Этапы взаимодействия российского экологического движения с властями

И.А. ХАЛИЙ

ЭТАПЫ ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ РОССИЙСКОГО ЭКОЛОГИЧЕСКОГО ДВИЖЕНИЯ С ВЛАСТЯМИ

Российское экологическое движение существует уже более 40 лет и за это время прошло в своем развитии несколько этапов. Каждый из них теснейшим образом связан с тем, что происходит в стране практически во всех сферах жизнедеятельности общества -прежде всего в экологической, но также и в экономической, социальной, культурной и пр. Будучи частью российского гражданского общества, экологическое движение (его состояние, структура, репертуар действий, способы взаимоотношений с другими социальными и политическими институтами) во многом зависит от типа политического режима, который на протяжении длительного периода (особенно последних 20 лет) находился в процессе перманентной трансформации. В социологии социальных движений такая зависимость изучается при помощи анализа «структуры политических возможностей». Этот подход позволяет установить, какие политические режимы благоприятствуют, а какие - нет возникновению и развитию самоорганизации населения [McAdam, McCarthy, Zald, 1988; Eyerman, Jamison, 1991]. Тоталитарный режим исключен из этого анализа, поскольку самоорганизация граждан в его рамках невозможна по определению.

Однако, несмотря на трансформации политического режима, неизменной остается основная цель активистов экологического движения: сохраняя островки живой природы и ратуя за здоровую окружающую среду, способствовать экологизации сознания членов современного общества, изменить их базовые ценности, включив в них в качестве первоосновы самоценность природы, т.е. самой

жизни. Наличие этой цели дает основания включить российское экологическое движение, равно как и экологические движения других стран, в число «новых социальных движений»1.

Активисты российского природоохранного движения убеждены, что экологизировать сознание граждан можно только посредством соединения экологического просвещения, образования и социального действия - участия в реальных выступлениях за сохранение живой природы и оздоровление окружающей среды. Общественность не может решить все эти задачи. Не будучи в состоянии заменить государство, она должна стремиться к взаимодействию с ним и оказанию влияния на принимаемые им решения. В данной статье будут рассмотрены в исторической ретроспективе цели, способы и формы взаимодействия власти и экологического движения и выделены основные этапы этого взаимодействия. Исследование этой проблематики проводилось автором совместно с коллективом научных сотрудников сектора по изучению социокультурных процессов в регионах России Института социологии РАН с начала 1990-х годов. Участники исследования не только анализировали документы и материалы различных экологических неправительственных организаций (далее - экоНПО), но и участвовали в качестве наблюдателей в их конференциях, семинарах и прочих мероприятиях, проводили глубинные интервью с их членами, выполняли социально-экологические проекты совместно с региональными и местными организациями экологического движения и др. Можно сказать, что исследователи не просто осуществляли сбор данных, но проводили постоянное включенное наблюдение. Действуя в

рамках эвристических теорий1, мы также использовали интерпре-тативный подход.

Истоки: Возникновение экологического движения.

Первый этап взаимодействия с властями

В Советском Союзе в конце 1950-х - начале 1960-х годов, во времена «оттепели», возникли организованные снизу самими гражданами первые экологические общественные организации - студенческие дружины охраны природы (ДОП) вузов страны [30 лет движения, 1992, с. 40]. 13 марта 1958 г. считается днем образования кружка тартуских студентов; 13 декабря 1960 г. собрание студентов биологического факультета МГУ организационно оформило создание ДОП; в 1965 г. была образована Факультетская естественно-научная исследовательская группа студентов на биологическом факультете Ульяновского педагогического института и секция «Любители природы» на биофаке Одесского университета. К концу 1969 г. дружины действовали в университетах Еревана, Ленинграда, Томска, Харькова, в Брянском технологическом институте.

Именно «оттепель» в определенной степени расширила спектр политических возможностей. В частности, власти достаточно лояльно относились к молодежным инициативам, исходившим от комсомольских организаций, если, разумеется, они не затрагивали доминирующую идеологию и не требовали изменения политического режима. Для экологических инициатив это был удачный момент еще и потому, что тогда отсутствовали государственные природоохранные ведомства, но браконьеры, наносящие живой природе значимый урон, существовали всегда, и бороться с ними было некому. Созданное в 1924 г. под контролем государства (хотя и по инициативе ученых) Всероссийское общество охраны природы (ВООП) выполняло лишь исследовательскую и просветительскую функции (что уже немало). Таким образом, само время диктовало необходимость и возможность создания студенческих природоохранных организаций.

Дружины в первую очередь стали бороться с браконьерством. Постепенно их деятельность расширялась, прирастая программами «Ель» (против незаконных рубок в предновогодние дни), «Первоцвет» (против сбора и продажи весенних дикорастущих цветов), «Заповедники» (сотрудничество с особо охраняемыми природными территориями). Участники дружин начали также заниматься просвещенческой и пропагандистской деятельностью. С самого начала дружинники (многие из них, ориентируясь на научную карьеру, обучались стратегии и методологии проведения исследований) особое внимание стали уделять созданию методических разработок для обмена опытом, составлению и координации программ действий, сотрудничеству и взаимной поддержке, что в конечном счете привело к объединению дружин в единое всесоюзное движение. «С весны 1971 г. практически постоянно в тех или иных формах дружина биофака МГУ ведет поиск возникающих дружин в вузах страны, снабжает их методической информацией, собирает и обобщает опыт работы. В результате, когда в сентябре 1972 г. в Москве собрался первый Всесоюзный семинар молодежных природоохранительных организаций, на нем были представители 28 вузов из 22 городов страны - от Киева и Гомеля на западе до Иркутска на востоке, от Ленинграда на севере до Еревана на юге. Главным итогом этого семинара было то, что его участники впервые смогли осознать себя и своих товарищей участниками всесоюзного движения...» [30 лет движения, 1992, с. 41], - свидетельствуют сами участники движения. Так, в 1972 г., когда мир еще не ведал ни о какой сетевой форме социальной организации, которая сегодня, в эпоху глобализации, считается нормой, в нашей стране возникла сетевая структура - Движение дружин охраны природы. И до сих пор в мире так и не возникло подобной общественной молодежной структуры, действенной и устойчивой, несмотря на постоянную смену поколений студентов.

Таким образом, в недрах тоталитарной системы возникла уникальная инициатива, положившая начало российскому экологическому движению и создавшая базу - кадровую, организационную, идейную, ценностную, методологическую - для дальнейшего его развития. В целом первый этап взаимодействия экологического движения с властями можно охарактеризовать как этап использования государством потенциала активности объединений защитников окружающей среды.

Конец 1980-х годов: Становление «взрослого» движения и экологической политики в стране.

Второй этап взаимодействия с властями

«Перестройка» второй половины 1980-х и чернобыльская катастрофа являются рубежом следующего этапа развития российского экологического движения. Структура политических возможностей оказалась чрезвычайно благоприятной для самоорганизации населения страны: лидеры государства и инициаторы перестроечного процесса во главе с М.С. Горбачевым призывали граждан страны к активным самостоятельным действиям - им была крайне необходима массовая поддержка процесса демократизации общества. Чернобыль «заставил» государственные структуры предать гласности значительный объем экологической информации. Данные о состоянии окружающей среды во многих регионах России были далеко не утешительными, а проявлениями экологизации общественного сознания стали массовые коллективные действия. Однако эффективность таких действий была бы заведомо низкой, если бы к тому времени не сформировалось сообщество участников ДОП, которые имели соответствующие навыки, опыт и научные знания.

В период перестройки «бывшие» дружинники1 не могли оставаться в стороне от экологической деятельности, а государство по-прежнему не имело управленческих природоохранных структур, в которых профессиональные экологи могли бы реализовывать собственные знания и опыт. Общественную активность в экологической сфере проявляла и та часть творческой интеллигенции, которая еще с 1960-х годов была вовлечена в борьбу за сохранение озера Байкал [см.: Яницкий, 1991, с. 115-133]. В регионах лидерами экологических массовых акций выступили представители местной интеллигенции - врачи, журналисты, ученые, преподаватели вузов, - все они в большинстве своем были известны населению и непосредственно с ним связаны. В результате возникло сразу не1 Слово «бывшие» помещено в кавычки, потому что участники не считают себя таковыми: их связь с ДОП и друг с другом никогда не прерывалась, они сохранили верность приобретенным в молодые годы ценностным установкам.

сколько экологических организаций, претендующих на роль общенациональных: Социально-экологический союз, Экологический союз, Зеленое движение, Экологический фонд. Однако вскоре выяснилось, что общенациональной может стать только та организация, у которой есть реальные члены в различных регионах страны. Такими характеристиками обладала только одна организация -созданный бывшими дружинниками Социально-экологический союз (СоЭС), оформившийся как реальная структура на конференции его учредителей 27 декабря 1989 г. На региональном уровне в короткие сроки (в течение 2-4 лет) сложились действенные группы, многие из которых позже были преобразованы в экологические неправительственные организации. Дружины и СоЭС стали ядром массового экологического движения, а их члены - лидерами и участниками региональных и местных организаций.

Этот период в развитии российского экологического движения часто называют «митинговым». И действительно, первыми массовыми акциями в перестроечный период были экологические митинги - в Москве, Нижнем Новгороде, Великом Новгороде. Вскоре их волна прокатилась по всей стране. Но такое определение весьма однобоко и не отражает в полной мере реалий того времени. Митинги не были только клапаном, позволяющим снять социальное напряжение и дать людям возможность высказаться. Митингующие обсуждали насущные экологические проблемы и выдвигали четко сформулированные требования, обращенные к властям. Так, в Нижнем Новгороде (в то время - г. Горький) шла борьба против строительства атомной теплоэлектростанции и разрушения исторической застройки в связи с прокладкой линии метро; в Новгороде жители выступали против промышленных загрязнений, производимых предприятиями ВПК. Общее требование участников этих выступлений заключалось в налаживании эффективной и квалифицированной природоохранной деятельности на государственном уровне.

Были у экологического движения в этот период и конкретные победы: запрещение строительства нижегородской атомной теплоэлектростанции, приостановка строительства Крымской АЭС, запрет подъема Чебоксарского водохранилища выше отметки 63 м, отказ от постройки Катуньской ГЭС и поворота сибирских рек и многое другое. Но едва ли не главным достижением стало возникновение большого числа новых экологических общественных организаций (термин «неправительственные организации» тогда еще не применялся). Именно с той поры действуют такие организации, ставшие впоследствии весьма влиятельными и даже зонтичными1, как экологический центр «Дронт» (Нижний Новгород), экологический правозащитный центр «Беллона» (Санкт-Петербург), Киевский эколого-культурный центр, Уральский экологический союз (Екатеринбург), «Экозащита» (Калининград), Союз защиты Арала и Амударьи (Нукус), клуб «Экология» (Великий Новгород), Байкальская экологическая волна (Иркутск).

Точной статистики не существует, но можно смело утверждать, что в большинстве индустриальных и культурных центров СССР экологические общественные структуры возникли и как минимум 80% из их числа действуют и сегодня. Более того, представители экологических объединений в 1989 г. избирались народными депутатами СССР, выступали в качестве консультантов многих кандидатов в депутаты, были их доверенными лицами. Это означает, что члены экологического движения принимали активное участие в политической жизни страны и оказывали влияние (пусть и опосредованное) на политические изменения. Экологическая проблематика играла важную роль в работе Съезда народных депутатов СССР - практически на всех заседаниях рассматривались те или иные экологические проблемы, в острых дискуссиях осуществлялся поиск решений. Обсуждение на съезде проблем сохранения естественной среды обитания народов Севера способствовало развитию их этнической идентичности. В результате процессу самоорганизации сообщества, представляющего интересы этих народов, был придан мощный импульс. В союзных республиках экологи-общественники добились весьма ощутимых результатов на политической арене: в Эстонии и Грузии им удалось войти в состав правительств, что явилось следствием кризиса советской политической системы и фактором его дальнейшего углубления.

Этот этап развития экологического движения завершился тем, что государство под натиском «зеленой» общественности в 1988 г. создало первое в истории страны природоохранное ведомство - Государственный комитет охраны природы. Сначала его

возглавил партийный работник Ф.Т. Моргун, но вскоре, уже в 1989 г., руководителем этого ведомства стал крупный специалист, авторитетный ученый, известный общественный деятель Н.Н. Воронцов. Таким образом, всего лишь за несколько лет экологическому движению в Советском Союзе удалось добиться государственного признания природоохранной деятельности в качестве важной задачи.

В целом это был период активной мобилизации и частичной институционализации не только общественного движения, но и экологической политики. Доминировали митинги, пикеты и прочие протестные действия, но при этом они имели целенаправленный характер: участники выражали интересы различных социальных групп и преобразовывали их в политические требования, а сами выступления способствовали утверждению новых форм социального и политического взаимодействия различных акторов. Поэтому второй этап взаимодействия экологического движения с властями можно определить как период эффективного влияния этого движения на государство.

Первая половина 1990-х годов: Институционализация экологической сферы в России.

Третий этап взаимодействия с властями

Рухнула экономика, Советский Союз распался на самостоятельные государства, подавляющее большинство граждан России (исключая вновь формировавшуюся элиту) оказались на грани выживания. Все органы государственной власти в новой России находились в стадии формирования, согласования интересов, статусов и позиций по линии «Центр - регионы». В условиях почти полного отсутствия ресурсов лидеры государства провозгласили оптимальную в тот момент стратегию, квинтэссенция которой заключалась в знаменитой формуле президента Б.Н. Ельцина: «Берите суверенитета столько, сколько сможете унести».

Новая структура политических возможностей не могла предоставить для развития экологического движения ничего, кроме свободы действий: ни ресурсов, ни социальной поддержки населения, ни управленческой активности государственных структур. В эти тяжелые времена не только экологическое движение России, но

страна в целом продемонстрировали наличие социально активных граждан, готовых к самостоятельным неординарным действиям, к мобилизации собственных ресурсов, необходимых для выживания. Речь идет о тех, кто активно занялся предпринимательством, но также и о тех, кто продолжал участвовать в социальных движениях и даже в это время создавал новые общественные организации. Однако главным ресурсом выживания страны в этот период оказались народные массы: они стоически вынесли испытание экономической разрухой, в большинстве своем не покинув родные поселения, не оставив рабочие места (в первую очередь, это относится к армии учителей и врачей), не изменив своему профессиональному долгу.

Но в этот же период формирующиеся государственные институты новой России предоставили социальным движениям новые механизмы, законодательные возможности и ресурсы для развития, которые были с успехом использованы. Изменения в законодательстве закрепили роль и место общественных объединений на политической арене страны. Появились законные основания их сотрудничества с властями всех уровней. Теперь власть стала воспринимать их как вполне легитимные структуры, с которыми следовало считаться. Степень влияния социальных движений непосредственно зависела от качества самих общественных инициатив.

В этом смысле экологическое движение оказалось одним из наиболее эффективно действующих в стране. Оно активно сотрудничало со всеми ветвями власти и структурами государственного управления на всех уровнях, используя различные способы взаимодействия. При этом использовались такие формы диалога, как консультации, «круглые столы», общественные слушания и экспертизы и т.д. Реализуя собственный лозунг «У природы везде должны быть свои люди», многие члены экологического движения выдвигались и избирались депутатами законодательных органов РФ и субъектов Федерации; нередко они принимались на работу в исполнительные органы власти, в первую очередь в структуры Министерства охраны природы в центре и на местах, а также в созданные в некоторых регионах - часто по инициативе экоНПО -комитеты охраны природы при губернаторах или администрациях субъектов Федерации (в частности, лидер экологического центра «Дронт» был назначен директором такого комитета в администрации Нижегородской области). Наконец, советником президента России по экологии и здравоохранению стал один из лидеров российского экологического движения Алексей Владимирович Яблоков.

Однако очевидно, что одной свободы для осуществления столь широкомасштабной деятельности далеко недостаточно. Наряду с кадровым потенциалом, необходимы были ресурсы финансовые, организационные, материально-технические, методические, информационные и научные (причем научные знания уже не только в области биологии и экологии, но и в сфере общественных наук). Ситуация с организационными и методическими ресурсами обстояла сравнительно благополучно благодаря опыту, накопленному участниками движения. Несложно было найти и экспертов, профессионалов-практиков для привлечения в качестве консультантов или штатных сотрудников. Основными проблемами становилась оплата их услуг, а также затраты на материально-техническое обеспечение и аренду помещений.

Часть финансовых средств в этот период начала поступать из-за рубежа. Помощь со стороны западных фондов, которые провозглашали своей целью поддержание и развитие демократии в России, была весьма существенной. Из всего спектра претендовавших на гранты неправительственных организаций и политических объединений экоНПО объективно выделялись высоким уровнем самоорганизации и активностью, направленной не только на охрану природы, но и на демократизацию общественных отношений. В результате многие российские экоНПО приобрели определенную известность и в структурах власти, и в общественных кругах, и у западных грантодателей. Поэтому неудивительно, что большая часть западных средств, выделяемых на поддержку демократических процессов и развития гражданского общества, попадала именно в распоряжение экоНПО (по нашим оценкам, около 30% общего объема финансирования, направляемого в Россию западными фондами).

В целом этот этап развития экологического движения ознаменовался активным процессом институционализации самих экоНПО, а также формированием устойчивых практик взаимодействия движения с властями. При этом влияние экологического движения на власти проявлялось прежде всего в создании новых институтов [см.: Заславская, 2002].

Вторая половина 1990-х годов: Изменение старых, становление новых подходов и практик.

Четвертый этап взаимодействия с властями

К середине 1990-х годов появились первые признаки оживления экономики, связанные не с ростом мировых цен на энергоносители (они в то время находились на минимальном уровне), но с активностью малого и среднего российского предпринимательства. Особенно заметным это оживление было в регионах. В этих условиях стало активизироваться и государство, постепенно налаживая контроль над субъектами социального действия.

Высказывания экоактивистов, а еще более - их действия свидетельствовали об изменениях в способах взаимодействия экоНПО и структур власти. Власти всех уровней, продолжая поддерживать диалог с общественными организациями, все меньше демонстрировали готовность учитывать их мнение. Об этом прямо заявил А. В. Яблоков, добровольно снявший с себя полномочия советника президента РФ по экологической безопасности. В структурах исполнительной власти началась замена участников экологического движения, занимавших некоторые ответственные должности, на обычных чиновников, не имеющих опыта активного участия в экологическом движении: так, например, был уволен по собственному желанию директор природоохранного департамента в Нижнем Новгороде, полностью заменен состав регионального Комитета охраны природы в Рязани и т.д. Парламентские выборы 1995 г. показали, что «стоимость» выдвижения кандидата в депутаты выросла многократно и для подавляющего большинства экоНПО стала запредельной.

Постепенно изменилась и тактика западных фондов. Представители многих из них стали заявлять, что основная задача деятельности фондов в России состоит уже не в содействии демократизации России, а в поддержке становления и развития рыночных отношений. На практике это означало, что гранты стали выдаваться под проекты, которые осуществляют совместно органы власти и неправительственные организации. И если на первых порах необходимой предпосылкой представления заявки на грант была инициатива снизу, то позже общественная активность стала необязательной. Как показали наши исследования, во многих случаях это

приводило к тому, что давно существующие и независимые от власти экоНПО перестали получать гранты, так как по большей части они стали выдаваться тем организациям, которые либо созданы самими властями, либо аффилированы с ними. Исключение составили лишь наиболее сильные экологические организации.

В середине 1990-х возникают также организации, которые в социологии принято называть контрдвижением1. Членами одной из таких зонтичных структур стали служащие Госкомприроды, другой - сотрудники Санэпиднадзора. Будучи полностью лояльными по отношению к властям, они были ориентированы на перехват инициативы, исходящей от организованного снизу экологического движения. Смысл такого рода усилий состоял в том, чтобы минимизировать ущерб, который могли нанести интересам правящей элиты инициативы и протестные выступления представителей экологического движения.

Такие изменения в политике российских властей и западных фондов побуждали экоНПО отказываться от прежних, ориентированных на взаимодействие с властями практик. Вместо этого акцент был сделан на регулярных контактах и непосредственной работе с населением, а также на формировании сетевых структур в регионах. Так, в Карелии возникла Ассоциация «зеленых» Карелии, в Новгородской области клуб «Экология» начал оказывать активную поддержку инициативным группам на местах, стремящимся создать свои экоНПО (вплоть до сельских поселений). Многие региональные движения открыли линии «зеленых телефонов», для того чтобы население могло обратиться к ним за помощью в случаях нарушения экологического законодательства. Организации экологического движения активизировали работу по налаживанию контактов с региональным и местным бизнесом, школами, вузами, учреждениями дополнительного образования и т.п. Поведение

экоНПО на этом этапе подтвердило тезис социологии социальных движений, согласно которому в условиях более закрытых политических систем деятельность НПО не затухает, а, наоборот, активизируется, становится масштабнее, переориентируется на более интенсивное взаимодействие с другими социальными группами и акторами.

С уходом грантовых программ исчезли те организации, которые преследовали меркантильные цели, но неизменным остался костяк экологического движения, насчитывавший к этому времени как минимум 500 организаций по всей России. На смену сошедшим со сцены НПО пришли новые, большинство из которых возникли в малых городах России. Наши исследования показывают, что такие НПО (зарегистрированные организации и незарегистрированные группы) существуют почти в каждом российском городе, сколь бы мал он ни был. Очень часто это детские организации, созданные и действующие благодаря энтузиазму учителей, нередко на основе местных отделений ВООП, продолжающего функционировать все эти годы. По нашей оценке, в этот период функционировало не менее 2 тыс. экоНПО.

Такая высокая численность экоНПО, очевидно, отразила постепенное осознание рядовыми гражданами того факта, что без их прямого участия никто не станет заботиться о местной природной среде. Представители природоохранных ведомств, в свою очередь, также осознавали, что без поддержки общественности и экологических неправительственных организаций им будет чрезвычайно трудно успешно выполнять свои функции. Представители государственных природоохранных структур в рассматриваемый период в основном пытались негласно поддерживать экоНПО (в наиболее откровенных интервью чиновники соответствующих ведомств прямо об этом говорят). Кстати, на Западе наблюдается та же самая картина: без социального заказа и поддержки со стороны широких слоев населения эффективность работы природоохранных органов оказывается минимальной.

Таким образом, специфика взаимодействия экологического движения с властями в это время заключалась в преобладании конвенциональных, легитимных действий, таких как общественные экспертизы, общественные слушания, отстаивание своих интересов в суде, заключение формальных договоров с государственными

органами, организация и проведение референдумов, законотворческие инициативы.

Но и в эти годы экологические организации были вынуждены не единожды выступать и с протестными акциями. Наиболее известная из них - консолидированные действия общероссийских организаций и экоНПО северо-запада страны против строительства высокоскоростной магистрали Москва - Санкт-Петербург. В результате протестов экологов и местного населения строительство магистрали было приостановлено [Никулина, 1999]. В г. Касимов Рязанской области радикальное экологическое движение «Хранители радуги» в 1997-1998 гг. провело протестную кампанию против строительства на территории местного кирпичного завода предприятия по получению цветных металлов из отходов радиоэлектронной промышленности (электронных плат, кабелей и т.п.). По мнению экологов, следствием функционирования такого предприятия неизбежно станут значительные выбросы диоксинов в атмосферу и загрязнение солями тяжелых металлов воды и почвы. Мирные действия экологов (лагерь протеста, обращения в суд, митинги, публикации в СМИ, переговоры с администрацией) дали результаты. Глава местной администрации заявил о готовности выполнить все требования «хранителей» и населения и своим постановлением не только запретил стройку, но и зафиксировал положение о недопустимости «размещения объектов, вызывающих сомнение населения в их экологической безопасности, на территории Касимовского района без учета мнения населения, выраженного путем референдума» [Фомичев, 1999].

Рассмотренный этап развития отношений российского экологического движения с властями характеризовался преобладанием конвенциональных форм действия. Однако в ряде случаев экоНПО были вынуждены переходить и к активным выступлениям с целью повлиять на те или иные политические и управленческие решения. При этом удавалось обеспечить мобилизацию как местного населения, так и экспертного сообщества, представители которого имели возможность предоставить экоНПО квалифицированные заключения по соответствующей проблеме. В результате увеличился спектр социальных взаимодействий движения, укрепилась его связь с социальной базой.

Современный этап взаимодействия с властями

В 2000 г. указом Президента РФ В.В. Путина было расформировано государственное природоохранное ведомство. Следует отметить, что с момента основания ведомства его название многократно изменялось (в 1988 г. это был Государственный комитет по охране природы СССР, в 1990 г. - Министерство экологии и природопользования СССР, в 1991 г. - Министерство экологии и природных ресурсов РФ, в 1992 г. - Министерство охраны окружающей среды и природных ресурсов России, в апреле 1996 г. -Государственный комитет РФ по охране окружающей среды, в августе того же года - Государственный комитет Российской Федерации по охране окружающей среды и гидрометеорологии, в 1998 г. - Государственный комитет РФ по охране окружающей среды). Единственное, что оставалось неизменным, - это его определение как природоохранного органа.

На новом этапе ликвидация этого ведомства стала первой проблемой, которая вызвала активную реакцию экологического сообщества. Несогласие с этим решением объединило большую часть российских экологических неправительственных организаций - от общероссийских (СоЭС, Центр охраны дикой природы, Лесной клуб и др.) до российских отделений международных организаций (Гринпис, Фонд охраны дикой природы и др.). Экологи-общественники были едины во мнении, что разрушение государственного управления в области охраны окружающей среды является угрозой экономической, экологической и социальной безопасности России. Но поскольку отклика на эти аргументы со стороны руководства страны не последовало, активисты экологического движения приняли решение провести референдум по вопросу о судьбе государственного природоохранного ведомства. По всей стране представители экоНПО собирали подписи, количество которых в результате существенно превысило необходимый минимум (проведение референдума, в соответствии с законодательством, может быть инициировано лишь при поддержке 2 млн. человек). Однако Центризбирком России большую часть собранных подписей посчитал недействительными и отказал в проведении референдума.

Название нового ведомства - Министерство природных ресурсов РФ - свидетельствовало об очевидной смене государственных приоритетов. Это подтверждали и публичные выступления руководителей страны, утверждавших, что «устойчивое развитие экономики России в ближайшие годы должно базироваться на планомерном росте ее составляющих и, прежде всего, за счет минерально-ресурсного потенциала» [Путин, 2000, с. 18].

В 2001 г. власти РФ сделали ряд заявлений в поддержку укрепления гражданского общества в России, а президент РФ выступил с инициативой проведения гражданского форума. Однако попытка организовать гражданский форум сверху и принять на этом мероприятии документы, подготовленные заранее и без консультаций с авторитетными НПО страны, стала фактором консолидации уже не только российского экологического движения, но и многих других неправительственных организаций. В результате была создана новая общественная структура - Народная ассамблея России, а подготовленный властями сценарий проведения гражданского форума был отвергнут [Страна понятного завтра, 2001]. Новая программа проведения форума была выработана совместно ведущими НПО страны и властными структурами, задействованными в подготовке мероприятия. В ходе форума работали переговорные площадки органов власти и организаций гражданского общества, в том числе и несколько экологических, которые, как предполагалось, будут и впредь оставаться инструментом согласования интересов. Но последующая практика показала, что этот диалог не стал устойчивым механизмом взаимодействия власти и гражданского общества.

Для экологического движения это означало необходимость продолжать поиски путей влияния на процесс принятия решений. Следствием политических реформ этого периода, в первую очередь отказа от смешанной модели выборов в Государственную думу РФ и перехода к пропорциональному представительству, стала невозможность для общественных движений выдвигать своих представителей кандидатами в депутаты в одномандатных округах. Теперь, чтобы быть услышанными, требовалось создать свою партию. После длительных дискуссий внутри движения было решено поддержать инициативу создания «зеленой» партии. В декабре 2003 г. сформировалась инициативная группа, которая обратилась с письмом к активистам неправительственных экологических организаций России.

Новая общероссийская партия Зеленых с самого начала позиционировала себя как политическое крыло широкого общественного экологического движения, ставящее во главу угла экологические и связанные с ними социальные проблемы. Преимуществом, отличавшим вновь создаваемую партию от других проектов партийного строительства, была опора на уже сформировавшуюся часть гражданского общества, разделяющую экологические ценности. По мысли организаторов, партия Зеленых должна была выступить представителем интересов этой части общества в органах законодательной власти. Инициативная группа подготовила Меморандум о взаимопонимании и согласии, который подписали лидеры более 100 экоНПО. Среди них такие крупные, как Социально-экологический союз, Всероссийское общество охраны природы, Гринпис, Российский экологический конгресс, Российский экологический союз и др. 20 сентября 2004 г. в Министерстве юстиции был зарегистрирован оргкомитет по созданию политической партии с условным названием «Общероссийская партия зеленых» (ОПЗ). Председателем Оргкомитета был избран А.В. Яблоков. 5 июня 2005 г. состоялся учредительный съезд политической партии «Союз зеленых России» («Зеленая Россия»), на котором были приняты Программа и Устав партии, а также избраны руководящие и контрольно-ревизион