Спросить
Войти
3. Гребенев И.В. Дидактика предмета как контекстно зависимая теория обучения // Педагогика. - 2008 г. - №2.
СУДЬБА РОССИЙСКОГО ДУХОВНОГО ОБРАЗОВАНИЯ В ГОДЫ СОВЕТСКОЙ ВЛАСТИ
Н.Ю. Налётова, кандидат педагогических наук, доцент Смоленского филиала Российского государственного открытого технического университета путей сообщения
Революционные преобразования 1917 года затронули все стороны национальной жизни, пагубно сказываясь и на духовном образовании. Уже Временное правительство отменило обязательное преподавание Закона Божьего и передало церковно-приходские школы в ведение Министерства народного просвещения, сделав тем первый шаг к внеиспо-ведному государству.
На возражение Поместного Собора по этому поводу А.Ф. Керенский, министр Временного правительства, заявил: «Нужно уничтожить все нити, которые мешают новому строю стать внеконфессиональным» [1, с. 27].
После революции начинается новый этап в истории духовного образования в России. В 1918 году, после издания декрета Совнаркома «Об отделении Церкви от государства и школы от Церкви», все богословские учебные заведения были закрыты. Формальной причиной этого стало прекращение финансирования, так как духовные школы до революции были церковно-государственными учреждениями, и некоторые из них существовали за счет казны. Большинство преподавателей и студентов подверглись гонениям и репрессиям. Помещения учебных корпусов, библиотек стали использоваться новыми властями для общеобразовательных средних школ, педагогических училищ и учительских институтов.
Поместный Собор в определении от 20 апреля 1918 года постановил, наряду с существовавшими духовно-учебными заведениями, учредить в епархиях пастырские училища. На основании этого определения в ряде городов: Москве, Харькове, Смоленске, Перми, Могилеве, Казани на местные средства в 1919 - 1922 гг. открылись псаломщические и пастыр-ско-богословские курсы, которые, просуществовав по нескольку лет, все были закрыты властями.
Но даже в этих условиях Церковью делались попытки сохранить богословскую школу в нашей стране. Так, в Петрограде заботами специального епархиального комитета создаётся Богословский институт, в который пришли профессора Санкт-Петербургской Духовной Академии и Санкт-Петербургского университета. Однако вскоре он был преобразован в Высшие богословские курсы, а во второй половине 1920-х годов и вовсе закрыт [2, с. 358].
К концу 20-х годов школьное богословское образование совершенно прекратилось на всей территории Советского Союза. Оставалась возможность только для частного, индивидуального и нелегального преподавания, которое, видимо, не прекращалось никогда. До 30-х годов официально свои духовные школы имели только раскольники-обновленцы, но позже и их школы прекратили существование [1, с. 603].
Яркую страницу в историю духовного образования и церковной науки вписал Богословский институт, созданный в
Не оставляли своей творческой деятельности и некоторые видные богословы и церковные ученые в нашей стране. Среди них следует упомянуть профессоров Московской Духовной Академии священника - П. Флоренского и И.В. Попова.
Церковная жизнь в советскую эпоху протекала в экстремальных условиях - прямые гонения, грубая и откровенная дискриминация верующих. Уже в первые месяцы после установления советского режима начались аресты и расстрелы священнослужителей и ревностных мирян.
Однако несмотря на то, что большая часть народа была увлечена коммунистической пропагандой, в обществе в годы гражданской войны и последующее десятилетие происходил религиозный подъем, который охватил не только народ, но и значительную часть интеллигенции, даже той, которая утратила веру в предреволюционные годы. В городских и сельских храмах часто совершались ночные моления, православные исповедовались и причащались, готовые в любую минуту к смерти.
В 30-е годы в стране наблюдается парадоксальная ситуация. Несмотря на все усиливающиеся гонения на Церковь со стороны государства, перепись населения, проведенная в 1937 году, показала, что 2/3 сельского и 1/3 городского населения открыто называют себя верующими [3, с. 11]. Сельские жители составляли 3/4 всего населения страны. Таким образом, верующих было больше половины населения, - это в стране, где атеизм был провозглашен высшей идейной ценностью.
Когда началась Великая Отечественная война, немецкие войска застали церковно-религиозную жизнь в разрушенном состоянии. Церковный историк-богослов С.Г. Рункевич пишет: «Епископов и священников не было, церкви были закрыты, переделаны в склады, театры. монастырей не существовало, монахи разбрелись, где кто мог, многие умерли в ссылках, в тюрьмах. Но верующие были в огромном числе. богослужений не совершалось уже много лет» [4, с. 48].
До средины 40-х годов в нашей стране не существовало вообще никаких богословских учебных заведений. И только с 1944 года, после фактического восстановления Патриаршества и ослабления репрессий против Церкви, начинают открываться духовные школы.
В сентябре 1943 года на встрече со Сталиным Патриарший Местоблюститель митрополит Московский и Коломенский Сергий (Страгородский) ходатайствовал о создании духовных учебных заведений. По мысли Патриарха Сергия, их главной задачей должна была стать подготовка просвещенных и убежденных священнослужителей, способных отдать все силы на благо служения Матери-Церкви и Отечеству.
В октябре 1943 г. проект учреждения духовных школ двух типов обсуждался на заседаниях Священного Синода, где было принято решение организовать в Москве Православный Богословский институт, а по епархиям - богословско-пастырские курсы. В 1944 г. в Московском Новодевичьем монастыре состоялось торжественное открытие Богословского института. К преподаванию в институте были приглашены немногие из наставников и питомцев старой духовной академии - профессора Д. Боголюбов, А. Ведерников, С. Савин-ский, а также некоторые из преподавателей светских школ [1, с. 606].
В 1946 году были возрождены Московская и Санкт-Петербургская (Ленинградская) Духовные Академии.
Важнейшей задачей, стоявшей в послевоенное время перед Церковью, с учетом острого дефицита духовенства, была подготовка священнослужителей для работы с паствой. Вопрос о развитии богословской науки в этих условиях оказался на втором плане. Кроме того, духовные школы находились под пристальным надзором властей, которые делали все возможное для того, чтобы уровень богословского образования оставался крайне низким.
Необходимы были священники для работы с паствой. Люди, перенесшие тяготы войны, потерявшие своих близких, искали утешения в Боге. Народ не утратил веру, но у многих за время лихолетья утрачены были навыки правильной церковной жизни. Верующей и православной осталась русская деревня. Многие крестьяне, родившиеся после революции, по преимуществу мужчины, утратили живую связь с Церковью, но и в их домах ради верующих матерей и жен сохранялись иконы, они помнили праздники и крестили детей.
В городе ситуация была более плачевной, особенно глубоко расцерковленной оказалась новая советская интеллигенция, а также значительная часть рабочих. Трудно назвать
точное число сознательно верующих, но можно привести один исторический факт. В Москве, которая считалась цитаделью мирового коммунизма и в то же время оставалась центром Святой Руси, в послевоенные годы проживало 5 млн. человек. По свидетельству одного русского священника из эмиграции, посетившего Москву в 1946 году, в Великий пост в одном только Патриаршем Богоявленском соборе исповедалось и причастилось 40 000 человек [4, с. 78].
Чтобы удовлетворить религиозные потребности такого количества народа, необходимо было гораздо большее число духовных школ. Однако советская власть пыталась «прижать» даже те немногие, которым удалось выжить, бессовестно вмешиваясь в учебный процесс и внутреннюю жизнь школ.
В 1948 году Министерство высшего образования СССР исключило из программ духовных учебных заведений логику, психологию, историю философии и педагогику. Нельзя было издавать новые учебники для семинарий и академий. Дореволюционные учебные пособия редактировались таким образом, что получалась сухая и малопривлекательная выжимка.
Духовные школы существовали в полной изоляции, у них не было связи со светской наукой. Ко всему прочему, преподавательские корпорации богословских учебных заведений в послевоенные годы состояли преимущественно из людей пожилых, прошедших лагеря и ссылки. Они не могли привнести в жизнь духовных школ новизну богословской мысли. Новых молодых кадров катастрофически не хватало. Однако даже в этих непростых условиях духовное образование в России продолжало развиваться.
ПРОБЛЕМЫ ГОСУДАРСТВЕННОЙ ПОЛИТИКИ РОССИИ В СФЕРЕ ОБРАЗОВАНИЯ И ИНФОРМАЦИОННЫХ ТЕХНОЛОГИЙ
Н.А. Шустов, соискатель кафедры истории России Владимирского государственного университета
Активное развитие информационно-коммуникационных технологий (ИКТ) затрагивает коренные вопросы функционирования социальных, экономических и политических структур современного российского общества, создавая новые механизмы развития культурного и образовательного пространства. Именно поэтому выявление и исследование закономерностей формирования государственной политики России в сфере образования и информационных технологий представляет актуальную проблему.
Становление новых технологических укладов, связанных с развитием и распространением информационных технологий, выдвинуло научно-техническую информацию в ряд важнейших производительных сил общества. В Окинавской хартии глобального информационного общества (2000 г.), подписанной Россией в числе восьми ведущих стран мира, отмечается, что «информационное общество... позволяет людям шире использовать свой потенциал и реализовывать свои устремления»1.
Сегодня большинство передовых в технологическом отношении стран располагают экономиками, основанными на знаниях, которые позволяют создавать миллионы рабочих мест, решать социальные проблемы, облегчать доступ к информации, тем самым формируя благоприятные условия для развития общества в целом. В развитых странах реальный рост добавленной стоимости в наукоемких отраслях в минувшие два десятилетия устойчиво превышал темпы общего экономического роста2.
На современном историческом этапе, по мнению отечественных исследователей3, технологическая составляющая общест1 Хартия Глобального Информационного Общества //Дипломатический вестник. - М., 2000. - №8. - С.51-56.
