Позиции и подходы к расширению на восток в ЕС и ЦВЕ

Геополитика

Сергей КРИВОХИЖИН

ПОЗИЦИИ И ПОДХОДЫ К РАСШИРЕНИЮ НА ВОСТОК В ЕС И ЦВЕ

(к истории вопроса)

Начало изменений на востоке Европы в конце 1980-х годов вызвало эйфорию на Западе. Никто, однако, не предполагал в 1989 г. быстрых коренных изменений в миропорядке, как то: крушение блоковой системы, отход стран ЦВЕ от СССР к Западу, объединение Гзрмании и развал Советского Союза.

Против сохранения политического статус-кво выступала ФРГ, на которую биполярная система налагала ограничения и препятствовала объединению. Позволим себе заметить, что, возможно, лишь у немцев имелась более или менее четкая концепция относительно будущего континента, предполагающая объединение страны, вывод восточноевропейских стран из-под контроля Советского Союза. Поэтому в интересах Федеративной Республики было выступать за крушение Восточного блока.

США также боролись за падение влияния Советского Союза, но Вашингтон не ожидал его развала в такие короткие сроки. Французы вообще не желали крушения ни СССР, ни блоковой системы, ибо она позволила им стать лидером Европы. Падение Восточного блока означало объединение Германии, ее усиление в Европе и утрату французского лидерства.

За принятие восточных соседей активно выступала ФРГ. Расширение давало ей шанс выступить экономическим и политическим центром Европы, а также провести реформы ЕС для перераспределения голосов пропорционально населению страны и избавления от роли донора в ЕС. Президент ФРГ Роман Херцог говорил по этому поводу: «...давайте все-таки признаем, что некоторые дотационные котлы, отдельные дорогие программы из эпохи возникновения старого Европейского сообщества уже и без того давно нуждаются в основательном пересмотре. Расширение Евросоюза на Восток было бы, таким образом, движущей силой не только процесса углубления союза, но, помимо того, способствовало и повышению эффективности его программ. Поэтому я предлагаю сделать из двойной европейской стратегии «Расширение и углубление» тройную: «Расширение, углубление и избавление от лишнего»1.

Связи Германии со своими восточными соседями осложнялись проблемой этнических немцев, изгнанных после Второй мировой войны. Особо ярко это отразилось на отношениях Баварии с Чехией. Несмотря на прекрасные перспективы, связи Мюнхена с Прагой осложнялись проживанием основной группы судетских немцев в Баварии, а руководители последней — Макс Штрайбль, а после 1993 г. Эдмунд Штойбер не шли на уступки, делая резкие выпады о правах этнических немцев.

Споров не вызвали никакие другие договоры, кроме как с Чехословакией. Здесь проблем возникло больше, чем с Польшей.

КРИВОХИЖИН

Сергей Юрьевич — аспирант ИМЭМО РАН

Во-первых, изгнанных после Второй мировой войны немцев из Чехословакии было больше — около 3 млн. Во-вторых, они, происходя из одной исторической области — Судетов, образовали в Баварии сильное землячество и пользовались особой защитой и вниманием баварского правительства, которое бессменно формировал ХСС. В-третьих, чехословацкое правительство требовало исключить из договора формулировку «изгнание», считая ее слишком сильной и предлагая заменить ее на «переселение». В-четвертых, Прага требовала от ФРГ (и только от нее одной) аннулирования Мюнхенского соглашения 1938 г. о разделе Чехословакии. В-пятых, встал вопрос о возврате потерянного судетскими немцами при изгнании имущества.

Гельмут Коль весьма поздно пошел на подписание соглашения. Договор был заключен 27 февраля 1992 г. Он оговаривал права этнических немцев в Чехословакии и права чехов в ФРГ1.

При ратификации документа в бундестаге и бундесрате развернулись ожесточенные споры. Позиции немецких партий в парламенте распределились так же, как и при обсуждении договора с Польшей в 1990 г.: за немедленную ратификацию выступали все, кроме ХДС/ХСС, даже их союзники по коалиции — свободные демократы. Предметом критики стал ХСС, выступающий в качестве защитника судетских немцев. ХДС попытался отсрочить подписание договора, но ему не дали этого сделать. В результате договор был ратифицирован обеими палатами парламента 9 июля 1992 г., хотя противоречия сохранились и после этого.

Надо отметить и неуступчивость чешской стороны. Разумеется, требования некоторых партий ФРГ, в первую очередь ХСС, выходили подчас за рамки допустимого, но и Прага часто не проявляла готовности уладить проблему. Декреты Бенеша 1948 г., не аннулированные до сих пор, можно было хотя бы формально отменить.

Отношения Германии с Польшей затрудняли жалобы землячеств изгнанных с территории Польши силезских

немцев. Силезское землячество открыто противостояло принятию Польши в ЕС.

Осенью 1994 г. свои суждения о европейской будущности отразила в разработанном ею документе «Взгляд на европейскую политику» правящая коалиция ХДС/ХСС. План был выдвинут председателем фракции ХДС Вольфгангом Шойбле. Канцлер Коль официально не высказался ни за, ни против этой программы, но было очевидно, что без одобрения канцлера документ не прошел бы. Суть проекта состояла в разделении ЕС на несколько зон. Было выделено «ядро» интеграции: Германия, Франция и Бенилюкс — изначальные члены сообщества. «Ядро», по мнению христианских демократов, развивалось в плане интеграции быстрее остальных членов Евросоюза, поэтому оно должно вести за собой остальные государства ЕС2.

Одной из главных целей христианские демократы считали интеграцию ЦВЕ: к 2000 г. они предполагали включить в ЕС Чехию, Венгрию, Польшу, Словакию и Словению. О других странах ЦВЕ не было упомянуто.

Проект ХДС наделал шуму в Европе. Помимо левых партий, в ФРГ его осудил даже министр иностранных дел Кинкель, принадлежавший к коалиционной с ХДС партии свободных демократов. В остальной Европе негативнее всех на концепцию ХДС отреагировали крупные страны ЕС, не вошедшие в «ядро»: Италия и Испания. Премьер-министр Франции Балладюр и глава МИД Жюппэ также выразили несогласие с проектом.

Новое руководство, пришедшее к власти в ФРГ в 1998 г., продолжило курс на усиление позиций страны на континенте. Министр иностранных дел от партии «Зеленых» Йошка Фишер заявил 12 января 1999 г. в Европарламенте: «Мы хотим и мы должны провести расширение ЕС на восток как можно быстрее. Продвижение на юг принесло ЕС успех и процветание, с востоком произойдет поэтому то же самое. В наше председательство мы хотим вплотную приблизить страны ЦентральноВосточной Европы к ЕС»3. Тем не менее

до конца девяностых Берлин выступал за этапное расширение Союза.

Отличие позиции кабинета Шредера от кабинета Коля состояло в большем прагматизме. Германия Шредера уже не могла и не хотела быть главным донором многих программ. Поэтому новое правительство, несмотря на уверения в своей приверженности идее расширения Евросоюза, старалось ограничить немецкие взносы в бюджет Союза. Так, в начале 2002 г. Берлин заявил, что не сможет взять на себя главное бремя расширения ЕС на восток. Йошка Фишер прямо отметил: «Германия никоим образом не заинтересована в том, чтобы нести основное бремя в этом процессе». Осторожная позиция ФРГ объяснялась, в частности, и внутренними проблемами бюджета.

Германия Шредера в отличие от Германии Коля постаралась стать более самостоятельной. Новый канцлер попытался заменить тандем с Францией треугольником ФРГ — Франция — Великобритания, хотя вскоре разочаровался в Тони Блэере как партнере по ЕС. Тем не менее вначале Шредер и министр иностранных дел Фишер старались представить германофранцузский мотор важным, но не определяющим в развитии ЕС. Как замечала New York Times, Коль стал последним канцлером современной Германии, который относился к германо-французским взаимоотношениям с некоторым романтизмом. Шредер же стал первым канцлером ФРГ, который заявил, что время символических шагов в отношении Франции прошло, а Германия устала от напоминания ей о нацистском прошлом и попытках заработать на истории.

Как и правящая фракция ХДС/ХСС, новая коалиция СДПГ и «Союз90/ Зеленые» постарались выработать свою программу касательно дальнейшего развития европейской интеграции. Уже в 1998 г. новый министр иностранных дел — Йошка Фишер выдвинул очень напоминающую концепцию ХДС идею «гравитационного центра» и «неэксклюзивной авангардной группы» (термин Вольфганга Шойбле «ядро» казался Фишеру очень «элитным» понятием). Суть концепции заключалась в том, что в ходе усиленного сотрудничества отдельных государств образуется «гравитационный центр», государства которого заключают между собой «новый европейский договор, ядро

федеративной конституции». Центр этот должен стремиться к расширению, обладая привлекательностью для других членов ЕС. Последним шагом должно было стать создание европейской конституции. Фишер подчеркнул, однако, что проект отражает лишь его личную позицию. В Европе к проекту отнеслись осторожно, даже сторонники интеграции Франция и Италия.

В схожих условиях с ФРГ находилась Австрия: она получала расширение как прибыли, так и проблемы. Но прибылей для Альпийской республики будет все же больше. Особенно благодаря торговле: с

Позицию ФРГ в отношении быстрой интеграции Центрально-Восточной Европы поддерживает Италия, поскольку она также заинтересована в рынках региона. На встрече с министром иностранных дел Венгрии его итальянский коллега Франко поддержал идею Венгрии интегрировать в ЕС к 2007 г. не только Румынию и Болгарию, но и Хорватию.

Позитивно относилась к расширению на восток и Великобритания. Но в данном случае Лондон старался использовать расширение в угоду интеграции.

Недаром Англия придерживается сдержанной позиции в отношении выделения крупных средств ЦВЕ, а в девяностые годы выдвигала концепцию поэтапного расширения, при котором ЦВЕ участвовала бы в политических процессах ЕС, а ее экономическая интеграция откладывалась на неопределенный срок1.

К расширению положительно относились скандинавы. Во время своего председательствования в ЕС в первой половине 2001 г. шведы провозгласили расширение одной из его 3 главных целей. Основная масса жителей Швеции положительно относилась к расширению, а бизнес искал новые рынки2. Своим «протеже» скандинавские страны, естественно, избрали прибалтов.

Одним из адептов интеграции стран ЦВЕ является Греция, будучи особо заинтересована в государствах юго-восточного фланга. Греки настаивали на включении в ЕС Румынии и Болгарии уже в 2004 г. Они также ратуют за скорейшее «возвращение в Европу» республик бывшей Югославии.

Если изменения в мире после 1991 г. сыграли на руку ФРГ, то, как считали многие политологи, Франция проиграла от развала СССР, ибо внешняя политика президента Франсуа Миттерана заключалась в поддержании существующего до

Некоторые политики, к примеру, Льонель Столеру, госсекретарь правительств Рэймонда Барра и Мишеля Рокара, ратовал в 1994 г. за совместную политику Франции и Германии, пусть и с доминантой последней. Поскольку, считал Столеру, существует возможность «поворота» Германии на восток, Франции ничего не остается делать, как следовать в русле немецкой политики, противоречия же с ней принесут лишь потери.

Противниками подобной концепции были поборники внешнеполитической

Affairs. 1992. Vol. 71, № 2, рр. 131, 135

самостоятельности Франции. 12 октября 1994 г. в ответ на программу ХДС/ХСС Германии в Le Мопёе появилась статья Жана-Пьера Шевенмана. Выступая против основных принципов программы ХДС, он уверял, что ее перспективы невыгодны Франции, поскольку текст проекта говорит о Европе, удобной Германии, о Европе вокруг Германии4. Концепция федеративной Европы согласно Шевенману была близка немцам, поскольку ФРГ исторически представляет собой федерацию регионов. Франция же является централизованным государством. Включение ЦВЕ в ЕС и НАТО также выгодно Германии, и в этой связи Шевенман призывал вспомнить слова Миттерана: «Франция — наша родина, Европа — наше будущее». Франции не надо гнаться за единой Европой, когда непонятны выгоды для нее самой, надо бороться за экономический рост и повышение занятости внутри страны. Ни в коем случае нельзя забывать о южном направлении (Африка), ведь Франция «естественным образом» повернута к югу. Расширение на восток Шевенман ставил на последнее место в ряду приоритетов Франции. В то же время он отмечал, что отягощенная трудностями на востоке Германия Парижу тоже не нужна: содействие необходимо, но не в больших масштабах.

Нежелание интегрировать ЦВЕ в ЕС со стороны Франции во многом объясняется и незначительным торговым оборотом между ними: так, импорт во Францию из ЦВЕ никогда не отличался большими объемами — в 1996 г., например, он равнялся 1,67% от общего импорта республики из-за рубежа.

Правда, ряд французских экспертов призывали не бояться стран ЦВЕ, потому что в середине 1980-х годов. Париж имел такие же предубеждения против Испании, а обернулось это увеличением французского экспорта сюда к 1995 г. в 3 раза, поэтому государство и аналитики советовали бизнесменам активнее осваивать ЦВЕ5. Государство в последние годы старалось представить выгоды расширения для Франции. Французские фирмы

к 2004 г. запустили 1500 предприятий и компаний в ЦВЕ1.

Французский бизнес внял увещеваниям. К началу нового века объем торговли с ЦВЕ вырос по сравнению с 1989 г. более чем в 2 раза. В 2000 г. на страны региона приходилось уже 2,5% французского экспорта и 1,7% французского импорта, что превосходило обмены с Латинской Америкой или Японией. Франция стала главным иностранным инвестором в Румынии, вышла на третье место в странах Вышеградской группы.

Как соперника в получении дотаций воспринимала восток Европы Испания. Испанское правительство высказало свою точку зрения, предоставив министрам финансов ЕС доклад в феврале 1994 г. В нем оно выступало за ускорение валютной интеграции Союза и замедление его расширения. Мадрид не был заинтересован в ЦВЕ, которая оттянет на себя предназначенные юго-западу субсидии.

Однако в последние годы в Испании наметилась тенденция к пересмотру позиций. Лейтмотив многих концепций заключается в необходимой смене позиции страны: от «пассивного» получателя дотаций к «активному» завоевателю новых рынков и приспособлению к новым условиям. Правительство старается помочь национальным компаниям повернуться к ЦВЕ. К примеру, на бизнес-форуме под названием «Расширение Евросоюза: последствия и возможности для испанской промышленности», прошедшем в июле 2002 г., министр экономики Родриго Рато указал на большие возможности для испанского бизнеса в ЦВЕ и уверил, что в этом направлении поддержка государства ему будет обеспечена.

За усиление позиций Испании в ЦВЕ выступает лидер испанских социалистов и нынешний премьер Хосе Луис Сапатеро, утверждающий: расширение даст Испании больше, чем потеря средств из структурных и региональных фондов. Он указывает на то, что боязнь расширения в стране исходит по причине слабого представления в ЦВЕ испанских фирм2.

Очевидно, что Мадрид осознал выгоды ЦВЕ как объекта приложения капитала и торгового партнера, но сделал это довольно поздно, поэтому испанским компаниям предстоит тяжелая борьба в бывших соцстранах.

Итак, наиболее заинтересованными сторонами среди стран ЕС в расширении границ последнего на восток выступали государства, граничащие с регионом ЦВЕ: Германия, Австрия, Италия, Финляндия. Первоначально остальные государства Евросоюза достаточно прохладно отнеслись к идее интеграции восточноевропейских государств. Более того, «южный фланг» ЕС в лице Франции и Испании видел в странах ЦВЕ прямых конкурентов своей продукции. Однако постепенно в «стане противников» расширения отношение к последнему претерпело эволюцию, следствием чего стало активное продвижение капитала южных стран ЕС в страны ЦВЕ. В результате последние стали местом приложения инвестиций как со стороны крупного, среднего и мелкого бизнеса из Германии, Австрии, Италии и Финляндии, так и крупного из Франции, Испании, Бельгии. Мелкий и средний бизнес из неграничащих с ЦВЕ государств ЕС представлен в новых членах Евросоюза достаточно слабо.