БОРЬБА ШКОЛЫ С ПЬЯНСТВОМ ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ XIX - НАЧАЛЕ ХХ В.: ЭКОНОМИЧЕСКИЙ И СОЦИАЛЬНЫЙ АСПЕКТЫ

УДК 94(470):37(09) «18/19» ББК Т3(2)5

О. В. Кошина

БОРЬБА ШКОЛЫ С ПЬЯНСТВОМ ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ XIX - НАЧАЛЕ ХХ В.: ЭКОНОМИЧЕСКИЙ И СОЦИАЛЬНЫЙ АСПЕКТЫ

O. V. Koshina

SCHOOLS STRUGGLE AGAINST DRUNKENNESS IN THE SECOND HALF OF THE XlX-th - EARLY XX-th CENTURY: ECONOMIC AND SOCIAL ASPECTS

Пьянство в России в конце XIX - начале ХХ в. было одной из социокультурных проблем, особенно в низших слоях населения. Трудности переходного периода (перехода от традиционного к индустриальному обществу) провоцировали рост потребления алкоголя социально неустроенными, маргинальными слоями населения. Государственные и общественные структуры, педагогические деятели, озабоченные этой проблемой, искали пути борьбы с пьянством.

Одновременно с казенной продажей уставом 20 декабря 1894 г. в России были введены попечительства о народной трезвости. Их целью было «распространение среди населения здравых понятий о вреде неумеренного употребления крепких напитков, а также изыскание средств для предоставления ему возможности проводить свободное время вне питейных заведений». Для достижения этой цели помимо открытия лечебных приютов для страдавших запоем и надзора за торговлей крепкими напитками планировалось устраивать народные чтения и собеседования, составлять и распространять издания, разъясняющие вред злоупотребления крепкими напитками, открывать чайные, народные читальни. Таким образом, просветительские мероприятия посредством начальной, воскресной школы и народных чтений становились

одним из инструментов борьбы с вредными привычками.

Средства попечительств о народной трезвости составляли суммы от казны, частные пожертвования, сборы от продажи изданий попечительств и устройства чтений, общественных развлечений, суммы штрафов за нарушение правил о торговле крепкими напитками. Делами попечи-тельств заведовали губернские и уездные комитеты. В губернские комитеты, наряду с представителями губернских и городских властей, духовного ведомства, судебных органов, жандармского управления, земских органов, медицинской инспекции, дворянства, входили директор народных училищ, а также один из директоров средних учебных заведений. В составе сходного по составу уездного комитета попечительства также были начальники средних учебных заведений уезда и инспектора народных училищ [16].

Составители словаря Брокгауза и Эфрона приводят отчет о деятельности попе-чительств о народной трезвости в четырех восточных губерниях за 1895 г. На одного попечителя приходилось от 25 до 278 поселений. Деятельность попечительств сосредоточилась главным образом на устройстве чайных, которых было открыто в отчетном году: в Уфимской губернии - 16,

в Оренбургской - 20, в Самарской - 24, в Пермской - 60. Читальни были устроены в Пермской губернии при 7 чайных, в Оренбургской - при 10. Устройство народных чтений, по данным отчета, было обставлено такими формальностями, особенно вне губернских городов, что в отчетном году они могли состояться лишь в Самаре, Оренбурге, Орске и Троицке. В Самаре в течение 10 месяцев было устроено 66 чтений, на которых перебывало 23 617 слушателей, т. е. по 358 человек на каждом чтении. К участию в той или иной роли в борьбе с пьянством в 4 восточных губерниях было привлечено до 3 400 человек, устроено 120 чайных, с 26 при них читальнями, приобретено для народных чтений 50 «волшебных фонарей», с 1 980 картинами [16].

С 1 июля 1904 г. попечительства о народной трезвости действовали в 75 губерниях и областях империи. Законом 4 июня 1899 г. состав комитетов попечительств был пополнен некоторыми должностными лицами, по роду деятельности связанных с устройством народных чтений и воскресных школ. По новым правилам о народных чтениях 28 января 1901 г. были установлены более льготные условия для этих чтений, 21 июля того же года министр финансов утвердил правила о народных чтениях, устраиваемых попечительствами о народной трезвости. В 1902 г. в 71 губернии и области действовали 760 комитетов и отделов попечительств. Читален и библиотек насчитывалось 2 563. Субсидией от по-печительств пользовались 325 библиотек. Книжных складов было 322, публичных народных чтений было устроено 47 439 в 450 городах и 3 845 селениях. Было проведено разными учреждениями 2 779 чтений с субсидией от попечительств. Вечерних и воскресных классов было устроено попе-чительствами 139 и пользовалось субсидией от попечительств 129; в них обучались 12 363 человек [16].

Однако и провинциальная, и столичная печать постоянно критиковала деятельность попечительств о народной трезвости. Многие общественные деятели и журналисты

указывали на слабое участие общественности в их деятельности и низкое влияние попечительств на развитие внешкольного образования: «В области внешкольного образования одной из очередных задач является передача местным общественным учреждениям денежных средств и функций нынешних попечительств о народной трезвости. Из Каменец-Подольска, например, писали, что «попечительство о народной трезвости является здесь единственным поприщем для внешкольной просветительной деятельности на пользу народа, но состав этих учреждений у нас оказался столь же неудачным, как и во многих других местах». В докладе члена губернского комитета попечительства о народной трезвости в Полтавской губернии указывалось на то, что «почти все уездные комитеты нерачительно относятся к исправлению своих обязанностей, а один даже совершенно бездействует; заседания комитетов происходят редко и посещаются мало. Осмотры с целью ревизии отдельных учреждений делаются только одним комитетом. За всеми учреждениями попечительства имеется очень мало надзора и еще меньше толкового управления и умелого руководства. Среди этих учреждений немало таких, которые весьма мало и даже вовсе не удовлетворяют своему назначению» [5, с. 123].

Ряд попечительств возбудил ходатайства о разрешении продажи в их книжных складах разрешенных цензурой книг. О передаче попечительств в руки общественных учреждений состоялись постановления на многих из последних губернских земских собраний: костромском, московском, смоленском и др. Такой опыт был осуществлен в Нижнем Новгороде. Городское общественное управление решило объединить деятельность всех местных просветительных обществ, так или иначе способствовавших развитию трезвости.

Была реализована идея бывшего министра финансов С. Ю. Витте воспользоваться казенными винными лавками для продажи в них народных изданий [5, с. 124].

Таким образом, общественность и государственные деятели на рубеже веков видели взаимозависимость роста грамотности и снижения потребления алкоголя. Поэтому активно привлекали попечительства о народной трезвости к просветительским мероприятиям, а одной из целей внешкольного просвещения считали приучение народа к культурному досугу без вредных пристрастий.

Помимо распространения грамотности среди взрослого населения низших сословий народные чтения ставили своей целью отвлечение народа от дурных привычек: «В конце 1860-х годов на народные чтения указывали, как на средство отвлечь рабочий народ от пьянства в воскресные и праздничные дни», - писал известный деятель просвещения Н. В. Чехов [15, с. 127].

Пьянство было пороком не только рабочего слоя населения. Люди, имевшие отношение к системе просвещения, также нередко имели этот недостаток. В периодике тех лет среди отзывов с мест о начальных школах встречаются жалобы на пьянство учителей: «Отрицательных отзывов о школе в Саратовской губернии немного, все они относятся не к земским школам: «Учитель сильный пьяница: день придет, а неделю нет...» [2, с. 109].

Учительский корпус начальных школ в конце XIX в. формировался из разных слоев населения, особенно это касалось самостийных крестьянских школ грамоты. «Интересный психо-социальный тип представляли бродячие учителя. Это были, как правило, одинокие, бессемейные, бездомные мужчины разного возраста, звания, происхождения: это мог быть отставной солдат николаевских времен, монах, изгнанный из обители, бывший дворовый или заштатный церковный священнослужитель, которому не хватило прихода. Потеряв прежний социальный статус, эти люди были склонны к бродяжничеству. Одни были бесшабашны по натуре, поэтому искали впечатлений в перемене мест, другие набожны, поэтому летом отправлялись по святым местам, а зимой учительствовать. Нравственный уровень этих людей далеко не всегда был высок, многих тянуло к выпивке. Будучи хорошо знакомыми с такой категорией пришлых учителей, крестьяне зачастую устраивали им «испытательный срок» в 1 - 2 месяца, и только потом в случае их благонамеренного поведения нанимали обучать своих детей» [7, с. 46].

Здоровое нравственное чувство в крестьянской среде позволяло крестьянам регулировать такие проблемы и не доверять детей учителям с дурными привычками: «Если же учитель высокомерно держался при общении с крестьянами, или же вовсе их сторонился, зазнавался (что, бывало, случалось, особенно с учителями - выходцами из местных крестьян); или халатно относился к своим обязанностям; или отказывал в помощи; или открыто игнорировал религиозные обряды; злоупотреблял алкоголем, то такой учитель на деревне слыл плохим» [3, с. 73].

Попечительская корпорация начальных школ по составу тоже была довольно демократична. Попечителями могли быть представители разных сословий и общественного положения, уровня образования, как светские лица, так и духовные. Немало попечителей пребывали в этом звании по много лет. Попечители далеко не одинаково осознавали свою роль и по-разному относились к школе и к своим обязанностям. Встречались среди попечителей и такие, кто вовсе не был знаком с сутью возложенных на них функций. В «Казанской газете» за 1904 г. описан случай, когда попечитель из крестьян, «узнав о своем назначении школьным попечителем, неоднократно вторгался в училище, порой в нетрезвом состоянии, важничая, оскорбляя и унижая учительницу, не стесняясь присутствием детей» [10, с. 5-6].

Нравственным стержнем для большинства крестьян оставалась вера, глубокое религиозное чувство: «Крестьяне видят применение грамотности, прежде всего, в деле религии и христианской нравственности. Их радует, если дети их, выучившись в школе, читают в церкви или могут прочитать дома что-нибудь из божественного. Уклонение же от этого рождает в них недоверие в пользе грамотности. Такое убеждение сложилось у них, вероятно, на основе некоторых печальных фактов в школах казенного ведомства. Им случалось видеть, как некоторые обучившиеся там по новым методам крестьянские дети или поступили в писари, стараются стать выше уровня своих родителей и нередко пренебрегают бытом, или, если возвращаются в дома родителей, то не так-то принимаются за труд, от праздности нередко впадают в пьянство и другие пороки. Особенно их смущает охлаждение таких грамотеев к догматам религии, церкви, к которым они сами благоговеют» [11, л. 37 об.-38]. Именно веру, религию крестьяне считали средством избежать пороков.

Для многих сельских учителей-мужчин, особенно выходцев из горожан, выпивка была средством ухода от проблем, сопровождавших выполнение их нелегкой миссии: низкое жалование, бытовые трудности, высокая учебная нагрузка, оторванность от привычной городской среды: «Мужчины-учителя, случалось, на досуге выпивали, и это не было исключительным явлением в среде сельских учителей. Причиной данного явления могли быть глубокое чувство одиночества, нереализованности, скука, привычка...» [3, с. 128].

Из впечатлений участника первого общеземского съезда по народному образованию в Москве в 1911 г. священника А. Кулясова: «На съезде возражали против устройства учительских семинарий в селах: в деревенской глуши преподаватели опротивеют друг другу, перебранятся, сопьются, не будут иметь возможности следить за литературой. Если целая корпорация лиц с высшим образованием не может в глуши устоять на высоте своего призвания, то можно ли осуждать, если опустится в полном одиночестве народный учитель и сельский законоучитель» [9, с. 15].

Из воспоминаний сельского учителя: «Скучно, тоскливо. Растет тупое озлобление. Растет медленно, но настойчиво. Надо бежать бы отсюда, да не к кому и некуда. А тут семья, вековые устои. И на помощь

является водка. На миг она излечивает чувство угнетенности и обиды, но только на миг. А там опять тоска, усиленная еще непроизводительной тратой последних средств. Но надо еще сильнее работать, еще больше копить, чтобы не нагрянул грозный и проклятый царь-голод, который часто стучится в убогие хижины деревень» [6, с. 237].

В литературе встречаются интересные факты о непростом соприкосновении учителей с крестьянскими питейными обычаями: «.учитель решил устроить при школе огород и использовать его продукцию для собственных нужд. Крестьяне противились этому, требуя полведра водки обществу за разрешение схода использовать землю общины под огород. (Эта традиция принесения дара обществу спиртным была частью обычного права.) Учитель отказался ставить водку обществу, говоря о том, что в письменном приговоре общества нет ни слова о ней» [13, с. 168].

В журнале «Русский народный учитель» встречаем подобное сообщение из Вятской губернии: «В 1870-е годы, когда свое жалованье учителя получали не через уездные земские управы, а через волостные правления, им нередко приходилось покупать волостному начальству вина для того, чтобы получить свою заслуженную «зарплату». Местные сельские «бюрократы» ждали момента прихода учителя за деньгами, надеясь и на получение своего «законного» спиртосодержащего вознаграждения» [1, с. 356-358].

Один из учителей рассказывал, что группа крестьян - родителей учащихся после молебна перед началом учебного года потребовала от него, вновь назначенного учителя, «могарычку» («хучь на четверку») и на вопрос удивленного учителя, на каком основании он должен дать им деньги, самый бойкий из крестьян ответил: «Да вот ты теперь у нас учителем будешь... Кто тебя там знает, кто ты есть, а мы все-таки тебе хлеб даем, кормиться нами будешь!». Учитель возразил, что жалованье он будет получать от земства, а не от сельского общества. «Это знамо дело! Канешно! - подтвердили мужики. - А все-таки ты у нас будешь вроде как обчественный человек. Все, ведь, так, не ты один: старшина, писарь, сотский. Последнее дело - пастуха наймем, и тот поднесет старичкам, сколько там ни-на-есть. Уж ты уважь стариков!» [4, с. 115].

Учитель, особенно горожанин по происхождению, оказывался в таких случаях в трудной ситуации: с одной стороны, он вынужден был приспосабливаться к традициям сельского общества, с другой - не упасть в глазах крестьян как ненадежный человек: «У учителя была необходимость контактировать с сельским обществом и обладать искусством лада с крестьянами, которое зачастую сопрягалась с обычаем пить вместе с ними. Решая какие-либо проблемы, связанные с учебными и хозяйственными делами школы, учителю приходилось посещать дома крестьян, причем в основном в праздничные дни: в будни учитель был занят в школе. Крестьянские праздничные дни очень часто сопровождались выпивкой и хождением в гости. Учителю на таких праздниках появляться было не очень удобно: «Пить неудобно учителю, но если он не пьет, то неудобно пить другим гостям, и нет у крестьян веселья», резюмировал свой опыт общения с сельскими жителями педагог Кузнецов. Крестьяне, приходившие по делам к учителю, по сельской традиции могли в виде гостинцев приносить «вино». Однако учитель, который начинал пить с крестьянами, рисковал потерять в зарплате, поскольку крестьяне с охотой убавляли жалованье пьющим учителям» [8, с. 129].

Некоторые учителя избегали тесно общаться даже с «сельской интеллигенцией» деревенскими лавочниками, продавцами казенных винных лавок, волостными старшинами и писарями: «От них учителей отталкивали отсутствие «живых интересов и участливого отношения друг к другу», безнравственность, неумеренное потребление спиртного» [4, с. 116].

Для начинающего учителя была даже разработана подробная инструкция по поводу того, как вести себя, устанавливая контакты с должностными лицами: «Посещать незнакомых и почетных лиц следовало после полудня, с 12 до 14 часов. В случае радушного приема предписывалось не отказываться от угощения, но сразу же заявить своим новым знакомым, что гость «не пьет водки и не играет в карты» [14, с. 3-4].

Ментальные различия приводили к тому, что многие традиционные действия крестьян в сознании учителей выглядели как «падение нравов». Например, учителя были недовольны тем, что деревенская молодежь школе зачастую предпочитала «беседы» и «посиделки» с водкой, блинами, гуляньем по деревне в «шальной компании». Эти традиционные формы общения выполняли важную социальную функцию - воспроизводство деревенского мира. А учителям-горожанам подобные мероприятия представлялись чем-то опасным, отвлекающем молодежь от светлых идеалов просвещения, частью деревенской «беспробудной тьмы» [13, с. 175-176].

По словам исследователя Романова, «просвещенному деревенскому педагогу было свойственно морализаторство, он пытался предстать одновременно и философом-моралистом, и религиозным деятелем, и учителем» [13, с. 180-181].

Первый Всероссийский съезд по вопросам народного образования, проходивший с 13 декабря 1913 г. по 3 января 1914 г., поставил вопрос о необходимости борьбы школы с алкоголизмом. Были приглашены врачи, которые делали доклады о вреде неумеренного употребления спиртного и необходимости просветительских мероприятий силами школы и учителей. Приведем отрывок из доклада «О борьбе с алкоголизмом»: «Признавая все растущее и растущее в России употребление спиртных напитков одним из губительных врагов народного просвещения, подрывающих духовные силы народа, уничтожающих результаты просвещения народа, II секция обращает самое глубокое внимание русского учительства на необходимость одушевленной, систематической планомерной борьбы народного учителя и школы с народным алкоголизмом.

Борьба эта может вестись школой и учите- необходимо противоалкогольное обучение.

лем путем общей просветительной работы Для выполнения культурной задачи борьи путем организации истинно-разумных и бы с алкоголизмом, необходима дружеская

здоровых развлечений и путем специально- совместная работа школы с семьей, при сого антиалкогольного просвещения народа и действии общественных сил и государства»

его детей. [12, с. 14-15].

Принимая же во внимание выдающе- Таким образом, причин пьянства в

еся значение в развитии и распространении различных слоях населения на рубеже

алкоголизма неведения об алкоголе, алко- Х1Х-ХХ вв. было много: социальная негольных предрассудков, питейных обычаев защищенность, материальные трудности,

и самообмана в подъеме сил от алкоголя, низкий уровень культуры, трансформаII секция считает необходимым, чтобы вос- ции и столкновение разных ментальных

питанники всех учебных заведений, подго- систем. В школьной среде, среди образотовляющихся к учительской деятельности, ванной части населения продолжала гобыли достаточно ознакомлены с алкоголь- сподствовать убежденность эпохи просвеным вопросом, социально-гигиеническим, щения о преображающих возможностях

экономическим и вообще противокультур- правильного воспитания. Русские педаным значением алкоголизма и мерами борь- гоги ставили перед школой и внешколь-

бы с ним. Ввиду неотложной потребности, ным образованием более широкие задачи,

необходима теперь же организация особых нежели только овладение азами грамотвременных курсов для подготовки учителя ности: избавление от вредных привычек,

в этом отношении. Во всех учебных заве- расширение культурного кругозора, нравдениях, до народной школы включительно, ственный рост.

Библиографический список

Поступила в редакцию 10 марта 2015 г.

Сведения об авторе

Кошина Ольга Владимировна - кандидат исторических наук, доцент кафедры истории России ФГБОУ ВПО «Мордовский государственный университет им. Н. П. Огарёва». Область научных интересов: история школьного образования во второй половине XIX - начале ХХ в. Автор 65 научных и учебно-методических работ, в том числе 1 монографии и 1 учебного пособия (в соавторстве).

Тел.: 8-927-170-26-71

E-mail: koshinaolga@rambler.ru