[болдин В. А. Панславистские политические концепции. Генезис и эволюция. М. : Аквилон, 2018. 376 с. ]

УДК 32.019.5(049.3) ББК 66.1(0)я1 А 95

Денис Ахременко

[БОЛДИН В.А. ПАНСЛАВИСТСКИЕ ПОЛИТИЧЕСКИЕ КОНЦЕПЦИИ. ГЕНЕЗИС И ЭВОЛЮЦИЯ. М.: АКВИЛОН, 2018. 376 С.]

АННОТАЦИЯ

В настоящей статье автор осуществляет рецензирование научного исследования ассистента кафедры истории социально-политических учений факультета политологии Московского государственного университета имени М.В. Ломоносова В.А. Болдина «Панславистские политические концепции. Генезис и эволюция».

КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА

Политические концепции; генезис; эволюция; панславизм; славянские народы; журнал «Славянский век»; неославизм.

ИЗДАТЕЛЬСТВО «Аквилон» в серии «Исследования молодых ученых» I выпустило в 2018 г. монографию ассистента кафедры истории соци-< ально-политических учений факультета политологии Московского государственного университета Владимира Алексеевича Болдина «Панславистские политические концепции. Генезис и эволюция».

Панславистские концепции оказали определенное влияние как на развитие политических систем тех стран, в которых они зародились и развивались, так и на взаимоотношения мировых держав той поры. Именно в этой связи изучение генезиса и эволюции панславистских концепций, несомненно, является актуальным и востребованным.

Большим достоинством монографии В.А. Болдина является попытка выявления теоретико-методологических особенностей изучения панславизма как политической идеологии. Этому аспекту автор посвятил первую главу своего исследования. Говоря о месте панидеологии в истории политики и мысли, автор справедливо приходит к выводам о том, что, «во-первых, зарождение всех панидеологий невозможно рассматривать в отрыве от исторического контекста эпохи, тех социально-политических, экономических, демографических и культурных процессов, которые протекали в то время» (с. 41). |

Второе умозаключение В.А. Болдина состоит в том, что «ключевым для 8 понимания путей построения панидеологий, вне зависимости от того, носили они | многонациональный характер... моноэтничный... конфессиональный... или любой ¡2 другой, стал момент самоидентификации нации или нескольких народов в по- ^ литической системе координат» (там же). Автор верно подметил, что, в част- | ности, дихотомия «друг — враг», «свой — чужой» обладает более высоким | потенциалом для консолидации, нежели какие-то позитивные репрезен- о тации. Это подтвердили не только исторические факты, но и современные § реалии.

Третьим выводом политолога стало то, что, по его мнению, немаловаж- | ную роль в конструировании наднациональных идентичностей играло вы- о страивание общей системы политических мифов, позволяющей утвердить | с помощью определенных стереотипов и установок чувство превосходства ^ над «врагом». Этот тезис автора нашел свое подтверждение в истории, осо- | бенно в годы Первой и Второй мировых войн. 5

И, наконец, завершает автор первый параграф своей монографии 1= утверждением о том, что «от Античности и до наших дней сторонники пани- ^ дей твердо стояли на позициях признания того, что создание единой и консолидированной общности невозможно без утверждения общего литературного языка» § (с. 42). Верность данного утверждения также не вызывает сомнений — ведь ^ именно язык и общая литература позволяют распространить те или иные политические идеи на наиболее широкий круг лиц.

Второй параграф первой главы рецензируемой монографии посвящен ..........

истории изучения панславизма в России. Автор делит историографию § вопроса в отечественной науке на несколько периодов, при этом рассма- | тривая вопрос через призму политологии, что, согласно утверждению В.А. Болдина, «является новым для отечественной науки» (там же). Первым периодом изучения панславизма в России, по мнению автора рецензируемой монографии, является изучение вопроса в Российской империи (до 1917 г.). Следующий период охватывает годы советской власти до начала Великой Отечественной войны (1917-1941 гг.). Третьим периодом, по мнению В.А. Болдина, является период становления биполярной системы (1941-1959). Следующий период охватывает 1959-1989 гг. (автор назвал его условно «советским», что не совсем верно, так как два предыдущих периода также являлись советскими). Современная школа панславизма, по мнению автора, зародилась в 1989 г. Абсолютно справедливым кажется нам вывод автора о том, что, несмотря на сложившуюся школу изучения панславизма, «не стоит упускать возможности применения новых подходов, позволяющих сочетать методологии разных наук с целью более полного углубления в понимание столь сложного и многоаспектного феномена» (с. 61).

В заключительном, третьем параграфе первой главы своей монографии В.А. Болдин изучает основные подходы отечественных исследователей

| к дихотомии «панславизм-неославизм». В итоге автор приходит к выводу | о том, что «неославизм явился лишь этапом эволюции, трансформации славян-8 ской идеи, а не зарождением фундаментально нового мировоззренческого ее осмыс-| ления» (с. 74). Однако данное утверждение является, на наш взгляд, не совсем 2 верным. Общеизвестно, что панслависты видели объединение славянских ^ народов под руководством русского народа, а неослависты требовали ра-| венства славянских народов между собой и «освобождения» от русского | лидерства1.

о Во второй главе монографии автор исследует непосредственно пансла§ визм как политическую идеологию, рассматривает ее генезис, эволюцию о и разновидности. Первый параграф данной главы посвящен изучению | сущности и происхождения панславизма как политической идеологии. § Говоря о возникновении панславизма, В.А. Болдин справедливо отмене чает, что возникло это политическое течение в негативном ключе в обще-£ ственно-политических кругах Австро-Венгрии и Германии в 1830-1840-х гг. | Немалую часть населения этих стран составляли славяне, а на период пер-5 вой трети XIX в. приходится зарождение национально-освободительного [= движения среди славян. Именно по этой причине возникает миф о пан-2 славизме как о русификаторстве. Однако автор рецензируемой моногра-| фии делает не совсем верное утверждение о том, что «панславизм никогда § не воспринимался как идеология на высшем государственном уровне» (с. 81). Данное утверждение верно лишь касательно эпохи Николая I, когда пансла-^ визм зарождается как политическая идеология. Однако со временем эво-^ люция панславизма привела и к эволюции восприятия панславистских

.......... идей на государственном уровне в России. Так, если обратить внимание

§ на состав Галицко-Русского благотворительного общества, которое нико-| гда не скрывало своих панславистских идей (общество возникло в начале Л XX в., при Николае II), то среди членов можно увидеть, к примеру, Санкт-5 Петербургского и Киевского митрополитов, членов Святейшего Синода, ц; Государственного совета, Государственной думы, Совета министров Императорского двора2. А председателем Общества, как известно, был член Государственной думы В.А. Бобринский. Таким образом, говорить о том, что государственные структуры не поддерживали панславизм и не рассматривали его в качестве инструмента воздействия на соперника/противника на международной арене, не приходится.

Давая определение панславизму, В.А. Болдин придерживается трактовки доктора политических наук, кандидата философских наук, профессора факультета политологии МГУ Александра Андреевича Ширинянца. Исходя из этой трактовки, панславизм — это идейно-политический комплекс, включающий разнообразные доктрины, теории, концепции и идеи, во главу которых была поставлена задача взаимного сотрудничества и единства действий в культурном и/или политическом отношениях родственных (по крови, языку, религии, бытовой культуре, исторической памяти, территории) славянских и близких им народов и народностей (с. 83).

Появлению панславизма способствовало возрождение национального самосознания славян. Что же повлияло на это возрождение? По мнению автора рецензируемой монографии, факторами, повлиявшими на пробуждение славянского самосознания, являются в первую очередь Великая французская революция и Наполеоновские войны. Но В.А. Болдин справедливо отмечает вслед за венгерским ученым К. Шандором, что «французская революция стала лишь катализатором давно назревающих процессов», а «панславизм возник из-за стремления славянских народов к единению и из-за желания объединить свои силы для общего дела» (с. 84). В этой связи политолог указывает на то, что панславизм (в отличие, например, от пангерманизма) претендовал на объединение абсолютно разных народностей — разных как в политическом, так и в духовном, экономическом, культурном и историческом смыслах. В.А. Болдин, отмечая данную особенность, указывает на то, что на преодоление указанных различий и противоречий были направлены различные модели панславизма, которые все же были всегда объединены «общими заветами "отцов-основателей" панславизма» (с. 95).

Во втором параграфе второй главы В.А. Болдин пытается выявить схожие и отличительные черты в моделях панславизма у западных и южных славян (австрославизм и югославизм). Ключевыми особенностями австро-славизма и югославизма, по мнению автора рецензируемой монографии, являются, во-первых, зависимость между стремлением к объединению и экономическим и политическим упадком славянских народов, лишенных своей государственности; во-вторых, направленность на сотрудничество с правительствами тех стран, в состав которых входили славяне; в-третьих, неспособность представителей австрославизма и югославизма отказаться от национальных приоритетов в пользу наднациональных. Данные выводы представляются нам вполне логичными и аргументированными.

Завершает вторую главу параграф о появлении и становлении идей панславизма в России. Выявляя общие и особенные черты панславизма в России и других государствах с славянским населением, автор рецензируемой монографии совершенно справедливо отмечает, что «русский панславизм произошел из тех же идейных оснований, что и панславизм западных и южных славян» (с. 126). Тем не менее, верно отмечает В.А. Болдин, Россия занимала совершенно отличное политическое положение в мире, в результате чего произошел синтез панславизма и собственных, российских, общественно-политических традиций. Идеи панславизма в российской общественно-политической мысли зачастую использовались для обоснования особого места и роли России в славянском мире. Однако В.А. Болдин считает, как уже отмечалось выше, что панславизм в России был идейной платформой интеллигенции, общественных деятелей, а не официальных политических кругов страны. Нами выше были приведены примеры, если не опровергающие данное утверждение, то коррректирующие его серьезными оговорками. Хотя официальные лица Российской империи напрямую не разделяли

<1 т

идеи панславизма, но опосредованно все больше поддерживали их. В завер-

| шение третьего параграфа второй главы автор рецензируемой монографии

^ что именно культурно-экономический панславизм характерен для Россий| ской империи начала XX в. (с. 127).

| Третья глава рецензируемой монографии посвящена месту журнала

о «Славянский век» в истории панславизма. Глава также разделена на три

§ параграфа. В первом из них автор монографии, изучив политическую проо грамму журнала, приходит к обоснованному, на наш взгляд, выводу о том,

| что она «носила сознательно политически нейтральный характер» (с. 148). В на§ чале XX в. в панславизме происходит сдвиг в сторону торгово-экономи§ ческих связей, что видно также и из содержания журнала «Славянский

£ век». В этой связи политическая программа этого периодического издания | не носила до конца проработанный характер, требования были размыты 5 и неточны, а их реализация откладывалась на неопределенное будущее [= (там же).

......... «культурно-экономический панславизм». Данная идея подтверждается ав§ тором при анализе содержания журнала и его «круга», воздействия этого | круга на формирование «нового славянского мировоззрения». В третьей Л главе В.А. Болдин более аргументированно и обоснованно излагает теорию 5 «культурно-экономического панславизма» в Российской империи начала £ XX в.

В заключение автор книги еще раз подтверждает свои выводы о причинах появления и развития панидеологий, об эволюции панславизма к культурно-экономическому панславизму, особенно в России в начале XX в., что нашло свое подтверждение в содержании издававшегося в Вене всеславянского журнала «Славянский век».

Отметим, что к недостаткам рецензируемой монографии можно отнести, во-первых, малую источниковедческую базу — основным источником автора является журнал «Славянский век». Безусловно, журнал был наиболее авторитетным и крупным изданием славянской направленности, однако сравнение содержания, идей, «круга» журнала с другим изданием, например журналом «Славянский вестник», позволило бы более полно изучить предмет исследования — панславистские идеи. Также автору следовало бы изучить большее количество литературы, нежели представлено в монографии. К сожалению, он обошел вниманием работы, хотя и не на— 218 прямую касающиеся идеи панславизма, но затрагивающие их, а именно — работы минского историка, доктора исторических наук, профессора РГСУ, заведующего Центром евразийских исследовании Кирилла Владимировича Шевченко3, работы кандидата исторических наук, старшего научного сотрудника Института славяноведения РАН Марии Эдуардовны Клоповой 4.

В целом монография Владимира Алексеевича Болдина «Панславистские политические концепции. Генезис и эволюция» представляет интерес для ученого сообщества, вводит новую научную категорию — культурно-экономический панславизм, раскрывает картину генезиса и эволюции панславистских идей в конце XIX — начале XX вв. Хорошим дополнением к исследованию являются приложения — опись журнала «Славянский век» (1900-1904) и переведенная В.А. Болдиным на русский язык работа венгерского ученого К. Шандора «Панславизм». Работа интересна как для историков политической мысли и славянских народов, политологов, философов, студентов гуманитарных факультетов вузов, так и для лиц, интересующихся историей и теорией панславизма.

См., например: Vysny P. Neoslavism and the Czechs, 1898-1914. Cambridge, 1975. ш

Аксенов-Меерсон М. Империй призрачных орлы. Повесть о том, как русская епархия в Америке ¡| оказалась решающим фактором в развязывании Первой мировой войны. France-Tureur, 2014. ^ С. 106. га

См., например: Шевченко К.В. Славянская Атлантида. Карпатская Русь и Русины в XIX — пер- J вой половине XX вв. М., 2010; Ахременко Д.А., Шевченко К.В., Кривочуприн Е.Л. Забытая трагедия русинов: Национальная политика Габсбургов в годы Первой мировой войны. Брянск, 2016;

Ахременко Д.А., Шевченко К.В., Кривочуприн Е.Л. Русинский вопрос в национальной политике J

Австро-Венгрии накануне и в годы Первой мировой войны. Брянск, 2018.

См., например: Клопова М.Э. Русины, русские, украинцы: Национальные движения восточ- <

нославянского населения Галиции в XIX — начале XX века. М., 2016; Клопова М.Э. «Русское |

дело» в Австро-Венгрии: участники, сторонники, оппоненты // Механизмы формирования ^ этнокультурной идентичности: Россия, Украина, Белоруссия, Польша. М., 2011. С. 216-233.

АХРЕМЕНКО ДЕНИС АНАТОЛЬЕВИЧ — историк, председатель Брянской региональной общественной организации «Центр изучения общественных и гуманитарных наук "Историческое сознание"» (denis_akhremenko@histsoznanie.ru). Россия.