Спросить
Войти
ИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК № 5 (122) 2013
УДК 947.086/88
А. В. РЫЧКОВ
Омский государственный технический университет
ОСВОЕНИЕ ЦЕЛИНЫ И ПОИСК НОВЫХ
ВНЕДРЕНЧЕСКИХ ФОРМ_____________________________
Статья посвящена рассмотрению проблем внедрения достижений науки в аграрное производство в период массового освоения целинных и залежных земель. В статье подчеркивается ограниченный характер организационных подходов к проблемам внедрения.
Наша страна вступила в ВТО. Российское общество в оценке последствий этого шага разделилось на оптимистов и скептиков. И те и другие в отстаивании собственной позиции прибегают к соответствующей аргументации. При этом участники спора сходятся в том, что в наиболее сложной ситуации в связи с членством в ВТО оказалась аграрная отрасль. Если даже не принимать во внимание разрушительных последствий «реформирования» села в последние десятилетия, то и в этом случае природноклиматические ограничения, выражаясь словами поэта, «милого севера» оставляют нам мало шансов выстоять в борьбе с конкурентами, ведущими сельское хозяйство в лучших условиях. Бесспорно, что в подобной обстановке многократно возрастает роль сельскохозяйственной науки. И поэтому особую актуальность приобретает изучение исторического опыта научного обеспечения решения крупных научно-хозяйственных проблем в аграрной сфере в предельно сжатые сроки. Именно такой проблемой является массовое освоение целинных и залежных земель в СССР в 1950-е годы, когда в сельскохозяйственный оборот было введено 40 млн гектаров. Однако актуальность заявленной темы определяется еще следующим обстоятельством: в научной литературе указывается на негативные экологические последствия массового подъема целины, поскольку «в ходе массового освоения и последующего использования целинных и залежных земель в целом ряде районов, к сожалению, не удалось избежать ошибок организационно-технического плана как при выборе массивов для распашки, так и в агротехнике, в структуре и организации производства и решении ряда других вопросов» [1, с. 65]. Однако причины допущенных просчетов требуют серьезного изучения. Представленный материал позволит углубить понимание проблемы, рассмотрев ее через призму организации научно-внедренческой деятельности.
Бесспорно, при массовом освоении целинных и залежных земель в 1950-е гг. можно было избежать многих ошибок. Идеи массового освоения целинных земель на востоке страны высказывались значительно ранее. Такие выдающиеся отечественные ученые, организаторы и творцы сельскохозяйственной науки, как академики Н. И. Вавилов и Н. М. Ту-лайков выступали активными сторонниками скорейшего освоения новых территорий еще задолго до 1950-х годов. В июне 1929 г. в нашей стране создается Всесоюзная академия сельскохозяйственных наук
им. В. И. Ленина, организатором и первым президентом которой стал академик Н. И. Вавилов. Несколькими месяцами ранее, в апреле, выступая на XVI конференции ВКП(б), Николай Иванович говорил, что в СССР имелась своя огромная проблема, связанная с неиспользованием огромных земельных массивов, и он обратил внимание партийной конференции на задачу освоения новых земель, распашки новых пространств [2, с. 227 — 228]. После организации ВАСХНИЛ Н. И. Вавилов погружается в разработку конкретных планов исследовательской деятельности академии. В повестку дня ставятся многочисленные проблемы развития растениеводства и животноводства, использования удобрений, осеве-рения земледелия, проведения оросительных работ, машинизации сельского хозяйства и т.д., но основной задачей он считает задачу «овладения пространством». «Огромные просторы Сибири, Казахстана и Дальнего Востока должны быть введены в культуру в кратчайшее время», — пишет Н. И. Вавилов в январе 1930 г. [3, с. 12]. Именно на указанные территории, «по линии наименьшего сопротивления», считал Николай Иванович, должно быть направлено внимание, потому что «легче всего освоить земельные пространства именно на востоке, где одно появление трактора, комбайна в значительной мере решает вопрос овладения новым пространством» [4, с. 338].
Важно подчеркнуть, что академик Н. И. Вавилов не противопоставлял освоение новых территорий другим направлениям развития сельского хозяйства, считал важным и необходимым охватывать различные стороны повышения эффективности аграрной отрасли. Однако настаивал на быстром «наступлении» на новые территории, поскольку считал, что наряду с малой культурностью существует такой серьезный ограничитель роста сельскохозяйственного производства в нашей стране, как суровые природные условия [4, с. 345].
Во второй половине 1930-х годов советское руководство ставит в повестку дня проблему значительного — на треть — увеличения производства зерновых культур. Для определения основных направлений достижения поставленной цели 26 — 30 июля 1936 году в Омске состоялась выездная сессия зерновой секции ВАСХНИЛ [5]. Основной доклад «О расширении посевных площадей восточных районов СССР» был сделан академиком Н. М. Тулайковым. В нем перед учеными была поставлена задача увеличения производства зерна в стране на 35 %. Было
выделено два пути решения задачи: повышение урожайности зерновых культур и расширение посевных площадей. Отметив, что «первый путь — путь повышения урожайности с уже обрабатываемых полей, путь, имеющий огромное значение» и деятельность ученых в данном направлении является «законом», Н. М. Тулайков приоритет отдает второму пути [5,27 июля]. В качестве примеров, показывающих возможность сравнительно быстрого освоения новых территорий в регионах, близких по природным условиям, ученый рассматривал расширение посевных площадей в Канаде и США. Очень важны выводы выдающегося ученого о масштабах предстоящего подъема целинных земель. Оценивая неосвоенные земельные ресурсы восточных территорий в 55 млн га, он выступает с очень приблизительными наметками «отнюдь не максимального порядка», рекомендуя расширить посевные площади на 11 млн га [5, 27 июля]. Наиболее простым и доступным, не представляющим никаких трудностей, требующим лишь наличности «рабочей силы, тракторов и прицепного инвентаря», по мнению ученого, является освоение степных районов востока страны, особенно в Казахстане. Однако, являясь знатоком засушливого земледелия, очевидно, опасаясь последующих рисков, Николай Максимович рекомендует в первую очередь «осваивать земли, обещающие дать более высокий постоянный урожай, возможно, и более трудно осваиваемые по сравнению со степными участками засушливых районов» [5, 27 июля]. Основными районами освоения целинных земель должны были стать, по мнению Тулайкова, районы Западной и Восточной Сибири, Казахстана и Южного Урала.
Важно подчеркнуть, что академик Н. М. Тулай-ков рассматривал освоение новых земель не как «чисто технический» вопрос, а призывал агрономический персонал «не только расценить все эти земли и порядок их использования, но и создать весь арсенал средств, при помощи которых эти земли могут быть наиболее рационально использованы» [5, 27 июля]. В целях лучшего научного обеспечения восточных районов страны им ставился вопрос о расширении сети аграрных научных учреждений [5, 27 июля].
К. П. Горшенин, известный исследователь сибирских почв, выступил с содокладом «Почвы Сибири и их пригодность для расширения посевов», где он отметил, что в Сибири уже в те годы не было неосвоенных плодородных почв, а все вновь осваиваемые земли имели серьезные недостатки: в степной зоне — засушливость и возможность образования очагов пыльных бурь; в лесостепи — широкое распространение солонцовых почв, а в лесной зоне — кислых почв. Он предостерег от шаблонных подходов при освоении новых земель и призвал «во всю ширь ставить вопросы дифференцированной агротехники» [5, 28 июля]. Отметив, что южные степные почвы чрезвычайно плохо структурированы, легко распыляются и служат очагом «пылевых бурь», в качестве средства их предотвращения ученый рекомендовал травосеяние, лесонасаждение и организацию лесозащитных полос [5, 28 июля].
На заключительном заседании выездная сессия зерновой секции ВАСХНИЛ призвала работников сельскохозяйственной науки активно включиться в работу по созданию новой зерновой базы, «второй Украины» на востоке Союза ССР за счет освоения 11700 тыс. гектаров в годы третьей пятилетки [5, 1 августа].
XVIII съезд ВКП(б), очевидно, опираясь на разработанные учеными в Омске рекомендации, поставил
задачу на третью пятилетку освоить до 10 миллионов гектаров новых земель, обратив при этом внимание прежде всего на районы Сибири, Дальнего Востока, Казахстана, так как здесь имелись «значительные резервы, которые надо привести в действие» [6, с. 65 — 66]. Однако вставшие в предвоенные годы перед страной задачи укрепления обороноспособности страны, а затем военное лихолетье отодвинули решение проблемы массового освоения целины на более поздние сроки.
То есть переход к политике массового освоения целинных и залежных земель не являлся неожиданным и спонтанным. Более того, у ученых было достаточно времени для того, чтобы многие серьезные и принципиальные вопросы целинного освоения получили научное обоснование. Однако процессы, набиравшие силу в сельскохозяйственной науке со второй половины 1930-х гг., сделали это обоснование практически невозможным. Т. Д. Лысенко и его группа связывали развитие сельского хозяйства в СССР прежде всего с развитием селекционных исследований и внедрением в производство новых сортов сельскохозяйственных растений и пород животных. В результате исследования в других областях сельскохозяйственной науки были либо значительно ограничены, либо совершенно свернуты. В рамках данной статьи не будем говорить о «методах» селекционной деятельности группы Лысенко и ее результатах. Все это общеизвестно. Для нас важным является то, что ориентация развития сельского хозяйства посредством внедрения только новых сортов и пород не требовала формирования универсальной внедренческой системы, а для целей насыщения отрасли новыми сортами и породами во второй половине 1930-х гг. была создана сеть семеноводческих и племенных хозяйств. В 1950 г. предпринимается попытка создания «многоотраслевой» системы внедрения. Однако эта система ограничивалась чисто «пропагандистскими» методами. Созданные для управления процессами внедрения в сельскохозяйственных органах внедренческие подразделения получили аналогичное наименование — управления и отделы сельскохозяйственной пропаганды. Следует принять во внимание и то, что внедренческие «инициативы» этого времени были вызваны не столько искренним желанием улучшения ситуации в сельском хозяйстве страны, сколько обстановкой острого противоборства как в самой аграрной науке (лысенковцев против своих оппонентов), так и в высших эшелонах власти за сталинское «наследство».
Прекращение в 1953 г. дискриминационной политики в области сельского хозяйства создало материальные условия для освоения в производстве научных достижений. В то же время не произошли какие-либо серьезные позитивные перемены в области организации внедренческой деятельности. Возникшие новые организационные формы носили скорее символический характер, выступали свидетельством «укрепления связи науки с сельскохозяйственным производством». Характерной формой организации внедренческой работы после сентябрьского пленума ЦК КПСС 1953 г. явилось шефское движение институтов, опытных станций над отдельными хозяйствами, МТС, районами. В шефское движение были вовлечены сельскохозяйственные учебные и исследовательские институты, научные учреждения АН СССР, опытные станции. Естественно, что шефское движение позитивно влияло на производственные показатели подшефных хозяйств, однако следует принимать во внимание следующее.
ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК № 5 (122) 2013 ИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ
ИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК № 5 (122) 2013
Прежде всего, научные учреждения располагались неравномерно по территории страны и регионов. Но и там, где шефское движение было более распространено, в качестве подшефных выбирались близлежащие районы и хозяйства. Поэтому значительные территории были не затронуты этой формой внедрения. Кроме того, как показал исторический опыт, эта форма, как правило, оказывалась «дежурным» ответом на те или иные инициативы власти.
Начавшаяся в середине 1950-х гг. «целинная эпопея», по образному выражению современника, «прорвалась в виде девятого вала» [7, с. 437]. Освоение целинных и залежных земель вызвало к жизни особые, специфические формы взаимосвязи науки и производства, обусловленные особенностями сложившейся обстановки. Многочисленность проблематики, требующей неотложного исследования, крайне сжатые сроки в сочетании с необходимостью оказания помощи целинным хозяйствам в отборе новых пригодных под распашку земель, разработке агротехнических и организационных мероприятий на вновь освоенных землях обусловили возникновение таких форм научно-производственных контактов, в которых временные рамки между проведенным исследованием и внедрением рекомендаций науки в производство сокращались до минимума. Именно в этот период — 1954 год — было положено начало созданию комплексных бригад ученых. Только Алтайский научно-исследовательский институт сельского хозяйства создал пять таких бригад, сформированных из агрономов, зоотехников, механизаторов и специалистов других отраслей сельскохозяйственной науки, закрепленных за отдельными сельскохозяйственными зонами края и направленных в колхозы и совхозы для оказания непосредственной научной помощи [8]. В 1956 г. 18 комплексных бригад ученых посланы Алтайским сельскохозяйственным институтом в районы края [9]. Наряду с комплексными бригадами ученых, организованными непосредственно в районах освоения целины, в Западную Сибирь была направлена Особая комплексная экспедиция по землям нового сельскохозяйственного освоения АН СССР. Профессор В. Д. Кисляков, руководитель экспедиции, подчеркивал, что «правильное освоение новых земель возможно только при активной, целеустремленной творческой работе ученых, представителей естественно-исторических, биологических и экономических дисциплин в тесном сотрудничестве с передовиками-новаторами колхозов, МТС и совхозов» [10, с. 5]. Объединение в единый коллектив специалистов различных профилей обеспечило комплексную проработку вопросов. Конкретные рекомендации целинным хозяйствам, представленные этими бригадами, предусматривали порядок дальнейшего использования целинных и залежных земель, примерные схемы севооборотов, агротехнические мероприятия по повышению урожайности, способы регулирования влажности почвы в системе агротехнических мероприятий по подбору и агротехнике зерновых, технических и кормовых культур, развитию животноводства и кормовой базы в колхозах края и структуру посевных площадей на перспективу.
Между тем научные исследования по отведению новых земель не предшествовали принятым высшим руководством решениям, а явились следствием этих решений. Не говоря уже о том, что начало освоения целинных земель не сопровождалось организацией масштабных научных мероприятий такого ранга, как это было сделано в 1936 г. В результате почвенные
обследования обширных территорий проводились в предельно сжатые сроки различными организациями и по различной методике, при наличии ряда нерешенных важнейших вопросов агропочвоведения, в частности не было единого мнения среди научных работников в отношении классификации почв по степени эродированности. Аналогичная ситуация сложилась и в других отраслях науки.
Освоение целинных и залежных земель сопровождалось активной пропагандой сельскохозяйственных научных знаний. Расширяется лекционная пропаганда достижений сельскохозяйственной науки, что прежде всего было связано с развитием деятельности Всесоюзного общества по распространению политических и научных знаний. В 1956 г. начался выпуск журнала «Вестник сельскохозяйственной науки», в задачу которого входило наряду с постановкой и обсуждением актуальных теоретических проблем сельскохозяйственной науки рассмотрение важнейших вопросов «широкого научного обобщения и внедрения новых прогрессивных приемов работы в практику колхозов, МТС и совхозов» [11]. Активную роль в пропаганде достижений науки стал играть журнал «Сельское хозяйство Сибири», первый номер которого увидел свет в том же году. Научные учреждения районов освоения целинных земель приступили к изданию капитальных справочных пособий, например, в 1957 г. вышла двухтомная «Справочная книга агронома Сибири».
Однако эффект от чисто пропагандистских внедренческих подходов был весьма ограниченным. Высшее руководства страны все более и более увеличивало планы подъема целинных земель. На февральско-мартовском 1954 г. пленуме ЦК КПСС была определена начальная цифра в 13 миллионов гектаров. В июне того же года, на следующем пленуме ЦК, была выдвинута задача освоить еще 15 миллионов гектаров, чтобы в 1956 г. иметь в общей сложности 30 миллионов гектаров зерновых. Учитывая вместе с тем, что через несколько лет предстояло введение на освоенных землях правильных севооборотов с чистыми парами, следовало освоить еще около 10 миллионов гектаров (сверх 30 миллионов), чтобы не уменьшать общую площадь посевов [6, с. 84 — 6].
На местах рекомендации ученых повсеместно нарушались. В Казахстане, например, в 1954 г. вместо запланированных 6,3 млн га было распахано более 8,5 млн га [10, с. 33]. В целом в Казахстане 16 % вновь освоенных земель находилось в зоне полупустынь и пустынь [12]. В Алтайском крае подъем целины и залежей уже в 1954 г. во многих районах превысил 100 % по отношению к общей площади пахотнопригодных земель. Это превышение, достигающее 15 — 30 %, свидетельствовало о том, что подъем целинных и залежных земель осуществлен за счет распашки земель, считавшихся непахотнопригодными. По данным ученых Совета по изучению производительных сил АН СССР, резерв пахотнопригодных земель Алтайского края был почти полностью исчерпан уже в первый год целинного освоения [ 10, с. 84]. Однако алтайская «целинная эпопея» продолжалась и в последующие годы.
Не менее остро стояла проблема разработки и внедрения в производство агротехнических проблем целинного освоения. Основными регионами массового освоения новых обширных пространств стали степные районы Казахстана и юга Западной Сибири. Очевидно, это было вызвано относительной легкостью, быстротой и дешевизной введения в сельскохозяйственный оборот этих земель. Вспомним,
что именно эти районы имели в виду Н. И. Вавилов и К. П. Горшенин, а Н. М. Тулайков, имея несколько иную позицию, считал освоение целины в степных районах наиболее легким и доступным делом. Однако территории, находящиеся по преимуществу в степной засушливой зоне и имеющие почвы легкого механического состава, были подвержены ветровой эрозии, на что указывал К. П. Горшенин еще в 1936 г. Уже в первые годы освоения земель увеличились масштабы ветровой эрозии, в 1956 г. в Кулундинских степях Алтайского края от нее пострадало более 10 тыс. га посевов [13]. Необходимо было в кратчайшие сроки разработать и внедрить на огромных пространствах новую, почвозащитную систему земледелия.
Проявившиеся недостатки в области освоения целинных и залежных земель были обусловлены как недостаточной разработкой ряда научных проблем, так и слабой эффективностью использования пропагандистских внедренческих подходов. Как писал активный участник «целинной эпопеи» на Алтае ученый-почвовед Н. В. Орловский, «одной словесной пропагандой делу получения высокого урожая не поможешь, здесь нужны иные, более серьезные подходы» [7, с. 428]. Тем более, когда требовались быстрые и нестандартные научные решения, в кратчайшие сроки освоенные производством.
Выход из сложившейся ситуации предполагался за счет сочетания традиционных просветительских, пропагандистских подходов к внедрению с «демонстрационными» подходами. В 1961 г. в СССР создается сеть ОПХ (опытно-показательных хозяйств), которые рассматриваются как основные внедренческие центры на селе. Это был некий советский аналог «демонстрационных ферм», широко известных в развитых странах. Представляется, что ОПХ, при известных условиях, могли сыграть значительную роль в «онаучивании» сельскохозяйственного производства. Однако этого не произошло, более того, сама идея ОПХ была дискредитирована в процессе реализации, в результате через несколько лет опытнопоказательные хозяйства были ликвидированы.
Следовательно, в условиях массового освоения целинных и залежных земель, когда в предельно сжатые сроки необходимо было провести масштабные работы по отводу и введению в хозяйственный оборот огромных территорий, использование преимущественно «пропагандистских» внедренческих форм, в сочетании с экстренными научно-внедренческими мероприятиями, не принесло должного
результата, что обусловило смещение акцентов в области внедренческой деятельности в сторону «демонстрационных» подходов.
Библиографический список
B. Д. Есаков. — М. : Наука, 1971. — 271 с.
РЫЧКОВ Александр Васильевич, кандидат исторических наук, доцент (Россия), доцент кафедры отечественной истории.
Адрес для переписки: коі-ошд1и@Ьк
Статья поступила в редакцию 26.03.2013 г.
© А. В. Рычков
Книжная полка
Щагин, Э. М. Становление советской политической системы: 1917-1941 годы / Э. М. Щагин. -М. : Прометей, 2011. - 196 с. - ISBN 978-5-4263-0039-2.
Пособие «Становление советской политической системы: 1917— 1941 годы» посвящено одному из самых сложных и драматичных этапов отечественной истории. В нём раскрываются основные механизмы развития советской политической системы с момента её возникновения до начала Великой Отечественной войны. Особое внимание авторы пособия уделяют неоднозначным, дискуссионным вопросам развития нашей страны в 1917—1941 гг. В частности, большое внимание уделено кризисам, которые переживал советский режим на этапе своего становления, политической борьбе внутри правящей партии. Не обойдены вниманием и такие, почти не попадающие в учебные пособия вопросы, как существовавшие альтернативы советской государственности в условиях Гражданской войны. Не обойдены вниманием и такие острые, волнующие общество проблемы, как общественное развитие в период форсированной индустриализации и насильственной коллективизации. Пособие предназначено для бакалавров, обучающихся по специальности 030600.62 «История».
ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК № 5 (122) 2013 ИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ
