Вклад Иосифа Васильевича варвинского в развитие отечественной патологии

ИСТОРИЯ

© Баринов Е.Х., Богомолова И.Н., 2003 УДК 616-091(092)

Е.Х. Баринов, И.Н. Богомолова

ВКЛАД ИОСИФА ВАСИЛЬЕВИЧА ВАРВИНСКОГО В РАЗВИТИЕ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ПАТОЛОГИИ

Кафедра судебной медицины (зав. — проф. Ю.И. Пиголкин) Московской Медицинской Академии им. И.М. Сеченова

Главная задача научного анализа исторических событий заключается в том, чтобы извлечь из прошлого уроки для настоящего и будущего. В любой отрасли знания существуют проблемы, имеющие временное и локальное значение, и проблемы, значение которых не утрачивается до их полного разрешения в теории и практике. Именно они, по нашему мнению, должны составлять содержание истории науки, наряду с анализом развития научных теорий и условий, влияв-шихна это развитие.

Для истории судебной медицины одной из таких магистральных проблем является использование принципов, методов и результатов, заимствованных из патологии — анализ различных видов взаимоотношений этих дисциплин и разработка оптимального варианта, подлежащего внедрению в практику. Один из подходов к решению этой проблемы состоит в изучении биографий и трудов выдающихся деятелей патологии и их значения для развития судебной медицины.

Судебная медицина, несомненно, область прикладная. Но серьезные успехи в прикладных областях знаний достижимы только на базе результатов фундаментальных исследований. Поэтому патология и антропология служат основой для развития всех прикладных медицинских наук, в том числе для судебной медицины.

Целью нашего исследования явилось выяснение судебно-медицинского значения общепатологических взглядов профессора И.В. Варвинского — отечественного пропагандиста патологии как теоретической основы прикладных отраслей медицины [7].

Иосиф Васильевич Варвинский — первый профессор госпитальной терапевтической клиники Московского университета, выдающийся отечественный клиницист, учитель И.М. Сеченова, С.П. Боткина, Г.А. Захарьина, А.Я. Кожевникова и ряда других крупнейших представителей отечественной медицинской науки, родился в 1811 году. В 1833 году И.В. Варвинский с отличием окончил медицинский факультет Харьковского университета. С 1833 по 1838 годы он был слушателем Дерптского профессорского университета, где слушал лекции Н.И. Пирогова и работал над докторской диссертацией под руководством профессора Готлиба Заме-

на. В 1838 году И.В. Варвинский защитил докторскую диссертацию «О физиологии и патологии блуждающего нерва», в которой высказал правильные в основном мысли о взаимосвязи и взаимовлиянии нервной системы и пораженных патологическим процессом органов.

С 1838 по 1841 годы И.В. Варвинский был адъюнктом на кафедре частной патологии и терапии Московского университета, которой тогда заведывал основоположник отечественной научной кардиологии, один из крупнейших русских клиницистов первой половины и середины XIX столетия Г.И. Сокольский. В своей дальнейшей деятельности И.В. Варвинский явился проводником и пропагандистом в клиническую и преподавательскую практику научных достижений Г.И. Сокольского. Это относится в первую очередь к распространению и внедрению, а также научному обоснованию в России перкуссии и аускультации.

В начале 40-х годов И.В. Варвинский продолжал свое образование в Европе, где, в частности, изучал патологическую анатомию у К. Рокитанского.

Эту линию И.В. Варвинский проводил в своей научной и преподавательской деятельности, когда прибыл из-за границы и в 1843-1844 учебном году читал в Московском университете лекции о болезнях сердца, и в последующие годы, в частности,в 1844-1845и 1845-1846 учебных годах, когда в Дер-птском университете руководил кафедрой специальной патологии и поликлиники.

В 1846 году И.В. Варвинский был назначен профессором впервые открытой в Московском университете госпитальной терапевтической клиники, где он и работал более 30 лет до последних дней своей жизни. Умер И.В. Варвинский в 1878 году [3,4,7].

Под влиянием трудов И.Е. Дядьковского, которые были ему хорошо известны, и личного контакта с Н.И. Пироговым и в особенности с Г.И. Сокольским, И.В. Варвинский сформировался как одаренный клинический преподаватель, признававший важную роль нервной системы в обеспечении целостности и единства организма и в понимании патологических процессов. И.В. Варвинский выступил также как пропагандист новых методов исследования — перкуссии и аускультации — и сторонник рациональной терапии; как

критик сторонник опытного подхода изучения и обобщения фактов, как сторонник прогрессивных реформ, подготовлявшихся Н.И. Пироговым, Ф.И. Иноземцевым, А.И. Полем, А.И. Овером и другими крупными деятелями отечественной медицины и призванных улучшить дело постановки высшего медицинского образования в стране.

Наиболее концентрированным выражением мировоззрения и научных взглядов И.В. Варвинского явилась его актовая речь «О влиянии патологической анатомии на развитие патологии вообще и клинической в особенности». Речь эта была произнесенав 1849 году [3,4,6].

В своей актовой речи И.В. Варвинский уделил большое внимание пропаганде патологической анатомии как науки, без которой, по его мнению, немыслимо дальнейшее развитие клинической патологии, науки, которая помогает связать явления, наблюдаемые при жизни, с изменениями, открываемыми посмертно.

В вопросе пропаганды большой роли для клинических врачей патологической анатомии И.В. Варвинский выступил как продолжатель М.Я. Мудрова, Н.И. Пирогова, Г.И. Сокольского, что вполне закономерно и понятно. Но были и другие причины, которые заставили И.В. Варвинского посвятить свою актовую речь этому вопросу.

После почти полуторогодичной борьбы, которая велась на медицинском факультете Московского университета, на место профессора впервые созданной кафедры патологической анатомии и патологической физиологии в 1849 году был избран А.И. Полунин, ученик И.В. Варвинского, кандидатуру которого он упорно поддерживал все это время. Ввиду этого, И.В. Варвинский в своей речи обосновывал необходимость наличия самостоятельной кафедры патологической анатомии в Московском университете, показывая на многочисленных примерах в историческом аспекте значение данной дисциплины для развития медицины в целом и главным образом для развития клинической патологии. Характерно, что эпиграфом в своей речи И.В. Варвинский поставил следующее изречение Ф. Бэкона, одного из крупнейших философов своего времени: «Non fingendem aut exogitandem, guod natura faciat, sed inveniendem» («Не следует сочинять, что делает природа, надо опытно исследовать»).

«Обозревая развитие патологии, — говорил И.В. Варвинский в начале своей речи, — мы убеждаемся, что она приобрела прочное основание только с тех пор, как стали обрабатывать патологическую анатомию, как стали сравнивать явления, наблюдаемые при жизни больного, с изменениями в органахи соках, открываемыми по смерти».

В речи И.В. Варвинского дана критика трех распространенных в то время общепатологических парадигм, с которыми автор был хорошо знаком. Отголоски этихконцеп-ций встречаются в научной медицинской литературе до сих пор, особенно в работах прикладного характера, поэтому их критика актуальна и поныне.

В начале речи И.В. Варвинский критикует учение Гане-мана и его последователей, указывая, что в развитии патологии период, когда отдельные симптомы болезни принимались за болезнь, был неизбежен и необходим, однако задерживаться на этой стадии младенчества нецелесообразно и давно назрела необходимость продвигаться дальше. Теперь, когда гомеопатия Ганемана вновь входит в моду, в том числе у дипломированных врачей, голос И.В. Варвинского вновь должен прозвучать предостережением против этого увлечения. Однако И.В. Варвинский рассматривает проблему еще глубже. По его мнению, для успешного лечения недостаточно знать, какие встречаются симптомокомплексы и какие

лекарства наиболее эффективны при том или ином из них. Необходимо выяснять сущность болезней и их причины. Этот тезис весьма актуален для современных прикладных областей медицины — клинической и судебной, поскольку некоторые специалисты в этих областях склонны высказывать мнение, что надо решать сугубо прикладные проблемы- разрабатывать методы диагностики и лечения, а не проводить фундаментальные изыскания. Между тем, как доказывал И.В. Варвинский, фундаментальные работы в медицине не являются самоцелью, а предназначены именно для решения проблем практических, и отказ от них вредит практике, снижая ее уровень и останавливая прогресс.

Далее дана критика так называемой онтологической патологии, одним из создателей и приверженцев которой был известный берлинский клиницист Шенлейн, считавший, что болезнь есть паразит, проникающий в организм и вступающий с ним в борьбу.

«Врачи-онтологи стремились только определить, какая болезнь поражает организм, но они не касались следующих важных вопросов: отчего зависят припадки болезни, отчего известные припадки совмещаются, не есть ли современное проявление их дело случая и пр. На все эти вопросы патология протекших столетий не могла отвечать, потому что рассматривала предмет исследования односторонне, все ее внимание было обращено только на явления внешние, резко кидающиеся в глаза, а эти явления тесно связаны с изменениями внутренними и без знания сих последних первые не могли быть ни понятны, ни правильно связаны...

... Как для изучения физиологии науки о назначении и отправлении органов в здоровом состоянии нужна анатомия, знакомящая нас со строением и связью органов, так и патология не может быть успешно обрабатываема без патологической анатомии».

Идея о том, что болезнь есть самостоятельная, внешняя по отношению к организму сущность, стала достоянием истории во всех областях медицины, кроме двух—учения об инфекционных болезнях (где вновь появились попытки объяснять развитие ряда заболеваний одним лишь попаданием в организм инфекционного агента) и судебной медицины, где причину смерти часто отождествляют с фактором внешней среды. Так, диагностика отравлений часто сводится к обнаружению токсичного вещества в трупном материале, диагностика смерти от действия электричества—к выявлению электрометки и т.д. Между тем общепатологические идеи И.В. Варвинского наводят на мысль о недостаточной доказательности таких данных и необходимости исследования всей танатогенетической цепи событий и ее связи с действием внешнего повреждающего фактора.

Наибольший интерес, однако, представляет критика И.В. Варвинским идеалистических и метафизических взглядов Бруссе. Критикуя систему Бруссе, Варвинский высказал ряд мыслей о значении нервной системы в обеспечении взаимодействия отдельных органов и целостности всего организма. Здесь, несомненно, сказалось влияние на И.В. Варвинского передовых взглядов И.Е. Дядьковского и Г.И. Сокольского и, в частности, их критическое отношение ко всевозможным спекулятивным системам западно-европейской медицины.

В отличие от двух упомянутых общепатологических концепций идеи Бруссе были новы, оригинальны и во многом правильны. Он искал материальный субстрат лихорадок и нашел, что их тяжесть и проявления зависят не столько от тяжести поражения, сколько от того, в каком органе имеется воспаление. Бруссе, таким образом, обобщил большую

группу фактов и в результате открыл существование общих реакций организма на повреждение и клиническое значение симптомов какпроявлений не только самого повреждения, но и реакции на него. Он поставил перед патологической анатомией новую задачу — не просто описывать отдельные повреждения, но изучать материальный субстрат патологических процессов в их целостности и динамике [7].

Однако И.В. Варвинский, подтверждая свои материалистические взгляды, дает уничтожающую критику ряда положений Бруссе, и, в частности, внесения в патологию и физиологию терминов «жизненная сила» и «сочувствие». Он критиковал Бруссе за схоластическое понимание им этих понятий, не основанное на фактических данных анатомии и физиологии, подчеркивая при этом, что термин «сочувствие» приобрел научную ценность лишь с тех пор, как стала известна в этом отношении роль нервной системы и в особенности центральных ее отделов.

Он говорил: «... Как часто случалось в нашей науке, что подобные общие выражения, употребленные для обозначения причины известного рода явлений, сначала, поразив внимание, оказывались впоследствии пустыми словами, ничего, собственно не объясняющими. Например, выражение «жизненная сила», употребляемое для обозначения причины явлений в живом организме, целительная или врачующая сила природы и множества других.

Без тщательного изучения явлений нашего организма, без анализа, который необходим при исследовании таковых явлений, без законов, выведенных из фактов, наши сведения о деятельности организма в здоровом и больном состоянии нисколько не возносятся, употребим ли мы выражение «жизненная сила» или скажем просто неизвестная причина.

История медицины показывает достаточную ничтожность подобных терминов, подобных обозначений неизвестного.

Бруссе, перенесши учение о сочувствии в область клинической патологии, не подумал определить сочувствие фактическим путем. Его понятие о сочувствии было обширное, безграничное, не основанное ни на строгих анатомических данных, ни на физиологических наблюдениях, следовательно, произвольное.

Не подлежит никакому сомнению, что многие явления, замечаемые в болезненном состоянии, происходят по сочувствию. Но фактически это учение начало развиваться гораздо позже Бруссе, когда мы, благодаря трудам Белла, Маршалл-Галля, Мюллера ближе познакомились с нервной системой, преимущественно с одним из центров ее—со спинным мозгом».

В этом высказывании И.В. Варвинский обосновывает точку зрения, согласно которой цель научныхисследований состоит в познании «причины известного рода явлений» в больном организме. Он призывает опираться на факты, то есть выступает как пропагандист опытного метода (недаром он поставил эпиграфом к своей речи приведенное изречение Френсиса Бэкона, который вошел в историю философии и естествознания как один из основоположников опытного метода в науке). Критикуя внесение в патологию идеалистического термина «жизненная сила», призывая к опытному методу исследования, И.В. Варвинский тем самым подчеркивал, что философской основой его общепатологических взглядов является материализм.

Касаясь в данном высказывании учения Бруссе о «сочувствии», И.В. Варвинский упрекал его в том, что его понятие о сочувствии, то есть о взаимодействии и взаимосвязи органов в ходе развития патологического процесса не было

основано на фактических данных, следовательно, было схоластическим. Учение о взаимосвязи органов и систем, как справедливо указал И.В. Варвинский, получило материальную основу, следовательно, было поставлено на научную почву и стало развиваться позже Бруссе, когда стали более хорошо изучены функции нервной системы, преимущественно функции спинного мозга.

Однако с объективных позиций общие понятия, введенные Бруссе, были основаны на фактах—на данных его собственных исследований и клиническом опыте. Схоластичность их заключается в другом — в том, что Бруссе не пытался выяснить ни материальный субстрат «сочувствия», ни его механизмы, ни многообразие его форм. Он лишь указывал на взаимосвязь явлений, но не пытался объяснить ее. В этом он напоминает некоторых современных исследователей, которые, произведя действительно глубокое обобщение фактов, например, предложив прогерическую концепцию соматических проявлений наркомании или высказав идею снижения упорядоченности тканей при старении, считают проблему решенной, а дальнейшую работу в этом направлении ненужной [1,2].

Варвинский И.В. выступил не против обобщений как таковых, а против попыток считать обобщение завершением познания предмета. Он наметил здесь методологически правильный ход познания—получение фактов, их анализ, их синтез — выведение из этих фактов законов — и использование обобщений для получения новых групп фактов. В отличие от Бруссе, ученый понимал и пропагандировал необходимость единства анализа и синтеза, их чередования в процессе научного исследования. Отсюда его различное отношение к общим понятиям. Если за «сочувствием» он признает определенное научное значение, то «жизненную силу», «врачующую силу природы» и т.д. отвергает как пустые слова, способные лишь запутать дело. Таким образом, И.В. Варвинский предвосхищает идеи И. Лакатоса о том, что научную ценность имеют лишь те теоретические построения, которые задают перспективную программу дальнейших исследований [5]. Выявив в группе фактов нечто общее, надо не останавливаться на этом, а выяснять конкретные причины, механизмы, материальный субстрат и формы проявления этой общности в их динамике и взаимодействии. Поэтому, как и предвидел И.В. Варвинский, предпринятая Бруссе попытка глубокого обобщения фактов без их дальнейшего детального анализа оказалась бесплодной и завела науку в тупик.

Критикуя третье, главное положение в системе Бруссе, — о локалистическом понимании патологического процесса, — И.В.Варвинский говорил:«... Самостоятельные болезни, куда причисляемы были нервные горячки (наши тифозные), он ставит в одну категорию с так называемой воспалительной горячкой, то есть той, которая сопровождает воспаление местных органов. И здесь и там он видит лишь одно местное поражение, как исходный пункт, как первое и главное звено, возбуждающее в других органах припадки по законам сочувствия. Отныне слово1оса118а1:юп начинает властвовать над умами французских патологов. Со времени Бруссе, стали стараться отыскивать пораженный орган, локализировать патологический процесс.

... Одним словом, Бруссе делает из раздражения и в особенности из раздражения слизистой оболочки пищевого канала центр всей патологии... Только при одностронности исследования можно видеть в бесчисленных и многообразных болезненных состояниях всегда почти одно раздражение или воспаление и, основываясь на этом воззрении, предписывать во всех болезнях лечение противовоспалительное».

В этой связи понятно, что И.В. Варвинский, приближавшийся к правильному пониманию болезненного процесса, резко критиковал Бруссе и других представителей анатомического направления, доведенного до крайнего локалицизма, за их односторонность, заведшую их исследования в тупик.

И.В. Варвинский не только подверг критике имеющиеся общепатологические и методологические парадигмы, но и обосновал свою.

Давая обзор развитию патологической анатомии, И.В. Варвинский должным образом оценил Морганьи как основателя данной науки. Однако, по словам И.В. Варвинско-го, «идея, что есть связи между припадками болезни и повреждениями, открытваемыми на трупе, родилась, но осталась на степени гипотезы, правда в высокой степени достоверной, но далеко еще не доказанной, не проведенной через всю область патологии, не возведенной на степень закона. Для того нужны были, с одной стороны, новые приобретения в области самой патологической анатомии, с другой — физиология, примененная к болезненному состоянию. Эта последняя должна была связать органической нитью явления, наблюдаемые при жизни, с анатомическими изменениями, открываемыми после смерти».

Перечисляя далее положительные результаты внедрения анатомического направления в патологию, а именно:

Несмотря на то, что И.В. Варвинский неоднократно хвалил К.Рокитанского и иногда употреблял его терминологию, нельзя не видеть в свете вышеизложенного, что он в своей актовой речи преодолел ограниченность гуморальной теории Рокитанского. К тому же в ряде мест своей речи И.В. Варвинский прямо говорил о «шаткости» и «неудовлетворительности» учения Рокитанского.

Характеризуя далее недостатки анатомического направления, И.В. Варвинский вновь упомянул об огромном значении, которое имеет физиология для понимания патологии, и отмечал недостаточное знание и недостаточную оценку значения физиологии со стороны представителей французской школы патологов. Признавая наличие болезней, которые не имеют видимого анатомического субстрата, И.В. Варвинский выступил уже как сторонник физиологического, функционального направления.

«Мы согласны, что чем чаще данные явления замечаются своевременно, тем вероятнее, что они находятся в связи между собой, но этой связи мы не узнаем, хотя бы насчитали такое совпадение миллион раз. И тогда только мы постигаем более или менее связь между явлениями в организме в

этом целом, части которого дивно между собой связаны, в котором всякое изменение в строении и составе влечет изменение в отправлении, когда будем исследовать его общесторонне, когда станем обращать внимание на изменение в строении, составе и отправлениях. Французы, сильно подвинув вперед патологическую анатомию, оставили почти без внимания физиологию и поэтому не смогли связать органически явлений, наблюдаемых при жизни, с анатомическими явлениями».

Варвинский И.В. считал, что связь между явлениями в живом организме принципиально познаваема, и указал пути этого познания — изучение объективных «законов» выведенных из фактов. В приведенном высказывании он подчеркивал целостность организма и связь его частей между собой.

Свидетельством того, что И.В. Варвинский стремился рассматривать болезнь не как что-то застывшее, статическое, неподвижное, ав ее изменении и развитии, могут служить следующие строки из его актовой речи. «Профессор, исследуя труп, не ограничивается одним показанием причины смерти и проверкою взгляда клинического врача на болезнь. Он, нашедший патологические произведения, старается узнать, как они произошли и какие претерпевали изменения от начала до последней степени ихразвития».

«Клиницист, имея перед глазами больной организм, наблюдая болезненный процесс в его развитии от начала до счастливого или благоприятного исхода, старается по внешнему проявлению болезненного состояния приобрести отчетливое понятие о тех переменах, которые происходят внутри организма; патологоанатом, начиная с этих последних, идет в обратном направлении для уразумения происхождения и постепенного развития органических повреждений, равно как тех уклонений в отправлениях, которые связаны с этими изменениями. Цель того и другого исследования одна и та же — понять патологический процесс».

Останавливаясь в своей актовой речи на некоторых до-стиженияхнемецких физиологов, И.В. Варвинский резко критиковал немецкую школу натурфилософии. «Обо всем эти натурфилософы рассуждают a priori с удивительной самонадеянностью, с твердым убеждением в безошибочности своих мнений и отчасти даже с пренебрежением к данным, приобретаемым путем наблюдения и опыта, путем, приведшим Ньютона к бессмертному открытию закона тяготения». Таким образом, исследователи типа Бруссе, удовлетворяющиеся констатацией общности явлений вместо того, чтобы исследовать ее, уподобляются И.В. Варвинским натурфилософам, заставляя задуматься о связи бесплодных схоластических построений в науке со спекулятивными философскими идеями.

«... Наши сведения о явлениях жизни в больном организме будут тем полнее, чем исследование будет общестороннее, потому патолог должен обращать внимание на патологическую анатомию, патологическую химию и патологическую физиологию».

Таким образом, программа развития патологии, пред-ложеннаяИ.В. Варвинским, состоит в фундаментальных исследованиях причин и материального субстрата болезней в их динамике методами патологической анатомии, физиологии и химии. Подобная программа была бы эффективна и в судебной медицине, особенно в танатологии и изучении различных повреждений.

В своей актовой речи, являющейся кратким изложением научных и философских взглядов автора и его ближайших сотрудников и учеников конца 40-х—начала 50-х годов XIX

столетия и в первую очередь А.И. Полунина и П.Л.Пикулина, И.В. Варвинский подверг критике системы Ганемана, Шен-лейнаи в особенности Бруссе, противопоставляя им причинное объяснение болезненного процесса, рассматривая организм как единое целое, а органы и системы организма во взаимодействии и взаимосвязи, осуществляемой через посредство центральной нервной системы. Он подчеркнул необходимость рассмотрения внешних проявлений болезни в связи с внутренними, причем подчеркивал огромное значение физиологии, как связующей нити между ними.

Критикуя односторонность французской школы патологов, И.В. Варвинский поставил ей в упрек, что она оставляла без внимания болезни, при которых не обнаруживались какие-либо видимые анатомические изменения. И.В. Варвинский, следовательно, утверждал позиции функциональной патологии. Эту его идею также следовало бы учитывать судебным медикам в их исследованиях, дополняя изучение поврежденных структур анализом нарушения их функций.

В рассматриваемой речи мы находим также подтверждение того, что И.В. Варвинский был пропагандистом новых методов исследования и клинического преподавания у постели больного. Таким образом, он явился выразителем всех прогрессивных течений в медицине того времени, большинство из которых не утратили значения и поныне.

Интересно, что примерно в тоже время, в 1849 году А.И. Полунин писал в своей статье «Введение в патологию», что натурфилософия Шеллинга оказала вредное влияние на развитие патологии. Полунин А.И. отмечал, что анатомическое направление, доведенное до крайности, приводит к ошибочным концепциям, к стремлению выводить все общие явления из местного поражения.

Заканчивая эту статью А.И. Полунин говорил: «Мы, наученные историей, постараемся не впадать в односторон-

ность, не будем полагаться на авторитет и станем наблюдать без предубеждения».

Следовательно, А.И. Полунин стоял на тех же позициях по основным принципиальным вопросам общей патологии, что и И.В. Варвинский: он также критиковал натурфилософию Шеллинга и отмечал ее вредное влияние на развитие патологии, он также подчеркивал недопустимость доведения до крайности анатомического направления, недопустимость локалистического понимания болезненного процесса, необходимость физиологического подхода. Наконец, Полунин, вслед за Варвинским, призывал критически относится к авторитетам и «наблюдать без предубеждения», то есть опираться на факты.

Студенты, учившиеся у таких профессоров, в том числе будущие судебные медики, несомненно, воспринимали их взгляды на наиболее общие и важные проблемы патологии.

Оценивая историческое значение актовой речи И.В. Варвинского необходимо иметь ввиду, что он, наряду с И.Т. Глебовым, Ф.И. Иноземцевым, В.А. Басовым, А.И. Полуниным и другими профессорами и преподавателями медицинского факультета Московского университета середины XIX столетия, подготовил почву для развития нового периода отечественной медицинской науки в лице И.М. Сеченова, С.П. Боткина, Г.А. Захарьина, А.Я. Кожевникова и А.А. Остроумова. Он сумел передать своим ученикам и последователям научные достижения передового прошлого, славные традиции И.Е. Дядьковского и Г.И. Сокольского и тем способствовал дальнейшему развитию и подъему медицины.

Идеи, высказанные И.В. Варвинским, сохраняют свою актуальность и в современных условиях и должны служить путеводной нитью для исследователей во всех прикладных областях медицины, в том числе в судебной медицине.

Литература: