Поход государства Ямато в Силла 346 года

Суровень Д. А. Поход государства Ямато в Силла 346 года / Д. А. Суровень // Научный диалог. — 2015. — № 1 (37). — С. 8—65.

УДК 930(520)+94(519)

Поход государства Ямато в Силла 346 года

Д. А. Суровень

Статья посвящена Корейскому походу государыни Окинага-тараси-химэ (известной под посмертным именем Дзингу) против южнокорейского государства Силла (яп. Сираги). Приведён краткий обзор точек зрения исследователей, излагаются сведения из японских источников о «Походе в Самхан», или, как он ещё называется — о «Походе в Силла». Поднимается вопрос об истинной датировке Корейского похода. Доказано на основе результатов ревизии древнеяпонской хронологии и сопоставления сведений японских источников с материалами корейских источников «Самгук-саги» и «Тонгук-тхонгам», что Корейский поход государыни Окинага-тараси-химэ состоялся в 346 году. Традиционная дата похода (200 г.), приводимая в японских хрониках, удревнена на два 60-летних цикла (120 лет), а также смещена в древность на 26 лет от истинных циклических показателей. Новизна исследования видится в том, что на основе вышеуказанного сопоставления удалось установить объективную картину и некоторые подробности событий похода 346 года. Дается ответ на вопрос о том, почему участникам похода (и, прежде всего, государыне Дзингу) понадобилось скрывать и искажать события этой войны и представлять "ничейный" исход операции как славную победу японского оружия.

После того, как на основе сопоставления материалов древнеяпон-ских источников с корейскими удалось решить проблему точности

древнеяпонской хронологии конца царствования государя Тараси-нака-цу хйко (Тоая, 344—346 гг. испр. хрон.), умершего в год Корейского похода государыни Окинага-тараси-химэ1 (Дзингу, 347—389 гг. испр. хрон.)2 в государство Силла, и определить время этого Корейского похода японцев в Южную Корею, который, в корейских источниках датирован 346 годом3, — стало возможным говорить о реальности событий данной военной экспедиции в Самхан. Так как этот вопрос слабо исследован в западной и российской исторической науке, существует необходимость тщательно сопоставить материалы официальных и местных японских источников о походе государыни Дзингу в Силла со сведениями корейских письменных источников о нападении японцев на Силла в 346 году.

Как сообщают японские источники, после завершения подготовки к Корейскому походу4, перед броском на Корейский полуостров, японские силы собрались на островах Цусима. После стоянки в бухте Вани-но цу (др.-яп. Вани-но ту) [Marder, 1945, p. 4], расположенной на северной оконечности островов, в 3-й день 10-го месяца 9-го года царствования государя Тоая, когда установился попутный ветер, вся эта армада, под командованием находившейся на 7-м месяце беременности государыни Окинага-тараси-химэ (известной под посмертным именем Дзингу) [Воробьев, 1980, с. 110], выступила в сторону побережья Кореи (в район Кымхэ-Пусан). А. Дж. Мардэр указывает, что японцы, со времён государыни Дзингу, ходили на кораблях под

парусами, хотя использование вёсел, видимо, всё равно также было широко распространено [Marder, 1945, p. 6].

Источники всячески подчёркивают успешное начало военной операции, успех которой должен был быть обеспечен помощью японских богов. «.. .Армию собрали, ладьи в ряд поставили и, когда стали отплывать, то рыбы равнины морской, без различия больши[е] ли, малы[е] ли, все на спины свои ладьи приняли и перевезли. к стране Сираги...» [К94, с. 82]. «Зимой, в день каното-но уси 10-го месяца, когда новолуние пришлось на день цутиното-но и, государыня отбыла [в поход] из бухты Вани-но ту. Тут бог ветра вызвал ветер, а бог моря вызвал волны, и все большие рыбы морские всплыли и стали помогать ладье. И великий ветер стал попутным, парусник[и] побежал[и] по волнам, и так, не работая ни веслом, ни рулём, ладь[и] приплыл[и] в Силла» [НС97, с. 268]. Акима Тосио указывает, что версия рассказа «Нихон-сёки» о Корейском походе государыни Дзингу является намного менее мифичной, чем версия «Кодзики»; но в обоих случаях в одинаковой манере в древнеяпонских сказаниях о походе Дзингу в Силла говорится, что государыне-жрице удалось установить магический контроль над морем и рыбами [Akima, 1993, p. 106]. Однако нужно понимать, что мифологическое описание похода, необходимое составителям древнеяпонских хроник для идеологического обоснования результатов похода в Корею, совсем не означает, что самого похода не было — как ошибочно думают некоторые исследователи.

По мнению А. Дж. Мардера, флот прибыл в бухту Йонъиль-ман (недалеко от современного Кёнчжу), к устью реки, на которой стояла столица Силла — город Кымсон [Marder, 1945, p. 4], и после этого начались военные действия (9-й г. пр. Тоая; 10-й мес.).

О ходе военных действий японские источники больших подробностей не сообщают. Все они, рисуя идиллическую картину, говорят лишь, что, когда японские войска беспрепятственно добрались до побережья Силла, они быстро подступили к столице [Кымсону],

с началом прилива поднявшись на кораблях вверх по реке [см.: К94, с. 82; НС97, с. 268; Marder, 1945, p. 5.]. Акима Тосио указывает, что, с точки зрения древних японцев (что было зафиксировано в «Тайхэй-ки»), покорение корейских врагов произошло при магической помощи двух жемчужин прилива и отлива (подобно тому, как предок государева рода Ямато — Хоори-но микото подчинил себе предка народа хаято — Ходэри-но микото) [Akima, 1993, p. 106; см.: Суро-вень, 1998б].

Наиболее подробно история Корейского похода Дзингу рассказана в «Нихон-сёки» (чей материал повторен в «Сумиёси-ки» и, сокращённо, в «Фусо-рякки» и «Дай-нихон-си»). Известия о появлении японцев у берегов Силла и о том, что они двигаются к столице, дошли до правителя (кор. вана) Силла. Как сказано в «Нихон-сёки», «Ван же Силла тогда сильно перепугался и убедился, что ничего уж теперь не поделать» [НС97, с. 268]. Видимо, было собрано народное собрание или совет знати столичной общины Силла, на котором обсуждался вопрос о вторжении сил Ямато. «Собрал он [ван Силла] множество людей и сказал так: "...Быть может, истёк [срок] судьбы, [отпущенной моей стране] Небом.". Не успел он договорить.», как к городским стенам подступили воины Ямато [Там же]. «Воины, сошедшие с лад[ей], заполнили море, засияли [военные] стяги, раздался перестук барабанов, затряслись все горы и реки. Увидел это издалека ван Сил-ла, подумал — и впрямь несметное воинство сейчас погубит мою страну, — и помутился его разум, лишился он всех чувств. А когда пришёл в себя, то сказал: "[С]лышал я, что на востоке есть страна богов, зовётся она Ямато. В ней правит правитель-мудрец, именуемый сумэра-микото, "Небесный повелитель". И не иначе как это божественное воинство — из той страны. Можем ли мы защититься от него, подняв свои войска?" И он поднял белое знамя и сдался сам, связал себе белым шнуром руки сзади за спиной, запечатал карты и посемейные регистры, и пришёл к ладье государыни и склонился перед нею.» [Там же, с. 268—269]. Далее в хрониках сказано, что государыня Окинага-тараси-химэ, отвергнув предложение своего приближённого о казни правителя Силла, помиловала его. «Поэтому она развязала на нём [ване Силла. — С. Д.] шнуры, сделала своим конюшим» [Там же, с. 269].

Таким образом, в изложении японских источников, «испуганный и трепещущий» ван Силла капитулировал [Marder, 1945, p. 5]. Он передал Дзингу карты страны и кадастровые записи населения (что, как указывает М. В. Воробьев, в дальневосточной дипломатии было равнозначно выдаче ключей от города в Европе [Воробьев, 1980, с. 41]) и обещал стать конюшим государыни, создав корпорацию фуражиров1 (в связи с чем в «Кодзики» сказано, что «посему [людей] земли Сираги было решено сделать государевыми конюшими [др.-яп. мимакапи, совр.-яп. мимакаи]»2). Также ван Силла поклялся в качестве дани поставлять в Японию лошадей (?), лошадиные гребёнки и кнуты3, ежегодно присылать полные корабли подношений, включая рабов обоего пола4. Дзингу, «продвинувшись вглубь страны», опечатала правительственные склады «с богатыми сокровищами», забрала карты, регистрационные записи (посемейные регистры) и официальные документы.5 «А потом своё копьё, которое служило ей посохом, воткнула у ворот вана, в знак для последующих поколений»; оно, как утверждали составители японских источников начала VIII века, «и доныне стоит у ворот вана» [НС97, с. 269]. Это копье6 (священный

шест1 или древко копья2) у ворот дворца правителя Силла должно было служить символом захвата территории [К01, с. 247, п. 11]. Комментаторы «Нихон-сёки» предполагают, что речь идёт о ритуальном шесте, втыкаемом в землю во время обрядовых действий, о чём упоминалось ещё в китайской хронике «Вэй-чжи» (в разделе "Хань") [НС97, с. 457, п. 28]. Мисина Акихидэ указывает, что посох (яп. ми-цуэ) был символом религиозной власти [Akima, 1993, p. 119, 120].

Такая же история рассказана в «Дай-нихон-си». Но далее там сделано примечание: «[Это в] "Нихон-ги" Исследовав "Хатиман-гудокун" [и] "Тайхэй-ки", [выяснили, что эти источники] рассказывают: государыня [Окинага-тараси-химэ], при помощи рога (конца) [боевого] лука прочертила-написала (яп. эгаку / каку-суру, кит. хуа3) на камне, сказав: "Правитель Сираги (кор. Силла-ван) — японская собака (уничижительно: мой4)". Согласно [этим источникам], [когда] государыня отправилась в поход против Сираги (кор. Силла), [она], не спросив знатока наказаний (др.-яп. туми-но си, яп. цуми-но си), остановила покорение [и установила] прибытие ко двору на аудиенцию и поднесение даров [от Сираги]! Не позволила опозорить правителя (кор. вана) [этой] страны, подобное этому [было бы] уже чересчур (яп. и-дзин, кит. й-шэнь). В [этих] двух книгах [так] записано, [более] ещё не знаем, на что опираться...»5 (Дай-нихон-си, св. 232, рэцу-дэн, раздел 159-й, сёбан, часть 1-я, Сираги, верхний раздел, Тюай, 9-й год пр., 10-й месяц). В 10-й истории «Деяния государыни

[ДНС].

Дзингу при завоевании Сираги» 39-го свитка «Тайхэй-ки» (1370— 1373 гг.1) сказано: «В этом [месте] увидели, что правитель (яп. кими, кор. ван) самханских варваров лично (мидзукара) за преступление (цуми) просил прощения, [когда] сдавался. Государыня Дзингу при помощи кончика рога [своего] августейшего лука "Корейский правитель — наша японская собака", — на каменной стене записала (яп. какицукэтэ).. ,»2 [Тайхэй-ки, св. 39-й, 10].

Как далее говорят древнеяпонские источники, ван Силла тут же нагрузил "восемьдесят" (то есть много) кораблей золота, серебра и тканей [Конрад, 1974, с. 39] («золота, серебра, цветных каменьев, узорного шёлка, тонкого шёлка, из тонкой нити тканого шёлка») [НС97, с. 269, ФР, с. 456] и вместе с этой данью отправил в Японию в качестве заложника канки (кор. ханки — местного правителя) 4-го ранга (пхачин / пхачжин)3 по имени Мичиль Ги-чжи4 (в разделе "5-й год пр. Дзингу" он назван именем Мичиль Хо-чжи в ранге больхан5 [видимо, ранга 1-й степени6] [НС97, с. 269], в связи с чем, Айвэн Хисао Кандзаки называет его "принцем" [см.: Ка^аЫ, 2002, р. 6]). В «Тайхэй-ки» прокомментировано: «С этого [времени] Корея, нашему двору подчинившись, много лет свою дань (яп. соно мицуги-моно) подносила» (Тайхэй-ки, св. 39-й, 10).

Кроме того, японские источники утверждают, что ваны Пэкче и Когурё, прослышав, что случилось с Силла, «стали тайком разузнавать, какое у государыни войско, поняли, что на победу надежды

[Тайхэй-ки].

нет...», лично прибыли в лагерь государыни Ямато и подчинились Ямато [см.: Воробьев, 1980, с. 110; Akima, 1993, p. 101; Kanzaki, 2002, p. 1], признали себя «западными зависимыми территориями» (яп. ниси-но тонари)1 Ямато и передали Дзингу карты и регистрационные записи, обещав присылать дань [см.: НС97, с. 269—270; ФР, с. 456.; Marder, 1945, p. 5, n. 12]. В «Сэццу-фудоки» также утверждается, что покорено было не только государство Силла, но и Пэкче и Когурё: «В конце концов, [войска Окинага-тараси-химэ] в [корейские государства] Сираги (кор. Силла), Кома (кор. Ко[гу]рё) [и] Кудара (кор. Пэкче) вторглись, все [они] полностью покорились (признав себя подданными — др.-яп. сйтагапики, кит. эньфу&)2 [Ямато]»3 (Сэц-цу-фудоки, фрагмент "Мисаки-но хама — Муко" из ч. 2-й «Хонтё-дзиндзя-ко»).

После этого Дзингу создала «внутреннюю казну» (кит. нэй-гуйньцзя; др.-яп. ути-миякэ)4 в Самхане (яп. Мицу-но Кара-куни / Санкан, то есть в Южной Корее)5 и отбыла назад на Кюсю с пленными и добычей [НС57, с. 248; НС97, с. 269—270; СК; Воробьев, 1980, с. 110; см.: Конрад, 1923, с. 62]. Один анонимный источник, цитируемый в «Нихон-сёки» и называемый в «Сумиёси-ки» (731 г.) «некими записями»6, сообщает, что «внутренняя казна» (кит. нэй-гуйньЦзя; яп. ути-цу миякэ)1 была создана в Силла во владении Урю Чобо1 яп. ниси-но тонари — досл. "западные зависимые территории" [НС57, с. 248; ФР, с. 456]; ^ кит. фань, фань — сущ. 1) ист. дальние вассальные земли; окраины... [БКРС, II, с. 657].

Ш-^-Лта-йГШШ] [скфи(с)]; (Й1Ш-Й;

Ж): Ш-ЙЩ-йЖ-ШШ-Л^-ШЖеми^)^,,!!— [СКФИ 2].

ри-чигана, располагавшегося где-то на восточном побережье Силла [НС57, с. 249; СК; см.: НС97, с. 270]. Далее в тексте «Сумиёси-ки» сказано: «Поэтому установили "внутреннюю казну" (кит. нэй-гуанъ-цзя; др.-яп. ути-ту миякэ). Это то, что называется Самхан (яп. "Три Кара" — земли в Южной Корее). Всё-таки (яп. дзэн-дзи, кит. жань-эр) государство Силла было покорено [государыней]. [Государыня] установила [там] миякэ (досл. "три усадьбы")»1 (Нихон-сёки, св. 9-й, Дзингу, 9-й год пр. Тюая; Nihongi, IX, 9-12; Сумиёси-ки, Дзингу, 9-й год пр. Тюая, 10-й месяц). В разделе «Санка хо-ки хонки» в «Сумиёси-ки» сказано: «В царствование государыни (сумэра-микото) [Окина-га-тараси-химэ], управлявшей территорией [страны Ямато], [которая] покарала две страны [народов] кума [и] со, страну Сираги-но куни (кор. Силла-кук) и других покорить изволила, установила в западных дальних зависимых землях (западных варваров) (кит. фань, яп. бан) миякэ (кит. тунь-цан - досл. "накопительные амбары").»2 [Сумиёси-ки, Санка хо-ки хонки, Дзингу]. По сведениям «Кодзики», ватари-но миякэ (досл. «дома военного поселения по переправе [через море]»)3 были созданы в Пэкче (яп. Кудара) (Кодзики, св. 2-й, Дзингу; Kojiki, II, XCVIII) [К01, с. 246; К68, с. 155; К94, с. 82; Aki-ma, 1993, p. 101]. В 232-м свитке «Дай-нихон-си» («Верхний раздел Сираги») сообщается: «9-й год [правления] императора (микадо) Тоая, государыня Дзингу-кого отправилась в поход покарать Сираги (кор. Силла), простила их вана, сделав [Сираги] корпорацией фуражиров (др.-яп. ми-ума-капи-бэ, яп. ми-ума-каи-бэ). Как раз в это время их соседние [государства] Кома (кор. Когурё) [и] Кудара (кор. Пэкче) одновременно сдались и отдались под власть (яп. ко-фу, кит. ян-фу)4

[Японии], просили-умоляли, [чтобы их] сделали "западными зависимыми территориями" (яп. ниси-но тонари). Посовещавшись при троне (по мнению двора) (яп. тэйги, кит. тин-и)1, поэтому установили "внутреннюю казну" (кит. нэй-гуанъцзя; др.-яп. ути-ту миякэ), [где впоследствии] поместили японское управление (др.-яп. Ямато-но ми-котомоти, совр.-яп. Нихон-фу) в Мимана (кор. Имна), чтобы контролировать (яп. субэру - управлять, объединять) Три Кара (кор. Самхан)»2 (Дай-нихон-си, св. 232-й, рэцу-дэн, раздел 159-й, сёбан, часть 1-я, Сираги, Верхний раздел, Введение, Тюай, 9-й год пр.). В 237-м свитке «Дай-нихон-си» (раздел «Мимана») сказано: «9-й год [правления] императора (микадо) Тоая, в Западном походе государыни Дзингу-кого, Три Кара (кор. Самхан) усмирили [и] впервые установили "внутреннюю казну" (кит. нэй-гуанъ&-цзя; др.-яп. ути-ту миякэ)»3 (Дайнихон-си, св. 237-й, рэцу-дэн, раздел 164-й, аёбан, часть 6-я, Мимана, Тоай, 9-й год пр.). В основном тексте раздела о Силла 232-го свитка «Дай-нихон-си» повторен материал «Нихон-сёки» (Дай-нихон-си, св. 232-й, рэцу-дэн, раздел 159-й, сёбан, часть 1-я, Сираги, верхний раздел, Тюай, 9-й год пр., 10-й месяц).

В одном из толкований, цитируемом в «Нихон-сёки», и в «Сумиёси-ки» сказано, что государыня Окинага-тараси-химэ (Дзингу) оставила в Силла своего наместника (др.-яп. микотомоти, кит. цзйй — досл. "управителя"4) [см.: НС97, с. 271]. В «Синсэн-сёдзи-року», и вслед за ним — в «Дай-нихон-си» названо его имя — это О-ята-но сукунэ (др.-яп. Опо-ята-но сукунэ) из рода Вани5 (Синсэн-сёдзи-року, св. 5-й, (154) Мано-но оми; Дай-нихон-си, св. 232-й, рэцу-дэн, раздел 159-й,

сёбан, часть 1-я, Сираги, верхний раздел, Тоай, 9-й год пр., 10-й месяц).

Кроме того, «Сумиёси-ки» говорят: «...Также святилище великого бога имели честь установить. И исполнять обряды [там стал] Сика-но Нагуса [человек из народа ама, разведавший дорогу в Корею. — С. Д.]»1 (Сумиёси-ки, Дзингу, 9-й год пр. Тоая, 10-й месяц). В связи с этим в начальном разделе «Сумиёси-ки», где перечисляются храмы божества Сумиёси, сказано: «Государство Сираги-но куни (кор. Силла-кук) — одно место [культа божества Сумиёси], [почитается] грубая душа [божества] Сумиёси ([в] трёх вышеуказанных [проявлениях - Ува-цу о, Нака-цу о, Соко-цу о])»2 (Сумиёси-ки, Сумиёси-оками). В «Списке святилищ» конечного раздела «Сумиёси-ки» пятым по счёту местом культа божества Сумиёси названо святилище Сираги-но ясиро (досл. «святилище в [государстве] Силла»): «Сираги-но яси-ро — [это] святилище покорения (яп. тинфуку, кит. чжэньфу&)3»4 [Сумиёси-ки, «Список святилищ»]. «Кодзики» сообщают, что японцы «восславив и усмирив грубую душу великого божества Сумино[э] [оно же — божество Сумиёси. — С. Д.] как божества — охранителя страны [яп. куни-мори-но ками5 — С. Д.], обратный переход совершили» в Японию (Кодзики, св. 2-й, Тоай, Кор. поход Дзингу) [К94, с. 82; К01, с. 248; Akima, 1993, p. 101].

«Харима-фудоки» (713—715 гг.6) также сообщает о победоносности Корейского похода государыни Дзингу: «Таким образом, Силла была покорена.»7 (Харима-фудоки, уезд Акаси8, фрагмент «Нихо1 г^м ШШЯ ±Ж± ^"^оМ [СК].

[ХКФИ 2].

цу-химэ» из св. 11-го «Сяку-нихонги»). Этому вторит «Цукуси-фу-доки»: «...[Государыня Окинага-тараси-химэ-но микото] в конце концов, [страну] Сираги (кор. Силла) изволила поразить и, в день, когда с победой возвратилась [на Северный Кюсю], прибыла на поле Уми-но...»1 (Цукуси-фудоки, округ Хэцу-но агата, равнина Кобу; фрагмент "Поле Уми-но" из св. 11-го «Сякунихонги»). Эта же мысль дважды высказана в «Хидзэн-фудоки»: Окинага-тараси-химэ-но микото «.затем, покорив [страну] в западных пределах [т.е. Силла], назад возвратилась [на Кюсю].»2, «.в конце концов, [государыня Окинага-тараси-химэ-но микото страну] Сираги (кор. Силла) изволила усмирить»3 (Хидзэн-фудоки, уезд Кобу-но, фрагмент «Кобу-иси» и фрагмент «О-Мива-но ками» из св. 11-го «Сяку-нихонги»). «Хи-мука-фудоки» тоже говорит о победе: «.В древности государыня Дзингу-кого... [страну] Сираги (кор. Силла) захватила (утиторитэ) [и] возвратиться изволила.»4 (Харима-фудоки, уезд Кою, пик Тоно; фрагмент «Тоно-но минэ» из «Дзинтай», раздел 7-й).

Таким образом, «Кодзики» (712 г.), «Харима-фудоки» (713— 715 гг.), «Нихон-сёки» (720 г.), «Сумиёси-ки» (731 г.), «Цукуси-фу-доки», «Хидзэн-фудоки» (732—740 гг5), «Сэццу-фудоки» и «Химука-фудоки» считали поход в Корею победоносным.

[ТКФИ 1, с. 14]; ср.: --ШИК: ГйЖо<ию®±Ш(-0

[ТКФИ 2].

--Г^адМШ] [ТКФИ 1, с. 13];

ср.: —ГатюИю!±®С0й<1й±юйой81(;^

[ТКФИ 2].

Ш --= [ТКФИ 1, с. 14, 15]; ср.: -=К#): [ТКФИ 2].

Уо ^ЬУхШ^ШЙХ.. [ХиКФИ, с. 35].

В Предисловии к «Кайфусб» (751 г.) упоминается поход государыни Дзингу: «По достижении [времени, когда] священная государыня Дзин[гу-ко]го! отправилась в поход на север (яп. кап)2 (в Южную Корею)3 (и покорила) [Силла].»4 (Кайфусб, Предисловие). «Когосюи» (808 г.) тоже говорит о победе [Kogoshш, 1926, р. 39—40]. «По достижении [царствования государыни Дзингу, управлявшей Поднебесной из] двора Вака-сакура в [местности] Иварэ... пошли военным походом [и] подчинили5 [земли] Силла»6 (Когосюи, Дзингу). О победе над Силла дважды говорится и в «Синсэн-сёдзи-року» (815 г.). «Окинага-тараси-химэ-но сумэра-микото (почётное посмертное имя — Дзингу)., совершив поход на Силла, возвратилась с победой (яп. гайсэп-суру, кит. кайсюапь&)7».8 «Государыня Дзингу, совершив поход на Силла, с победой возвратилась (яп. гайки-суру, кит. кайгуй).. ,»10 (Синсэн-сёдзи-року, св. 5-й, Мано-но оми; Вакэ-но асоми). В Предисловии «Синсэн-сёдзи-року» об этих событиях сказано: «И к тому же, Имна (яп. Мимана) перешла под наше влияние (досл. "[стала] почитать [наши] обычаи (нравы)")11, и Силла принесла

[ССР 2].

дань».1 Победоносным называет Корейский поход сил Ямато также и «Кудзи-хонки» [св. 7-й] (составлены между 823—833 гг.2).

Естественно, более поздние исторические сочинения - «Фусо-рякки» (рубеж Х1-Х11 вв.), «Мидзу-кагами» (конец XII в.) и «Дзинно-сётоки» (1339 г.) также говорят о победе государыни Дзингу в Силла. Сообщения «Фусо-рякки»3 и «Мидзу-кагами»4 о Корейском походе повторяют сведения «Нихон-сёки» (Фусо-рякки, Дзингу; Мидзу-кагами, св. 1-й, Дзингу, 8-й год пр. Тюая, 10-й месяц). «Дзинно-сётоки» говорит: «Таким образом, [государства] Силла, Пэкче, Ко[гу] рё [японцы] заставили покориться (эти три страны называются Три Кара [кор. Самхан]. Точнее следует ограничиться [государством] Силла. Чинхан, Махан, Пёнхан — все [вместе] Силла называются. Однако как [это] с древности повелось, Самханом называли [Корею],

« Ш .!1Щ"№-0: Г1Ш »"Ий.^в АЯ

(в) (1)

а »шяг гж=#"#я,я"

и^ж.^жиг»^ $&ПРИВЕЙ "1Ш.|"

ш гжгм.прщн: мш. ^л

"Ш [ФР, с. 455-456].

[Мидзу-кагами, с. 24—25].

включая Пэкче [и] Ко[гу]рё)»: (Дзиннб-сётбки, св. 1-й, Дзингу; Jinnб-shбtбki, I, 78). Местный источник Северного Кюсю — «Хатиман Уса-но мия го-такусэн-сю» («Собрание священных предсказаний [оракула божества] из дворца Хатиман Уса», 1290—1313 гг.), цитирует «Касихи-но мия энги» («Историю происхождения дворца Касихи»), также рассказывающую о победе государыни Дзингу: «"Касихи-но мия энги" говорит: "В 1-й год эры Дзэнки (досл. &хорошая эра&) (год мидзуноэ-тора 39-й год цикла [342 г.2])... [государыня Отараси-химэ] изволила проживать в [местности] Касихи (др.-яп. Касипи) области Тикудзэн. После этого, в день, когда злые враги из государства Силла выступили и пришли, [но] были японскими [воинами] разбиты и захвачены... Поэтому [государыня] одержала победу и изволила возвращаться [назад в Японию]."»3 (Хатиман Уса-но мия го-такусэн-сю, Касихи-но мия энги, 1-й год Дзэнки). В «Тайхэй-ки» (ок. 1370-1373 гг.) сказано: «С этого [времени] Корея нашему двору подчинилась.»4 (Тайхэй-ки, св. 39-й, 10). В «Рокугб кайдзан ниммон дайбосацу хонги» (1572 г.5) сказано: «Государыня. проследовала в Санкан (кор. Самхан), который она покорила к своему желанию» ^ок^б... р. 30]. «Дай-нихон-си» (1657 г.), повторяя материал «Ни-хон-сёки», также говорит: «Государыня [Дзингу] с победой возвратилась (яп. гайсэн-суру)»6 (Дай-нихон-си, св. 232-й, рэцу-дэн, раздел 159-й, сёбан, часть 1-я, Сираги, верхний раздел, Тюай, 9-й год пр., 10-й месяц).

[ДС, 1925, с. 74]; см.: [КкаЬагаке, 1980, р. 102].

... [Хатиман.].

Исследователей давно настораживала та информация, которая сообщалась в японских источниках по поводу результатов похода Дзингу. И первое, что бросалось им в глаза — легкость подчинения всей (!) Кореи. Однако заявления о покорении всей Кореи, включая Пэкче и Когурё, и отождествление Самхана с тремя корейскими государствами (Силла, Пэкче и Когурё) — это, явно, позднейшее искажение.

Следует обратить внимание на то, что источники называют поход Дзингу "походом в Самхан" (то есть в Южную Корею, в состав которой входили Махан [на территории которого располагалось государство Пэкче], Пёнхан [на территории которого располагались государства Имна-Кара] и Чинхан [на территории которого располагалось государство Силла]). Или, что более точно — древнеяпонские источники говорят о "походе против Сираги (кор. Силла)". Это подтверждается сведениями корейских источников, которые говорят о вторжении японцев только на территорию Силла.1

Более того, несмотря на то, что, как заявляла Дзингу, она воткнула в землю свое копье2 у ворот дворца правителя Силла (как символ захвата территории3) и полностью подчинила его страну, она не знала, как его правильно зовут. Так, в «Нихон-сёки», «Сумиёси-ки» и «Дай-нихон-си» главой Силла назван Пхаса-микын4 (Пхаса-исагым, 80—112 гг.), который даже по традиционной хронологии в 200 году не правил (в это время в Силла царствовал Нэхэ-ван, 196—229 гг.). На это обратил внимание составитель «Дай-нихон-си» - Токугава Мицукуни, который по этому поводу писал: «Правитель Сираги (кор. Силла-ван) [по имени] Пхаса-микын. (Исследовав

"[Ни]хон-сё[ки]", [выяснили, что] в одной истории [ваном] сделан [человек по имени] Урю Чобори-чиган. Ныне, учитывая [материалы] "Самкук-саги" [и] "Тонгук-тхонгам", Пхаса-микын, по-видимому — это Пхаса-ниса[гын]. Притом Пхаса вступил на престол [и] умер уже [тогда]. Год металла [(ка[ноэ-тацу]) [17-й год цикла, 200 год1 официальной хронологии. — С. Д.] в древности был 5-м годом [правления] Нэхэ. Ныне, следуя тексту "Нихон-ги", не всегда изменяют [написание имени])»2 (Дай-нихон-си, св. 232-й,рэцу-дэн, раздел 159-й, сёбан, часть 1-я, Сираги, верхний раздел, Тюай, 9-й год пр., 10-й месяц). Кроме того, когда в «46-м году» правления Дзингу3 ван Пэкче пожелал отправить посольство в Ямато, никто из мелких правителей в Южной Корее не знал дороги туда (то есть в Центральную Японию), хотя они слышали о том, что эта страна существует [Воробьев, 1980, с. 35] (Нихон-сёки, св. 9-й, Дзингу, 46-й год пр.).

Несмотря на то, что достоверность сообщения японских летописей о походе Дзингу в Корею впервые была оспорена ещё в 1888 году [Кузнецов и др., 1988, с. 25], до окончания Второй мировой войны официальная японская историография мало обращала внимания на такие детали [см.: Marder, 1945, p. 5; 5, n. 13, 14]. Только Цуда Сокити в 1913 году позволил себе усомниться в историчности приводимой в «Кодзики» и «Нихон-сёки» легенды о «завоевании» Силла императрицей Дзингу. Он провёл большую работу по отделению легендарного слоя от содержащихся в «Нихон-сёки» исторических фактов [Тихонов, 1998, с. 26]. Но, следуя гиперкритическому подходу, основоположником которого он стал в Японии, Цуда Сокити предположил, что сказание о государыне Дзингу было поздней сказочной фабрикацией с политическими намерениями (в 1973 году эта идея была

[ДНС].

подвергнута критике со стороны Мисина Акихидэ) [Akima, 1993, p. 123].

После Второй мировой войны ситуация резко изменилась [см.: Marder, 1945, p. 5] — как в самой Японии, так и в Корее (и Северной, и Южной). Ощущение ущемлённого национального самосознания корейцев привело к тому, что корейские исследователи подвергли острой критике сообщения японских источников о походе Дзингу, вплоть до того, что часть корейских историков вообще отказалась признать реальность данного события на том основании, что в корейских источниках под 200 годом нет никаких сообщений даже о набегах японцев на полуостров [Воробьев, 1980, с. 110; Миура, 1958, с. 152; см.: Ли Гибэк, 2000, с. 74]. И, действительно, это так — в 200-м году никакого похода японцев не было. Однако следует понимать: хронологическая ошибка совсем не означает, что данного события не было вообще.

В Японии эта же история о Корейском походе Дзингу была использована некоторыми японскими историками, прежде всего Эга-ми Намио (специалистом по истории северо-восточной Азии), как доказательство совсем противоположной идеи, а именно — как свидетельство завоевания Японии людьми кочевого происхождения, которые пришли на Японские острова из Кореи. Эта гипотеза, известная как «теория всадников», нашла некоторое число сторонников среди корейских историков и японской читающей публики, а также среди ряда западных учёных. Есть также несколько японских специалистов по японской истории и японо-корейским отношениям, которые оказались под влиянием данной гипотезы, хотя большинство учёных не приняло идеи Эгами Намио [Akima, 1993, p. 95]. Летописный вакуум официальной хронологии III—IV веков, в официальном освещении лишённых каких-либо примечательных событий и деяний (в традиционном изложении это двухсотлетие отдано в удел трём правлениям, непомерно растянутым), привлёк внимание желающих его заполнить: (1) либо нашествием континентальных кочевников (Эгами Намио),

(2) либо завоеванием Японских островов народами пуё или когурё (Гари Лэдъярд в 1975 г.1 и Аллан Дж. Грэпард в 1986 г.2), (3) либо созданием на Японском архипелаге "дочерних владений" — отпрысков Пэкческого государства (корейские историки Ким Сокхён в 1963 г., Лим Чонсан в 1966 г., Хон Вонтхак в 1988—1994 гг.) [Воробьев, 1980, с. 111; см.: Hong, 1988; Hong, 1994].

Во второй половине XX века последствия гиперкритического подхода стали помаленьку преодолеваться. Поэтому ныне японские учёные истолковывают сведения о Корейском походе Дзингу не так прямолинейно, как ранее. В 1957 году Хиго Кадзуо в своей работе «Дзину-кого» исследовал вопрос о Корейском походе государыни Дзингу. Он изучил взаимосвязанные записи в «Нихон-сёки», «Сам-гук-саги», «Вэй-чжи» и надпись на стеле Квангэтхо-вана и установил, что в данных источниках упоминания о военных походах японцев в Корею даны под датами 232, 233, 262, 287, 289, 292, 294, 346, 364, 391, 393, 405, 407, 431, 440, 444 и 459 годов. Все эти сведения создают основу для подтверждения историчности сказания о государыне Дзингу [Akima, 1993, p. 161]. В конечном итоге историки признали, что Корейский поход Дзингу состоялся, но не в 200-м году, а в IV веке [Воробьев, 1980, с. 110; Grapard, 1986, p. 23].

Акима Тосио в своём исследовании сказания о покорении страны Силла государыней Дзингу (1993 года) написал: «Бесспорно, что, до некоторой степени, история [о государыне Дзингу] отражает более ранние японские экспедиции в Корею, но никакой историк не будет полагать, [что она] была точным (досл. "буквальным") историческим фактом... Её мифический характер слишком очевиден. Мы должны, поэтому, изучить эту историю в связи с другими, подобными [ей], мифами» [Akima, 1993, p. 102]. Акима Тосио полагал, что сказание

та, особенно тех случаев, которые касались контактов с корейским государством и его культурой [Акта, 1993, р. 123]. В связи с анализом сказаний о Корейском походе государыни Дзингу данный исследователь указывает: «Мифические понятия не лежат вне истории, и что мифическо-исторические рассказы играют определённую роль в данном социальном контексте. Мифические понятия расширяются и изменяются в соединении с определёнными историческими фактами, так же как знание людьми исторического факта развивается таким способом, чтобы соответствовать мифическим понятиям. Подобно любому мифу, сказание о государыне Дзингу — продукт этого процесса развития. Любая попытка понять это [сказание] — должна принять во внимание данный процесс [развития сказания] и признать как мифические мотивы, так и исторический контекст. Ни упрощённое сведение сказания к мифу, ни поспешная историческая интерпретация не могут дать полное суждение [по поводу] сказания как единого целого. Этот документ будет, таким образом, также служить [основой для] исследования пути взаимодействия истории и мифа.» [Акта, 1993, р. 99].

Таким образом, обнаружилась потребность тщательног