Спросить
Войти
Алексей Владимирович Коробейников
ВПРЯГЛИСЬ В ЖИЗНЬ СЫЗМАЛЬСТВА...
( О книге Воткинского инженера В.М.Степанова)
Когда-то воин и писатель Аркадий Петрович Голиков (Гайдар)1, на книгах которого было воспитано несколько поколений патриотов России, опубликовал свою биографию периода Революции и Гражданской войны. Называлась та книга «Обыкновенная биография в необыкновенное время». Напомним, что автор писал про то, как ему, фактически в подростковом возрасте приходилось командовать вполне взрослыми солдатами, принимать и воплощать решения от которых зависели жизни людей, ежедневно видеть смерть товарищей, но не отступаться от начатого дела. В рассказах и повестях Аркадия Гайдара понятие чести доводится до абсолюта; словичть, сподличать, подвести друзей-всё это были безусловные нравственные преступления. Возможно, в этом и присутствует некоторый максимализм, но ведь только оперируя ясными категориями можно выправить в себе твёрдый нравственный стержень. Позитивные нравственные ориентиры современные нам Росиияне -увы-потеряли. Ловко украсть и избежать ответственности- такую модель поведения сейчас воспевает и телевидение и массовая литература.
Но появляются и честные книги. В руках у меня произведение воткинского инженера Владимира Михайловича Степанова. Название весьма прозаическое: «Вспомним», и подзаголовок : «Автобиографические воспоминания о близких, друзбях и наставниках военных и послевоенных лет детства и юности (1941-1953г). Очерки о быте воткинских мастеровых.» На первых же страницах автор указывает, что никто из его друзей «не оказался в криминальной среде- все остались добрыми, порядочными людьми.. .добросовестно отслужили в Армии». [с.5] Наверное, поэтому книга нашего земляка живо напомнила мне знакомые с детства книги Аркадия Г айдара.
Для тех, кто родился в начале ХХ века годы революционных преобразований в России были, несомненно, времением необыкновенным, когда течение жизни невероятно ускорялось. Но и для тех, кто родился поколением позже, начало Великой Отечественной войны Советского народа также явилась тем рубежом,
за которым произошло их моментальное взросление. В самом деле: в обстоятельствах, когда за родню, за одноклассников, за папу-маму не спрячешься (папы-мамы у многих просто не стало) поневоле приходится принимать решения самостоятельно и бороться за выживание. Но ведь и бороться за выживание можно по разному. Вспомним, к примеру, автобиографическую повесть А. Приставкина «Ночевала тучка золотая». Там братья- детдомовцы, страдая от голода, не придумали ничего лучшего, как копать подкоп под продуктовый склад, чтобы обокрасть таких же голодных пацанов. И отчего-то автор сочувствует им, героизирует их, но у думающего читателя такой сюжет способен вызвать лишь отвращение.
Иное дело- повесть В.М.Степанова. Конечно же, читателю бросается в глаза выраженная «пищевая доминанта» поведения подростков: тут и там встречаем в тексте упоминания о муках голода, и множество страниц посвящену описаниям того, как добывали еду, как пытались найти топливо, чтобы согреться, вычищая лес до последнего сучка и шишки, как ладили из обносков хоть какую-то одежонку. Вроде бы всё это малоинтересный быт?
Но именно в этом ежедневном, негоромком героизме детей и подростков воспитывались их характеры, желание и умение поступать не по собственной прихоти, а в интересах семьи, коллектива. Меня глубоко тронули рассказы
автора о том, как воткинские подростки послевоенной поры совершенно
самостоятельно организовали тимуровский отряд, провели новогодний праздник для малышей и помогали пилить дрова солдатским вдовам. Сами голодные- холодные они нашли в себе нравственные силы делиться последним куском сахара с тем, кому ещё хуже, сделать часть работы за того, кто ещё слабее. Видимо, этот нравственный стержень был заложен в семье Степановых. Интересно, что произошло это на безрелигиозной основе: « За своё короткое <довоенное> детство я не испытал никаких неудобств, как некоторые мои ровесники (нищие). Родители и взрослые даже в первый год войны делали всё, чтобы я был сыт, не перегружен трудом, заботились о моём здоровье. Все житейские трудности превращали для меня в некую недолгую игру» [с. 31]4
Безусловно, современному молодому читателю трудно понять отчего детям той далёкой поры приходилось вести буквально борьбу за выживание. Сегодня и тепло в дом приходит откуда-то извне, и свет включается одним пальцем. Но в обстоятельствах того времени ответственность воспитывала сама жизнь: родители весь день на работе ( а смена по 12 часов!). Не соберёшь после школы дров- ляжешь спать голодным, ведь без дров даже чайник согреть не на чем, не выкупишь по карточке керосин- будешь сидеть в темноте, не выстоишь очередь за хлебом- умрёшь с голоду.. Отметим, что и в тыловом Воткинске в войну люди умирали от голода и болезней, вызванных хроническим недоеданием: автор упоминает, что рядом с городской больницей он видел штабеля трупов для захоронения в братских могилах.5 Мне самому приходилось слышать от старых воткинцев о том, что если зимой жители какого-то из домов то-ли по небрежности, то-ли по иным причинам не протапливали вовремя печь, то наутро соседи вынимали из дома вместо семьи лишь окоченевшие мёртвые тела. Конечно, уже наше поколение имело принципиално более благополучные условия; у нас не было ни возможности ни нужды в героическом преодолении бытовых трудностей, и даже к самостоятельной жизни мы пришли уже после школы и лишь после 18 лет смогли проверить себя на прочность: была и работа в студенческом стройотряде, и Армия. Но что расскажут о своей юности те, кому сегодня по 15-20 лет: как они в интернете сидели, как на дискотеку ходили?
Владимир Михайлович Степанов, конечно же, не литератор: книга его проста по композиционному замыслу: автор просто год за годом описывает свою
жизнь. Читатель не найдёт в данном произведени пространного
В повести А.П.Гайдара «Тимур и его команда» описана самодеятельная организация подростков, которые в предвоенное время в игровой форме безвозмездно выполняют тяжёлую работу (распиловка дров, переноска воды и пр.) для вдов погибших солдат. Дома, где требуется помощь, они помечали красной звездой. После опубликования той повести в стране, под эгидой Пионерской организации возникло «тимуровское движение», отголоски которого в виде упомянутых звёздочек не фасадах мне ещё приходилось видеть в конце ХХ века.
философствования по тем или иным вопросам. Но именно эта особенность придаёт книге высокую степень достоверности. Иногда просто поражаешься, как он мог запомнить и передать нам столько подробностей: десятки, а может быть и сотни имён фигурантов описываемых событий, множество чувств, переживаний. Мы словно идём с ним по Воткинску, видим улицы, дома, которых давно уж нет, сравниваем виденные им пейзажи с тем, что есть сегодня. Тем не менее, несмотря на кажущуюся описательность, именно высокий градус достоверности позволяет автору подняться до аналитических обобщений. Так, описывая, зачастую шокирующие подробности событий детства, он определяет давние, полузабытые основы своих позитивных черт характера, и, что греха таить, своих фобий [с.25, 31] и даже неподотчётного страха. Он не скрывает от читателя ничего, или почти ничего.
Для меня было весьма приятно обнаружить множественные сюжетные параллели данной книги с мумуарами моего отца, хотя географически авторы этих произведений жили далеко друг от друга. (См. Иднакар № 9 «Двадцатый век в биографии инженера»). Здесь и сюжет о том, как в мороз Володя Степанов лизнул замок, и воспоминание о вкусе халвы из довоенного благополучия, и указания на запрет останавливаться на заводской плотине, и сюжет о противовоздушном затемнении города, и рассказ о самодельном кинопроекторе, об американских «подарках», о способах добывания огня, о голодающих мигрантах из Средней азии весной 1942 г., аресты родителей и пр. Мы видим то же благоговение автора перед преподавателями техникума, и многое другое... Видимо, всё-таки было очень много типичного в жизни того поколения подростков в наших городах-заводах. Даже многие диалектизмы в тексте те же: чердак он называет вышкой и пр.
Как профессиональный историк я должен отметить, что книга В.М.Степанова является своеобразным историческим источником. Так, меня долго занимал вопрос отчего реконструкцией плотины в Воткинске и Ижевске, а также жилищным строительством после войны занимались именно пленные немцы, а не вольные рабочие, или не заключённые из числа наших сограждан? Ответ находим на с. 191. Так получилось, что старший брат автора мемуаров трудился прорабом 6 на постройке Югинского машиностроительного завода, где в качестве рабочей силы использовался труд заключённых. Так вот, со слов брата В. Степанов пишет о тех заключённых : «Строили они заранее с браком. Стены домов отходили от вертикали, балконы рушились. За их работу прорабов наказывали тоже, как вредителей. Для заключённых главное было-пайка хлеба, которая не зарабатывалась, а выколачивалась у прорабов. В назидание другим, одному из <прорабов>, заключённые отрубили голову на глазах у его друзей». Можно лишь предполагать, что пленные немецкие солдаты в массе обладали
более высокой квалификацией для выполнения сложных и ответственных работ, и были более дисциплинированы. Возможно, они были более мотивированы к труду, так как имели некоторую надежду вернгуться на родину, в отличие от наших каторжников, которым сроки до 25 лет не давали никаких шансов на выживание. Впрочем, тема сравнительной продуктивности труда различных категорий подневольных работников периода Социализма ещё ждёт своего исследователя.
Отдельно следует сказать об иллюстративном материале. В книге имеются вклейки с фотографиями друзей автора, членов его семьи, преподавателей техникума и пр. Понятно, что по объёктивным причинам (автор уехал из Воткинска после окончания техникума, и потом много раз переезжал к новым местам работы) его фотоархив просто не сохранился. Поэтому малое количество фотографий весьма извинительно. Тем не менее, полагаем, что книгу в значительной степени могли бы украсить фотографии Воткинска, современные описываемым событиям. Такие фотографии во множестве имеются у воткинских краеведов. А для того читателя, который не жил никогда в Воткинске и плохо представляет его топографию значительным подспорьем была бы карта центральной части города.
Прочитанная нами книга содержит в качестве приложения несколько очерков о представителях семейств Степановых и Поповых, которые были предками автора. Очерки написаны на основе архивных материалов, и сопровождаются генеалогическим таблицами. Отмеченное обстоятельство позволяет считать рассматриваемую книгу не только автобиографическим, но и научным генеалогическим произведением. Надо заметить, что В.М.Степанов написал книгу в личное время и издал её на личные средства. Этим он выгодно отличается от когорты местных историков, которые годами получают зарплату в институтах и на кафедрах, «выпекая» за казённый счёт малодостоверные и неактуальные поделки, о которых нам уже приходилось неоднократно писать на страницах «Иднакара». Поэтому автора рассматриваемой книги можно без преувеличения назвать бескорыстным подвижником краеведения.
В качестве итоговой оценки книги могу привести лишь слова Владимира Михайловича Степанова, под которым готов подписаться и сам: «Убеждён, что знание любым человеком своих корней является лучшим материалом для патриотического воспитания гражданина России».
