Среднее женское образование в 1850—1860-е гг. И открытие первой женской гимназии в Калуге

ВЕСТН. МОСК. УН-ТА. СЕР. 8. ИСТОРИЯ. 2013. № 3

Е.Е. Белкина

(аспирантка кафедры истории России XIX — начала XX в. исторического

факультета МГУ имени М.В. Ломоносова)*

СРЕДНЕЕ ЖЕНСКОЕ ОБРАЗОВАНИЕ В 1850-1860-е гг.

И ОТКРЫТИЕ ПЕРВОЙ ЖЕНСКОЙ ГИМНАЗИИ В КАЛУГЕ

В статье рассмотрены проблемы развития среднего женского образования в 1850—1860-е гг. на примере губернского города Калуги. Исследование базируется на комплексе источников личного происхождения, официальных отчетов и писем, широко используется периодика рассматриваемого периода. Сделаны выводы о степени участия представителей разных сословий в деле открытия женских школ накануне и в годы проведения Великих реформ.

The article covers the development of women&s secondary education in Russia in 1850—1860 using the example of Kaluga, the city and the administrative center of Kaluzhskaya province. It is based on private letters, official documents and journals. The role of members of different social groups in the institution of women&s secondary schools on the eve and during the epoch of the Great Reforms is presented.

Среднее женское образование в России в первой половине XIX в. не было систематическим. Дворянки, дочери офицеров и чиновников обучались дома, в Институтах благородных девиц или частных пансионах, существовавших лишь в немногих городах и слишком дорогих для большинства родителей. Возможности менее состоятельных родителей дать образование дочерям были ограничены — можно было либо поместить их в те же пансионы на казенный счет, либо позволить учиться в приходских училищах вместе с мальчиками, на что решались единицы.

Уставами учебных заведений 5 ноября 1804 г. и 8 декабря 1828 г. разрешено было открытие женских приходских училищ — учебных заведений с элементарным курсом обучения. Но процесс их учреждения шел медленно, так как «сознание необходимости женского образования очень поздно проникло в те слои общества, для

* Белкина Екатерина Евгеньевна, тел.: (495) 313-58-24; e-mail: nansid@yandex.ru

которого эти заведения были предназначены»1. К тому же курс приходских женских училищ ограничивался только самыми первоначальными знаниями.

До Великих реформ системы среднего женского образования, доступного для всех сословий, практически не существовало.

На это обратил внимание Александра II министр народного просвещения А.С. Норов. В докладе императору от 5 марта 1856 г. он отметил: «...система народного образования доселе имела у нас в виду одну половину народонаселения — мужеский пол. Заведения, обязанные существованием своим и успехами высоким попечениям Августейшего Дома, предназначены для дочерей одного сословия дворян и чиновников. Лица среднего сословия в губернских и уездных городах лишены средств дать дочерям образование, соответственное скромному их быту»2.

Надо заметить, что император еще раньше определил свое отношение к женскому образованию, подписав типовой «Устав женских учебных заведений ведомства учреждений императрицы Марии» (30 августа 1855 г.). Как видно из «Устава», это были строго сословные (дворянские) закрытые женские учебные заведения. Но закрытые сословные школы для девочек вызывали много критики, в частности, в печати нередко обсуждались недостатки таких школ. Основным доводом против этих заведений являлось то, что ученицы жили отдельно от семьи и теряли с ней живую связь, а также, не видя ежедневно наглядного примера, постепенно утрачивали «образ» семьи, которую они впоследствии воспринимали формально — сказывалось отношение к самим ученицам в закрытых учебных заведениях.

«Девизом» новых — открытых — учебных заведений становились слова «школа учит лучше, чем семья, а семья воспитывает несравненно лучше, чем школа». Выбор в пользу открытых школ мотивировался тем, что это давало возможность небогатым людям обучать своих дочерей, не вырывая их при этом из домашней, семейной обстановки3.

Важным мотивом, пронизывающим все рассуждения о женских школах нового типа и диктовавшим задачи образования, была тема занятий женщины и ее положения в общественной жизни. Большинство авторов делали упор на классическое представление

о единственно возможной для женщин роли — жены и матери: «по предназначению, женщины не для службы государственной или общественной, подобно мужчине, не для ученого поприща, а для круга семейного и самое образование и воспитание девицы должно быть направляемо к иной цели, чем воспитание юноши» — это мнение сохранилось до 1880-х гг.4 Только в семье женщина имела значение — здесь она была дочерью, сестрой, женой матерью. Другой деятельности для нее не было; как с горечью отмечал в 1857 г. педагог-просветитель А. Чумиков, «вне дома она ничто, она гостья»5.

Для ранних статей о новом, более серьезном, систематическом женском образовании очень характерно, что их авторы часто чуть ли не извиняются перед читателями в своем желании дать женщинам возможность развивать свой ум и оправдываются тем, что по-прежнему предполагают для них только семейное поприще: «Спешу оговориться: я отнюдь не хочу сказать, что женщины должны занять место в государственном управлении, войске и магистратуре, но считаю необходимым, чтобы они были знакомы со всеми этими сферами общественной жизни и вносили в них как супруги, матери и светские женщины ту долю своего благотворного влияния, которую способен был бы внести не участвующий в общественных делах, но интересующийся ими мужчина» — это слова Феликса Толля, педагога и петрашевца, из его статьи в журнале «Воспитание», одной из «арен» бурной полемической борьбы за женское образование6.

Необходимость материальной независимости, недостаток денег в семье также являлись мощными стимулами для получения образования, а затем и работы. «Нужда, как известно, есть лучшая наставница в жизни. Девицы, не имеющие средств, остающиеся незамужними, поставляются в более необходимое положение сделаться состоятельными, чтоб обеспечить свою будущность»7.

Итак, в обществе активно обсуждались вопросы, связанные с новым способом женского образования и воспитания в открытых школах. Что же делалось на практике?

Результатом доклада министра А.С. Норова было высочайшее повеление о том, чтобы «приступить к соображениям об устройстве на первый раз в губернских городах женских школ, приближенных по курсу преподавания к гимназиям». В деле подготовки проектов и программ открытых школ правительственные органы опирались на инициативных педагогических деятелей, таких, как Н.А. Вышнеградский, В.С. Стоюнин, А.А. Чумиков, А.Н. Стран4 Исторический вестник. 1883. Т. 12. № 4. С. 333.

нолюбский и других. На первоначальную подготовку «соображений» ушло около двух лет — на переписку по этому поводу с попечителями учебных округов, на сбор мнений о средних женских школах и их обсуждение в Главном управлении училищ. Наконец, Министерство народного просвещения выработало «Положение о женских училищах 1 и 2 разрядов», которое было утверждено 30 мая 1858 г. Через два года это Положение заменили новым, утвержденным 10 мая 1860 г. Согласно этим документам, женские училища

В первое время при обсуждении женских училищ почти во всех речах указывалось на равнодушие к ним общества и родителей. Однако Московский попечительский Совет, отметив полное отсутствия во многих русских городах женских учебных заведений, объяснял это не равнодушием общества, а тем, что в нем нет инициативы, а также «разделением его членов, непривычкой начать, обсудить и довести до конца новое дело»8.

Но были и счастливые исключения — например, губернский город Калуга. Отличительной чертой развития женского образования в этом городе стало то, что с инициативой устроить женское училище выступило вовсе не «просвещенное сословие» — дворянство, а купечество. Когда 30 мая 1858 г. было издано Положение об училищах для детей женского пола, министр внутренних дел предложил губернаторам и губернским предводителям дворянства пригласить все сословия к пожертвованиям средств на учреждение училищ. В Калуге эти циркуляры были получены в начале августа 1858 г., и губернское начальство тогда же (еще до прибытия В.А. Ар-цимовича, назначенного на должность губернатора в Калугу 1 августа 1858 г.) предложило городскому обществу «войти в ближайшие соображения» по этому предмету. Но губернский предводитель дворянства Ф.С. Щукин, не сочувствуя демократическому характеру училищ, открываемых для девочек всех сословий, а может быть, встретив нерасположение к ним среди дворян, не дал полученной им бумаге никакого хода, поэтому инициативу взяли на себя люди «неблагородные»9.

В приговоре калужского городского общества (включавшего в себя купечество и мещанство) было сказано: «Мы признаем вполне

благодетельным открытие в г. Калуге училища для детей женского пола на основании Положения 30 мая 1858 г. Для осуществления этой цели калужское общество хотя и надеется, что частные благотворители примут участие в сем общеполезном деле, но за всем тем, со своей стороны, жертвует по 5% с цены торговых свидетельств», что в общей сложности составляло 1250 руб. 70 коп. в год. Это пожертвование делалось на три года, а потом общество предоставляло себе право «иметь по тому же предмету снова особое рассуждение»10. Отдельные представители дворянства все же приняли участие в этом мероприятии, и в марте 1859 г. статья «О пожертвовании в пользу женской гимназии» в «Калужских губернских ведомостях» начиналась словами: «С радостью приветствуем мы осуществление мысли об учреждении женской гимназии в Калуге»11.

По прибытии в Калугу Виктор Антонович Арцимович получил официальное письмо от попечителя Московского учебного округа А.Н. Бахметева (написанное 26 октября 1858 г.), в котором тот просил нового губернатора способствовать делу образования: «Не Вам, образованному человеку, говорить буду о пользе просвещения, которому приходится вступать в борьбу. Еще раз убедительно прошу Вас помочь округу словом и делом. Потрудитесь ради добра и пользы общей, заглянуть в свободные минуты в гимназию и училища. Там есть даровитые молодые учителя и наставники, укажите нам на них, и мы употребим возможное, чтобы стараться поддерживать в них свободную искру. Одно слово Ваше, если встретите одно или несколько лиц, вовсе неспособных к одушевлению, и лица эти сотрутся, если не с лица земли, то из списков чиновников нашего округа»12. Но просвещенному губернатору не требовались подобные просьбы, чтобы начать действовать. В.А. Арцимович и его супруга Анна Михайловна были активными сторонниками образования, в том числе женского: на прежнем месте службы Арцимо-вича, в Тобольске, они открыли Мариинскую женскую гимназию (в 1854 г.), к которой проявила искренний интерес императрица Мария Александровна при встрече с Арцимовичем (как видно из его письма 1858 г.)13.

Так как средств, ассигнованных Калужским городским обществом, оказалось на тот момент (1858 г.) для открытия гимназии недостаточно, Виктор Антонович воспользовался собраниями местных граждан, приехавших к нему на совещание о различных

городских нуждах, и предложил им открыть сбор частных пожертвований в городе. Скоро сумма добровольных взносов достигла нескольких тысяч рублей. Некоторые помещики, находившиеся в оппозиции как к либеральному губернатору, так и к открытию женской школы, не сочувствуя делу, не давали денег на открытие гимназии. Факт этот был отмечен на страницах неофициальной части «Калужских губернских ведомостей», где указано, что кроме губернатора, его супруги, и еще трех лиц все остальные жертвователи принадлежали к купеческому сословию. Высказывалась надежда, что впоследствии, когда подписка распространится, в ней примут участие «и многие другие лица благородного сословия», подчеркивалось, что еще «не все индивидуумы общества проникнуты сознанием важности этих вопросов: напротив, вы еще услышите в некоторых кружках довольно странные понятия о предполагаемой женской гимназии; но странным понятиям противопоставляются светлые и здравые мысли, которые необходимо должны взять перевес»14. В то же время в статье противопоставлялись дворянам и восхвалялись купцы: «Нельзя не порадоваться, что купечество обнаруживает сочувствие к заведению, предназначаемому преимущественно для образования дочерей среднего сословия. Честь и хвала нашему купечеству!»15.

Эта статья вызвала бурю негодования среди дворян-консерваторов Калужской губернии: намеки на равнодушие «благородного сословия» к делу открытия гимназии попали в цель. Ответом стало «Письмо редактору» 18 помещиков (во главе с помещиком Н. Потуловым), помещенное в № 108 «Московских ведомостей» за 1859 г. В нем сообщалось, что официального циркуляра о подписке дворянам не присылали, но что в Калуге было некое собрание, на которое никто из дворян не был приглашен, а также выражалось негодование попытками «оклеветать» дворян, которые, якобы, идут позади других сословий в проявлении общественной инициативы. Автор обвинялся в излишнем восхвалении начальства (это был укол за упоминание о В.А. Арцимовиче как «всеми любимом и уважаемом»); губернатору ставился в вину «деспотизм», вынесенный им из «сибирских тундр»16. Негодование дворян подкреплялось громкими фразами о том, что они — опора отечества, зачем-то упоминалось об их заслугах в войне 1812 г. и делался вывод: «кто дал кровь, тот даст и деньги»17.

Автор статьи в «Калужских ведомостях» — их редактор П. Ще-петов-Сангин — ответил на это письмо сдержанной, полной достоинства статьей. Откликнулись и другие дворяне Калужской губернии, оскорбленные и удивленные выпадом своих товарищей. Высказывалось недоумение: как мог Потулов взять на себя «защиту интересов всего калужского дворянства», если дворянство его на это не уполномочило? Почему эти 18 дворян стремятся к разъединению в такое важное, требующее всеобщих трудов время, и как можно обвинять губернатора и его соратников, видя их деятельность и по освобождению крестьян, и в решении других вопросов?

Князь Андрей Васильевич Оболенский18 отмечал, что г. Поту-лов не всем дворянам предложил прочесть свое письмо перед отправкой в «Московские ведомости», а многие, кому он все же прочел его, подписать отказались. Оболенский удивляется реакции 18 помещиков на отсутствие официального приглашения к подписке на женскую гимназию: «Для дворян было бы оскорбительно, если бы начальство Калужской губернии прибегло к обязательной подписке, которой бывает равносильно приглашение официальное и формальное; но нет сомнения, что Калужское дворянство примет участие в этом деле»19.

Полемика в печати крайне обострилась и не утихала довольно долго — в продолжение нескольких месяцев в редакцию «Московских ведомостей», «Северной пчелы», «Русского вестника» и «Русского дневника» приходили язвительные письма дворян из числа противников В.А. Арцимовича. Находящийся в Санкт-Петербурге Виктор Антонович писал своей супруге 7 июня 1859 г., упоминая при этом очень любопытный факт: «Ты очень беспокоишься на счет газетной полемики; скажу тебе по секрету, но пока никому этого не говори, что еще в прошлом году был циркуляр министра прямо к губернскому предводителю дворянства о приглашении дворян к пожертвованиям. Об этом циркуляре я до сих пор ничего не знал, но теперь отыскал его в Министерстве; Щукину20, пожалуй, будет плохо; впрочем, он этого стоит. Властей я в это дело не

вмешаю, но литература, вероятно, нападет и обвинит его и его развратных дворян»21.

Трескучие выпады 18 дворян остались незамеченными властями; Арцимович писал жене: «Здесь в кругу администрации вовсе не следят за Калужским спором о женской гимназии, никто ничего мне об этом не говорил и не спрашивал. Нет надобности в каких-либо дальнейших манифестациях. Разбор действий дворян принес бы местную пользу, но управление очень равнодушно к возгласам Потулова и его сотоварищей. Министр равнодушен и ничего не знает. Потуловскими дрязгами надо пренебречь и заняться делом»22.

Итак, открытию гимназии полемика в печати не повредила; гимназия была открыта в 1860 г., когда набралось достаточно средств для ее первоначального содержания. Прежде всего жертвователями были губернатор с супругой, значительные капиталы предоставили также дворянин Матвей Зубрицкий и душеприказчики помещика Петра Алексеевича Племянникова. 31 августа 1860 г. Зубрицкий писал в своем завещании, которым он передавал деньги на образование девочек: «Из капитала моего в сумме 4 тыс. р. завещаю 1 тыс. брату покойной жены, а остальной капитал с процентами, какие остаются неполученными по день моей смерти, в пользу могущей быть учрежденной Калужской губернской женской гимназии, на нижеследующих основаниях: сказанная женская гимназия, если она будет учреждена, получив в распоряжение свое назначенный ей капитал, имеет право пользоваться одними лишь процентами с него, капитал же весь должен оставаться вечно неприкосновенным; но если сказанная гимназия в течение пяти лет со дня моей смерти не будет учреждена, то назначенный ей капитал с процентами должен поступить в то казенное женское учебное заведение Калужской губернии, в которое учебное начальство признает

полезным, с соблюдением, впрочем, всех вышеобъясненных мною

условий»23.

По завещанию лихвинского24 помещика Племянникова доход поступал в виде процентов с капитала в 20 000 руб. (за пожертвования душеприказчикам Племянникова — вдове Елизавете Петровне и старшему сыну Аркадию Петровичу — было объявлено высочайшее благоволение и искренняя признательность императрицы)25. Кроме того, купец Чудин пожертвовал каменный дом для здания гимназии,

а купец Павел Малютин пожертвовал 4% с суммы в 100 000 руб., положенной им на благотворительные дела.

В дальнейшем по подписке было собрано 6382 руб., в том числе 3160 руб. от дворян; от городского общества поступило до 2500 руб. 5%-го сбора за два года с торговых свидетельств и от города 500 руб. Всего на училище было собрано около 29 000 руб. Пожертвование капитала Племянникова окончательно дало средства к открытию гимназии, и губернатор В.А. Арцимович счел возможным предоставить все соображения по этому поводу «на усмотрение высшего начальства»26.

Наконец, в 1860 г. состоялось открытие калужской гимназии. 26 августа к 12 часам утра у ее здания собрались все принятые по экзамену воспитанницы с родными и многочисленные гости. Был отслужен молебен и произнесены торжественные речи священником Иоанном Любимовым и декабристом П.Н. Свистуновым27, принимавшим активное участие в деле открытия женской гимназии. Она управлялась двумя советами — педагогическим и попечительным, а также начальницей гимназии, подчинявшейся директору народных училищ Калужской губернии. Предметы преподавания разделялись на обязательные и необязательные, к последним относились обучение танцам, рисованию и французскому языку; обучение этим предметам производилось за отдельную плату. Первоначально в новое учебное заведение поступило 54 ученицы: в приготовительный класс 9, в первый 22, во второй 10, в третий 13; в том числе 11 девочек дворянского сословия, 3 — духовного звания, дочерей чиновников — 28, купеческого звания — 5, мещанского — 4, а также две дочери фабрикантов и одна дочь иностранца28.

В последующие годы в женскую гимназию поступало гораздо больше учениц, и многие по выходе из нее стремились продолжать свое образование и работать. Женская гимназия в Калуге стала открытой для всех сословий; она сделала образование доступным. Процесс открытия гимназии — по инициативе купечества — показал заинтересованность «неблагородных» сословий в получении систематического образования, нового статуса в обществе.

Несомненно, что открытие Виктором Антоновичем и Анной Михайловной Арцимовичами первой женской гимназии было одним из важнейших этапов развития общественной жизни Калуги в эпоху Великих реформ.

Список литературы

Поступила в редакцию 7 сентября 2011 г.