«Претензии разных лиц к Оттоманской Порте» из архива внешней политики российской империи

Автор: указан в статье

-о£>

<*о-

Е.В. Бойкова

«ПРЕТЕНЗИИ РАЗНЫХ ЛИЦ К ОТТОМАНСКОЙ ПОРТЕ»

Из Архива внешней политики Российской империи

В 20-е годы XIX в. отношения между войска потерпели поражение, продолжа-

Россией и Турцией развивались во многом под влиянием антитурецкого освободительного движения в Греции. Император Николай I придавал большое значение отношениям России с Высокой (Османской) Портой. Политические реалии того времени вынуждали его укреплять дружественные отношения с Турцией и проводить в отношении нее весьма сдержанную политику1. Однако политика Порты в Греции поставила под угрозу не только политические, но и экономические интересы России как в Восточном Средиземноморье и на Балканах, так и в Европе в целом.

После поражения османского флота в На-варинском сражении (8/20 октября 1827 г.), которое она потерпела от Англии, Франции и России, и неудачных переговоров в ноябре

1827 г. с этими же странами, основным содержанием которых был греческий вопрос, Турция разорвала дипломатические отношения с Россией. Были вновь установлены ограничения для русской торговли - запрет на вывоз пшеницы из черноморских портов, принудительная распродажа по крайне заниженным ценам хлеба с русских судов в Константинополе, ограничение пропуска через Проливы судов, которые направлялись в Черное море, и т.д. Турция фактически отказалась выполнять торговые соглашения с Россией 1783-1817 гг., в результате чего русская торговля несла огромные убытки2. В декабре 1827 г. султан Махмуд II обратился к своим подданным с воззванием, в котором обвинил Россию в том, что она организовала антитурецкое восстание в Греции и потому виновата во многих трудностях, постигших Порту . По сути дела это означало призыв к войне с Россией.

В сложившейся ситуации 26 апреля

1828 г. Россия объявила войну Османской империи. Эта война, в которой турецкие

лась до конца лета 1829 г. и закончилась подписанием 2/14 сентября 1829 г. в Адрианополе (Эдирне) мирного договора между Россией и Турцией4. В основе этого документа лежали идеи благоприятной для России системы капитуляций при консервации существовавшего в Турции режима. Помимо статей политического характера в Адрианопольский трактат были включены статьи, касавшиеся экономических вопросов. Так, ст. 7 трактата подтверждала право русских подданных свободно заниматься торговлей во всех без исключения местностях Османской империи. «Русские подданные, их суда и товары не будут подвергаться отныне насилиям и стеснениям; полицейский надзор и судопроизводство будут принадлежать неотъемлемо русскому послу и консулам. Оттоманским властям не будет предоставлено право осматривать русские суда, как в открытом море, так и в турецких портах и гаванях; все товары без исключения, принадлежащие русским подданным, по оплате установленною таможенною пошлиною, могут быть беспрепятственно продаваемы..., не только без ис-прошения на то позволения местных властей, но и без сообщения им об этом»5. В этой же статье было записано, что «Порта торжественно обещает впредь никогда не останавливать или задерживать как нагруженные, так и ненагруженные суда, принадлежащие подданным России или других наций, не состоящих в открытой с нею войне, проходящие чрез Константинопольский пролив и Дарданеллы в Средиземное море и наоборот из этого последнего в Черное»6. В ст. 8 Адрианопольского трактата была определена сумма убытков, понесенных русскими купцами в разное время по вине Оттоманской Порты - 1 млн 500 тыс. голландских червонцев - и перечислены способы

возмещения этих убытков. Порта обязалась беспрекословно выплатить эту сумму.

Адрианопольский трактат поставил своеобразную точку в вопросе выплаты турецкой стороной не только военной контрибуции России, но и торговой компенсации (ин-демнизации) российским торговцам, понесшим убытки в результате военных действий в Порте в разные годы. Попытка решить этот вопрос на официальном уровне была сделана еще в октябре 1826 г., когда Россия и Турция подписали Аккерманскую конвенцию, урегулировавшую некоторые спорные вопросы в двусторонних отношениях7. Согласно этой конвенции все претензии российской стороны (как государственных организаций, так и частных лиц) к Порте, а также к правительствам княжеств Молдавии и Валахии, возникшие с 1806 г., должны были рассматриваться в Константинополе комиссарами с обеих сторон и подлежали удовлетворению в течение 18 месяцев со дня подписания документа. Окончательный обязательный срок рассмотрения был установлен 14 апреля 1828 г., т.к. многие дела неимоверно затягивались8.

Претензии от разных лиц начали поступать в Министерство иностранных дел России задолго до 1826 года. Российские подданные обращались также в российское посольство в Константинополе и в учрежденный в 1816 г. по высочайшему повелению Комитет по рассмотрению претензий к Оттоманской (Османской) Порте в связи с понесенными ими убытками по торговым делам в турецких областях. За время существования Комитета в Константинополе (1816-1819 гг.) в него поступило 135 жалоб; были даны заключения по 71 делу.

Значительное количество претензий российских подданных к Порте поступило в МИД и в российскую миссию в Константинополе начиная с 1821 г., когда российско-турецкие отношения резко ухудшились. Для того, чтобы определить обоснованность предъявлявшихся претензий, по высочайшему повелению в ноябре 1826 г. при МИД была создана Комиссия «для рассмотрения всех поныне поступивших в Министерство

... жалоб на Порту Оттоманскую и подданных ее». В состав комиссии входили статские советники А. Дашков, М. Обресков и А. Катакази9. Комиссия должна была предварительно рассматривать поступающие в МИД жалобы и определять, насколько они обоснованы и заслуживают ли «на основании трактатов наших с Портою Оттоманскою быть приняты в уважение для употребления в пользу их ходатайства»10. Затем дела направлялись в Константинополь. Первое заседание совместной комиссии состоялось 23 ноября 1826 г.

12 апреля 1827 г. министр иностранных дел К.В. Нессельроде доложил о состоянии рассмотрения дел императору. Поскольку вопросу о выплате Портой торговых компенсаций придавалось немалое значение, было, например, решено повысить уровень органа, рассматривавшего обращения российских подданных с претензиями к турецкому правительству. Николай I приказал создать особый Временный комитет при МИДе для рассмотрения всех вопросов, связанных с выплатой Портой компенсаций по претензиям российских подданных к турецкому правительству. Таким образом, 12 апреля 1827 г. помимо комиссии при МИДе был создан специальный Комитет. В состав Комитета входили сенаторы П.И. Полетика, Ф.Н. Энгель и П.Г. Дивов. В сентябре 1827 г. в комитет вместо Ф.Н. Энгеля был введен генерал-лейтенант М.А. Обресков, который и возглавил его работу11.

В обязанности Комитета входило повторное после Комиссии МИДа рассмотрение претензий россиян к турецкому правительству и принятие окончательных заключений по этим делам. Дела поступали из Константинополя в Азиатский департамент МИД, откуда передавались на рассмотрение Комитета. Фактически комитет должен был еще раз внимательно рассмотреть претензии российских подданных к турецкому правительству, ранее рассмотренные комиссией при МИДе, и дать свое окончательное заключение. Затем заключения поступали на рассмотрение Николая I, который принимал по ним окончательное решение. Это было

сложно, долго, но практически исключало недобросовестность заявителей .

21 апреля 1827 г. Комитет приступил к работе. Его члены собирались на заседания дважды в неделю. Рассмотрение большого количества дел требовало от членов Комитета немало времени, однако они считали своим долгом рассмотреть как можно большее число дел в кратчайшие сроки с тем, чтобы к началу мирных переговоров России с Портой можно было бы предъявить Порте общую сумму претензий, которую она должна будет выплатить в счет вознаграждения за убытки российских подданных. Так, М.А. Обресков, несмотря на болезнь (подагра в тяжелой форме) и полученный в связи с этим отпуск, делал все возможное для того, чтобы закончить рассмотрение всех дел до отпуска, и потому Комитет собирался у него дома.

В чем же заключались основные претензии российских подданных к Порте? В основном они сводились к следующему: незаконная конфискация товаров, магазинов (лавок) и домов; конфискация и порча торговых судов, разграбление товаров и домов, а также изъятия (выемки) векселей, документов и книг. Объявления о подаче просьб о вознаграждении за убытки регулярно печатались в прессе, в частности, в газетах «Санкт-Петербургские ведомости» и «Московские ведомости».

Уже 29 апреля 1827 г. в МИД были представлены заключения по 43 делам. 21 октября 1827 г. были даны заключения еще по 30 делам, а к 31 января 1828 г. - по 29 делам. На конец января общая сумма претензий по рассмотренным Комитетом делам составила 12983876 руб.; из них, по мнению членов Комитета, от Порты можно было требовать 8004393 руб.12 Окончательные списки на выплаты вознаграждений вручались турецкому комиссару.

К июлю 1828 г. Комитет дал свои заключения еще по 208 делам, переданным из Комиссии. В них содержались требования по

* На этом особо настаивал сам Николай I (прим. гл. ред.).

материальным убыткам, причиненным российским подданным в Молдавии и Валахии во время нахождения в этих княжествах в нарушение Бухарестского мира 1812 г. турецких войск. Как отмечали члены Комитета, дела в основном были «крайне запутанные и многосложные», что «немало затруднило Комитет особенно по непредставлению положительных местных сведений по сим требованиям от консульств в Яссах и Бухаресте»13.

28 октября 1828 г. К.В. Нессельроде сообщил М.А. Обрескову, что Комитету поручается также рассмотрение претензий российских подданных к Порте, которые поступили в специальную комиссию, «учрежденную в Одессе для рассмотрения требований, возникших на Порту Оттоманскую после Наваринского сражения»14. Работа одесской комиссии продолжалась с марта 1828 г. по апрель 1829 г.

На своих заседаниях с ноября 1828 г. по февраль 1829 г. Комитет рассматривал полученные из одесской комиссии списки требований, с которыми российские подданные обратились после Наваринского сражения. Эти списки содержали краткое изложение самих требований и мнение по ним комиссии, и потому без рассмотрения соответствующих дел в Комитете нельзя было составить основательное заключение о правильности или неправильности этих требований. Всего из одесской комиссии было доставлено 61 дело. Из них только по 10 были приняты окончательные постановления самой одесской комиссией, по 38 не было заключений. Остальные 13 дел не имели прямого отношения к предмету деятельности комиссии. Сам же Комитет дал заключения по 48 делам, «собственно подлежавшим рассмотрению». Из них были признаны правильными и подлежащими удовлетворению только требования 10 лиц, подкрепивших свои обращения необходимыми официальными документами. Двум жалобщикам было «предоставлено самим отыскивать удовлетворения, с правом... на содействие... с нашей [российской] стороны»15. Требования других лиц были отклонены. Главной причиной

отказа было следующее: в некоторых случаях российские подданные обращались за вознаграждением относительно собственности, которая была записана на имя турецких подданных или подданных европейских держав; другие же не являлись российскими подданными и потому не могли претендовать на возмещение претензий к Порте. Было отказано в приеме претензий от лиц, чья собственность была застрахована, например, австрийским Ллойдом.

Многим жалобщикам Комитет вынужден был отказать в связи с отсутствием у них необходимых документов, подтверждавших количество убытков и цену товаров или недвижимости, право собственности на это имущество, а также российское подданство жалобщиков на момент конфискации. Так, было отказано в просьбе феодосийским купцам в связи с отсутствием у них необходимых документов, подтверждавших факт задержки турецкими властями судна с товарами, следовавшего из Константинополя в Феодосию. Получил отказ проживавший в Одессе тифлисский купец Ханумов, который обратился с просьбой о выплате вознаграждения за товары, векселя и деньги, оставленные им в Константинополе при спешном отъезде оттуда. Поскольку он не представил подтверждающие этот факт документы, Комитет посчитал эти факты «только предположением самого купца», которое он не смог доказать16.

Были случаи частичного удовлетворения претензий. Претензия таганрогского купца Евдокима Алейникова заключалась в следующем. Его судно было задержано в Константинополе, груз пшеницы, перевозившийся на этом судне, был взят Портой по произвольной, явно заниженной цене. И хотя впоследствии судно было отпущено, оно потерпело кораблекрушение по пути на родину. По вопросу возмещения материальных потерь по пшенице Комитет отказал Алейникову, так как он не смог представить всех необходимых документов. Претензии к Порте относительно задержки судна были признаны справедливыми, и Комитет постановил возместить потери в сумме 9300 руб.

(2600 руб. - за содержание экипажа во время задержки судна в Константинополе, 1900 пиастров от турецкого правительства за испорченные снасти корабля, а фактически как возмещение за насильственное отнятие пшеницы по произвольной цене)17.

К марту 1829 г. Комитет рассмотрел 310 дел. В них содержалось претензий на 17577152 руб. 55 коп. Комитет удовлетворил претензии к Порте на общую сумму 11079697 руб. 50 коп.18

Немаловажной стороной деятельности Комитета была необходимость убедить турецкую сторону в том, что при рассмотрении требований российских подданных к Порте Комитет соблюдал справедливость и принципиальность. Члены Комитета полагали, что об их объективности свидетельствует следующий факт: по одному из списков, содержавших претензии разных лиц за убытки, понесенные ими после Наваринско-го сражения, требования были представлены на сумму до 2607168 руб. 30 коп., однако члены Комитета постановили требовать от Порты только 153332 руб. 20 коп. в силу собранных доказательств19.

В общей сложности Комитет рассмотрел 371 дело. Всего вместе с прежними было объявлено требований на сумму 20184320 руб. 85 коп., а окончательно обозначены требования на сумму 11233029 руб. 70 коп. В связи с тем, что требования некоторых лиц касались конфискованного недвижимого имущества, находившегося в турецких областях, где велись военные действия, рассмотрение этих требований не было проведено, так как имущество не могло быть должным образом оценено. Было признано нужным требовать от Порты 1,5 млн руб., о чем и было записано в протоколе заседания Комитета20.

9 марта 1829 г. Комитет закрыл свои заседания. Практически все решения Комитета (за исключением одного) были удостоены утверждения императором. Претензии российских подданных к Порте носили экономический характер, хотя в целом этот вопрос, несомненно, имел и политическую окраску. Российское правительство стреми-

лось решать этот деликатный вопрос чрезвычайно осторожно, «по дружественном объяснении» с турецкими властями.

После заключения мира в Адрианополе (1829 г.), в соответствии с которым Порта обязалась выплатить России 1 млн 500 тыс. голландских червонцев, обстоятельства изменились в пользу российской стороны21. Уже не надо было, как прежде, уговаривать турецкое правительство сделать выплаты в счет возмещения убытков в связи с торговой деятельностью российских подданных на территории Порты. Однако российской стороне необходимо было особенно тщательно определить истинный объем убытков, понесенных российскими подданными, что возлагало на нее особую ответственность. В связи с этим было признано необходимым вновь более тщательно рассмотреть дела по претензиям, прежде рассматривавшимся в Константинополе, и принять по ним окончательные решения «для определения положительно прав каждого лица на вознагражде-22

ние» .

В октябре 1829 г. по указу императора при Министерстве иностранных дел была учреждена новая комиссия, которая должна была заняться «удовлетворением всех тех российских подданных, коим присужден платеж убытков, ими понесенных от неправильных распоряжений турецкого правительства». Председателем комиссии был назначен тайный советник К.К. Родофиникин; членами комиссии были назначены: от Министерства финансов начальник отделения Особой канцелярии по кредитной части коллежский советник И.И. Ламанский и от Государственного контроля - управляющий Временной Контрольной комиссией по части комиссариатской действительный статский советник Р.Ф. Фурман23.

В связи с тем, что обстоятельства по многим рассматривавшимся в Комитете делам могли быть лучше известны в Константинополе, государь повелел образовать и там комиссию при российской миссии для рассмотрения подобных дел под председательством генерального консула России в Смирне статского советника Ф. Иванова. В ко-

миссию входили также коллежский советник А. Тимони и секретарь Константинопольской миссии надворный советник М. Волков. 20 августа 1830 г. комиссия начала свою работу и объявила о том, что все необходимые документы для определения основательности требований к Порте должны быть представлены в комиссию в течение 3 месяцев, начиная с этого дня. Работа комиссии велась в соответствии со следующими правилами. Просители должны были: 1) подтвердить, что на момент понесения убытков они действительно были российскими гражданами; 2) подтвердить, что они не были этеристами, то есть не принимали участия в действиях тайных греческих революционных организаций (этерий), боровшихся за освобождение своей страны от османского ига; 3) представить подтверждение того, что движимое и недвижимое имущество, по которому выдвигается иск, действительно принадлежало им, о чем имеются официальные документы, а также что имущество это действительно было известно Порте как российское; 4) подтвердить, что все товары и вещи, отнятые или разграбленные у просителей во время волнений в Турции, до того, как были разграблены, хранились в надлежащих местах и не были оставлены владельцами без присмотра; 5) определить, что оценка нанесенного ущерба соответствует действительной стоимости собственности, что может быть доказано; 6) заявить о своих требованиях вовремя, не пропустив десятилетнего срока давности. Проценты на требуемые капиталы никому не присуждались24.

Комиссия работала весьма интенсивно -уже к началу сентября 1830 г. ею было рассмотрено 33 дела. В том случае, если у Санкт-Петербургского Комитета возникали вопросы или сомнения по поводу отдельных дел, они направлялись в комиссию в Константинополе для дополнительного рассмотрения и уточнения. Нередко по представлению константинопольской комиссии Комитет в Санкт-Петербурге отказывал просителям, требуя либо представить дополнительные документы, либо пересмотреть дело не-

посредственно в константинопольской комиссии.

Для того, чтобы иметь представление о том, какого рода вопросы рассматривала комиссия, приведем несколько примеров. Российский подданный Логинов должен был привести доказательства данной им оценки товаров и сумму убытков от их задержания в Константинополе. Купец Мелас должен был доказать, что Порта действительно конфисковала заявленные им деньги. Одесский купец Росси должен был подтвердить факт задержания его судов в Константинополе. Купец Герси должен был доказать, что задержанные в Константинополе суда действительно принадлежали ему и были нагружены товаром. Аналогичные доказательства должны были предъявить купцы из Одессы и Таганрога. Доказательства о конфискации двух домов в Константинополе должен был предоставить провинциальный секретарь Янопуло25.

В отдельных случаях комиссия предоставляла просителям «право на одно дружественное содействие» с ее стороны при обращении за возмещением убытков, понесенных от турецких частных лиц. «Дружественное ходатайство» представляло собой оказание покровительства российским подданным, предъявившим частные требования в установленном порядке в турецкие суды. При этом отмечалось, что «сии дела никоим образом не должны быть причисляемы к требованиям, объявленным собственно на Оттоманскую Порту». «Право на одно дружественное содействие» было предоставлено князю А. Ханджери, братьям К. и С. Эко-номосам, известным коммерсантам Мельникову и Юдину, одесскому купцу Маразли и др.26 К ноябрю 1830 г. комиссия присудила разным просителям 4532197 руб. и начислила 7500220 руб. на удовлетворение требований лиц, которые должны были представить дополнительные документы в подкрепление своих претензий к Порте27.

Трудно решались вопросы и официальных возмещений. По условиям Адриано-польского трактата первый платеж Порты в счет торговой индемнизации, как отмеча-

лось выше, должен был составить 100 тыс. голландских червонцев. Однако Порта доставила «золотою турецкой монетою 144 тыс. полу-махмудов и 12 тыс. четверть-махму-дов», что составило всего 3 млн турецких пиастров, или, по существовавшему в Турции курсу (31-32 пиастра за один червонец)

на 150-200 тыс. пиастров меньше обгово-

ренной суммы .

Порта постоянно задерживала выплату означенных в Андрианапольском трактате сумм индемнизации. По первоначальной договоренности 1 млн 500 тыс. червонцев должны были быть выплачены по истечении 18 месяцев, то есть к весне 1831 г. Однако на март 1836 г. Порта заплатила только 500 тыс. червонцев (голландских дукатов), а остальная сумма по просьбе турецкого правительства и с согласия императора была принята в турецких пиастрах (по курсу 1 голландский дукат, или червонец = 32 турецким пиастрам). Вместо 1 млн червонцев было получено 32 млн турецких пиастров. Такая форма выплат была крайне невыгодна России, так как при этом она потеряла 1 млн 950 тыс. турецких пиастров из-за разницы в курсе пиастра29. По мнению сенатора Н. Абакумова, управлявшего продовольственными делами действующей российской армии, поступившая от Порты сумма могла быть израсходована на нужды армии. В связи с этим главнокомандующий русской армией генерал-фельдмаршал И.И. Дибич-За-балканский приказал принять поступившую сумму в ведение интендантства (по армейскому внутреннему курсу сумма могла быть оценена в 100 тыс. голландских червонцев) в зачет причитавшихся армии сумм и расходовать на военные нужды, преимущественно на уплату турецким подданным и другим лицам за поставляемые для российской армии товары и продовольствие, а также за производимые работы и проч. Однако он распорядился уведомить турецкое правительство, что впредь никакая другая монета, кроме означенной в трактате, приниматься

не будет30.

500 тыс. червонцев (дукатов), полученных от турецкого правительства, были по-

трачены в Турции же - на содержание находившихся там в течение некоторого времени после заключения Андрианапольского мира российских войск. По договоренности с министром финансов эта сумма была зачислена в Главном Казначействе на счет Министерства иностранных дел.

Из 32 млн турецких пиастров (курушей), поступивших в счет индемнизации, 25,3 млн были оставлены на хранение (временно) в русском гарнизоне в Силистрии, а 6,7 млн хранились в Константинополе при российской миссии. Из 25,3 млн турецких пиастров для удовлетворения претензий к Порте в Бухарест был отправлен 1 млн турецких пиастров и в Яссы - 11,298 млн пиастров. В общей сложности 12 млн пиастров были отправлены в Санкт-Петербург на Монетный двор «для обращения в российскую монету», т.е. были переплавлены в российские золотые и серебряные монеты. 5 млн турецких пиастров поступило в распоряжение министра финансов по его требованию. Взамен этой суммы из военной контрибуции, уплаченной Турцией, равная сумма должна была быть переведена в коммерческую индемни-зацию и передана в Константинополе в ведение торговых представителей России31.

К середине 1833 г., после четырех лет работы, комиссия завершила рассмотрение порученных ей дел. В основном выдача определенных к выплате сумм пострадавшим была завершена.

В октябре 1833 г. было решено создать очередную Специальную комиссию для окончательного рассмотрения и удовлетворения требований российских подданных. Если возникали случаи, когда лица, понесшие убытки от действий Порты, по решению предыдущей комиссии в соответствии с установленными правилами не получили компенсацию, они могли получить определенные суммы, но уже по монаршей милости. Предполагалось, что частично таким лицам с высочайшего разрешения будут выдаваться средства из контрибуционных сумм. Действительно, с октября 1833 г. по 28 декабря 1835 г. по высочайшему повеле-

нию были осуществлены значительные выплаты.

Напряженная, кропотливая и крайне нервная, но в целом успешная работа членов различных комиссий и комитетов по выплате торговых компенсаций российским подданным по искам к Высокой Порте была достойно оценена Николаем I. В апреле

1829 г. сенатору действительному тайному советнику М. Обрескову «за особые труды по Комитету» была пожалована золотая табакерка с портретом Его Величества, украшенная бриллиантами. П.И. Полетике «за труды на пользу службе по Министерству иностранных дел» и особенно же «за работу в Комитете по рассмотрению претензий к Оттоманской Порте» были пожалованы знаки ордена Св. Анны 1-й степени, украшенные императорской короной. А.Я. Дашков был награжден крестом ордена Св. Владимира 3-й степени. Статским советникам Си-версу и Дестунису были вручены знаки ордена Св. Анны 2-й степени. Другие члены санкт-петербургского Комитета, а также члены комиссии при Азиатском департаменте МИД и комиссии в Одессе были награждены орденами, им были присвоены следующие чины, выданы премии32. Государство заботилось о своих подданных, как находившихся на госслужбе, так и подвизавшихся на ниве коммерческого служения интересам России на Востоке.

Примечания

1 Восточный вопрос во внешней политике России. Конец XVIII - начало ХХ в. М., 1978. С. 91-92.

2 Шеремет В.И. Турция и Адрианопольский мир 1829 г. Из истории восточного вопроса. М., 1975. С. 20-23.

3 Восточный вопрос во внешней политике России, с. 87.

4 Юзефович Т. (сост.). Договоры России с Востоком, политические и торговые. СПб., 1869. С. 71-84.

5 Цит. по: Бухаров Д. Россия и Турция. От возникновения политических между ними отношений до Лондонского трактата 13/25 марта 1871 года. СПб., 1878. С. 94.

6 Там же, с. 95.

Шеремет В.И. Указ. соч., с. 5.

8 Архив внешней политики Российской империи (АВПРИ). Санкт-Петербургский Главный архив, ф. 342 «Претензии разных лиц к Оттоманской Порте», оп. 702, д. 454, л. 1.

Примером одного из самых продолжительных сроков рассмотрения дел по возмещению убытков было дело коллежского асессора Саввы Пондики. В 1822 г. он обратился в Коллегию иностранных дел с просьбой о выдаче ему денежного пособия в связи с потерей всего принадлежавшего ему движимого и недвижимого имущества, разграбленного в 1821 г. турками во время его службы в Греции, в Морее. По сообщению управляющего делами Константинопольской миссии Дашкова, 80-летняя мать С. Пондики попала в плен к туркам и впоследствии была выкуплена французским консулом. Дашков ходатайствовал об удовлетворении прошения Пондики, которое было частично удовлетворено: в 1825 г. он получил 200 червонцев из остатков средств по Константинопольской миссии. Неудовлетворенный размером полученной суммы, Пондики впоследствии неоднократно подавал прошения о возмещении понесенных им потерь во время «греческого бунта в Патрасе». В решении санкт-петербургской комиссии было отмечено, что С. Пондики никогда не был российским подданным и лишь временно находился на государственной службе России. Однако учитывая, что Пондики в течение нескольких лет был драгоманом российского генерального консульства в Патрасе, комиссия решила ходатайствовать о частичном возмещении его убытков. По монаршему соизволению в 1833 г. Пондики получил в счет возмещения понесенных им убытков 200 тыс. турецких пиастров (АВПРИ, ф. 342, оп. 702, д. 90, л. 3,8, 14, 17,51,70).

9 АВПРИ, ф. 342, оп. 702 (1826-1834), д. 452, л. 1. С 29 апреля 1827 г. в Комиссию вместо М. Обрескова, получившего другое назначение, был введен С. Лаш-карев, а с июня 1827 г. вместо Катакази, откомандированного на флот, в комиссию был назначен надворный советник К. Доболли.

В августе того же года его заменил статский советник А.П. Бутенев, которого, в свою очередь, в мае 1828 г. заменил статский советник Дестунис.

10 АВПРИ, ф. 342, оп. 702 (1826-1834), д. 452, л. 7-

7 об.

11 М.А. Обресков — сын А.М. Обрескова, посланника России в Константинополе в 1751-1769 гг. Подробнее об А.М. Обрескове см. Перминов П. Посол III класса. М., 1992.

12 АВПРИ, ф. 342, оп. 702, д. 459, л. 79.

13 Там же, д. 460, л. 13 об.

14 Там же, л. 13 об.-14.

15 Там же, л. 15 об.

16 Там же, л. 18, 43.

17 Там же, л. 20-20 об.

18 Там же, л. 13 об.

19 Там же, л. 74 об.

20 Там же, л. 17, 73 об.

21 В соответствии с Адрианопольским трактатом Порта должна была выплатить России в счет торговой индемнизации в момент ратификации трактата 100 тыс. голландских червонцев, через 6 месяцев — 400 тыс., в начале 1830 г. — 500 тыс. и еще через 18 мес. — остальные 500 тыс. червонцев (Шеремет В.И. Указ. соч., с. 149).

22 АВПРИ, ф. 342, оп. 702, д. 456, л. 2.

23 Там же, д. 455, л. 1. В феврале 1831 г. вместо Р.Ф. Фурмана, получившего новое назначение, в Комиссию был введен обер-контролер при строительном Департаменте по морской части А. Палибин.

24 АВПРИ, ф. 342, оп. 702, д. 456, л. 3-4.

25 Там же, л. 7-8.

26 Там же, л. 4 об.-5, 9.

27 Там же, д. 461, л. 69-69 об.

28 Там же, д. 455, л. 13.

29 Там же, л. 69-69 об.; д. 461, л. 70 об.-71.

30 Там же, д. 461, л. 13-13 об.; д. 455, л. 13 об.

31 Там же, д. 455, л. 60 об., 70 об.

32 Там же, д. 454, л. 14 об.-15, 22, 27; д. 452, л. 23.

•хг<^р£у*

Другие работы в данной теме:

Общество трезвости в г. Сарапуле (общественные организации в Вятско-Камском регионе конца XIX – начала XX В. )