Спросить
Войти
И.Р. Чикалова
оказавшихся в сложных жизненных условиях, в том числе и личностей, желающих кардинально изменить ситуацию к лучшему. В условиях межнациональных конфликтов вся система межличностных отношений оказывается подчинённой решению доминирующей проблемы. Вплоть до ее решения, межличностные отношения могут выходить на более высокий уровень апелляции к своей правоте. «Весьма показательно в этой связи, что общество, голосуя за президента — сторонника реформ, одновременно — для сохранения противовеса и возможности альтернативы — удерживает коммунистов, ярых противников этих же реформ, в представительной власти в виде самой крупной (оппозиционной — добавлено нами. — А.М.) фракции»3.
Заинтересованность в сохранении национальной культуры, языка со стороны личностей входит в противоречие с нарастанием интенсивности межкультурного общения представителей народов. Межнациональные отношения на личностном уровне в условиях глобализации тяготеют как к сохранению национальной определенности своих этносов, так и к возможным перспективам, которые возникают в связи с появлением наднациональных общностей и объединений.
Каково будущее национальных отношений? Талантливый российский философ И.И. Кондрашин выделяет в современном мире «ноосферу» (по В.И. Вернадскому) и «негасферу» (сферу, концентрирующую все негативные явления человеческого общества). В зависимости от преобладания в человеческом обществе положительных или отрицательных действий, будут формироваться и соответствующие отношения в обществе4. В обозримой перспективе межнациональные отношения во все большей степени начнут определяться глобальными проблемами человечества: угрозой термоядерной катастрофы, угрозой экологической катастрофы, кризисом самого человека. Многие общественные и государственные деятели предрекают усиления борьбы народов за территории, благоприятствующие проживанию и ведению хозяйственной деятельности; за продукты питания, за пресную воду, за полезные ископаемые.
—И--------------------------- Примечания
И.Р. Чикалова
Англоведение в России:
ЗАРУБЕЖНЫЕ ТРУДЫ ПО ЭКОНОМИЧЕСКОЙ И СОЦИАЛЬНОЙ ИСТОРИИ АНГЛИИ В ОЦЕНКЕ РОССИЙСКОЙ КРИТИКИ НА РУБЕЖЕ XIX-ХХ ВВ.1
Опубликование в России трудов крупнейших европейских историков, экономистов, социологов, политологов, правоведов стало важным и естественным ответом на общественный запрос в изучении западного, и прежде всего английского, опыта. Интерес к экономической и социальной истории мощно проявился
Историография и методология
на рубеже XIX и ХХ столетий. Обилие переводных работ подчас даже вызывало недоумение у литературных обозревателей. Один из них, оставшийся анонимным, в журнале Вестник Европы сокрушался: «В последнее время появляется у нас такое множество переводных книг по экономической и культурной истории различных стран и особенно Англии, что поневоле приходится поставить себе вопрос: нет ли здесь избытка усердия со стороны переводчиков и издателей? Спрос на сочинения по экономическим вопросам и по истории культуры несомненно увеличился в нашем обществе; но это обстоятельство едва ли может служить достаточным объяснением того, что на русском издаются теперь переводы обширных английских трактатов, представляющих мало интереса для большинства читающей публики, между тем как более капитальные книги (например, Фюстель де Куланжа) или более доступные и поучительные (например, сочинения Арнольда Тойнби) остаются непереведенными»2. В общем-то, упрек отчасти обоснован, но только в отношении А. Тойнби, хотя и «этот недостаток» был исправлен.
Появившаяся в 1898 году в серии научно-образовательной библиотеки книга Арнольда Тойнби «Промышленный переворот в Англии»3 вызвала живой интерес российской общественности. Она представляла собой запись лекций, прочитанных автором в Оксфордском университете в 1881/1882 учебном году. Предисловие к ней написал профессор А.И. Чупров, его оценка труда чрезвычайно высока: «трудно найти в литературе другую книгу, в которой на немногих страницах был бы так ясно нарисован, не только в общих схемах, но и в полных жизни деталях, процесс исчезновения английских крестьян и деревенских кустарей, еще в начале XVIII века являвшихся главными фигурами среди тогдашнего общества»4. Вызывало одобрение стремление Тойнби определить в промышленной революции ее движущую силу, которую он усматривал во взаимодействии эволюции идей (больше всего экономической теории А. Смита) и эволюции жизни (в первую очередь, изобретения Дж. Уаттом паровой машины и перехода к фабричной системе). Но описание механизмов и содержания промышленной революции не было для Тойнби самоцелью. История прошлого была для него лишь средством понять настоящее, чтобы усовершенствовать жизнь в будущем. Предпосылки к этому Тойнби видел в улучшении положения рабочих. Вместо старых тред-юнионов, основанных на полной зависимости рабочих, возникают новые союзы и примирительные бюро, в которых рабочих и предпринимателей объединяют общие интересы. Усилилось разумное вмешательство государства в промышленную сферу: фабричные законы регулирует важнейшие стороны быта рабочих. Тойнби призывал к «социальному воспитанию капитала», пробуждению в предпринимателях желания улучшить участь рабочих на почве гражданских и духовных интересов. Завершая свое эссе, Чупров призывал быть благодарным Тойнби за то, что «работая для идеалов будущего, он дал нам превосходную картину минувшей промышленной истории своей страны, которая бросает яркий
свет и на ее современное состояние» .
«Выдающееся место» отвела книге Тойнби рецензия в Русской мысли6. С похвалой отозвался о труде Тойнби Мир Божий. Для журнала представлялись ценными взгляды Тойнби на необходимость «социального воспитания капитала», улаживания столкновений интересов рабочих и предпринимателей «при помощи нравственных идей, приноровленных к гражданской ступени развития. Развитие
И.Р. Чикалова
демократии, продолжал журнал, возвышая положение низших классов, наделяя их высшей культурой, равноправием и образованностью, ставит их вместо прежних враждебных отношений к предпринимателям в отношения некоторого единения в общем деле». Журнал вместе с тем признавал, что оптимистические надежды Тойнби на примирительный исход противоречий «едва ли могут быть приняты в виду фактов экономической действительности как современной Англии, так и в особенности континента»7. Русское богатство, оценивая книгу как «интересную», нашло в ней существенные недостатки: процесс огораживаний в Англии «очерчен бледно, нет той яркости, какую мы встречаем у Маркса в главе “первоначальное накопление”». Мысль Тойнби о том, что демократия уравняла права рабочих и предпринимателей и начинает устанавливаться единение между ними на основе независимости тех и других как граждан свободного государства, вызвала неприятие журнала: «такой взгляд на эволюцию общественных отношений способствовал тому, что прошедшее у Тойнби приняло розоватый колорит. Этот взгляд не позволил Тойнби разобраться в современных экономических отношениях»8. В то же время Северный вестник в качестве позитивной стороны книги Тойнби отмечает критику автором «воззрений старинной английской теории по рабочему вопросу. <...> Тойнби присоединяется к рабочему движению, высказывается в пользу расширения хозяйственной деятельности государства и, как на источник средств для новых государственных предприятий, указывает на реформу обложения. Но особенно широкие надежды Тойнби возлагает на деятельность образованных классов, которым должно принадлежать руководство духовной жизнью народа». Эти взгляды, по мнению журнала, «интересны, как яркое проявление разрыва с традициями классической политической экономии, как признак новых веяний»9. Второе издание книги Тойнби вышло в 1912 г.10
Были опубликованы важнейшие работы известного экономиста либеральных взглядов Джона Аткинсона Гобсона. Так, в 1898 году одновременно в Ярославле и Петербурге вышла его книга «Эволюция современного капитализма»11. Северный вестник проанонсировал выход ее петербургского издания: на примере Англии «перед читателем постепенно развертывается картина исчезновения прежних форм производства и развития современного капитализма, с его усовершенствованной техникой, с его господством неограниченной конкуренции и с его мировой организацией сбыта». <...> «Нужно отдать Гобсону справедливость: он весьма искусно группирует отдельные факты в цельную картину, и эта искусная группировка материала в значительной степени искупает чувствующийся местами <...> недостаток критической проницательности»12. А Павел Беневоленский, подписавший рецензию в журнале Образование, добавляет: «.книга Гобсона представляет счастливую противоположность ”Экономической истории” Гиббинса, где хозяйственные системы, чередовавшиеся в английской истории, представлены совсем в разорванном виде. Поэтому, политико-экономический трактат Гобсона и для исторической науки дает несравненно больше, чем история Гиббинса»13. Следом за «Эволюцией современного капитализма» Москве и Петербурге была издана работа Гобсона, посвященная Джону Рёскину14. В 1900 г. двумя издательствами в разных переводах и под разными заглавиями была опубликована еще одна книга Гобсона. В Петербурге ее название перевели как «Проблемы бедности и безработицы», в Киеве — Харькове как «Задачи бедности: Исследование промышленного положения бедных в Англии»15. Сам автор сооб120
Историография и методология
щает, что его исследование в значительной части посвящено разбору фактов, заимствованных из книги Бутса. Но Гобсон не ограничивает свою задачу пересказом того, что сообщил Бутс, а пытается показать нравственную сторону бедности, определить причины и социальные последствия безработицы, возможность ее преодоления экономическими методами, путем фабричного законодательства, создания кооперативного производства и общественных мастерских, выявляет роль тред-юнионов в объединении рабочих. В специальной главе раскрыто положение женщин в промышленности. Гобсон стремится доказать, что безработица составляет одну из форм промышленного застоя <.. .> и установить, что непосредственной причиной этой промышленной болезни служит недостаточное потребление»16. Главный труд Дж. Гобсона «Империализм», появившийся в 1902 г. в Англии, тоже был издан в России, но только в 1918 г. и в сокращенном виде17, затем в 1927 г. был издан в полном объеме18. В нем Гобсон, оппонируя виднейшему кембриджскому профессору Джону Роберту Сили, знаменитая книга которого «Расширение Англии» в 1903 г. была издана в России19, доказывал, что колонии используются Англией прежде всего для вложения в них капитала и служат, главным образом, для извлечения материальных выгод высшими классами общества. Он подчеркивал, что современный ему империализм отличается стремлением ряда конкурирующих держав к политической и экономической экспансии, борьбой за колониальные владения. Эта идея была воспринята, в том числе В.И. Лениным, который, не отказываясь от предложенного Гобсоном понимания империализма как политики экспансионизма, рассматривал империализм в аспекте борьбы буржуазии за дележ мира и порабощение «мелких» наций. И хотя сам Ленин в своей работе «Империализм как высшая стадия империализма» (1916) критикует теорию империализма Дж. Гобсона, родовая связь с его концепцией несомненна. Именно Дж. Гобсон был первым, а за ним социал-демократы Р. Гильфердинг, К. Каутский, Г. Кунов, В.И. Ленин, кто предпринял попытку теоретически осмыслить специфические особенности империализма, перевел его из публицистического клише в научную категорию. В 2010-2011 гг. основные работы Дж. Гобсона были переизданы в России.
С изложением взглядов одного из наиболее крупных историков-экономистов, профессора политической экономии Оксфордского университета Торольда Роджерса российский читатель смог познакомиться благодаря появлению в 1896 г. в журнале Русская мысль статьи «Торольд Роджерс об экономической истории Англии», подписанной инициалами «И.Г.»20. В Англии 8-ми томное исследование Роджерса «История сельского хозяйства и цен в Англии в 1259-1793 гг.» было опубликовано в 1866-1902 гг., в 1884 г. появилось краткое изложение его первых томов под названием «Шестьсот лет труда и заработной платы». Книга стала плодом сорокалетнего труда, в ней был собран огромный материал, раскрывающий развитие сельского хозяйства и изменения в положении крестьянства на протяжении шести столетий. В центре исследования Роджерса — движение цен на продукты питания и колебания заработной платы: путем сопоставления тех и других он стремился установить реальную заработную плату и материальный уровень жизни трудящихся. В 1899 г. в кратком виде под названием «История труда и заработной платы в Англии с XIII по XIX в.»21 знаменитое исследование Роджерса было опубликовано в России. На его выход Мир Божий отозвался кратким, на 2-х страницах, пересказом содержания, завершившимся
И.Р. Чикалова
резюме: «Книга Роджерса пользуется слишком большой известностью, чтобы нуждаться в рекомендации; если она и не легко читается благодаря множеству отступлений и отсутствию стройного плана, то с другой стороны она дает такую массу фактических данных, что является необходимым пособием для всякого, желающего изучать экономическую историю Англии»22.
В 1899 и 1907 гг. на русском языке вышли две книги профессора Боннского университета Адольфа Гельда, который в свое время задумал создать обширный труд по социальной истории Англии с середины XVIII в., но осуществить замысел помешала преждевременная смерть. В итоге свет увидели только две части предполагавшегося труда, впоследствии переведенные на русский язык: «Развитие крупной промышленности в Англии» и «Социальная история Англии»23. В первой из названных книг Гельд показал переход от мелкого ремесленного к крупному капиталистическому производству. Российских издателей книги особенно привлекло изображение Гельдом ремесленного строя таким, каким он был во всех своих качествах, тогда как другие исследователи представляли исчезнувший порядок «исключительно в своих отрицательных сторонах, а новый — в одних только положительных». Для Гельда основной причиной промышленной революции и создания крупного фабричного производства было расширение сбыта товаров и развитие денежного обращения, т. е. решающую роль сыграл торговый капитал. «Социальная история Англии» в первой своей части сконцентрирована на обзоре социального законодательства Англии с 1760 по 1832 г. по отношению к землевладельческому и земледельческому классам, торговле, ремесленникам и рабочим, а во второй — на анализе социально-политической литературы указанного периода. Гельд утверждает, что концепции деятелей этого периода, таких как Томас Спенс, Эдмунд Бёрк, оказывали существенное воздействие на социальное развитие.
Не остались незамеченными в России труды по экономической истории Англии Генри Гиббинса. Ему принадлежат «Очерк английской торговли и колоний» и «Промышленная история Англии»24. Последняя в Англии была издана Обществом распространения университетского образования в народе, т. е. по содержанию и способу изложения относится к общедоступным изданиям. В России она также вышла в серии Культурно-исторической библиотеки. В небольшой
по объему книге Гиббинс сообщил сведения из промышленной истории Англии от римской эпохи до последней трети XIX в. На примере Англии он стремится показать, что факты экономической жизни лежат в основе национальной истории и государственной политики. В развитие этой идеи представлена картина постепенного превращения земледельческой страны с преобладавшей домашней системой производства, какой оставалась Англия почти до половины XVIII в., в средоточие всемирной торговли и фабричного капитализма. Земледелие, бывшее прежде основою народного благосостояния, сделалось второстепенной отраслью, пришло в упадок, а продовольственный рынок почти полностью стал наполняться поставками из-за рубежа. Этот процесс превратил крестьянина либо в безземельного батрака, лишенного собственности и прав, либо, причем в большей части случаев — в фабричного рабочего. При общей положительной оценке эту работу упрекали в слабой связи с общеисторическим фоном, что делало необходимым обращение к трудам по политической истории страны.
Историография и методология
В 1897 г. был издан в России известный труд профессора Г арвардского университета Уильяма Эшли «Введение в английскую экономическую историю и теорию»25. В нем нашли отражение важнейшие события экономической жизни Англии XI—XVI вв., начиная от организации поместья — манора и сельской общины до огораживаний и перехода от пахотного хозяйства к пастбищному в аграрной сфере, развития производства от купеческих и ремесленных гильдий до домашней промышленности в городах. По мнению Русского богатства, особенный интерес книге «придает стремление автора не отрывать экономических
явлений от их социальной почвы и, изображая английские отношения, постоянно
сравнивать их с аналогичными отношениями западноевропейского материка» .
Книгу Вильяма Кеннингема «Рост английской промышленности и торговли»27 Н.В. Теплов, ее переводчик и автор предисловия, оценил как «компилятивный труд, попытку дать общую картину хода промышленной жизни Англии на основании того, что уже добыто другими исследователями, хотя и с критической проверкой их выводов». В то же время труд заслужил похвалу «в смысле обилия фактического материала, заимствованного в большинстве случаев прямо из первоисточников, Кеннингем незаменим, и это делает его книгу очень ценным пособием даже для специалиста»28. Информативность издания отметил и Мир Божий: «эта книга — одна из полезных справочных книг, которые любят иметь под рукой иногда даже и специалисты». Тем более, она «могла бы очень пригодиться студентам исторического отделения историко-филологического факультета»29. Продолжением этого труда стала еще одна книга Кеннингема — «Западная цивилизация с экономической точки зрения»30. Профессор Московского университета А.А. Мануилов предпослал в предисловии на ее русский перевод благожелательную рекомендацию: «сочинение отличается богатством фактического материала, но факты не давят читателя; автор сумел удачно сгруппировать
их и осветить мыслью, придающей изложению цельность и живой интерес» . Отзывы же в печати, наоборот, были уничтожающими: «поверхностна, ненаучна, не нужна никому кеннингемовская «Западная цивилизация», тоже для чего-то недавно переведенная на русский язык» .
Следует отметить и еще одну работу экономического плана — книгу Генри Джорджа «Покровительство отечественной промышленности или свобода тор-говли»33. По отзывам, «книга эта обладает всеми качествами хорошей популярной книги, кроме одного. Она проникнута прекрасными, благородными намерениями, написана блестяще, пленяет талантом, остроумием и воодушевленностью автора, способна вызывать добрые чувства, тревожить общественную совесть и пробуждать ленивые умы к творческой работе. Единственный ее недостаток в том, что доказательства, составляющие ее содержание, ложны с начала до конца. Цель книги — доказать, что политика свободной торговли есть единственная политика, возможная и обязательная для христианина и честного человека. Но так как политика свободной торговли, как и всякая политика, есть занимается вопросами, которые не предусмотрены и не могли быть предусмотрены христианской моралью, то все рассуждения автора сводятся к ряду софизмов»34.
В ряду книг социальной ориентации заметное место занимает шеститомное издание «Общественная жизнь Англии»35, написанное большой группой авторов во главе с Г.Д. Трайлем. Оно появилось в России в 1896-1899 гг. Предметом исследования здесь является развитие нации как социального организма. Как де123
И.Р. Чикалова
кларировал Трайль, «мы можем излагать по возможности настолько кратко, насколько это допустимо без ущерба для ясности изложения, события войн, завоеваний, договоров и союзов, борьбы конституционных учреждений и борьбы династий; но зато мы будем излагать во всех мелких подробностях те различные ступени нашей английской цивилизации, которые отмечены эпохами нравственного и интеллектуального прогресса или которые можно проследить косвенно в том росте богатства, который, увеличивая комфорт и расширяя досуг, так сильно способствует интеллектуальному развитию, а в некоторой степени и нравственному усовершенствованию народов» . Такой подход определил и структуру издания. Каждый из томов состоит из разделов, раскрывающих своеобразие социального развития в каждую из рассматриваемых эпох начиная от норманнского завоевания до парламентских выборов 1885 г. Главы о политической истории раскрывают идею однородного и непрерывного развития, которое «идет постоянно и течение его при всех политических колебаниях и превратностях совершается в определенном порядке. В какой бы период мы от смутного подчас течения политической жизни не переходили к обозрению хода общественного прогресса, мы всюду видим ту же правильность безостановочного движения впе-ред»37. Широко показано развитие науки от времени, когда она являлась монополией монашеских орденов, до успехов естествознания в XIX в. Разделы о религии исходят из того, что католическая и протестантская формы христианской веры «существенно отличны одна от другой, что каждая из них способствует развитию совершенно отличных нравственных и интеллектуальных качеств и что тот народ, который окончательно избирает для себя одну из этих форм, совершает свой путь прогресса совершенно иным образом и по иной дороге, чем народ, избравший другую из этих форм»38. Обстоятельно рассмотрен литературный процесс, за исходную точку которого взята древняя английская поэзия VII в. Пройдя через века развития, литература «дошла до наших дней без перерывов упадка и регресса
и проявилась в высшем развитии и чистоте в творениях известных романистов, у Фильдинга и Ричардсона, даже у небрежного Скотта, и от Скотта перешла к Диккенсу, Теккерею и Джорж Элиот»39. Во всех томах прослеживается прогресс промышленности и торговли и «неудачная судьба нашего земледелия». Трайль подчеркивает, что «нам придется ... иногда следить период за периодом за физическим благосостоянием массы английского народа, указать на воздействие естественных и искусственных причин, на веление Господа или повеления человека, на законы, в прямом значении этого слова и в фигуральном его значении, употребленном экономистами, на влияние войны, чумы, голода, уменьшавших население, останавливавших производство и изменявших промышленность, и наконец, указать на самые важные и влиятельные причины, — на применение к производству изобретательной способности человека, направлявшей промышленность по новому пути и оставлявшей в застое и приостанавливавшей другие пути, на новое направление, которое через несколько двадцатилетий может видоизменить работу веков и не только внешним образом пересоздать общество, но даже создать новый тип национального характера»40. Сколь обширен по объему и разноплановости этот труд, столь и сокрушительна критика его в российской печати.
Историография и методология
Появление каждого тома издания Трайля сопровождалось рецензиями и откликами в журналах. Так, в многостраничной рецензии Мир Божий совершенно не согласен с методологическими подходами Трайля и его соавторов. Журнал пишет: «Вопрос, как можно изложить историю культуры одной из передовых цивилизованных наций, сам по себе представляет тему для серьезнейшей работы философского и исторического характера. Трайль решил ее очень просто: разделить общий культурный поток, всю историческую многовековую сцену на несколько течений или полос и дать специалистам изложить свои мнения по поводу каждого из установленных отделов. Один будет изображать литературу, другой искусство, третий религию, четвертый нравы. Именно такие рубрики стоят в проекте Трайля. Уже одно перечисление их показывает, что читатели книги рискуют попасть в безвыходное положение на каждом шагу относительно общей картины общественного развития в ту или иную эпоху, и испытать невыносимую скуку от бесконечных повторений одних и тех же фактов и мыслей в разных рубриках разными специалистами». Для рецензента первого тома все это издание — предприятие «мало полезное не только в английской исторической
литературе, но даже и у нас» . Не лучше оценка и второго тома: «предназначение сборника по-прежнему остается неопределенным — до такой степени разнохарактерны статьи, его составляющие. Одни — ничто иное, как конспекты, предполагающие у читателя обширные, общие и специальные сведения не только по истории, но и по искусству, военному делу. Другие, напротив, элементарны до умилительности, заключаются в хронологическом своде главнейших фактов с наивными обобщениями и, по-видимому, совершенно случайной “философией”»42.
По истории и современному (для автора это XIX век) положению рабочего класса наиболее информативной представляется работа Ганса Ностица «Рабочий класс Англии в XIX столетии», в 1902 г. изданная на русском языке43. Хотя Ностиц являлся немецким ученым, его труд в значительной части основан на оригинальных источниках, добытых в ходе шестимесячной поездки в Англию. В анализе рабочего класса как особой социальной группы Ностиц не замыкается в традиционной схеме — возникновение, количественный и профессиональный состав, организации, экономическая и политическая борьба. Все эти проблемы присутствуют, но они поданы в контексте общественно-политических процессов. В связи с этим Ностиц подробно рассказывает о политической системе Великобритании, в том числе о парламентских реформах, оказавшихся благоприятными для рабочих: «во-первых, землевладельческое дворянство не только утратило свое полновластие в нижней палате, но и должно было уступить свое преобладание владельческим и вообще образованным классам; а во-вторых, рабочий класс, масса, начали стремиться к самостоятельной политической деятельности начинают достигать этой цели»44. Прогресс школьного и высшего образования, детально освещенный в книге, также имеет следствием важные социальные последствия: «Более широкая постановка дела начального образования немало способствовала появлению и развитию общей потребности к высшему образовании. К этому присоединяется и все более распространяющееся убеждение в значении образования для жизни промышленной и практической. Оба эти мотива руководят как мелкой буржуазией, так и рабочими»45. Цели тред-юнионов, которым посвящен специальный раздел, состоят в защите профессиональных интересов рабочих в их трудовых отношениях с работодателями, материальное
И.Р. Чикалова
обеспечение в случае нужды, наконец, «цели общего характера»: гражданское, нравственное и умственное развитие рабочих, впрочем, констатирует Ностиц, «часто упомянутые в программах цели суть простые пожелания, осуществление которых откладывается до лучшего будущего и которым союз совсем не намерен стремиться в настоящем или путем переговоров, или путем революционным, или посредстве законодательства»46. Улучшение положения рабочих Ностиц усматривает в развитии касс взаимопомощи и кооперативных обществ. Нашли отражение вопросы заработной платы и рабочего времени. Относительно стачек Ностиц полагает, что «прогресс в условиях труда никоим образом не может объясняться исключительно, или даже только преимущественно, одними стачками, или рабочими союзами; но вполне установлено, что они были существенными вспомогательными средствами не только для приобретения того или другого преимущества, но в особенности для предупреждения регресса»47. При этом Но-стиц высоко оценивает «непосредственные переговоры рабочих и работодателей по конфликтным вопросам при участии посредников или третейских лиц». В системе посредничества и третейского урегулирования споров Ностиц видит инструмент уничтожения или смягчения межклассовой вражды, а с другой стороны — существование этой системы способствует признанию предпринимателями равноправия рабочих.
В 1904 году перевели книгу «Фабричная жизнь в Англии» Аллена Кларка48. Автор, выходец из рабочей семьи и сам рабочий, сумевший получить образование и стать учителем, написал ее на основе личных впечатлений и официальных парламентских материалов. Показав общие черты развития английской промышленности в XIX в., Кларк охарактеризовал развитие фабричной системы на примере крупнейших промышленных городов графства Ланкашир. Его выводы удручающи. Природа разрушена, вместо деревьев возвышаются одни высокие фабричные трубы, молодое поколение вырастает, не зная ни цветов, ни пения птиц, ни зелени лугов, ни красоты деревьев. Фабричная жизнь своей монотонностью превращает людей в машины, увеличивает болезни, сокращает жизнь человека. Особенно вредно воздействие фабрики на нравственность и здоровье женщин, поколение за поколением фабричное население вырождается и создает все худшее потомство. Законы об ограничении детского труда не достигают цели, так что дети и плохо работают, и плохо учатся. Кларк отрицает саму возможность смягчить пороки фабричного производства увеличением заработной платы. При ее росте продуктивность труда несоизмеримо увеличивается. Кларк сомневается в позитивном значении увеличения фабричной промышленности для развития страны. Поскольку фабричная система себя не окупает, пример Англии должен стать предостережением для других стран, которые не должны торопиться с форсированием развития промышленного производства. Высоко оценивая критический потенциал труда Кларка, академик Янжул, написавший предисловие к его русскому изданию, отметил, что Кларк «не везде прав в своем крайнем и последовательном пессимизме... Англия, создавшая современный Ланкашир с колоссальной промышленностью, не может — увы! — вернуться опять к земледельческой идиллии доброго старого времени!»49. На утопичность социальных рецептов Кларка указал и рецензент журнала Мир Божий А. Рыкачев: «У автора очень хорошие намерения: он ненавидит современную фабричную жизнь, требует облегчения участи фабричных рабочих, особенно женщин и детей, а в каче126
Историография и методология
стве радикального средства против зол фабричной системы предлагает полное ее уничтожение и возвращение к патриархальному земледельческому быту. Книжке вредит не то, что автор ее предается несбыточным мечтам, а то, что он не умеет найти необходимых границ между правами мечтателя, обязанностями добросовестного исследователя и задачами учителя-реформатора»50. В дальнейшем развитии фабричного законодательства и самодеятельности рабочих союзов и обществ покоится надежда рабочего класса на лучшее будущее.
В 1904 году появилась на русском языке книга известного английского журналиста Роберта Ширарда «Белые рабы Англии»51, описывающая ужасающие условия труда и быта не вовлеченных в тред-юнионы рабочих наименее оплачиваемых производств (например, по изготовлению соды, свинцовых белил, гвоздей и цепей) и профессий (башмачников, портных, шерсточесальщиков). Ширард не претендовал на некие новые открытия — положение рабочих было описано много раз прежде. Но он счел своим нравственным долгом «кричать» до тех пор, пока ни один житель британских островов не будет прикрывать неведением свое равнодушие к безобразиям, «благодаря которым каждому из нас стыдно носить имя англичанина». Именно нравственный протест против социальной несправедливости побудил российского издателя выпустить книгу. Русская мысль рассуждала в таком же ключе: «если уж следует стыдиться такого положения вещей, то никак не одним англичанам, так как условия жизни рабочих и в большинстве других стран не лучше, а даже хуже. Заработная плата, на которую автор указывает как на самую низкую, у нас в России считалась бы высокою». Заложенный в книге императив к искоренению несправедливости позволяет ей «принести свою скромную долю пользы, в пределах своих сил более наглядному представлению о существующем зле и более энергичному стремлению к борьбе с ним»52.
В 1905 году параллельно в двух переводах опубликовали работу Фридриха Энгельса «Положение рабочего класса в Англии», впервые изданную в Германии еще в 1845 г.53 Определяя актуальность этой проблемы, Энгельс отмечал: «положение рабочего класса является действительной основой и исходным пунктом всех социальных движений современности, потому что оно представляет собой наиболее острое и обнаженное проявление наших современных социальных бедствий <...> в своей завершенной классической форме условия существования пролетариата имеются только в Великобритании и именно в самой Англии»54. Однако в момент издания в России книга осталась незамеченной крупными либеральными общественно-политическими и литературными журналами.
Монументальный труд по истории чартистского движения написал Роберт Гаммедж55, сам активный участник описываемых событий. Его «История чартистского движения», в 1907 г. изданная в России, по словам автора, «представляет скорее историческую хронику, чем оценку событий, а также деятелей, принимавших в них участие»56. Л. Герасимов (псевдоним Ф.Г. Сиротского, профессионально сотрудничавшего со многими журналами) в рецензии, опубликованной
в Современном мире, точно уловил эту характерную черту: «местами страстность тона автора, совершенно не волнующая читателя, резко подчеркивает, что данный факт, о котором так обильно распространяется Гаммедж, совершенно потерял уже интерес современности. Но нужно отдать справедливость автору, он старается быть — и это ему удается почти на протяжении всего труда — вполне
И.Р. Чикалова
объективным по отношению к событиям, очевидно не перестающим волновать его и при воспоминании много лет спустя, когда писалась «История чартизма». Что касается причин непрерывных разногласий и расколов, сопровождавших чартистское движение, то автору «видна не сущность, не причины, не исходная точка разногласий, а их поверхностное выражение, обнаруживающееся в непрерывной борьбе вождей»57. Другие рецензенты были еще более критичны. А.С. Изгоев в Русской мысли поместил разгромную рецензию: «в бестолковой груде имен, названий и скучных и однообразных описаний митингов совершенно исчез всякий социальный смысл серьезной, хотя и неудачной борьбы за партию, за всеобщее избирательное право, которую вела в сороковых годах английская демократия». Причину публикации он усматривал в своеобразии момента: «в наше революционное время русское общество жадно набрасывается на все революционные и народные движения в жизни других стран, желая таким путем уяснить себе события, разыгрывающиеся на родине и предусмотреть возможный их исход... Вероятно, исходя из таких соображений, книгоиздательство «Дело» выпустило и «Историю чартизма» Гаммеджа»58. Наконец, примирил точки зрения В. Сторожев. В своей рецензии на нее в Образовании он резюмирует: «Итак, книга Гаммеджа, не будучи ученой работой в собственном смысле этого слова, все-таки представляет для русского читателя большой интерес, читается без особенного напряжения и ценна еще тем, что по-русски о чартизме ничего нет, и, стало быть, настоящим переводом восполняется очень существенный пробел»59.
Нарастание организованного рабочего движения вызвало интерес к трудам об организациях трудящихся, методах и целях их деятельности, в частности, к книге Поля Рузье «Профессиональные рабочие союзы в Англии». В 1895 г. парижский «Социальный
