Спросить
Войти
УДК 359:947.08 ББК 68.53 (2) 5-1
Алилуева Наталья Алексеевна,
соискатель Воронежского государственного аграрного университета (г. Воронеж)
ГОСУДАРСТВЕННОЕ ПОПЕЧЕНИЕ О ПЛЕННЫХ ЧИНАХ РОССИЙСКОГО
ФЛОТА ВО ВРЕМЯ КРЫМСКОЙ ВОЙНЫ
Аннотация. Статья рассматривает историю государственной заботы о пленных русских моряках в Константинополе.
Одним из наиболее важных параметров отношения любого общества к войне является государственное попечение о воинах, находящихся во вражеском плену. В истории встречаются войны непопулярные, когда о пленных практически забывают, а их дальнейшая, часто трагическая, судьба становится никому не интересной. Наоборот, если война вызывает патриотический подъем общественных настроений, то военнопленные удостаиваются повышенного внимания. Давайте посмотрим, как обстояли дела по данному вопросу в Крымской войне 1853 - 1856 гг.
Журнал «Морской сборник» [1] с начала боевых действий начинает публиковать сведения о моряках в турецком плену. Особенно на страницах печатного органа Морского министерства уделяется много места экипажу транспортного лоцманского судна «Алупка», развозившего под гражданским, а не военным флагом, масло для маяков российского черноморского побережья. Поздней осенью 1853 г. судно попало в сильную бурю, и оказалось в проливе Босфор, где турецкие власти сочли его экипаж военнопленными.
Захваченное по удачному для турок стечению обстоятельств лоцманское судно «Алупка» получило у османских моряков наименование «Аллах-вер-ды» («Богом данная»), однако, радость турецких моряков можно назвать преждевременной [2]. Когда турки завели судно «Алупку» в сухой док, то поняли его полную аварийность и ветхость. В сложившейся ситуации турецкие власти приняли весьма оригинальное решение сделать из лоцманского судна «Алупка» плавучую брандвахту (сторожевое судно на рейде или в гавани - Авт.) у входа в бухту Золотой Рог для постоянного приветствия высоких чинов адмиралтейства Османской Империи.
Вот список людей, случайно попавших в турецкий плен: «... командир корабля, поручик ластовых экипажей (береговые и портовые части Российского Императорского флота - Авт.) Василий Давыдов; кондуктор корпуса флотских штурманов Петр Сорокин; кондуктор корпуса флотских штурманов Александр Демьянов; кондуктор корпуса морской артиллерии Василий Аникдев; фельдшер Тарас Холоден-ко; унтер-офицер 4-го ластового экипажа Филипп Петров; унтер-офицер 4-го ластового экипажа Дмитрий Дементьев; вахтер Павел Дьяченко; матрос Трофим Кушнеренко; матрос Иван Данилов; матрос Ефим Патенко; матрос Илья Васильев; матрос До-меник Круль; матрос Гордей Тереченко; матрос Клим Васильев; матрос Петр Ручков, матрос Антон Маркович; матрос Антон Плотинский; матрос Лука Морозов; матрос Викентий Новозатов; матрос Андрей Паршин; матрос Мирон Иванов» [3].
Обычно в Османской Империи пленных предпочитали держать вместе с преступниками в константинопольском арсенале. Наверное, прогрессивные веяния коснулись турецкого правительства в середине XIX в., и пленных стали держать в казармах морской пехоты. Причем продовольственное содержание поручик Василий Давыдов получал как турецкий офицер, а остальные наравне с местными нижними чинами. Для поручика Давыдова даже отвели отдельную комнату.
Нижние чины занимались в плену шитьем белья, получая зарплату на уровне турецких портных. К сожалению, двое матросов - Яков Нечетаев и Иван Кузьмин - умерли от болезни в константинопольском военном госпитале. Об их кончине капитан «Алупки» поручик Василий Давыдов сообщил в письме родственникам [4].
Российское Морское министерство наладило переписку пленных с родственниками и передало для их нужд 322 пиастра (мелкая турецкая монета, приблизительно эквивалентная русским 10 коп. серебром - Авт.) из пожертвований.
Среди требований пленных к турецкой стороне можно назвать: 1) Разрешение на регулярное
посещение греческой православной церкви. 2) Периодические прогулки во дворе казармы. 3) Возвращение личных вещей, отобранных при пленении судна «Алупка» [5].
Затем по материалам журнала «Морской сборник» [6] у пленных в Константинополе произошло пополнение. К постояльцам арсенала добавились русские моряки, плененные англичанами, а захваченные французами пленники проживали в местечке Даут-паша. Отдельная группа русских моряков, являвшаяся пленниками Великобритании, содержалась на блокшиве (старое несамоходное судно, находящееся в порту - Авт.). Англичане на питание и потребности пленных выделяли: 1 рубль 50 коп. серебром на офицеров и 65 коп. серебром на нижних чинов. Турецкие власти сами давали пленным питание и одежду без денежных выплат. Французы выдавали также пленным продукты и одежду, но еще давали офицерам по 100, а нижним чинам по 63 пара (мелкая турецкая серебряная монета -Авт.) в день [7].
По свидетельству из надежных источников, журнал «Морской сборник» отмечал, что за ранеными моряками в плену качественно ухаживают французские сестры милосердия в госпиталях. Раненым не отказывают в белье, которое для них вручную делают француженки. Положение пленных, проживающих на блокшиве, было несколько хуже. Однако питание вполне приемлемое. Турецкие власти вскоре решили по просьбе пленных моряков отдавать часть средств, выделяемых на еду, деньгами [8].
Из претензий пленных можно выделить:
Весьма серьезной проблемой стала тоска русских моряков по Родине, усилившаяся после намеренья англичан перевезти своих пленных на остров Мальту и в Англию.
Продолжались смертельные случаи среди раненых пленных. Так, 10 января 1855 г. умерли кондуктор корпуса морской артиллерии Василий Аникдев и матрос Иван Данилов. Турецкие власти перед кончиной позволили их посетить православному священнику [9].
В марте месяце 1855 г. журнал «Морской сборник» опять подчеркнул лучшие условиях содержания русских военных моряков во французском плену. Отмечалось, что у военнопленных в достатке нательного белья, табака и продуктов питания. Определенные строгости к пленным применяются только в случае попытки побега. Раненые моряки
Константинополь
излечиваются в госпитале и затем отправляются во Францию.
Морское министерство даже переслало французским сестрам милосердия номер периодического издания «Journal de St. Petersbourg», где о них присутствовали самые положительные отзывы. В свою очередь, персонал французского госпиталя выразил признательность российскому правительству.
Здесь снова на первый план выступает фигура действительного статского советника и дипломата Анатолия Николаевича Демидова, получившего разрешение французских властей посещать русских пленных в роли благотворительного агента с передачей для их нужд денег и вещей. Сам дипломат в силу служебной занятости участвовать в данной благотворительной акции не смог, но направил доверенного человека, обладавшего возможностью от имени известного мецената раздавать значительные денежные суммы. Причем А.Н. Демидов добился посещать раненых моряков несколько раз в день, а здоровых военнопленных два раза в неделю [10].
Значительно позже, уже в апреле 1854 г., официальное издание «Морской сборник» начинает печатать восторженные отклики пленных моряков об их нахождении в самой Франции [11]. Секрет подобного восхваления гуманности французских военных властей отчасти раскрывает историк флота Д.В. Ливенцев: «... Франция во многом содействовала в смягчении для русского правительства условий мира. Отсюда, надо было создавать положительный образ бывших врагов и, прежде всего, Франции, в чём помогли воспоминания военнопленных «Описание быта пленных в настоящую войну», напечатанные в журнале» [12].
Несмотря на восхваление французского отношения к пленным, в журнале «Морской сборник» говорилось о приличных условиях для русских моряков у англичан, наладивших им приемлемое питание и позволявших вести переписку с родственниками [13].
В апреле 1855 г. Главный Морской штаб в донесении упоминал о передаче пленным морским чинам с лоцманского судна «Алупка» 100 пиастров
на покупку водки и еще 100 пиастров на празднование Пасхи. Турки продолжали содержать пленных в хороших бытовых условиях. Позволили на страстной неделе православному священнику совершать ежедневные церковные службы в казарме. Капитану судна «Алупка» поручику Василию Давыдову разрешили прогулки на шлюпке по гавани и пешие экскурсии в долине бухты Золотой Рог.
При этом фельдшер с «Алупки» был серьезно болен, а член экипажа, кондуктор корпуса морской артиллерии Василий Аникдев умер от болезни [14].
Кстати, 24 ноября 1855 г. поручик по адмиралтейству Василий Давыдов вместе с выжившими в плену членами экипажа отправился в Одессу на французском пароходе «Огеподие». Особенно он с командой благодарил за щедрость и заботу во время нахождения в плену действительного статского советника Анатолия Николаевича Демидова [15].
Уделял внимание агент действительного статского советника А.Н. Демидова в Константинополе и русским морякам, находившимся в английском плену на острове Прикепо. Так, в марте 1856 г. русским военнопленным выдали 900 рубашек, а для офицеров предложили чай лучшего сорта, чем выдаваемый британскими властями.
Впрочем, еще ранее, в феврале 1856 г. журнал «Морской сборник» отмечал [16], что положение пленных моряков в Прикепо вполне удовлетворительное, чему с радостью способствуют французские власти. Больных и раненых они поместили в одном госпитале. Здоровые пленные проживали в просторных палатках на 20 человек. Французское правительство обеспечило русских моряков теплой одеждой на сумму 100 тыс. франков. Каждому моряку выдали даже по теплому шерстяному одеялу.
Весьма необременительной можно признать и трудовую повинность военнопленных. Исключительно по желанию моряки насыпали щебень на дорогах и рыли канавы в окрестностях лагеря. Иногда им поручали разгрузку транспортных судов, привозивших в лагерь провизию. Причем если пленный не хотел исполнять трудовую повинность, то его не принуждали, а участников постоянных работ обеспечивали незначительным дополнительным количеством мыла и табака.
Как жест доброй воли французы подготовили к отправлению в Одессу 15 - 18 офицеров, перенесших ампутации, и около 300 раненых солдат с подобным диагнозом. Всем возвращавшимся в Россию выдали табак, а каждому солдату по пиастру [17].
Затем французские власти двух пленных морских офицеров - капитан-лейтенанта Петра КарпоМедаль 2 в память о Крымской войне
ва и лейтенанта Панферова из 39-го флотского экипажа - перевезли в Тулон и содержали наравне с французскими офицерами, только запретили им передвижения за территорией крепости [18].
Благотворительный агент по данным английского периодического издания «Press d& Orient» представил сведения о состоянии здоровья военнопленных российских моряков. Как утверждала английская сторона, здоровье пленных можно признать отменным, т.к. из 2600 человек только 11 больны, а 6 из них нуждаются в лечении в лазарете. Отсюда, благотворительный агент сделал вывод о достойном содержании русских моряков в английском плену при условии соблюдения военнопленными правил дисциплины и поведения [19].
Несмотря на положительный отзыв, благотворительный агент отмечал несколько человек среди пленных с признаками цинги. Английские сестры милосердия закупили для больных цингой шерстяные камзолы. Затем англичане раздали пленным холст на пошив рубашек.
Несмотря на это, англичане помимо благотворительного агента отказались допускать до пленных моряков любых других российских представителей. Единственное, что позволили русским эмиссарам, - передача для пленных пиастров [20].
Из-за сносных условий содержания военнопленных на острове Прикепо английскими представителями у турок был забран казацкий есаул Василий Косоротов, захваченный турецкими всадниками вместе с 20 пленными рядовыми 25 октября 1853 г., и пребывавший в маленьком городке Малой Азии в районе крепости Эрзерум. Англичане решили, что есаул Василий Косоротов как офицер достоин более комфортной жизни в плену [21].
Нельзя не отметить разрешение любого противника для пленных русских моряков переписки с родственниками. Более того, российские представители договорились о подарках всем пленным военнослужащим на Новый Год.
Внимание к судьбе военнопленных со стороны русского правительства впервые настолько ярко проявилось в ходе Крымской войны. Здесь необходимо выделить таких видных представителей государственной власти, активно занимающихся благотворительной деятельностью, как действительный статский советник Анатолий Николаевич Демидов.
Причем государственная власть, отчасти, пыталась использовать информацию об условиях содержания пленных моряков для своих пропагандистских целей. Отсюда, отзывы о французах, по
мнению российского Морского министерства, обеспечивавших для военных моряков мягкий режим, более благожелательны, чем об англичанах или турках. Хотя создается впечатление, что два других противника тоже не особенно зверствовали в вопросах организации быта моряков, находившихся в плену. Собственно, если говорить о пленных моряках в Константинополе, то их жизнь в плену можно назвать приемлемой, а отношение к ним гуманным.
Однако главной причиной всех заметок в журнале «Морской сборник» в период боевых действий остается общее дело борьбы с противником и заботы о военнослужащих, попавших в плен.
Литература:
- № 2. - С. 196-198.
- № 2. - С. 196-198.
- № 2. - С. 209-210.
