование в качестве объекта эмпирического анализа сделки предоставляет меньшие возможности для выделения гибридных механизмов, поскольку конкретный продукт/услуга производятся самостоятельно или покупаются. Промежуточные формы взаимодействия наблюдаемы на уровне участников рынка, но не на уровне отдельных сделок. Вот почему, на наш взгляд, в эмпирических исследованиях может использоваться

следующий подход (примененный и в данной работе): если в организации сделок конкретной компании можно выделить преобладающий механизм управления трансакциями, то именно этот механизм следует рассматривать как характеристику единицы наблюдения.

Вторая проблема эмпирического анализа механизмов управления трансакциями — сложность и комплексность группы так называемых гибридных контрактов. Существует множество вариантов классификации гибридов как в теории [Menard,

Отношенческий тип. Взаимодействия между поставщиками являются весьма сложными, порождающими взаимную зависимость. Координация поддерживается с помощью отношенческих контрактов, при этом значительную роль играют репутация, доверие и групповая этика.

Модульный тип. В рамках модульного типа поставщики производят товар по более или менее подробным спецификациям клиента. В рамках цепочки выделяется «ключевой» участник, который принимает решения об ассортименте, технологии производства и стандартах качества.

Кэптивный тип. Мелкие поставщики зависят от покупателя, в том числе благодаря сделанным специфическим инвестициям; координация осуществляется с помощью инструментов, близких к иерархическим.

Указанные механизмы различаются по уровню властной асимметрии (в терминах ТСЕ — переговорной силы). В классификации теории цепочек создания стоимости властная асимметрия нарастает при переходе от рыночных и отношенческих трансакций к модульным, а от модульных — к кэптивным и иерархическим. Введение властной асимметрии в число критериев классификации обогащает представление о гибридных механизмах. Другое преимущество такой классификации — относительная легкость разделения предприятий по внешним признакам их работы и отношению топ-менеджмента к принципам организации взаимодействия с поставщиками и покупателями.

Место формальных и неформальных механизмов в управлении взаимоотношениями между фирмами в переходных экономиках Одной из причин недостаточного внимания к механизмам управления трансакциями в исследованиях российских предприятий является, на наш взгляд, господствующее до сих пор убеждение в том, что в России выполнение контрактов обеспечивается с помощью неформальных инструментов. Подход [Hart, Moore, 1990] к роли неформальных институтов интерпретировался большей частью исследований таким образом, что именно они должны стать в переходных экономиках преобладающими [Peng, Heath, 1996]. Использование неформальных инструментов, коль скоро они применяются при самой разной организации сделок, стирает грани между иерархией и рынком, а тем более — между иерархией и гибридными формами, гибридными формами и рынком. Детальной проверки гипотезы о подавлении неформальными инструментами выполнения формальных договоров, на наш взгляд, проведено не было. Значительная же часть современных исследований не подтверждает представления о том, что формальные методы обеспечения выполнения контрактов в переходных экономиках «не имеют значения».

Сама институциональная теория не вполне поддерживает идею о том, что в переходной экономике с высоким уровнем неопределенности стороны чаще, чем в экономике с развитыми формальными институтами, могут полагаться на контракты отношенческого типа. Такие контракты подразумевают, что стороны выполняют взятые на себя обязательства постольку, поскольку они высоко оценивают выгоды от будущего взаимодействия (иногда называемые отношенческой рентой). Однако для отношенческого контракта необходимо, чтобы оценка издержек и выгод после вхождения сторон в договорные отношения не менялась. Такая предпосылка является чрезмерно сильной для любого долгосрочного взаимодействия и в особенности — для договорных отношений сторон при высоком уровне неопределенности. Изменение же оценок выгод и издержек в любом периоде может приводить к отказу от поддержания отношенческих контрактов. В итоге в переходной экономике они могут оказываться менее, а не более устойчивыми и, следовательно, — менее распространенными.

Многочисленные эмпирические исследования показывают [Johnson, McMillan, Woodruft, 2002; Manolova, Gyoshev, Manev, 2007], что неформальные институты играют важную роль в переходных экономиках. Это характерно не только для начальных этапов, но и для более поздних периодов трансформации. Однако придание неформальным отношениям и отношенческим контрактам, как они определены в работах [Macaulay, 1963; Goldberg, 1980], решающего значения в качестве инструментов координации полностью не подтверждается ни эмпирическими данными, ни историей реструктуризации предприятий в России.

Эмпирические исследования поддерживают скорее скептическое отношение к роли отношенческих контрактов в переходной экономике. В [Raiser et al., 2008] на данных Business Environment and Enterprise Performance Survey (BEEPS) продемонстрировано, что доля продаж на условиях предоплаты (которая интерпретировалась как мера недоверия) выше в странах с переходной, нежели с развитой рыночной экономикой. Внутри же группы стран с

переходной экономикой предоплата занимает большую долю в структуре продаж в странах с меньшей скоростью и глубиной трансформации и менее защищенными контрактами. Иными словами, в переходных экономиках со слабыми институтами не было обнаружено сильного влияния неформальных связей на параметры межфирменного взаимодействия.

К подобному же выводу приходят исследования собственно неформальных взаимоотношений между предприятиями в переходных экономиках. Например, по поводу системы гуаньси в Китае (эквивалент «блата и связей» в России) сами китайские исследователи пишут, что она, во-первых, сегодня играет все меньшую роль как инструмент межфирменной координации и, во-вторых, никогда и не предполагала эмоциональной привязанности или духовной близости, а выступала в качестве взаимного обмена услугами [Zhang, Keh, 2010]. Однако даже в таком виде — эквивалентном обычным отношенческим контрактам — в современной китайской экономике гуань-си все больше дополняется и замещается комплексными формальными договорами [Zhang, Keh, 2010; Zhou, Poppo, Yang, 2008].

Исследования компаний в странах Восточной Европы также показывают, что участники рынка широко используют традиционные для остального мира инструменты обеспечения выполнения контрактов. Согласно [Hendley, Murrell, 2003], фирмы в Румынии при защите контрактов полагаются на правовые нормы, по крайней мере, так же часто, как на стимулы партнеров выполнить условия контракта (т. е. на отношенческие контракты). Практика привлечения третьей стороны для обеспечения выполнения контрактов (где суд является важным участником, а следовательно, предполагаются формально зафиксированные контрактные обязательства) развивается и замещает неформальные механизмы.

Развитие российских компаний также подчеркивает важность формальных

институтов как необходимого условия реструктуризации. За последние 15 лет модернизация значительной части российских приватизированных предприятий происходила в рамках компаний, где компетенции/власть основаны на правах собственности.

Расширение холдинговых компаний отражало желание российских бизнесменов приобрести предприятие вместо установления и/или поддержания тесной кооперации с ним как независимым партнером. Инвестиции в реструктуризацию предприятий по всей цепочке создания стоимости оказывались оправданными только в рамках иерархических решений. Эту идею хорошо отражает название раздела одной из лучших книг об истории развития крупного бизнеса в России: «Права собственности — единственное основание для консолидации активов» [Паппэ, Галухина, 2009, с. 96]. Ее авторы неоднократно подчеркивают, что все попытки осуществить реструктуризацию и модернизацию предприятия, управление в котором осуществляется не иерархическим способом, обречены на неудачу.

Таким образом, результаты современных исследований предприятий показывают, что используемые инструменты принуждения к исполнению контракта в большинстве стран с переходной экономикой не являются настолько специфическими, чтобы сделать невозможным их анализ с использованием традиционной классификации механизмов управления трансакциями.

Цель и информационная база исследования

Как уже было отмечено, в данной статье ставится цель классифицировать российские предприятия обрабатывающей промышленности по типу механизмов управления трансакциями и продемонстрировать масштаб распространения альтернативных механизмов. При этом используется классификация Уильямсона, дополненная типологией, предложенной теорией цепочек создания стоимости, где гибридные механизмы в зависимости от уровня властной асимметрии делятся на отношенческие, модульные и кэптивные.

Единицей наблюдения в работе выступает предприятие. Стратегия эмпирического анализа состояла в том, чтобы предложить индикаторы использования альтернативных механизмов управления трансакциями предприятиями, протестировать гипотезы о связи между этими механизмами управления, с одной стороны, и моделью корпоративного контроля, ролью ценовой конкуренции и инструментами неценовой конкуренции, инвестициями и оценкой уровня неопределенности и рисков хозяйственной деятельности — с другой.

Как отмечалось, единого перечня критериев, которые позволили бы однозначно определить используемый предприятием механизм управления трансакциями, не существует. Данную проблему можно решить в рамках эмпирической классификации механизмов управления трансакциями лишь частично, применяя несколько доступных нам критериев. В то же время мы вынуждены пренебрегать вариантом, когда несколько механизмов управления трансакциями используются одновременно и преобладающий для данной единицы наблюдения механизм выделить невозможно.

Данные для анализа были получены в ходе опроса топ-менеджеров 957 крупных и средних предприятий 8 отраслей обрабатывающей промышленности РФ (производство пищевых продуктов, производство текстиля и текстильных изделий, производство древесины и деревянных изделий, производство химических веществ и химических продуктов, металлургическое производство и производство готовых металлических изделий, производство машин и оборудования, производство электрооборудования, электронного и оптического оборудования, производство транспортных средств и оборудования), проведенного в 2009 г. Аналитическим центром Юрия Левады. Опрос организован в рамках второго этапа проекта исследования конкурентоспособности Института анализа предприятий и рынков ГУ-ВШЭ.

Селекция предприятий из генеральной совокупности осуществлялась методом стратифицированной случайной выборки в разрезе двузначной классификации ОКВЭД. Опрашивались крупные и средние предприятия. Верхняя граница занятости — 10 тыс. человек. Среднее число занятых на предприятиях выборки — 587 человек (медиана — 290). На предприятиях выборки было занято около 8% от среднесписочного числа занятых в генеральной совокупности включенных в обследование видов деятельности, и в 2007 г. эти предприятия произвели 6% от выпуска всей генеральной совокупности.

Опрос был проведен в 49 регионах и охватил все федеральные округа Российской Федерации. На выбор респондента были наложены жесткие ограничения. Респондентом мог быть генеральный директор, исполнительный директор, директор по экономике или финансам, коммерческий директор. В результате опроса 68% респондентов занимали должность первого исполнительного руководителя (генеральный директор, исполнительный директор), а еще 31% — его заместителя по экономическим, финансовым, коммерческим вопросам.

Выборочная совокупность смещена в сторону более рентабельных предприятий (кроме отрасли металлообработки), но динамика численности и выручки в целом соответствует тенденциям развития отраслей.

Распределение предприятий по видам деятельности, размерным группам и федеральным округам РФ приведено в табл. 1. Дополнительные данные об оценке конкурентоспособности участвовавших в опросе предприятий, о формах и интенсивности конкурентного давления, об инновационной активности, структуре собственности и организации корпоративного контроля на предприятиях приведены в [Кузнецов, 2010].

Развитие механизмов управления трансакциями и изменение организации рынков в российской промышленности

Перед тем как сформулировать и протестировать гипотезы о влиянии механизма управления трансакциями на поведение предприятий, необходимо убедиться в том, что российские компании имеют возможность выбирать своих контрагентов (поставщиков и покупателей). Важной особенностью советской системы производства было отсутствие конкуренции как на рынках ресурсов, так и на рынках выпускаемой продукции. Большинство производителей были заблокированы в рамках двусторонних отношений, которые создавали специфический для советского, а позже и для начального этапа переходного периода тип переговорной силы. Двусторонний монополизм не только затруднял смену поставщика/покупателя, но и ограничивал возможности выбора модели взаимодействия с ними, т. е. механизма управления трансакциями.

Для того чтобы участники рынка могли выбирать механизм управления, им должны быть в принципе доступны альтернативные покупатели/поставщики. Вот почему развитие альтернативных инструментов координации является оборотной стороной изменения организации рынков и усиления конкуренции.

Данные выборочных обследований предприятий, организованных в Высшей школе экономики, позволяют сравнить возможности смены поставщика предприятий обрабатывающей промышленности в 2009 и 2002 гг.1 Как показано на рис. 1, за прошедшие годы доля руководителей, считающих

Таблица 1

Структура выборки по видам экономической деятельности, размерным группам и федеральным округам

Виды экономической деятельности

Производство пищевых продуктов Текстильное и швейное производство Обработка древесины и производство изделий из дерева Химическое производство Металлургическое производство и производство изделий из металла Производство электро-, электронного и оптического оборудования Производство транспортных средств и оборудования Производство машин и оборудования Всего

Доля, % 24,6 9,3 8,5 9,2 10,2 12,2 9 17 100,0

Число наблюдений 235 89 81 88 98 117 86 163 957

Размерная группа

До 250 человек 251—500 человек 501-1000 человек Более 1000 человек Всего

Доля, % 45,0 24,1 16,5 14,3 100,0

Число наблюдений 431 231 158 137 957

Федеральный округ

Центральный Северо-Западный Южный Дальневосточный Сибирский Уральский Приволжский Всего

Доля, % 29,5 15,2 10 0,4 6,2 13 25,8 100,0

Число наблюдений 282 145 96 4 59 124 247 957

Легко, 27%

Невозможно, 16%

С определенными затруднениями, 57%

Легко, 37%

Невозможно, 7%

С определенными затруднениями, 56%

Легко, 39%

Невозможно, 9%

С определенными затруднениями, 52%

Рис. 1. Оценка возможности смены поставщика Источник: расчеты авторов на основе данных выборочных обследований.

Примечание: расчеты за 2002 г. сделаны на основе проекта под научным руководством Е. Г. Ясина (подр. см.: [Ясин, 2004]), в анализ были включены только данные для предприятий обрабатывающих отраслей промышленности.

смену поставщика невозможной, значительно сократилась. При этом доля респондентов, которые полагают, что могут легко поменять поставщика, возросла более чем вдвое. Оценки издержек переключения на стороне поставок и сбыта не различаются: менее 10% респондентов считают себя единственным поставщиком для своих покупателей, еще меньшая доля рассматривает своих поставщиков как безальтернативных. Эти данные поддерживают предположение о том, что изменения структуры и каналов поставок и сбыта для подавляющей части предприятий возможны.

Косвенным свидетельством того, что механизмы управления трансакциями в промышленности меняются, является изменение набора видов деятельности внутри предприятий, предпочтительного с точки зрения их руководителей. Как в 2005 г., так и в 2009 г. число руководителей, стремящихся расширить перечень видов деятельности, осуществляемых внутри предприятия, было гораздо выше числа тех, кто стремится сократить число таких видов деятельности (рис. 2). Однако за четыре года существенно выросло и число

тех, кто считает целесообразным отказаться от внутреннего производства в пользу внешних контрактов. Безусловно, кризис стимулировал такие планы, но определенную роль, вероятно, играет и сама возможность пересмотреть границы фирмы путем увеличения доли внешних сделок, роста числа трансакций, управляемых не иерархически.

Планы российских компаний по изменению своих границ (рис. 3) отражают не только тенденции развития конкуренции на рынках, но и факторы, определяющие уровень трансакционных издержек в контрактах [Уильямсон, 1996]. Предприятия стремятся избавиться от тех видов деятельности, замену которым можно найти на рынке и покупка которых не будет сопряжена с высокими трансакционными издержками (в первую очередь это выработка электроэнергии, строительство, транспортировка). Напротив, компании заинтересованы в создании новых подразделений, либо осуществляющих деятельность, которая требует специфических инвестиций (подразделения, осуществляющие разработку новых технологий или новой продукции),

Создание

Ликвидация

Рис. 2. Планы по созданию/ликвидации отдельных технологических звеньев

в составе предприятия Источник: расчеты авторов на основе данных выборочных обследований.

Производство электроэнергии

Строительные подразделения

Послепродажное обслуживание, ремонт

Маркетинг и реклама

Розничная торговля

Оптовая торговля

Транспортировка готовой продукции

Изготовление готовой продукции, сборка

Изготовление полуфабрикатов

Добыча и первичная переработка сырья

Разработка новых технологий Разработка, проектирование продукции,

дизайн.

□ — планируют создать — планируют отказаться

Доля респондентов, %

Рис. 3. Доля респондентов, которые планируют создать/отказаться от тех или иных

подразделений своего предприятия Источник: расчеты авторов на основе данных выборочных обследований.

либо позволяющих компании сдвинуться «вниз» (по направлению к покупателю)

вдоль цепочки создания стоимости и тем самым понизить зависимость от покупателя, т. е. специфичность собственных инвестиций (подразделения, осуществляющие сборку, изготовление конечной продукции для предприятий, производящих сырье и полуфабрикаты).

Таким образом, результаты выборочного обследования свидетельствуют, с одной стороны, об усилении конкуренции на российских рынках, а с другой — об изменении внутренней структуры предприятий. Оба процесса демонстрируют, что блокировка в традиционных отношениях сменяется выбором поставщиков, а следовательно, — моделей взаимодействия с ними.

Гипотезы исследования, классификация предприятий и используемые переменные

Гипотезы эмпирического исследования При анализе выбора механизмов управления трансакциями и их влияния на организацию предприятий были выдвинуты следующие гипотезы.

Гипотеза Н1. Структура обрабатывающей промышленности в России с точки зрения механизмов управления трансакциями является биполярной: большинство предприятий управляется в рамках иерархической или рыночной модели. Доля предприятий, вовлеченных в гибридный механизм управления трансакциями, незначительна. Гипотеза Н2. Выбор механизма управления трансакциями тесно связан с выбором модели корпоративного контроля. Издержки разделения собственности и управления выше для предприятия с отношенческим механизмом по сравнению с модульным механизмом управления трансакциями, а следовательно, масштабы отделения собственности от управления ниже на предприятиях, которые используют отношенче-ский механизм управления трансакциями.

Гипотеза Н3. Для предприятий, использующих разные механизмы управления,

различается значение ценовой и неценовой конкуренции. Гипотеза Н3.1. Для предприятий, вовлеченных в рыночные трансакции, большее значение имеет ценовая конкуренция, поэтому использование предоплаты будет наблюдаться реже, а предоставление скидок — чаще по сравнению с другими типами управления. Гипотеза Н3.2. Проблема подтверждения качества решается предприятиями, вовлеченными в различные механизмы управления трансакциями, по-разному: для предприятий с модульным типом управления более характерно использование сертификации по международным стандартам, чем развитие товарного знака.

Гипотеза Н4. Иерархическая модель, защищая специфические инвестиции, создает преимущество, важное в российской институциональной среде, и содействует инвестиционным расходам на уровне предприятий. Гипотеза Н5. Иерархический механизм лучше защищает от неопределенности и риска, поэтому иерархически управляемые предприятия оценивают вероятность наступления неблагоприятных событий ниже, чем остальные. Данное утверждение верно и для рисков, связанных с оппортунистическим поведением контрагента, и для рисков хозяйственной деятельности. Риск оппортунизма оценивается предприятиями с отношенческой (но не модульной) моделью управления выше, чем остальными предприятиями. Основа для выдвинутых гипотез — либо собственно экономическая теория транс-акционных издержек, либо результаты исследований российских предприятий. Гипотеза H1 отражает результаты работ, авторы которых пришли к выводу о преимуществах холдингов в российской экономике и их растущей доле в промышленности [Долгопятова, Ивасаки, Яковлев, 2007].

В основе гипотезы Н2 лежит представление о различии уровня агентских затрат в рамках альтернативных механизмов управления трансакциями. Отношенческая модель предполагает большую роль индивидуальных контактов между руководителями компаний, которые невозможно формализовать в силу комплексности самих трансакций. Этим требованиям соответствует вариант, когда с обеих сторон в переговорах участвуют именно собственники2. Напротив, относительно просто специфицируемые условия поставок в рамках модульных трансакций дают возможность делегировать управление бизнесом наемному менеджменту. Гипотезы Н3—Н5 соответствуют представлению ТСЕ [Уильямсон, 1996] об особенностях механизмов управления трансакциями и до известной степени являются вспомогательными, позволяя в первую очередь оценить, насколько используемая в эмпирическом исследовании классификация действительно отражает теоретическую классификацию О. Уильямсона и теории цепочек создания стоимости.

Классификация предприятий по типам механизмов управления трансакциями Для классификации механизмов управления трансакциями использовался ряд индикаторов, в том числе:

• виды деятельности, осуществляемые внутри предприятия;

• структура закупок сырья и продаж предприятия;

• роль переговоров в решении хозяйственных споров (на примере переговоров о качестве).

Сначала выделялись два полюса в формах взаимодействия — рыночный и иерархический механизм, — а затем оставшиеся предприятия классифицировались

по разновидностям гибридных механизмов (отношенческий, модульный и кэптивный). Предприятиями, включенными в иерархическое управление, признавались, с одной стороны, дочерние компании, с долей выручки от продаж внутри холдинга не менее 50%, а с другой — независимые юридические лица, которые имеют во внутрифирменной структуре звенья по добыче и переработке сырья, изготовлению и сборке готовой продукции, а также торговлю (оптовую или розничную).

Далее определялись предприятия, вовлеченные в рыночный механизм управления. В качестве индикатора степени взаимозависимости предприятий как характеристики, противоположной легкости переключения на альтернативного контрагента, использовалась доля прямых продаж в выручке. К участникам рыночных трансакций относились предприятия с долей выручки от прямых продаж в совокупной выручке не более 30%.

Оставшиеся предприятия используют разновидности гибридных механизмов управления. Для предприятий, взаимодействующих в рамках модульного механизма (первой выделяемой подгруппе), характерна высокая доля крупнейшего покупателя (в данном исследовании она была зафиксирована на уровне не менее 30%). Отметим также, что в нашей классификации модульные предприятия не производят сырье.

Отношенческий механизм предполагает взаимозависимость сторон, индикатором которой выступает комбинация высокой доли партнера в сумме выручки/издержек с длительностью взаимодействия. Для предприятий, вовлеченных в отно-шенческий механизм управления, будут характерны более продолжительные отношения со своими контрагентами (мы их фиксируем на уровне более пяти лет), при этом доля контрагента (поставщика или покупателя) в выручке будет значительна (свыше 50%). Важной отличительной чертой этой группы предприятий мы считаем и способ решения проблем качества: в случае, если качество перестанет устраивать покупаПредприятия другого типа

Все предприятия

и торговля

Доля прямых продаж в выручке от продаж < 30%

Предприятия другого типа

Отсутствуют добыча и переработка сырья, а доля крупнейшего покупателя > 30% Д%(

> г Нет

Предприятия .другого типа

Доля продавца/покупателя, с которым сотрудничают > 5 лет, < 50%, при этом проблемы качества решают путем переговоров

Рис. 4. Схема распределения предприятий по типам управления