Спросить
Войти
УДК: 94(47).083
ББК: Т3(2)5
Кулянина У.И.
МЕДИЦИНСКАЯ ПРОБЛЕМАТИКА И САНИТАРНЫЙ КОНТРОЛЬ НА СТРАНИЦАХ УЕЗДНОЙ ПЕРИОДИКИ НАЧАЛА XX В.
(ПО МАТЕРИАЛАМ СИМБИРСКОЙ, САМАРСКОЙ И ПЕНЗЕНСКОЙ
ГУБЕРНИЙ)
Kulyanina U.I.
THE MEDICIN AND SANITARY PROBLEMATICS AT THE PAGES OF THE LOCAL
PERIODICS IN THE EARLY 20-TH CENTURY (ON THE MATERIALS OF SYMBIRSK, SAMARA AND PENZA REGIONS)
Аннотация
В статье исследуется отражение вопросов, связанных с организацией медицинской помощи и санитарного контроля в уездных центрах Среднего Поволжья, на страницах местной периодической печати начала XX в.
Abstract
The article considers the reflection of organization of medical care in the uezds of the Middle Volga region, in the early 20th century provincial press.
К функциям периодической печати относится информирование населения, организация общественного мнения, осуществление идеологического воздействия государства, информационное обслуживание экономической деятельности в сфере частного предпринимательства, установление обратной связи в системе управления.
Жестко ограниченная законодательством, уездная периодика конца XIX в. могла лишь удовлетворять, да и то частично, потребности частного предпринимательства, формируя общественное мнение в весьма ограниченном сегменте экономической жизни. Появившаяся после 1905 года в России общественно-политическая пресса уже не только обслуживала нужды предпринимателей, но и отражала чаяния общества, стремилась изобличать пороки местных чиновников, выступала с активной критикой органов местного самоуправления и государственного управления. Учитывая, что уездная периодика была исключительно частной, функция идеологического воздействия государства если и реализовывалась, то крайне неэффективно.
Таким образом, именно функции информирования и обратной связи были реализованы уездной периодикой наиболее полно, что делает данный вид периодики одним из богатейших источников, содержащих сведения о жизни русской провинции.
Повторяя традиции, сложившиеся в частной губернской прессе десятилетней давности, издатели начала XX века стремились сделать их универсальными, реже -информационными. Часто являясь единственным доступным оперативным средством массовой информации в своем уезде, газеты вмещали в себя материалы самой различной тематики.
Статьи, отражающие социально-политические вопросы и общественную жизнь Российской империи и провинции делятся по тематике: 1) политические процессы в России; 2) отражение военных действий; 3) вопросы экономической жизни; 4) медицинские и эпидемиологические известия; 5) правопорядок, правонарушения и судебные разбирательства; 6) клерикальные аспекты; 7) новости культуры; 8) вопросы
образования; 9) выдающиеся и курьезные происшествия. Все данные темы были представлены как официальной информацией, так и аналитическими, полемическими заметками, письмами и фельетонами.
Наибольший интерес для изучения тематики статей в уездной периодике Среднего Поволжья 1905-1917 гг. вызывают газеты г. Сызрани. Пересечение железнодорожных и водных транспортных «артерий», особенности географического положения уезда, его экономического развития привели к тому, что Сызрань стала одним их крупнейших уездных городов России и здесь сформировалась система печати, включающая издания от крайне правого до крайне левого направлений (в Сызранском уезде с 1905 г. по декабрь 1917 г. по разным данным выходило в свет до 30 газет и журналов). В результате это обеспечило возникновение полемики на страницах местных газет и показало весь спектр актуальных для провинциального жителя проблем.
Отдельного внимания в рассмотрении требует отражение в материалах периодики повседневности уездного города. Традиция исследования повседневности и микроистории на Западе была заложена такими французскими исследователями, как Марк Блок1 и Люсьен Февр . В качестве методологической базы основанной ими школы «Анналов» был положен принцип преимущественного изучения жизни обычных людей, «безмолвствующего большинства». В середине - второй половине XX века данное направление исследований стало весьма популярным в Европе и Америке. В частности, можно назвать работы Фернана Броделя , продолжившего традиции, заложенные Блоком и Февром. Для микроистории особое значение имеют работы К. Г инзбурга4.
Для российской историографии указанные направления исследования являются малоизученными, поскольку на протяжении большей части XX столетия господствующей методологией исторической науки на советском пространстве был исторический материализм, что достаточно серьезно ограничивало советских историков в выборе тематик и проблем исследования. В постсоветский период российские исследователи стали обращаться к новым методам исторического анализа, в частности, к методам, используемым в микроистории и истории повседневности. В первую очередь данные направления исследования стали привлекать медиевистов. Основоположниками исследования вопросов повседневной истории в России стали А.Я. Гуревич5 и Ю.Л. Бессмертный . В то же время исследования Новой и Новейшей истории России уделяют заявленным проблемам много меньшее внимание, методы микроисторического исследования и исследования повседневности до сих пор недостаточно полно используются российскими специалистами при изучении вопросов жизни небольших городов Российской империи. Так, данные приемы и подходы, не нашли отражения и в исследовании уездной печати России начала XX века.
Уездная периодика была непосредственно связана с массовым читателем не только местом расположения редакций, но и тематикой, и проблематикой публикаций. Даже актуальные вопросы политической и экономической жизни России освещались в преломлении местной ментальности. Тем более это отразилось в материалах социокультурной направленности. Из номера в номер газеты рисуют нам привычную жизнь провинциального города, конструируют стиль и образ жизни представителей разных социальных слоев, включая эмоциональные реакции на жизненные события и мотивы поведения.
Лидирующее место среди материалов данной темы принадлежит вопросам здравоохранения. В целом газеты описывают организацию врачебной помощи в городах крайне негативно. Сравнивая ее с сельской медициной, журналисты досадуют, что она «идет чуть ли не в хвосте земской», что «сплошь и рядом города, особливо уездные, «отбывают» эту повинность крайне неохотно как «неизбежное зло» какое-то, и потому очень скупо отпускают средства на обеспечение своего населения медицинской помощью», в то время как «земства стремятся к проведению в жизнь сколько-нибудь «нормальной» сети врачебных участков, где можно, заменяя врачебные амбулатории фельдшерскими пунктами и приемным покоями1. Кроме того, в городских амбулаториях «по праздничным дням приема больных не производится вовсе, как будто болеют только в будни» . Сельские корреспонденты, наоборот, критикуют «свое» врачевание: отсутствие в больницах медикаментов (вследствие чего приходится отправляться в аптеку в уездный город «шестьдесят верст, когда нам приходится ехать в свою местную больницу в один конец сутки, и обратно другие»), в то время, когда фельдшер продает лекарства «на своей квартире» . Не более «лестно» печать отзывается и о больничных кассах предприятий, например, Товарищества Репьевских мельниц, где при несчастном случае (рабочему оторвало руку) «вместо фельдшера или фельдшерицы прислана
акушерка» .
Время от времени нарекания вызывает работа самих врачей. Чаще всего с жалобами в редакции обращались обиженные пациенты и их письма публиковались без проверки фактов, не всегда достоверных5. Следует заметить, что в последнем случае газетчики никогда не отказывались напечатать опровержение, как в случае с фельдшером с. Старая-Рачейка Сызранского уезда Смирновым, обвиненным в неоказании помощи больному ребенку дачницы Зальцберг. Выяснилось, что у пациента врач был неоднократно и лишь один раз опоздал, потому что выезжал на прием в Алакаевку. «Эх! Госпожа Зальцберг, я понимаю, конечно, Вас, вы мать больного ребенка, и в это время представляется Вам, что он - весь мир, и Вы в это время забываете про остальной мир. Невозможно же поспевать всюду, к каждому больному в одну и ту же минуту. Разве кроме Вашего ребенка нет других?»6, оправдывался Смирнов. Нагрузка на земских врачах в Российской империи лежала поистине колоссальная. В «Записках юного врача» М.А. Булгаков, описывая начало своей медицинской карьеры в селе Никольское Смоленской губернии, сетовал: «Ко мне на прием по накатанному санному пути стали ездить сто человек крестьян в день. Я перестал обедать. Арифметика - жестокая наука. Предположим, что на каждого из ста моих пациентов я тратил только по пять минут... пять! Пятьсот минут - восемь часов двадцать минут. Подряд, заметьте. И, кроме того, у меня было стационарное отделение на тридцать человек. И, кроме того, я ведь делал операции. Одним словом, возвращаясь из больницы в девять часов вечера, я не хотел ни есть, ни спать. Ничего не хотел, кроме того, чтобы никто не приехал звать меня на роды. И в течение двух недель по санному пути
меня ночью увозили раз пять» .
Дополняли общую картину организации врачебной помощи на местах статистические8 и новостные заметки (например, о назначении нового доктора9 или создании врачебно-санитарного совета при уездной земской управе10).
На фоне нарисованной газетами «разрухи» местного здравоохранения отмечались и выдающиеся достижения земских медиков, например, Н.И. Севрюгова, выступившего
в 1910 году на съезде врачей с докладом о успешно сделанных им операциях кесарева сечения, оцененных ассистентом придворного лейб-акушера Пальмовым как новаторские.
Газеты часто пишут о новых лекарствах и практиках, например, «панацее» от холеры (ее было предложено лечить впрыскиванием морфия)1, средстве против прогрессивного паралича (посредством инъекций коховского туберкулина, ртути и
вытяжки щитовидной железы) или лечении сифилиса средством «606» . Не отставали от от производства «передовых технологий» и местные жители. «Сызрань» пишет: «В последнее время в городе оказалось много чудаков, которые считают образовавшееся озеро из отработанной воды на мельнице братьев Пережогиных целебным. Эти чудаки систематически в этом озере, в целях исцеления, купаются и уверяют, что эти купания
помогают им лучше всяких курортов и врачей» .
Сообщениями эпидемиологического характера местная пресса дорисовывает картину организации медицинской помощи в провинции. Как правило, заметки о массовых заболеваниях написаны очень эмоционально. В 1907 году собственный корреспондент «Сызранского утра» из с. Подъем Самарской губернии писал: «В нашем и соседних селах сильно свирепствует вот уже 1,5 месяца корь, унося каждодневно в могилу 2-3 человек детей. А помощи ждать неоткуда: приемных покоев в окрестностях не имеется. Раз в неделю приезжает фельдшер из с. Дмитриевки, но он в течение 5-7 часов ничего сделать не может, так как больных всегда такая масса, что он не в состоянии всех их осмотреть, а не только облегчить их страдания. Да и что может сделать фельдшер? Понятно, не получая облегчения здесь, крестьяне прибегают к своим собственным средствам, и такими лечениями наносят непоправимый вред больным или прямо отправляют их на тот свет»5. По газетным материалам видно, что бесчинствовала не только корь. Так, газета «Сызрань» сообщает, что только с 10 по 15 марта 1910 года по Симбирской губернии были больны сыпным тифом в 3 селах 7 человек, брюшным тифом в 40 селах 100 человек, оспой в 25 селах 85 человек, скарлатиной в 22 селах 62 человека, дифтеритом в 31 селах 90 человек6.
Во время эпидемии холеры в 1911 году в сызранских газетах появились известия о случаях заболевания не только в селах, но и в черте города (при том, что воду сызранцы использовали только из артезианских Раменских источников), тогда рубрика «Ход холерных заболеваний» стала постоянной7. Обыватели были напуганы настолько, что
объясняли динамику заболевания всем, вплоть до изменений погодных условий, радуясь
неожиданному наступлению холодов .
Журналисты били тревогу, указывая, что в сельской местности поистине чудовищная катастрофа отягощалась бюрократическими проволочками. Так, «Сызрань» писала, что в с. Муранка «15-го июля несколько человек умерли от холеры. Тотчас же послали донесение с нарочным. 30 июля получили ответ от земской управы, посланный ею 16-го июля. Бумага
милосердия, в распоряжении которой нет ничего, кроме милосердия: ни лекарств, ни умения»1.
Впрочем, часто в селах, а иногда и городах, не спасало ситуацию даже наличие врачей и медикаментов, ибо возникали препоны, связанные с менталитетом местных жителей.
В 1911 году «Сызрань» бьет тревогу: «Чаще всего медицинский персонал получает доступ к больным лишь в сопровождении десятских, без конвоя которых не всегда рискует проходить по селу даже днем. Мнительность населения переживает болезненный фазис. Привычное у многих размахивание руками на ходу, комментируется напуганным воображением как «разбрасывание холеры». Ночная прогулка по селу по этим же причинам становится рискованным удовольствием»2; «крестьяне прописываемые им лекарства дают прежде кошкам и собакам и только тогда принимают их сами, когда убедятся в их безвредности»3; «оказывается, что и наш город, в этом отношении не далеко далеко ушел от деревни. Некоторые за-крымзенские жители, заболевая холерой, не приглашают врача из опасения, что он насильно их отправит в больницу»4. Более того, продолжает автор, в случае помещения пациентов в стационар, «толпа окружает бараки и требует выдачи больных, так что врачам приходится работать под усиленной охраной, в минуту опасности рассчитывая на телефонную проволоку, соединенную с полицейским участком, но и ее уже однажды перерезали». В других уездах газеты приводят случаи, когда медиков обвиняли в том, что они «больных нарочно отравили», и ничего не могло переубедить обывателей, даже пример врача, выпившего лекарство5.
Таковое поведение населения было типичным и проявлялось давно. Еще в 1887 году А.П. Чехов, долгое время практиковавший земским врачом, писал А.С. Суворину: «Насчет чумы, придет ли она к нам, пока нельзя сказать ничего определенного. Если придет, то едва ли напугает очень, так как и население, и врачи давно уже привыкли к форсированной смертности, благодаря дифтериту, тифам и проч. Ведь и без чумы у нас из 1000 доживает до 5-летнего возраста едва 400, и в деревнях, и в городах на фабриках и задних улицах не найдете ни одной здоровой женщины. Чума будет тем страшна, что она явится через 2-3 месяца после переписи; народ истолкует перепись по-своему и начнет лупить врачей, отравляют-де лишних, чтобы господам больше земли было. Карантины мера не серьезная. Некоторую надежду подают прививки Хавкина, но, к несчастью, Хавкин в России не популярен»6.
Периодика пыталась заниматься просвещением, объясняя, чем вызываются
инфекционные заболевания7, как распространяются и почему необходимо их лечение8.
В 1912 году в Сызранском уезде на смену холере пришла эпидемия тифа, которая длилась почти год9. В 1913 году отмечался рост заболеваний оспой10, скарлатиной11, дифтерией, коклюшем, заушницей («свинкой»), гриппом и корью отмечались случаи сибирской язвы. По приведенной в газете «Сызранский курьер» статистике за один только
смертными случаями, что дает 9,1 процентов смертности» .
и писем: В 30 т. Т. 12. - М.: Наука, 1974-1983. Т. 6. Письма, Январь 1895 - май 1897. - М.: Наука, 1978. С.
Отдельной темой в освещении заболеваний звучит проблема чахотки. Признавая значимость местного «Попечительства о туберкулезных больных», описывая функции и возможные варианты деятельности этой благотворительной организации1, газеты постоянно констатировали проблемы ее работы: невозможность принимать решения в виду неявки членов на собрания2, отказ властей в выделении помещения для устройства дома для больных и др. Начиная с 1912 года, периодика активно поддерживала приуроченную к годовщине открытия Коха благотворительную акцию «Белая ромашка», отдавая под агитационные материалы целые полосы своих изданий .
В отличие от суеверных крестьян, журналисты связывали распространение инфекционных заболеваний с санитарным состоянием городов5. Газета «Деловой день» писала: «В течение долгого времени нам приходилось следить за деятельностью городских врачей. Приходилось видеть их доклады по поводу устройства амбулаторий, холерных бараков, родильных домов, но, к сожалению, ни одной строчки не было по общему принципиальному вопросу об оздоровлении той или иной местности или вообще целого города»6. Впрочем, отмечало другое издание, когда врачи и говорили в местной Думе об антисанитарии, дело также не двигалось с места .
Санитарное состояние городов и их благоустройство подвергается в уездной периодике постоянной критике. На страницах газет пресса живописно рисует нам неприглядную картину провинциального города Российской империи. Например, уездная Сызрань представляется нам журналистами в следующем виде: «Незастроенные
погорелые места (после сызранского пожара 1906 года) в большинстве случаев плохо огорожены и заменяют в переулках городские ретирады. С открытием жаров мимо таких мест надо пробегать зажавши нос»8; «Нет, кажется, на Руси иного города, столь богатого пылью, как наш Сызрань, но нет также и более бедного средствами борьбы с нею»9; «С наступлением весны оттаяли и обнаружились все клоаки и очень грозят интересам общественного здоровья. На улицах грязь и навоз до сих пор не очищены, а улицы уже пылят. В переулках образовалось такое болото, что пройти его пешему немыслимо, да не легко пробраться и на лошади, а там поблизости стоит городская красно-крестная больница. Улицы - сплошная трясина и жителям приходится перебираться-прыгать с кочки на кочку. О рабочих поселках и говорить не приходится. В самом центре города, на новом хлебном базаре, зимою валили навоз, его теперь залило водою и он будет там гнить и разлагаться целое лето и отравлять воздух. Из болота мужики будут брать воду, поить ею лошадей. То-то они будут благодарны отцам города, когда лошади животы будут изводить»10; «На Набережной улице ассенизаторы выливают из бочки нечистоты»11 или «разливают их по дороге»12; «Обыватели Новой линии жалуются, что у них развелось
много бродячих собак, которые часто бросаются на прохожих» .
В отсутствии должного санитарного контроля газеты видят причины плохого качества продуктов питания. Так, в критической статье, помещенной в «Деловом дне» описывается факт покупки в лавке мяса, которое «оказалось полно внутри червей» и имело «дурной запах», в итоге «пришлось все выбросить»14. Виноватым в этом вновь
предстает санитарный врач Гравитовский. И действительно, определенные ожидания
журналистов, связанные со сменой санитарного врача, оправдались. С 1909 года, когда
вместо него медициной в городе стали заниматься Зон и Соловьев, надзор стал строже:
штрафы налагались и за муку с червями1, и за недолжное содержание лавок2 и заведений 3 л
питания . В ответ на постоянную критику местное самоуправление стало предпринимать
шаги и по улучшению мостовых , однако средств на это выделялось недостаточно, что послужило предлогом для новых нападок5.
Подводя итог, можно сделать вывод, что на протяжении своего существования частной уездной периодикой уделялось большое внимание организации медицинской помощи и санитарного контроля в провинции. Причем часто материалы носят остро негативный, критический характер, как в отношении политики властей, органов местного самоуправления, медицинских работников, так и в адрес обывателей.
Описывая «жалкое» состояние уездного города, периодика, с одной стороны, формировала потребность сообщества в модернизации социальной сферы, в определении ей нового места в условиях становления буржуазно-демократического государства, с другой стороны - вырабатывала негативное отношение жителей к родному городу, косвенно влияя на закрепление порицаемых ею качеств обывателей.
Библиографический список
