Спросить
Войти
Вестник ДВО РАН. 2009. № 5
УДК: 61(09)(57.6+798)”18”
С.Б.БЕЛОГЛАЗОВА
Первый опыт ремесленного обучения на Дальнем Востоке
Исследуются проблемы функционирования первой на Дальнем Востоке ремесленной школы (1818-1844 гг.), ее роль в развитии региона, позиция центральных ведомств и местной администрации по отношению к школе.
The first experience of trade education in the Far East. S.B.BELOGLAZOVA (Institute of History, Archaeology and Ethnology of Peoples of the Far East, FEB RAS, Vladivostok).
Problems of activity of the first trade school in the Far East within the period of1818-1844, its role in development of the region, attitude of central departments and local administrations are examined in the paper
Камчатская ремесленная школа - первое светское профессиональное и первое ремесленное учебное заведение на Дальнем Востоке. В начале XIX в. Камчатка по-прежнему оставалась мало населенной и слабо развитой в хозяйственном и культурном отношениях восточной окраиной России. Даже обыкновенные, но необходимые в домашнем быту вещи были редкостью и доставлялись сюда с большими трудностями и затратами для жителей и казны. Поэтому одной из первых проблем новой российской территории стал выпуск местной продукции ремесленников, а для этого были нужны местные кадры.
История Камчатской ремесленной школы до сих пор не являлась предметом специального исследования. Анализ литературы по истории вопроса показывает, что авторы обращались к ней эпизодически, в контексте какой-либо проблемы. Так, об ее открытии упоминается в исследованиях С.С.Балдина, Г.Ф.Севильгаева и в коллективной монографии по истории Дальнего Востока СССР в период феодализма и капитализма [1, с. 71; 2, с. 15, 16; 6, с. 176; 9, с. 106; 10, с. 86]. Отдельные эпизоды по теме представлены в исследованиях Л.А.Геготаулиной и С.В.Гаврилова [3, с. 289-292; 4, с. 20, 21]. Оценивая степень изученности истории Камчатской ремесленной школы, отметим, что системные исследования по истории вопроса отсутствуют, а имеющиеся основываются на явно недостаточной для раскрытия вопроса источниковой базе. Как следствие - работы иногда содержат неточности или фактические ошибки [1, с. 71; 2, с. 15; 3, с. 290; 4, с. 20; 6, с. 176; 9, с. 86; 10, с. 107]. Поэтому цель данной статьи - на основе впервые вводимых в научный оборот документов (переписка между Министерством внутренних дел, Главным управлением Восточной Сибири и начальниками Камчатки) из фондов Государственного архива Иркутской области (ГАИО) обобщить историю создания и функционирования Камчатской ремесленной школы.
Основателем ремесленной школы на Камчатке стал известный мореплаватель, ученый, государственный и общественный деятель П.И.Рикорд, который в 1810-1814 гг. служил на Тихом океане в должности старшего офицера шлюпа «Диана». В эти годы он плавал
БЕЛОГЛАЗОВА Светлана Борисовна - кандидат исторических наук, старший научный сотрудник (Институт истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока ДВО РАН, Владивосток).
E-mail: Beloglazov1@yandex.ru
Статья подготовлена при поддержке грантов ОИФ РАН № 09-1-ОИФН-02 и ДВО РАН № 09-Ш-А-11-557.
в районе Камчатки и Русской Америки, составил описание Большой Курильской гряды, а после ареста командира «Дианы» В.М.Головнина способствовал его освобождению из японского плена [7, с. 161]. С 1817 по 1822 г. П.И.Рикорд занимал должность начальника Камчатки, именно тогда он открыл в г. Петропавловск ремесленную школу [2, с. 16; 3, с. 275]. Однако сама идея создания учебного заведения для подготовки квалифицированных специалистов, в которых остро нуждалась Камчатка, возникла у него гораздо раньше.
П.И.Рикорд служил на Тихом океане, когда в этом районе происходили большие перемены, связанные с динамично развивающимися русскими колониями на Аляске - Русской Америкой. Активная деятельность Российско-Американской компании во многом содействовала расширению связей Русской Америки с прилегающей к ней азиатской частью России и вовлечению всей зоны Тихоокеанской России в международную торговлю. Этим и объяснялся интерес Главного правления Российско-Американской компании и чиновников из морского министерства к Петропавловску, обладавшему удобной бухтой для стоянки кораблей, как к надежной базе на морском пути от Охотска в Русскую Америку и дальше в Тихий океан. Необходимость в расширении снабжения тихоокеанских владений России продовольствием и товарами народного потребления, защита интересов местного населения, а также потребности развития внутренней и внешней торговли вынудили правительство принять 9 апреля 1812 г. положение «О преобразовании в Камчатке воинской и гражданской части, также об улучшении состояния тамошних жителей и вообще тамошнего края». В числе прочих мероприятий в документе предусматривалось развитие торгового порта в Петропавловске, который получил статус столицы Камчатки [8, с. 181, 183-185].
В фондах ГАИО сохранилась записка П.И.Рикорда с проектом учреждения на Камчатке ремесленной школы, явно написанная им под влиянием положения от 9 апреля 1812 г. Ориентируясь на потребность в специалистах для развития Петропавловского порта, он предложил набрать в ремесленную школу около 50 учеников. Предварительная смета расходов включала затраты на постройку школьного здания и закупку инструментов - 5 000 и 3 000 руб. соответственно, оплату труда четырех преподавателей (русского языка, столярного и плотницкого дела, кузнечного и слесарного, токарного ремесел) и двух смотрителей за чистотой и отоплением школьных помещений - по 100 руб. в год каждому, а также школьного надзирателя (250 руб.). Учеников предполагалось содержать на солдатском пайке из расчета 7 руб. за пуд провианта, или 100 руб. в год на человека. Однако Рикорд считал, что за счет включения в паек местной рыбы совокупные затраты на питание всех учеников вполне можно снизить до 1000 руб. в год. Затраты на содержание школьного здания включали 25 руб. на ремонт и по 100 руб. на освещение и дрова (ГАИО. Ф. 24, оп. 7, д. 979, к. 1838, л. 8-8 об.).
В перспективе предлагалось дополнительное обучение наиболее талантливых мальчиков из камчадалов основам православной веры, арифметике, чистописанию, истории и географии. В качестве примера, видимо, служила постановка школьного обучения аборигенов и креолов в Русской Америке, с которой П.И.Рикорд мог познакомиться во время посещения русских колоний.
В записке П.И.Рикорда на имя сибирского генерал-губернатора И.Б.Пестеля отсутствует дата, но, судя по содержанию и срокам последующей переписки об открытии школы, она была составлена им в 1815 г. Последний прославился как руководитель особого «Комитета для внутреннего устройства Камчатской, Охотской и Якутской областей», рекомендации которого и были положены в основу правительственного положения о Камчатке от 9 апреля 1812 г. [8, с. 182]. Вместе с тем И.Б.Пестель был слабым администратором и вошел в историю как довольно оригинальный «управленец», который долгое время умудрялся «руководить» вверенным ему краем, живя в Петербурге [5, с. 106].
Пестель поддержал проект Рикорда, направив в Министерство народного просвещения в январе 1815 г. письмо с ходатайством об открытии на Камчатке ремесленной школы (ГАИО. Ф. 24, оп. 7, д. 979, к. 1838, л. 10-10 об.). Ответ пришел только через год,
в феврале 1816 г., из департамента государственного хозяйства и публичных зданий Министерства внутренних дел. Из него следовало, что в Министерстве просвещения не проявили интереса к проекту ремесленной школы где-то далеко на востоке, но пообещали возможное содействие «в доставлении учителей для наук». Министр внутренних дел O.П.Козодавлев прямо не отказал И.Б.Пестелю, но запросил дополнительную информацию о том, не будут ли родители-камчадалы против обучения своих детей ремеслам, не располагает ли территория другими доходами, «чтобы не очень тревожить казну», и не будет ли полезным также «завести» при школе «практическое училище для земледелия» ^AHO. Ф. 24, оп. 7, д. 979, к. 1838, л. 14-14 об.).
В ответном письме Пестель заверил министра в том, что детей камчадалов будут брать в школу только с согласия родителей и обучать их практическим и полезным в жизни делам, что лично он не имеет ничего против сельскохозяйственного училища, но экстраординарных сумм и доходов в местной казне нет (TAMO. Ф. 24, оп. 7, д. 979, к. 1838, л. 15-16). 24 марта 1816 г. он отправил в Иркутск гражданскому губернатору Н.И.Трескину предписание об открытии ремесленной школы, в котором запрашивал и его мнение по этому вопросу.
В отсутствие генерал-губернатора реальная власть над огромной территорией сосредоточивалась исключительно в руках Н.И.Трескина, который не собирался выполнять ничьих предписаний, не связанных с его планами. По свидетельству современников, «Трескин и законы были синонимы, более: был только Трескин, а законы были далеко, далеко!» [5, с. 144]. Будучи также противником обучения инородцев, Трескин воспротивился проекту. Выдвинутые им контраргументы сводились к тому, что школа не принесет никакой существенной пользы людям, привыкшим добывать средства к жизни рыбной ловлей и охотой. Наоборот, ее открытие может повлечь затруднения и напрасные издержки для казны, в сокращении которых, как он считал, и «заключается главнейшая цель преобразования Камчатского края» ^AMO. Ф. 24, оп. 7, д. 979, к. 1838, л. 19-23). В дальнейшем, когда решение вопросов входило в сферу его компетенции, Н.И.Трескин всячески тормозил реализацию проекта вплоть до приезда в Иркутск в 1819 г. нового сибирского губернатора М.М. Сперанского, который отстранил его от должности и отдал под следствие за злоупотребления служебным положением.
Столкнувшись с сопротивлением Трескина, генерал-губернатор предложил министру внутренних дел оставить вопрос открытым «впредь до благоприятного случая» (ГAИO. Ф. 24, оп. 7, д. 979, к. 1838, л. 213). Ситуацию переломил сам П.И.Рикорд, сумевший заручиться поддержкой и содействием морского министра И.И. де Траверсе. Поэтому письмо И.Б.Пестеля от 9 февраля 1817 г. на имя O.П.Козодавлева, в котором он сообщал о предложении И.И. де Траверсе переслать с уходящим на Камчатку фрегатом инструменты для ремесленной школы и снова просил его «выйти от себя куда следует с представлениями» о ее открытии, решающей роли уже не играло. Переданное Козодавлевым в кабинет министров письмо Пестеля было, скорее, дополнительным голосом «за» проект Рикорда в преддверии февральского заседания кабинета, на котором и предстояло решить вопрос об открытии школы.
Oт Министерства внутренних дел в кабинет министров последовало предложение об отпуске единовременных сумм в размере 5 000 руб. на строительство школьного здания и 3 000 руб. для закупки инструментов и о выделении из государственного казначейства на содержание школы по 2 075 руб. ежегодно (ГAИO. Ф. 24, оп. 7, д. 979, к. 1838, л. 28-28 об., 31, 213-213 об.) [2, с. 16; 3, с. 275]. Таким образом, чиновники просто продублировали расчеты П.И.Рикорда, сделанные им три года назад. Представление на утверждение кабинету министров цифр трехлетней давности, не скорректированных с учетом инфляции, свидетельствует о том, что Министерство внутренних дел не владело ситуацией и имело смутное представление о стоимости жизни на Камчатке.
На состоявшемся 27 февраля 1817 г. заседании кабинет министров принял решение, утвержденное впоследствии императором Aлександром I, об открытии на Камчатке
ремесленной школы и выделении для этого средств в соответствии с предложением от Министерства внутренних дел. Сумму на содержание школы и постройку здания для нее решено было внести в смету расходов на 1818 г, а деньги на закупку инструментов выделить в 1817 г В целом на принятие решения об открытии школы бюрократическому механизму Российской империи потребовалось 2 года.
Министр внутренних дел О.П.Козодавлев согласовал выдачу 3 000 руб. на инструменты в распоряжение сибирского генерал-губернатора (а не начальника Камчатки. - Авт.), о чем и уведомил И.Б.Пестеля письмом от 13 марта 1817 г. Инструменты должны были закупить в Иркутске, а затем переслать на Камчатку. Пестель переложил исполнение поручения на Н.И.Трескина. 16 марта 1817 г. он написал ему о решении кабинета министров от 27 февраля и попросил узнать у П.И.Рикорда, какие именно инструменты нужны (ГАИО. Ф. 24, оп. 7, д. 979, к. 1838, л. 31-33).
Неясно, когда Трескин это узнал, но 9 мая 1817 г. он сообщил Пестелю о рекомендации Рикорда закупить инструменты кузнечные, столярные, токарные и др. в санкт-петербургских адмиралтейских магазинах. Кроме того, он просил сообщить ему о том, на основании какого положения должна существовать ремесленная школа, которое он хотел бы увидеть лично, продемонстрировав таким образом незаурядное крючкотворство.
Дело в том, что в соответствии с «Уставом университетов» и «Уставом учебных заведений, подведомственных университетам» 1804 г. в России устанавливалась новая система школ. Она состояла из четырех типов учебных заведений, а именно: приходские училища, уездные училища, гимназии. Отнесенное к тому или иному типу учебное заведение действовало на основании соответствующего документа (положения), по которому определялась его учебная программа, полагающееся количество учителей, размер их заработной платы и т. п. В отношении же камчатской ремесленной школы решение о том, к какому именно типу учебных заведений она относится, принято не было, и у чиновников любого уровня появлялась возможность безнаказанно затягивать вопросы, связанные с ее организацией и функционированием.
По настоянию Н.И.Трескина деньги на ежегодное содержание школы в размере 2 075 руб. и 5 000 руб. на строительство школьного здания должны были проходить через контролируемое им иркутское казначейство. Следовательно, от него зависело, дойдут ли эти деньги по назначению - на нужды учебного заведения, которое открыли против его воли.
О начале работы ремесленной школы П. И. Рикорд сообщил Н. И. Трескину 9 октября 1818 г. «Избрав в комплектное число ремесленников из молодых людей, распределил их по разным портовым мастерским для наученья» столярному, портновскому, сапожному, кузнечному, токарному, котельному и слесарному ремеслам (ГАИО. Ф. 24, оп. 7, д. 979, к. 1838, л. 49, 200-200 об.). Процессом обучения и финансами школы распоряжался его помощник капитан-лейтенант А.В.Голенищев, строительство самого здания Рикорд запланировал на лето 1819 г.
Получив рапорт Рикорда, Трескин 25 декабря 1818 г. сообщил Пестелю о том, что отправил в распоряжение начальника Камчатки 2 075 и 5 000 руб., предназначенные для содержания учеников и строительства школьного здания (ГАИО. Ф. 24, оп. 7, д. 979, к. 1838, л. 37, 48). В действительности же 5 000 руб. так и остались в распоряжении иркутского казначейства и пролежали там 12 лет. В начале марта 1830 г. их списали по распоряжению государственного казначейства как невостребованные (ГАИО. Ф. 24, оп. 7, д. 979, к. 1838, л. 226, 240).
В мае 1819 г. Рикорд послал Трескину второй рапорт о ремесленной школе, отметив, что содержание ученика обходится в 98 руб. 97,5 коп. и что средства на содержание всех учащихся в размере 2 075 руб. отпускаются (ГАИО. Ф. 24, оп. 7, д. 979, к. 1838, л. 50). Вместе с тем он подчеркнул, что успехи учеников «не так значащи» не только из-за короткого
времени работы школы, но и из-за того, что «приличного дома еще не устроено и дети обучаются по домам своих учителей» (ГАИО. Ф. 24, оп. 7, д. 979, к. 1838, л. 50 об.).
С 1818 по 1828 г. в ремесленной школе прошли обучение 32 чел., включая 8 чел., учившихся в 1828 г. Из них 2 мальчика осваивали кузнечное ремесло, 2 - сапожное, 2 - столярное, 1 - портновское и 1 - котельное. Контингент учащихся в основном составляли «служительские дети» (из семей солдат и казаков), включая сирот. Камчадалы своих детей в ремесленную школу не отдавали. Первый выпуск состоялся в 1822 г., а всего за десять лет работы школы было выпущено 14 специалистов, которых распределили в военное ведомство (ГАИО. Ф. 24, оп. 7, д. 979, к. 1838, л. 60-60 об., 214 об.; д. 980, к. 1838, л. 8).
Не имея собственного здания, школа размещалась то в пустующих помещениях Петропавловского духовного училища, то в казарме служителей порта. Обещанных еще в 1816 г. учителей Министерство народного просвещения на Камчатку так и не прислало, возможно потому, что не было выполнено формальное требование о наличии положения о школе. Грамоте и специальности детей обучали морские служители из адмиралтейских мастерских, содержанием вещей и припасов заведовал унтер-офицер. Вряд ли что-то оставалось на оплату их труда, если учесть стоимость годичного содержания 1 ученика, о которой сообщал Рикорд.
На основании полученных с Камчатки сведений о состоянии ремесленной школы и об итогах ее деятельности Министерство внутренних дел подготовило специальное представление о дальнейшей ее работе, которое 29 декабря 1828 г. было утверждено кабинетом министров, а затем, 15 января 1929 г., - императором Николаем I. Принятые решения сводились к следующему. Школу сохранить, ограничив комплект 12 учениками. Финансирование оставить в прежних размерах. Выпускников школы распределять на службу в гражданское ведомство, использовать их таким образом для развития хозяйства Камчатки, а не для военной или морской службы. Для этих целей мастеровых готовить отдельно по распоряжению и за счет соответствующих ведомств. В ремесленную школу принимать только «природных жителей» Камчатки. Начальнику Камчатки составить соответствующее штатное расписание и подготовить положение о школе (ГАИО. Ф. 24, оп. 7, д. 979, к. 1838, л. 72 об.).
Предвидя негативные последствия таких решений, новый начальник Камчатки А.В.Голенищев в июне 1829 г. отправил на имя генерал-губернатора Восточной Сибири А.С.Лавинского рапорт, в котором представил положение о ремесленной школе и ее штатное расписание на 10 учеников и 3 служащих. Учитывая дороговизну жизни на Камчатке, Голенищев просил увеличить финансирование на 925 руб., доведя его до 3 000 руб., и выделить единовременную сумму в размере 500 руб. на закупку инструментов. Он предложил оставить в школе хотя бы детей казаков и крестьян, которых тоже можно считать коренными жителями. Камчадалы изначально не отдавали своих детей в ремесленную школу, так как не хотели, чтобы их распределяли на работы в военное ведомство или отдавали на военную службу. Однако министр внутренних дел А.А.Закревский в увеличении финансирования отказал и в более жесткой форме поставил вопрос о комплектовании школы и распределении выпускников (ГАИО. Ф. 24, оп. 7, д. 979, к. 1838, л. 79-107, 117-118).
А. В. Голенищев вынужден был отчислить всех детей из солдатских и казачьих семей и произвести новый набор. В 1829 г. для обучения столярному, кузнечному и котельному ремеслу в школу поступили 3 мальчика из крестьянского сословия, 1 из духовного, 1 из мещан и 4 камчадальских - сыновья местных тойонов (ГАИО. Ф. 24, оп. 7, д. 979, к. 1838, л. 122, 125, 202 об.-203). Причем Голенищеву пришлось договариваться с тойонами о переводе их детей из духовного училища. Тогда же он договорился с Камчатским духовным правлением о том, чтобы учеников ремесленной школы обучали закону божьему и основам грамоты в духовном училище (ГАИО. Ф. 24, оп. 7, д. 979, к. 1838, л. 289).
Решилась одна проблема - появилась другая. В силу того что набранные дети проходили по гражданскому ведомству, в качестве учителей нельзя было нанимать служителей из морского ведомства. Выход был один: или договариваться с морским министром, или Министерству внутренних дел озаботиться поиском учителей для ремесленной школы.
С морским министром, князем Меньшиковым, договориться не удалось. Он наотрез отказался предоставить специалистов «за совершенным отдалением Камчатской ремесленной школы от морского ведомства», о чем и известил министра внутренних дел письмом от 14 августа 1831 г. (ГАИО. Ф. 24, оп. 7, д. 979, к. 1838, л. 153-154). Министерство внутренних дел не нашло других кандидатур на должности учителей, кроме ссыльных мастеровых из Иркутского ремесленного дома1, среди которых и предложило поискать кузнеца, слесаря и столяра. С этим предложением в конце концов согласились и начальник Камчатки, и генерал-губернатор Восточной Сибири, но воспротивился иркутский гражданский губернатор И.Б.Цейдлер, который заявил, что из поступающего в его распоряжение контингента ссыльных выбор мастеровых для Камчатки может продлиться довольно долго, так как в его распоряжение не поступают подходящие по категории ссыльные (т.е. ремесленники. - Авт.), искать нужных мастеровых придется в других категориях (ГАИО. Ф. 24, оп. 7, д. 979, к. 1838, л. 161-162). Переписка по этому вопросу продолжалась почти полтора года, с октября 1831 г. до весны 1833 г., пока Иркутское гражданское правление не нашло три подходящие кандидатуры, которые и отправили на Камчатку 5 апреля того же года.
Все это время детей продолжали учить ремеслу мастеровые Петропавловского порта. Как начальнику Камчатки удалось обойти запрет морского министра, пока не ясно. А. В. Голенищева современники иногда упрекали в прожектерстве из-за некоторых его довольно смелых планов преобразования Камчатки. Тем не менее при нем местная жизнь в Петропавловске стала более благоустроенной и комфортной. И, конечно же, всеми силами он поддерживал на плаву ремесленную школу. В 1828-1832 гг. при нем были 5 выпусков 14 специалистов (ГАИО. Ф. 24, оп. 7, д. 979, к. 1838, л. 201 об.-203).
Из поступивших 2 мальчика обучались слесарному делу, 2 столярному и купорному, 2 кузнечному, показывая при этом «хорошие» и «изрядные» успехи (ГАИО. Ф. 24, оп. 7,
д. 979, к. 1838, л. 206-207). По согласованию с генерал-губернатором Восточной Сибири Шахов отказался от услуг ссыльных мастеровых и по сложившейся традиции назначил для обучения ремеслам специалистов из морского ведомства.
Свободного помещения по-прежнему не было, и он распорядился устроить школу в кухне для нижних чинов морского ведомства. Ясно, что это место предназначалось не для занятий, а для того, чтобы детям было где ночевать и пристроить свои вещи. Наставники обучали своих питомцев непосредственно на рабочих местах в порту.
Инспектировавший в 1839 г. Петропавловский порт адъютант начальника Главного морского штаба капитан-лейтенант Васильев отметил неопрятность помещения, где жили мальчики, и то, что двое из них болели чесоткой (ГАИО. Ф. 24, оп. 7, д. 979, к. 1838, л. 222 об.). Однако ученики, видимо, получили действительно неплохие ремесленные навыки, так как Васильев даже отобрал некоторые из представленных образцов ученических работ для показа (предположительно, в Морском министерстве, для которого он писал рапорт).
В целом с 1818 по 1837 г. в ремесленную школу поступили 58 чел. Из проведенных нами подсчетов их социального состава следует, что основной контингент учащихся составляли дети солдат и казаков - 28 и 16 чел. соответственно. Из крестьянского сословия обучались 4 чел., 4 - из камчадалов, 3 чел. происходили из духовного сословия, 2 - из дворян, 1 - из мещан.
С 1822 по 1832 г. было сделано 10 выпусков, всего подготовлено 34 специалиста. Все распределены в военное ведомство: 16 - в матросы, 12 - в казаки, 5 - в канониры, об одном сведений нет. Ученики набирались постоянно в течение 11 лет, с 1818 по 1829 г. (за исключением 1821 и 1827 гг.). В дальнейшем утвержденный малый комплект школы уже не позволял делать наборы ежегодно.
Годы управления Камчаткой капитаном 1 ранга Шаховым (1835-1839 гг.) стали последними, когда работа школы соответствовала своему предназначению: готовить специ-алистов-ремесленников. Сменивший его на посту начальника Камчатки капитан 2 ранга Н.В.Страннолюбский, похоже, считал, что раз выпускников распределяют в военное ведомство, то целесообразнее и практичнее заменить ремесленную школу на школу кантонистов, где учащихся изначально готовят к военной службе. В 1840 г. он послал на имя генерал-губернатора В.Я.Руперта несколько рапортов, в которых высказал свое мнение о бесполезности ремесленной школы, так как камчадалы по-прежнему не отдавали туда своих детей, и предлагал слить ее с созданной им школой кантонистов, включив в ее программу изучение ремесел (ГАИО. Ф. 24, оп. 7, д. 979, к. 1838, л. 255 об., 260-262). У Страннолюбского не было средств на содержание такой школы, поэтому он решил использовать 2 075 руб., которые отпускались на содержание ремесленной школы. Из его рапортов в 1841 г. в Морское министерство и генерал-губернатору следует, что выпускников ремесленной школы, набранных Шаховым, он отправил на действительную службу, а 2 075 руб. использует на обучение кантонистов (ГАИО. Ф. 24, оп. 7, д. 979, к. 1838, л. 266-269, 273-274). С учетом этого, 12-го по счету, выпуска общее число закончивших ремесленную школу достигло 40 чел.
К тому времени ремесленная школа уже находилась в ведении Министерства государственных имуществ, в котором хотя и признали бесполезность попыток сделать из камчадалов ремесленников, но школу не закрывали, имея в виду планы правительства по развитию сельского хозяйства на Камчатке. В министерстве планировали преобразовать школу в сельскохозяйственную. С этой целью департамент сельского хозяйства 12 ноября 1840 г. командировал на Камчатку агронома К.Кегеля. В 1842 г. он принял ремесленную школу у Страннолюбского и начал хлопотать о расширении штатов, переориентации учебного плана на обучение по сельскохозяйственным специальностям и образовании на базе школы показательного хозяйства (ГАИО. Ф. 24, оп. 7, д. 979, к. 1838, л. 285, 305-306; д. 980, к. 1838, л. 12-12 об.). Морское ведомство ничего от этих преобразований не выигрывало, поэтому между Кегелем и Страннолюбским начались серьезные разногласия. По этой причине, а также из-за отказов Главного управления Восточной Сибири (Иркутск) и Министерства государственных имуществ прислать квалифицированных учителей и увеличить
финансирование, из-за дороговизны питания учеников в Петропавловске Кегель решил перевести ремесленную школу в с. Мильково и создать там образцово-показательное хозяйство. Перевод состоялся в мае 1844 г. (ГАИО. Ф. 24, оп. 7, д. 979, к. 1838, л. 322). С этого времени заканчивается история первого на Дальнем Востоке ремесленного учебного заведения и начинается история сельскохозяйственной школы.
Оценивая результативность деятельности Камчатской ремесленной школы в контексте развития всей Камчатки, нужно помнить, что, когда Рикорд продвигал свой проект, он в первую очередь ориентировался на интересы Петропавловска, основу жизни которого должен был составлять международный порт. Именно исходя из потребностей его развития он и делал расчеты по специалистам, предполагая готовить их по примеру Русской Америки, в том числе из коренных жителей Камчатки. Результатом работы ремесленной школы стала подготовка специалистов, необходимых как военному ведомству, так и жителям города. Что же касается Министерства внутренних дел, то, позиционируя ремесленную школу как учебный проект для всей территории Камчатки, оно реально ничего для этого не сделало, кроме ежегодного выделения средств, сумма которых оставалась неизменной на протяжении более чем 20 лет, несмотря ни на потребности развития учебного заведения, ни на изменения условий.
Засилье ведомственной бюрократии, интересы которой расходились с жизненными интересами населения Камчатки, также стали причиной того, что деятельность ремесленной школы не оказала сколь-нибудь заметное влияние на развитие региона в целом. Наиболее динамично развивающаяся часть Камчатки - ее столица г. Петропавловск, по сути, был отдан на откуп военному ведомству, которого народное хозяйство региона не интересовало. Поэтому Морское министерство поддерживало ремесленную школу ровно настолько, насколько это отвечало его потребностям. Вследствие разнонаправленных векторов интересов гражданской и военной ведомственной бюрократии внятная образовательная политика в регионе не была сформулирована. Отсюда полное отсутствие четкого представления как у центральной, так и у региональной администраций о том, какие все-таки учебные заведения нужны территории и для чего они собственно нужны, что и демонстрирует история Камчатской ремесленной школы.
