Спросить
Войти
КАЗАК - ЧЕЛОВЕК ОСОБЫЙ: МЕНТАЛИТЕТ КАЗАЧЕСТВА КАК КЛЮЧ К ПОНИМАНИЮ ФОРМ ЖИЗНИ ЭТНОСА В СТРУКТУРЕ ГОСУДАРСТВА
© Ишмаев И.П.*
Академия социально-общественных исследований и технологий, Великобритания, г. Лондон
Автор исследует этнические и социальные (сословные) концепции образования и жизнедеятельности казачьих сообществ России. При этом он приходит к вполне неоднозначным выводам о сложности и поли-составности структуры казачьих сообществ, формировании в них особого, совершенно отличного от других этносов и групп Российской империи, собственного сословно-этнического менталитета.
На современном этапе в области культурного и этнического развития для нас важно понимать, что «основная стратегическая задача культурной политики в условиях рисков глобализации, - создать максимально комфортные условия для адаптации этнокультурных групп и сообществ к складывающимся и уже сложившимся условиям, что позволит избежать перехода названных рисков из потенциальных в разряд реальных», - говорит исследователь О.Н. Астафьева [1]. Пушкин С.Н. солидарен с этим мнением: «В настоящее время этнические проблемы приобретают небывалую ранее актуальность. Процессы глобализации неизбежно усиливают все более возрастающее стремление народов защитить собственную этническую индивидуальность» [34, с. 3].
Для решения возникающих задач необходимо детально и в точности знать малейшие особенности и специфики, главные черты и перспективы развития того или иного этноса, национальности, этнической или социокультурной группы [4, 19, 21, 23, 24, 32, 36, 37, 43] Казачество всегда занимало совершенно особое место среди прочих групп населения России, соединяя в себе социальные и этнические признаки. В системе государства и власти, их институтов оно было наделено совершенно особой ролью и предназначением [25, 26, 29-31, 33, 35, 40-42, 44, 45, 49].
Известный российский этнограф В. Тишков подчеркивает огромную роль научного инструментария в раскрытии основ этничности наций, наро* Аспирант.
дов, культурно-социальных групп, он пишет: «Важно поднять роль науки как средоточения рациональности, социологического анализа, могущих выявить и рационализировать качественное своеобразие национального характера, культурно-исторических сдвигов национальной психологии, значение культуры, традиций в образе жизни, мышления людей, субкультурные различия, особенности политической культуры и т.д.» [46, с. 46]. Такой подход не случаен. Именно за отсутствие фундаментальной научности, аналитичности, описательный характер упрекали и упрекают до сих пор многих исследователей - «казаковедов». Можно согласиться, что многие мнения подобного рода имеют под собой весьма прочную почву и резонные обоснования. Некоторые критики весьма резки в своих мнениях и суждениях. В последнее время в научной литературе серьезной ревизии пытаются подвергнуться труды Е.П.Савельева, внесшие значительный вклад в изучение ранней и средней истории донского казачества.
В общенаучном плане востребованность исследований в области уникальных социально--культурных и этнических групп вызвана фактором мощнейшего столкновения традиционных национальных технологий с идеологией «западничества», - гипертрофированного индивидаулизма (в индустриальный период) и тоталитарного глобализма (на современном этапе), которые стремятся стать общемировой господствующей доктриной [3, с. 162]. При этом, делая упор именно на западные ценности, культуру, идеологию, в значительной степени нивелируется и принижается роль национальных культур, роль Востока, восточной культуры, ее влияние на общецивилизацион-ные процессы. Это опасная ошибка и большое заблуждение. Морозов В.В. совершенно верно замечает: «Мир ценности Востока не менее значим, чем ценности Запада» [28, с. 144].
Хотя до самого недавнего прошлого существовал и господствовал весьма упрощенный и однобокий подход в оценках казачества как исключительно славянской субстанции, субстанции славянского этноса (русских, малороссов, белороссов), на самом деле, казачество являлось своеобразным связывающим мостом между ценностями исламского и православного мира, активно участвуя в самых разнообразных экономических, гео-политических и социальных проектах обоих сторон. Казачество являлось инициатором выстраивания здесь «культурного цивилизационного моста» и грамотного межэтнического диалога на принципах уважения интересов и особенностей договаривающихся сторон. Именно это во многом и помогало конструированию и строительству уникальной модели полиэтничной и многонациональной российской государственности.
Несмотря на имевшийся научный вакуум, методология исследовательской базы все же наметила движение вперед. В последнее время в качестве одного из важнейших инструментов в арсенале методов изучения истории этносов все более и более востребован и актуализирован принцип регионогенза. Особенно это знаково и показательно в отношении российского «ка-заковедения». Исследователь Д. Батырев в одной из своих работ замечает в практическом русле: «Органы государственной власти должны содействовать развитию различных форм национально-культурной этнической автономии на федеральном, региональном и местном уровнях, решению проблем различных национальных общностей... Особо необходимо отметить необходимость разработки региональных программ национальной политики» [2, с. 20]. Применительно к казачеству об учете регионального фактора много и подробно говорит историк О.В. Матвеев [27]. С ним солидарен и С.О. Звонок, который пишет: «Актуализация региональной тематики сегодня выступает в качестве доминантной тенденции эволюции российского научного сознания, а потому диктует необходимость углубленной теоретической интерпретации территориальных феноменов, осмысления их реального многообразия и взаимозависимости, отслеживания траекторий, а на данной основе и конструирования концептуальных основ региональной организации общества. Это возможно делать, опираясь на теорию регионогенеза... Акцент на проблематике регионогенеза не случаен. Любые формы жизнедеятельность отдельного человека, этноса, социума в целом детерминированы региональной динамикой и приурочены к конкретным регионам, целостным пространственно-временным структурам, обладающим собственной «историей» и логикой саморазвития. Процесс регионогенеза в России нельзя считать феноменом исторически завершенным и он будет последовательно продолжаться. Малые народы, обладающие исторической памятью, будут всегда предлагать свои варианты этого процесса» [17, с. 1].
Среди советских и российских исследователей не было и нет единого взгляда в вопросе оценок этничности природы казачьих сообществ. Мнения отличались полярностью, разноплановостью. Советские авторы достаточно отрицательно относились к самой мысли, - характеристика казаков как этноса, видя в этом зачатки последующих интолерантных явлений, таких как, -казачий «национализм», «экстремизм», «шовинизм» и ксенофобия. Яркий представитель подобного подхода историк советской школы А.И. Козлов [18]. Однако, злободневные потребности дня эпохи возрождаемого казачества потребовали все же более смелые и решительные подходы. В пост-перестроечный период появилось уже достаточное число исследователей прямо заявлявших об этнической составляющей в жизни казачества. При этом сам факт и определение этничности могло трактоваться весьма по-разному. Наиболее последовательным и убежденным сторонником «этнической теории» казачества является В.П.Трут, который полагает, что «принадлежность казачества к самостоятельной этнической группе и его характеристика как народа-этноса вполне оправданы и доказаны» [48]. Галутео Л.М. занимает близкую позицию, говоря о казачестве как едином территориальном феномене со своим особым хозяйственным укладом и ментальностью. Интересные мысли о развитии и парадигме казачьей государственности высказывает и современный историк казачества И.Ю. Ерохин в своих многочисленных публикациях [5-16].
Одно безусловно и весьма точно, казачество и прошлого, и современности (неоказачество) имело, имеет и будет иметь свои особенности как этническая и социальная группа.
Толстой Л.Н. говорил: «Русский мужик для казака есть какое-то чуждое, дикое и презираемое существо...» [47, с. 19; 22, с. 6] Очень многое в природной сущности казака и его ментальности Толстой объясняет геополитическим фактором, условиями быта и существования, т.е. средой обитания: «Молодец казак щеголяет знанием татарского языка, и, разгулявшись, даже с братом своим говорит по-татарски. этот христианский народец, закинутый в уголок земли, окруженный полудикими магометанскими племенами и солдатами, считает себя на высокой степени развития и признает человеком только одного казака: на все же остальное смотрит с презрением» [47, с. 19; 22, с. 6]. В достаточной степени говорит Толстой и об этно-социальном облике казачества: «Казаки отличаются от обычного русского населения, обладая специфическими чертами характера.., казацкие роды считаются родством с чеченскими, а любовь к праздности, грабежу и войне составляет главные черты их характера. Влияние России, центра в первоначальный этап казачьей жизни выражается только с невыгодной стороны: стеснением в выборах, снятием колоколов и войсками, которые стоят и проходят там» [47, с. 18; 22, с. 5]. Не только Толстой подмечал данные особенности, много писал и говорил о них и В. Короленко, - «Казак - человек особенный. Нет других таких. У него и речь, и поведение, и даже выходка другая, отличная от прочих. Да, казачий строй выработал свой особенный человеческий тип» [20, с. 130-258]. Поэтому, нужно не идеализировать казачество, а видеть его объективную и прогрессивную роль в отечественной истории и историческом развитии.
Список литературы:
