Спросить
Войти
Вестник Челябинского государственного университета. 2009. № 28 (166).
История. Вып. 34. С. 39-43.
ШИБАНЩЫ И ТУКАТИМУРЩЫ ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ XIV ВЕКА
В статье дается сжатый очерк политической истории Улуса Джучи в период смуты 1360-1380 гг. Автор приходит к выводу, что, хотя большинство ханов являлись потомками либо Шибана, либо Тука-Тимура, борьбу за трон Сарая нельзя считать схваткой двух сплоченных кланов, солидарных в поддержке своего кандидата. Успех того или иного претендента на власть определялся многими, часто случайными факторами.
Большинство из тех двух десятков ханов, что сменились на сарайском престоле в период «великой замятни» - политического кризиса 60-70-х гг. XIV в., являлись потомками пятого сына Джучи Шибана и тринадцатого сына Джучи Тука-Тимура. Главной причиной выдвижения на первый план представителей именно этих родов был тот простой факт, что ко второй половине XIV в. другие линии Джучидов либо измельчали и выродились, либо вовсе исчезли. В первую очередь это относится к ветви старшего сына Джучи - Орду, длительное время раздражавшей Батуидов претензиями на независимость и особые отношения с Великими ханами и Хулагуидами1.
Физическое устранение реальных и потенциальных претендентов на трон не было чем-то экстраординарным на протяжении всей истории Монгольской империи. В Улусе Джучи такого рода практика становится заметной со времени отстранения от власти Туда-Менгу, а после смерти Тохты приобретает черты регулярности. Если Утемиш-Хаджи, стремясь представить в выгодном свете Узбека, установившего в своем государстве истинную религию, рассказывает, что он наказал потомков 17 сыновей Джучи, поддержавших его соперника в борьбе за власть, всего лишь тем, что отдал их в «рабство» эмиру Исатаю2, то автор «Продолжения Сборника летописей», равнодушный к репутации золотоордынских ханов, дает другую версию событий, последовавших после победы Узбека: «сына Токтая с 120 царевичами из урука Чингизханова он [Узбек. - В. К.] убил»3. Об ознаменовавших захват власти Узбеком казнях «вельмож», эмиров и буддийских священников сообщают также арабские летописцы.
Как представляется, отказ части джучидских огланов последовать примеру нового хана и принять ислам явился не столько причиной, сколько поводом для расправы с наиболее опасными конкурентами.
Достоверность известий письменных источников до некоторой степени подтверждается фактами джучидской генеалогии. Если в пятом поколении Джучидов, к которому принадлежали Тохта и отец Узбека, в генеалогической таблице, составленной А.Г. Гаевым, значатся 123 персоны, то в шестом - 81, а в седьмом - 864. Репрессии, жертвою которых стали, в первую очередь, Батуиды, имели место в правление Джанибека, а в правление Бердибека вновь приняли массовый характер.
Шибаниды и Тукатимуриды сравнительно благополучно пережили опасный период. По всей видимости, это стало возможным благодаря тому, что они ревностно исполняли обязанности, налагаемые статусом ини, не уклоняясь с пути служения и повиновения Батуидам и избегая любого проявления оппозиционности. Не исключено также, что Шибаниды и Тукатимуриды, с одной стороны, и Батуиды, с другой, были связаны особыми моральными обязательствами, продиктованными и освященными реальными и легендарными деяниями основателей династий.
Утемиш-Хаджи, завершая рассказ о событиях в восточной части Золотой Орды после смерти Бердибека, пишет, что «сын Мангутая Хызр-хан и Кара-Ногай, в одном месяце стали ханами. Только Хызр-хан стал ханом в Сарае, на троне [Саина, а] Кара-Ногай - на берегу Сыра, на левом крыле»5. Здесь мы имеем дело с прозрачной политической декларацией, ее автор сообщает читателю, что Тукатимуриды
с возникновением династического кризиса признали сюзеренитет хана из клана Шибани-дов, а взамен получили право осуществлять власть в восточной части государства. На самом деле ситуация была не столь однозначной, и даже если, действительно, имело место согласие кочевавшей в Восточном Дашт-и Кыпчаке группировки Тукатимуридов на воцарение в Сарае шибанидского оглана, оно не означало, что его признают ханом другие группировки.
После смерти Бердибека Сарай на короткое время оказался в руках Кульпы (с середины 760 г. х. до начала 761 г. х.), а затем Науруза (с начала до осени 761 г. х.). Происхождение Кульпы неизвестно, Науруз предположительно отождествляется с Базарчи, согласно «Чингиз-наме» являвшимся потомком Бувала6, а согласно «Таварих-и гузида-йи нусрат-наме» - потомком Тангута7. С осени 761 г. х., убив Науруза, в Сарае стал править шибанид Хызр. В 762 г. х. Хызр был убит, и в течение этого года на сарай-ском престоле успели побывать Тимур-Ходжа, Орду-Малик и Кильдибек. Тимур-ходжа - сын Хызра, Орду-Малик - по всей видимости, потомок Тука-Тимура, о происхождении Киль-дибека достоверных данных нет. Появление на сарайском престоле Орду-Малика, возможно, тоже обязано усилиям крымской ветви Тукати-муридов. Ханов Мамаевой орды - Абдаллаха (762-770 гг. х.), Мухаммада (770-779 гг. х.) и Туляка (779-782 гг. х.) - принято считать потомками Бату, однако как убедительно показал А. Г. Гаев, они были потомками Кин-Тимура, младшего сына Тука-Тимура8.
В том же 762 г. х. в Сарае утвердился брат Хызра Мюрид, которого русские летописи называют «Хидыревым сыном» и убийцей своего отца. В 764 г. х. место Мюрида в Сарае занял представитель другой ветви Шибани-дов - Пулад, правивший до 766 гг. х. В 766 г. х. Пулада на сарайском троне сменил Азиз Баба - выходец из еще одной конкурирующей со своими сородичами ветви Шибанидов. Азиз-Баба царствовал предположительно до 768 г. х., после него власть перешла к Улджай-Тимуру - хану, известному только по монетному чекану в Крыму (768 г. х.) и в Сарае (769 г. х.). Генеалогические источники позволяют видеть в нем принца крымской династии Тукатимуридов9. Сарай оставался в руках крымских Тукатимуридов до 776 г. х., когда в борьбу за него вновь включились Шибаниды и восточная ветвь Тукатимуридов.
Кара-Ногай, избранный в 761 г. х. «государем на берегах Сыра», «правил вилайетами Туркестана» три года. После его смерти ханом стал Туглук-Тимур - по словам Утемиша-Хаджи, младший брат Кара-Ногая10, но на самом деле, по-видимому, его племянник. Преемником Тоглук-Тимура есть основания считать Мубарак-ходжу, двоюродного брата Кара-Ногая. Этот хан упомянут в сочинении Натанзи как сын некого Эрзена из потомков старшего сына Джучи Орды, вступивший на престол в 745 г. х. (т. е. в правление Джани-бека) и продержавшийся на престоле всего 6 месяцев, так как «из-за большого желания и жадности начал смуту»11. Причиной смуты, очевидно, стали претензии Мубарак-ходжи на независимость, подтверждаемые находкой монеты с его именем, чеканенной в Сыгнаке в 779 г. х. П. С. Савельев датировал монету 729 или 739 гг. х.12, т. е. временем Узбека, однако, учитывая реалии областного управления в царствование Узбека, такая датировка представляется совершенно невероятной, и А. Г. Гаев совершенно справедливо относит выпуск этой монеты к 769 г. х.13. Мубарак-ходжу Шами, Йазди и автор «Родословия тюрков» именуют Мурад-ходжой, братом Тоглук-Тимура, а его преемником называют Кутлук-ходжу, при этом в «Родословии тюрков» уточняется, что Кутлук-ходжа был сыном Шахи14, что позволяет видеть в Кутлук-ходже брата Кара-Ногая. Кутлук-ходжу сменил Урус; это произошло не позднее 773 г. х., т. к. именно этим годом датируется наиболее ранняя монета Уруса, выпущенная в Сыгнаке.
Утвердившись в Сыгнаке, где его монетная чеканка фиксируется до 779 г. х. включительно, Урус попытался распространить свою власть на Сарай, что свидетельствуется как письменными, так и нумизматическими источниками. Конкурентами Уруса в борьбе за столичную область были хан Мамаевой Орды Туляк, шибанидский хан Ильбек и эмир Салджи-Черкес, владевший Хаджитар-ханом. Ход противоборства и его результаты ввиду лапидарности письменных известий и противоречивости монетного материала восстанавливаются лишь в самых общих чертах. В реконструкции, предложенной А. П. Григорьевым, Урусу в 775-776 гг. х. удалось овладеть главными городами Нижнего Поволжья, но долго удержаться здесь он не смог. В 776 г. х. Салджи-Черкес захватил Сарай, а Туляк, воспользовавшись отвлечением сил Уруса на
борьбу с Салджи-Черкесом, отвоевал Новый Сарай и вынудил Уруса вернуться в Сыгнак15. После смерти Уруса в 778 г. х. власть унаследовал его сын Токтакия, умерший в том же году. Преемником Токтакии стал другой сын Уруса - Тимур-Малик, в 780 г. х. потерпевший поражение в войне с Токтамышем.
В 777 г. х. в Сарае правил Каганбек (Каан-бай) из потомства Шибана. Столичным центром родового удела Каганбека, по всей видимости, был Сарайчик. Здесь в 775 г. чеканил монету его отец Ильбек, который упоминается Ибн Халдуном под именем Айбекхан как один из трех «эмиров левого крыла», стремившихся захватить Сарай. По рассказу Ибн Халдуна, Ильбек отнял Сарай у Салджи-Черкеса, но вскоре погиб, «и после него Сараем правил сын его Карихан»16. Сарайский чекан Ильбека, между тем, не известен, а первый монетный выпуск Каганбека (776 г. х.) тоже был сделан в Сарайчике. Ибн Халдун сообщает, что Каганбек был изгнан из Сарая Урусом, но, как отмечалось выше, сарайские монеты Уруса, по-видимому, следует датировать 776 г. х., в то время как сарайский чекан Каганбека относится к 777 г. х. В 779 г. в Сарае чеканит монету двоюродный брат Каган-бека, сын владевшего Сараем в 764-766 гг. х. Пулада, Арабшах. По мнению А.П. Григорьева, Арабшах погиб при захвате Сарая Токта-мышем, «успев перед смертью отчеканить партию дирхемов, датированных 782 г. х.»17.
Успех Токтамыша в длительной борьбе с Урусом и его преемниками в значительной мере был обеспечен поддержкой Тимура. Признавая этот хорошо прописанный в источниках факт, следует добавить, что своим возвышением Токтамыш, видимо, был обязан не только неутомимому содействию могущественного эмира Мавераннахра и замеченному соплеменниками «царственному фарру», но и наследственным правам. Упоминавшийся выше Кутлук-ходжа, сменивший на сыг-накском престоле Мубарак-ходжу, возможно, происходил не из потомков Бай-Тимура, а из потомков Урунг-баша (Уз-Тимура), т. е. был дедом Токтамыша. В таком случае, отец Ток-тамыша Туй-ходжа был убит Урусом потому, что был наследным принцем и политическим соперником, а не из-за отказа участвовать в походе на Сарай.
Настойчивые усилия Тимура отнять власть у Уруса и его наследников и передать ее Ток-тамышу в литературе обычно объясняются
стремлением Тимура предотвратить объединение Улуса Джучи (и, тем самым, ослабить его) и обезопасить Мавераннахр от нападений узбеков, поставив во главе «левого крыла» своего вассала. Такое объяснение представляется, по меньшей мере, недостаточным. Тимур в своей деятельности, разворачивавшейся в период, когда все монгольские улусы переживали глубокий кризис, несомненно, руководствовался идеей создания мировой державы. Фактически Тимур намеревался возродить и возглавить Монгольскую империю, используя ресурсы военной и политический доктрины Чингиз-хана и опираясь на авторитет Чингизидов, по-прежнему остававшийся высоким в пределах монголосферы.
Панегиристы Тимура описывают его отношения с Токтамышем, мягко говоря, неточно. В этом, в частности, убеждает совершенно невероятное содержание увещеваний, с которыми, якобы, обращались к Токтамышу наделенные «большим умом и здравомыслием» эмиры. Отношениям вассалитета мало соответствует также реакция Тимура на меры, которые Токтамыш принял в ответ на захват Тимуром Азербайджана, а также на ряд других, казалось бы, немотивированно агрессивных действий джучидского хана. Более вероятно, что между Тимуром и Токтамышем был заключен союз, предусматривающий раздел объектов военной экспансии и согласованные действия по восстановлению и расширению монгольского господства. Идея возрождения имперской мощи и прекращения усобиц ради успеха новых завоеваний никогда не утрачивала популярности среди монгольских лидеров, что подтверждается формальным признанием главенства Хубилая и его наследников большинством улусных владетелей и периодическими коллективными декларациями о преодолении раскола. Этот факт и легкость, с которой Токтамыш овладел западной частью Улуса Джучи, позволяют утверждать, что великодержавная программа Токтамыша, под знаменем которой он продвигался к са-райскому трону, и реальность ее исполнения, гарантированная союзом с Улусом Чагатая, привлекли на его сторону подавляющее большинство эмиров и джучидских огланов.
Утемиш-Хаджи, передавая шибанидское восприятие прихода к власти Токтамыша, описывает его как событие случайное, ставшее возможным только благодаря тому, что в то время в Сарае «не было ни хана, ни сул-
тана», глава Шибанидов оказался человеком нерешительным и бездеятельным, а молодые и честолюбивые огланы были связаны клановой дисциплиной и субординацией; вместе с тем, в списке «Чингиз-наме», опубликованном В. П. Юдиным, ханство Токтамыша не оспаривается, и его милости и пожалования Араб-шаху перечисляются с горделивостью18. Несмотря на то, что нумизматические материалы, предполагающие, что Араб-шах являл собой препятствие на пути Токтамыша к са-райскому трону, не согласуются с рассказом Утемиша-Хаджи, о поддержке Шибанидами Токтамыша можно говорить с достаточной долей уверенности.
В условиях, когда города Мавераннахра перестали быть легкой добычей узбеков, и правившие в Восточном Дашт-и Кыпчаке Джучиды не только утратили возможность беспрепятственно грабить оседлые области, но сами ради безопасности были принуждены отказываться от зимовок на присырда-рьинских пастбищах, воцарение Токтамыша открывало дорогу новому формату политических и экономических отношений узбеков с западной частью Улуса Чагатая и новым военным проектам. Другое дело, что союз Ток-тамыша и Тимура оказался недолговечным. Причиной разлада стали те же самые земли, спор за обладание которыми некогда сделал непримиримыми врагами Берке и Хулагу и стал одной из главных причин раскола Монгольской империи. Не известно, какими были предварительные договоренности между Тимуром и Токтамышем относительно территорий к югу от Кавказа, но какими бы они ни были, с преодолением династического кризиса внешняя политика Улуса Джучи неизбежно должна была вернуться к этой болезненной проблеме.
Конфликт с Тимуром вскрыл наличие в элите Улуса Джучи двух партий. Одна поддерживала Токтамыша и намеревалась отстаивать исторические права Джучидов на территории, подвергшиеся нападению «союзника», другая выступала за продолжение с ним сотрудничества. Первая партия преследовала прагматические, державные цели и объединяла большинство джучидской аристократии, вторую партию составляли сравнительно немногочисленные, так сказать, идейные приверженцы планов возрождения империи и столь же немногочисленные искатели са-райского трона, надеявшиеся использовать
разногласия между Тимуром и Токтамышем для достижения своих целей. Впрочем, среди авантюристов либо обиженных Токтамышем огланов, в разное время оказывавшихся в лагере Тимура и предлагавших ему свои услуги, могли быть и поклонники имперской идеи.
Шибаниды, которые с началом конфликта Токтамыша с Тимуром, казалось бы, должны были при первом удобном случае отложиться от Токтамыша, как свидетельствуют источники, продолжали служить Токтамышу. Среди военачальников Токтамыша, участвовавших в военных кампаниях против Тимура, можно обнаружить, по меньше мере, трех ши-банидских огланов. В битве, состоявшейся пятнадцатого дня месяца раджаба 793 г. х. в местности Кундузча, «Токтамыш-хан украсил центр и фланги своего войска царевичами Джучиева рода, как-то: Таш-Тимур-огланом, Бек-Ярык-огланом, Илыгмыш-огланом, Бек-Пулад-огланом, Али-Огланом, Ченте-огланом и другими.. ,»19 Али-оглан идентифицируется с Али, сыном Бек-Кунди, основателя «сибирской» династии Шибанидов, младшего брата Эль-бека и Пулада, а Ченте-оглан - со старшим братом Бек-Кунди, Джанта, не оставившим потомства.
Еще один шибанидский оглан отмечен при описании событий, предшествовавших битве на Тереке: «В это время (в конце 796 - начале 797 г. х. - В. К.) поступило сведение, что войска Токтамыша во главе с Али Огланом, Ильяс Огланом, Иса-беком, Яглибием и другими беками прошли Дербент и разграбили области, относящиеся к Ширвану»20. Ильяс-оглан, как следует из его родословной, был старшим братом того самого Каганбека, который согласно шибанидскому преданию проигнорировал предложение изгнать Мамая и стать «превеликим ханом», в результате чего на сарайском престоле оказался представитель клана Тукатимуридов.
Судя по описанию похода 793 г. х., узбеки Восточного Дашт-и Кыпчака зимовали где-то вдали от присырдарьинских областей, а при приближении противника либо ушли на соединение с войском Токтамыша, либо удалились в безопасные места. Так, согласно позднему источнику, некоторые из шибанид-ских огланов в период военного противостояния Тимура и Токтамыша нашли убежище у кыргызов. Изложенные факты, наряду с полным отсутствием свидетельств сотрудничества шибанидских огланов с Тимуром,
как представляется, несколько противоречат мнению о глубоком расколе в джучидской элите, вызванном внешнеполитическим курсом Токтамыша, и особой склонности аристократии Восточного Дашт-и Кыпчака к союзу с Тимуром. Наоборот, скорее можно утверждать, что лишь отдельные огланы и эмиры решились открыто выступить на стороне Тимура, но и тогда некоторые из них, подобно Кунча-оглану, хотя и ушли к Тимуру, «понося Токтамыша», видимо, не совершили проступков, окончательно закрывавших путь к возвращению.
Подводя итог краткому очерку политической истории Улуса Джучи во второй половине XIV в., правомерно сделать вывод, что утверждение на сарайском троне того или иного джучидского оглана зависело от многих факторов, в значительной части обусловленных спецификой экономики и политического устройства государства. С пресечением династии Батуидов и выходом на политическую сцену соперничающих династий «второго эшелона» прежние механизмы передачи верховной власти, допускавшие насилие и физическое устранение конкурентов, но формально остававшиеся в рамках легитимности, традиции и преемственности, уступили место прямому захвату. Вследствие чрезвычайной разветвленности родов Шибана и Тука-Тимура, мозаичного расположения владений огланов одного линиджа, несовпадения актуальных интересов различных его ответвлений и других причин вряд ли есть большие основания оценивать Шибанидов и Тукатимуридов как сплоченные кланы, способные мобилизовать все силы и средства для продвижения своего кандидата на сарай-ский престол. Понятия клановой общности и клановой солидарности, разумеется, существовали, но не исключали ни ожесточенной внутриклановой борьбы, ни альянсов с группировками из другого клана.
Примечания
