Особенности служебной повседневности судебных следователей Ставропольской губернии в период преобразований середины XIX века

7. New York Times. 1894. April 16.

УДК 94(470.63):343"18"

Ю. П. Пономарева

ОСОБЕННОСТИ СЛУЖЕБНОЙ ПОВСЕДНЕВНОСТИ СУДЕБНЫХ СЛЕДОВАТЕЛЕЙ СТАВРОПОЛЬСКОЙ ГУБЕРНИИ В ПЕРИОД ПРЕОБРАЗОВАНИЙ СЕРЕДИНЫ XIX ВЕКА

В статье в предметном поле истории повседневности раскрывается специфика профессиональной деятельности судебного следователя Ставропольской губернии как представителя судебного чиновничества второй половины XIX - начала XX вв. Анализируются профессиональные качества и уровень подготовки следователей, влияние социального и материального положения

на служебную повседневность. На примере деятельности дореволюционных судебных следователей показаны особенности формирования правовой системы Ставрополья.

Yu. Р. Ропота^а

JUDICIAL INVESTIGATORS OF STAVROPOL PROVINCE AND EVERYDAY

PROFESSIONAL ACIVITY

The article discloses peculiarities of professional activities of judicial investigators in Stavropol province as representatives of the judicial officials of the second half of XIX - early XX centuries on the basis of everyday life history approaches. The article analyzes professional quality and level of training of investigators, the

impact of social and material conditions in the official daily life. For example, pre-revolutionary activities of investigators showing peculiarities of the legal system of Stavropol.

На рубеже XX-XXI вв. российская историческая наука пережила сложный процесс смены исследовательских парадигм, который выразился как в переосмыслении традиционных направлений исследований, так

и в появлении новых гносеологических интересов и стратегий. По мнению Л. П. Репиной, это привело к новому пониманию природы исторического познания, к качественным изменениям в предметном поле, проблематике и методах исследования, в структуре исторического знания [18].

Одной из актуальных тенденций современной историографии является «антропологический поворот». Речь идет о внимании к повседневным практикам конкретного человека, составляющим «живую историческую ткань». Тематика историко-антрополо-гических исследований очень разнообразна, и одним из приоритетных объектов изучения для изучения выступает существование человека. Категория «повседневность» имеет универсальный характер, потому что она затрагивает практически все аспекты жизни социума. Обращение к ней позволяет видеть прошлое через историю повседневных социальных практик, бытующих в любых сферах жизни общества. При этом, «в описании структур повседневности, в отличие от иных социальных, политических и экономических структур, человека нельзя превратить в абстракцию, в элемент этих структур», так как она включает в себя, в первую очередь, социокультурные смыслы, которые создавали в своей повседневной жизни люди в ту или иную эпоху [1, с. 115-116].

Изучение повседневности требует максимальной конкретизации предмета исследования в его хронологических и территориальных границах. В данной статье предпринята попытка воссоздать картину повседневности судебного следователя Ставропольской губернии как представителя судебного чиновничества второй половины XIX - начала XX вв. Обращение к историческому опыту в данном контексте представляет для нас особый научный интерес.

Повседневность провинциального чиновника можно условно разделить на сферы частной жизни (семья, домашний быт, досуг, дружеские связи) и жизни трудовой (модели поведения и отношений, возникающие на рабочем месте). Мы остановимся на вопросах профессиональной повседневности, поскольку они находятся в границах слабо изученного проблемного поля. Вторая половина XIX в. - это период становления и развития пореформенной судебной системы. В рамках данного процесса происходит формирование особой социальной группы государственных служащих - судебного чиновничества - от эффективного функционирования которой напрямую зависела

успешность реализации реформ. Ключевой фигурой реформированных органов следствия становится участковый судебный следователь. Аппарат судебных следователей был нововведением для российской судебной системы того времени, поэтому имелись определенные трудности в закреплении системы предварительного следствия.

Ставрополье представляет особый интерес как регион, в котором следователи осуществляли свою деятельность в особо трудных условиях удаленности от Центра, в контексте социокультурного и геополитического пограничья, полиэтничности и поли-конфессиональности, незавершенного процесса хозяйственного и административного освоения края.

Представляется возможным выделить «объективные» и «субъективные» детерминанты или обстоятельства служебной повседневности следователей. К первым следует отнести уже сложившиеся условия: имевшаяся к тому времени нормативно-правовая база, социально-экономическое состояние территории, криминальная обстановка в том или ином уезде или городе, природно-климатические особенности региона, миграционные процессы. Субъективные условия тесно связаны с конкретным работником и в значительной мере подчинены его воле и его судьбе. Сюда мы можем отнести: уровень образования, мировоззрение, воспитание, общественное мнение о нем, финансовую состоятельность и др.

Основные профессиональные права и обязанности, установленные законом, определяли рамки предписанного или возможного поведения в деловой среде. Сущность обязанностей судебного следователя составляло производство предварительного следствия, задача которого своди-ласьксборудоказательствпоуголовномуделу. В ходе подготовки судебной реформы 1864 г. законодатель закрепил принцип распределения следователей по участкам. Как было сформулировано в ст. 79 «Учреждения судебных установлений» от 20 ноября 1864 г., судебные следователи «состоят в назначенных для каждого из них участках» [21, с. 11]. Соответственно, количество следственных участков предопределяло и количество штатных следственных должностей. В Ставропольской губернии судебные следователи

были назначены еще до открытия окружного суда. Указом императора Александра II, от 15 сентября 1864 г. № 41275 «О назначении Судебных Следователей в Ставропольскую губернию», были назначены с 1 января 1865 г. 10 судебных следователей для уездов: Ставропольского - 4; Пятигорского - 3; Кизлярско-го - 2 и для города Моздока - 1 [14, с. 887].

Для Министерства юстиции заполнение этих вакансий в сжатые сроки было одним из инструментов успешного проведения судебной реформы в регионе. Согласно ст. 202 «Учреждения судебных установлений», к кандидату на должность следователя предъявлялись квалификационные требования, среди которых было наличие высшего юридического образования. Реальная жизнь вносила существенные коррективы в правительственную политику. Поэтому оговаривалась возможность назначения на эти должности лиц и без специального образования, «доказавших на службе свои познания по судебной части» [21, с. 27]. На практике Министерство юстиции не имело возможности в полной мере реализовать эти квалификационные требования, так как в стране существовал дефицит дипломированных юристов. Из законов делались разнообразные исключения, допускались отступления. В очередном циркуляре 1866 г. министр юстиции дал официальное разрешение в случае нехватки лиц, удовлетворяющих всем условиям «к временному исполнению обязанностей судебного следователя допускать ... других лиц» [22, с. 31]. Этим нарушался критерий несменяемости, так как «других лиц» назначали временно. Как видно из «Списка чинам Правительствующего Сената и Министерства юстиции» за 1866 г., следственный корпус Ставропольской губернии по состоянию на июль 1866 г. был сформирован лишь наполовину. Были укомплектованы только 4 участка Ставропольского уезда и 1 участок Пятигорского уезда [20, с. 293]. Это объяснялось, во-первых, материальной непривлекательностью должности - маленьким жалованием судебных следователей, во-вторых, отдаленностью региона от столиц, что отпугивало лиц с университетским образованием.

В 1868 г., с ведением в губернии новых судебных уставов и с образованием Ставропольского окружного суда, аппарат судебных

следователей вошел в его состав. Количество судебных следователей, состоявших в окружном суде, на протяжении последней трети XIX - начала XX вв. постоянно менялось в сторону увеличения. По сведениям Министерства юстиции, в момент учреждения Ставропольского окружного суда в его штате состояло 7 следователей, в 1871 г. - 10 следователей, в 1876 г. - 12 следователей, в 1912 г. - 18 следователей [19; 4, л. 44-45]. Рост численности следственного аппарата закономерен. Во-первых, на протяжении указанного времени неоднократно менялось административно-территориальное деление губернии, образовывались новые уезды, следовательно, и новые следственные участки. Во-вторых, в связи с ускоренным темпом колонизации и урбанизации региона, усложнялась общая криминогенная обстановка. Это, в свою очередь, требовало своевременного увеличения следственного аппарата.

Анализ годовых отчетов о движении дел в следственных участках Ставропольского окружного суда свидетельствует о постоянном возрастании нагрузки на следователей. Так, за пять лет, с 1870 по 1875 гг., число поступавших дел увеличилось в 1,5 раза. В 1906 г. судебными следователями было принято в 3 раза больше следственных дел, чем в 1890 г. [4, л. 44-45; 6, л. 65-66; 12, л. 4об-5]. В среднем, в 1873 г. на одного ставропольского следователя приходилось более 223 уголовных дел, в то время как Министерство юстиции определяло, что «следственная часть может находиться в хорошем положении только тогда, когда к следователям будет поступать ежегодно средним числом не более 180 дел» [15, л. 33]. В 1898-1901 г., в связи с увеличением следственного аппарата, нагрузка на одного следователя немного уменьшилась. На одного участкового следователя в среднем приходилось 176 дел. Произошло и уменьшение норм, определенных Министерством. Ежегодная нагрузка для уездного следователя должна была составлять теперь не более 117 дел. При этом оговаривалось, что «приведенные нормы правильной деятельности следователей представляются предельными, свыше которых работа этих должностных лиц лишь в исключительных случаях может удовлетворять всем предъявляемым к ней в смысле основательности и тщательности, а, следовательно, и успешности, требованиям» [17, л. 125]. Тем не менее, в действительности объемы поступающих в производство уголовных дел росли с каждым годом, и следственному аппарату было тяжело справляться с такими потоками. В многочисленных ходатайствах о введении дополнительных должностей следователей одним из главных аргументов была непосильная загруженность судебных следователей, в сравнении со следователями внутренних губерний [15, л. 22об-23; 17, л. 114].

Для формирующихся локальных обществ, отмеченных повышенной мобильностью населения, характерен достаточно высокий уровень преступности, и Ставропольская губерния не была исключением. Здесь криминогенная ситуация также была непростой. На общем собрании отделений Ставропольского окружного суда, подводя итоги деятельности судебных следователей Ставропольского уезда за 1871 г., выступавшие отмечали, что рост преступности в городе Ставрополе, в первую очередь, связан со «значительным числом пребывающих в город испившихся и обленившихся для полезного труда мещан, отставных солдат, канцелярских и других, по вине своей не служащих, чиновников» [5, л. 2]. Основной пласт уголовных дел, с которыми сталкивались следователи, составляли имущественные преступления: истребление чужого имущества, кражи, грабежи, растраты, мошенничество, а также преступления, направленные против личности, среди которых убийства, побои, изнасилования, оскорбления [19].

Работа следователей также предполагала их мобильность. Следственная деятельность сопровождалась постоянными разъездами по территориально протяженным следственным участкам. Хотя для проведения допроса или производства других следственных действий с подозреваемыми, находящимися под стражей, требовалось конвоировать непосредственно в следственную квартиру (служебное помещение) судебного следователя, что требовало больших финансовых затрат, и было обременительно для государственной казны. Поэтому следователям зачастую приходилось допрашивать подозреваемых в местах их содержания [7, л.1-2об]. Такая служба, не предполагала соблюдения графика рабочего времени, поэтому основными требованиями к судебному следователю было нахождение на территории своего участка и успешное выполнение служебных функций. Отсутствие четких границ рабочего времени приводило к смешиванию с нерабочим временем следователя.

Дороги являлись неотъемлемой частью «служебного пространства», необходимым средством коммуникации. Следственные участки на Северном Кавказе, в том числе и Ставропольской губернии, в сравнении с внутренними губерниями, отличались большой протяженностью и неудобными дорогами [15, л. 21, 33]. Кроме того, следственный аппарат плохо финансировался, и ставропольские следователи не были обеспечены достаточным количеством лошадей и экипаже [3, л. 4]. Таким образом, трудности в повседневной служебной деятельности следователей дополнялись плохим качеством дорог и транспортных средств, отношениями с ямщиками. Следователь лишался оперативности в расследовании преступлений и уже не мог провести все следственные мероприятия «по горячим следам». Такая обширность территории участков была неприемлемой для эффективной работы следственных чиновников.

Важнейшим фактором, определявшим качество следственного труда, безусловно, являлся уровень образования и компетентности следователя. Насколько удалось установить, из судебных следователей «первого призыва» наиболее подготовленным был тридцативосьмилетний Титулярный советник Горгоний Андреевич Перловский. Будучи выпускником юридического факультета Киевского университета, он имел четырехлетний стаж работы судебным следователем в Подольской губернии [2, л. 390]. Говоря об остальных судебных следователях, отметим, что трое из них, имели юридическое образование, но не обладали соответствующим опытом работы. Напротив, коллежский асессор Матвей Михайлович Новаковский, окончив лишь уездное училище, в течение пяти лет служил в ведомстве Министерства юстиции. На протяжении второй половины XIX в. происходило стабильное повышение образовательного уровня судебных следователей. К 1894 г. из 12 участковых судебных следователей 11 имели высшее юридическое образование, причем до назначения

на должность следователя работали на других должностях в ведомстве Министерства, т. е. имели значительный стаж работы. К примеру, следователь 2-го участка Новогригорьевского уезда выпускник юридического факультета Императорского Харьковского университета Федор Юльевич Шлецер был назначен на должность следователя после 25 лет службы в ведомстве.

Важную роль в профессиональной деятельности судебных следователей играло не только полученное образование, но и практический опыт работы. Это было связано с тем, получаемое в университетах юридическое образование давало лишь теоретические знания и не формировало у будущих юристов необходимые базовые умения и навыки. По мнению современников, подготовка в университете была недостаточной и приводила к тому, что «среди кандидатов прав встречаются такие, которые не могут отличить покушения от приготовления, совокупности от повторения, разбоя от грабежа...» [13, с. 47-49]. Будущие следователи получали необходимый практический опыт через институт кандидатов на должность по судебному ведомству. Основными занятиями кандидатов было исполнение обязанностей низших канцелярских должностей, а при успешности и усердии их выполнения, стажеры могли быть допущены к исполнению обязанностей судебных следователей. К стажерам обращались в тех случаях, когда штатные следователи из-за нехватки времени и сил не могли справиться с производством следствий.

Поскольку в Ставропольском окружном суде существовал постоянный недостаток следователей, командирование кандидатов в различные следственные участки для исполнения следственных функций здесь было частым явлением. Формулярные списки (личные дела) судебных следователей свидетельствуют, что многие из них до назначения на должность неоднократно командировались для помощи судебным следователям [2, л. 358об; 11, л. 84, 149, 162об, 188об]. При этом, формально командированные к выполнению отдельных следственных действий делали фактически всю работу наравне со следователями. Из этого можно сделать вывод, что подготовительная и обучающая сторона следственной кандидатской деятельности уходила на второй план. Таким образом, судебные следователи Ставропольской губернии обладали разным уровнем профессиональной подготовки, что влияло на качество работы следственного аппарата.

Помимо уровня образования на служебную деятельность накладывали свой отпечаток деловые качества и личностные черты самих следственных чиновников. Следует учитывать, что для некоторых нерадивых чиновников перевод на окраину Российской империи был своеобразным наказанием. В Ставропольской губернии, как и в целом по России, служили как исполнительные судебные следователи, грамотно производившие предварительное следствие, так и лица, не с лучшей стороны себя зарекомендовавшие на этой должности. Некоторые ставропольские следователи достаточно небрежно относились к своим служебным обязанностям: допросы свидетелей проводили поверхностно, не присутствовали на осмотрах места преступления, перепоручая свои обязанности полиции, вещественные доказательства отправляли к экспертам без какой-либо информации о том деле, к которому они относятся и т.д. [8, л. 57-58.]. К примеру, судебный следователь 1-го участка Новогригорьевского уезда Перловский специально на протяжении десяти лет составлял фальсифицированные отчеты о своей деятельности, занижая число неоконченных дел более чем на сто единиц [9, л. 53]. Такое поведение можно объяснить тем, что точные сроки предварительного следствия законом не устанавливались, поэтому формально скорость работы участкового следователя обычно определялась числом дел, оставшихся нерешенными к определенному времени. Слишком низкая скорость делопроизводства расценивалась как «медленность» - нарушение, за которое чиновник мог быть подвергнут взысканию. В одной из жалоб на действия судебного следователя говорилось, что судебный следователь 2-го участка Новогригорьевского уезда Снежков «ведет нетрезвую жизнь и грубо обращается с прибывшими по следственным делам подсудимыми и свидетелями, почти исключительно крестьянами». Ставропольским окружным судом было принято решение «для устранения неблагоприятных слухов о

деятельности судебных следователей» перевести его в другой следственный участок губернии [16, л. 14об].

Помимо указанных недостатков, множество недочетов было в организации следственного делопроизводства. Зачастую, необходимые бумаги писались очень неразборчиво, как отмечалось «какими-то знаками собственного господ следователей изобретения, не дающими возможности разобрать не только сущность показаний допрашиваемых лиц, но даже их имена, отчества и фамилии». Многие следователи не скрепляли дела по листам и не составляли частных описей, а также в делах имелась двойная или тройная нумерация листов. Неправильно оформлялись бирки к вещественным доказательствам. Это, как отмечал прокурор, приводило к тому, что иногда невозможно было определить, к какому делу относятся вещественные доказательства. Были такие случаи, что в судебных заседаниях предъявлялись вещественные доказательства, не относящихся к рассмотренному делу [10, л. 5об-6]. В целом, говоря об организации делопроизводства судебными следователями, мы приходим к выводу, что эти просчеты замедляли рассмотрение следственных дел в суде.

Итак, дореволюционные следователи внесли весомый вклад в становление правовой системы Ставрополья, многие из них честно и добросовестно выполняли возложенные на них государством непростые обязанности. Их скромный и незаметный, на первый взгляд, труд явился поистине делом государственной важности, требующим глубокого знания законодательства, профессионального мастерства, опыта, человечности. Образ служебной повседневности во многом обуславливался уникальной индивидуальностью каждого следователя, а локальная специфика задавала определенную модель этой повседневности.

Источники и литература

References