Спросить
Войти
вопросы НАЦИОНАЛИЗМА 2018 № 1 (3 1
Максим Анатольевич Брусиловский
член редколлегии журнала «Вопросы национализма», dumasvichk@yandex.ru
ДЕКАбрЬСКиЕ ТЕЗиСЫ
Волна схлынула.
Аргонавты остались с порванными парусами и грудой обломков, ещё недавно представлявшихся вполне годным кораблём. Уже никто никуда не плывёт.
И вновь на берегу смотрим вдаль и обдумываем предстоящее путешествие — золотое руно по-прежнему манит!
украинские события, после которых произошёл формальный раскол нацдвижения и деградация ещё недавно столь любимого Русского Марша, вовсе не явились определяющими.
Основа поражения — 2012-2013 годы — подъём протестов, к которым националисты оказались полностью не готовы. Рухнул главный тезис, годами объяснявший в целом довольно скромные успехи: «Нас сильно прессуют судами, арестами и посадками, но как только станет возможно, мы развернёмся вширь и вглубь. За нами пойдут миллионы». Это было очень похоже на правду, действительно сажали и угрожали, а народная поддержка и впрямь чувствовалась. Хотя зачастую лишь в пересказах либеральных кликуш. От умеренных «На первых же свободных выборах националисты возьмут 40% голосов» до панических «Националисты придут к власти и всех нас перевешают!»
И вот наступило время Большого Протеста. На митинги в Москве стали
_ выходить по 50-100, а то и 150 тысяч
лидеров, никаких массовых репрессий, наоборот, объявленные послабления вплоть до партийной политики — берите да создавайте партии.
Казалось бы, пришло время Русского Движения.
Но первые же смотры сил показали: число активных сторонников национализма, которые могут выйти на улицы и принять участие в акциях, не приближается даже к числу участников Русских Маршей (на пике 12,5-13 тысяч). Удавалось вывести в среднем примерно 1500 человек, при наивысших усилиях — около двух тысяч. Да, это были крепкие бойцы, именно они были ударной силой, демонстрировавшей решимость при необходимости перейти к силовым акциям. Они шли в первых рядах, именно они несли функцию охраны на митингах и последующем Оккупай-Абае. Но для огромного мегаполиса этого было мало. (Прочие же протестные «хомячки и хипстеры» были, по точному определению Навального, «баранами», толку от них было немного, что довольно скоро почувствовала власть и осмелела.) Никакого заметного притока людей в националистические организации не наблюдалось.
А возможные иллюзии относительно электоральных «миллионов» националистов были развеяны выборами в Координационный Совет Оппозиции. Да, они были чрезвычайно манипулятивны-ми со стороны узкой группки организаторов, относившихся к национализму крайне отрицательно. Да, они были в целом нечестными, ни о каких равных возможностях для кандидатов и говорить не приходилось. Да, можно подозревать подтасовки. Но в целом на них откликнулось ничтожное число людей (в соотношении к населению страны в целом или хотя бы Москвы в частности). Никакой грандиозной поддержки русского движения (а всего-то и требовалось зарегистрироваться, пусть и не самым лёгким способом, и проголосовать) выявлено не было.
Таким образом, националисты провалились по двум основным направлениям: уличной численности (по головам) и электорально (по голосам).
Украина оказалась лишь последним гвоздём в гроб, когда русские националисты разделились на русских и националистов. На «абстрактных националистов» (националистов без собственной нации), которые поехали на украину к своим более удачливым и куда более радикальным собратьям «защищать белое братство от совков и имперцев». И «просто русских», готовых помогать в первую очередь своим соплеменникам в Донбассе, сотрудничая при этом как со властными структурами, так и с по-литактивистами прочих направлений (в первую очередь с левыми). Разумеется, в этом случае пришлось несколько поумерить с «национализмом».
Малое число лидеров всегда было ахиллесовой пятой русского движения. В отличие, например, от либерального сегмента с длинной линейкой лидеров на все вкусы и пожелания (старые и относительно молодые, более радикальные и менее, разных профессий и достатка, мужчины и женщины) лидеров-националистов за последние полтора десятилетия были единицы. Почти не просматривалась «скамейка запасных», то есть «лидеров второго плана», которые могли бы заменить выбывших в результате репрессий основных лидеров.
Конечно, это объясняется в первую очередь небольшим числом желающих «ходить опасно». Но можно констатировать и долю вины уже имевшихся
лидеров. От простого отсутствия внимания к подготовке толковых «замов» до откровенно дискриминационной политики в вождистских организациях (типа ДПНИ), где любые попытки пробиться даже в потенциальные лидеры жёстко пресекались. (Так что всем начинающим выдвигаться приходилось или смирять амбиции, или уходить в раскол, уводя за собой некоторое число сторонников, что всегда ослабляло организацию.)
Но ещё тяжелее ощущался структурный дисбаланс. Между небольшим числом лидеров (генералитета) и морем потенциальных сторонников (рядовых) почти не было среднего звена (офицерства). (График выглядит как песочные часы с осиной талией.) Можно сравнить со структурой либерального сегмента: сверхраздутые верхи, достаточное количество среднего звена, при минимальном числе простых активистов. (График — перевёрнутая пирамида.)
Руководство организаций постоянно стремилось держать «ручное управление», лично контролировать все дела на всём пути реализации. Что вполне удавалось при численности в несколько десятков человек, но при этом являлось и фактором, тормозящим дальнейший рост. Большим количеством людей управлять «вручную» уже было сложно.
При появлении филиалов в регионах возникала полная неразбериха — кто кому подчиняется, кто принимает решения и кто в конечном счёте ответственен за выполнение. Решалось это двумя способами. Первый: региональный филиал становился фактически автономен, лишь формально числясь за организацией. Вплоть до курьёзов, когда одни и те же «руководители регионального отделения» заигрывали сразу с несколькими организациями, от всех, естественно, получали «добро» (кто ж откажется от регионального филиала — это же престижно!), и так до первого крупного скандала, когда вопрос, чей же это всё-таки филиал, вста47
вал ребром. Второй: филиал пребывал в коматозном состоянии, лишь изредка выражая формальную поддержку действиям центрального руководства.
В результате некому было прицельно заниматься текущими делами. Выпуск печатных агитационных материалов, ведение сайтов, не говоря уже о проведении встреч с соратниками и мероприятий вроде круглых столов — всем этим, разумеется, занимались, но каждый раз это были люди, назначенные в экстренном порядке, зачастую случайные.
Совершенно отсутствовали мероприятия рекламного характера, казалось бы, столь естественные для растущего движения. Целенаправленной работой по привлечению новых членов организаций никто толком не занимался (за единичными исключениями). Происходило это как из-за отсутствия более-менее профессиональных рекру-теров, так и из-за общего непонимания, зачем вообще нужен списочный состав, а не только актив в два-три десятка человек. («Регистрацию ведь пройти не дадут, а тогда зачем стараться?») Соответственно, никто и не учился управлять сотнями и тысячами, не говоря уже о больших массах сторонников, так и остающихся навсегда в статусе потенциальных и не переходящих в действующие (т.е. управляемые по тем самым головам и голосам).
Всё вышеперечисленное усугублялось почти полным пренебрежением к финансовой стороне дела. Ставка на абсолютный идеализм оборачивалась постоянными провалами. Полностью отсутствовала система планомерного фандрайзинга («вот появился спонсор, дал немного денег — и хорошо, но сами мы никого разыскивать и упрашивать не будем!»). В результате всем всё и всегда приходилось делать бесплатно, на голом энтузиазме, что не могло не отражаться на качестве исполнения. (Потенциальных спонсоров такая система тоже не мотивировала. «А зачем мне вообще давать вам деньги? У вас ведь
все работают бесплатно. Вот и дальше давайте так же».)
Но самое удивительное, что при таком количестве талантливых авторов была (и остаётся) совершенно непро-работанной идеология. Отчасти это сознательный принцип «не зацикливаться на мелочах, ведущим к спорам и в конечном счёте к разладу». Мол, сначала нужно объединиться на максимально расплывчатой базе, а спорить о частностях будем потом (т.е. в прекрасном далеке после взятия власти). На практике именно это во многом и создавало иллюзию большой поддержки, которая в каждом конкретном случае рассыпалась на мельчайшие группировки, совершенно неспособные к общим действиям.
В первую очередь всё-таки стоит доработать идеологию и разобраться, наконец, с т.н. Русским Национальным Государством. Исходя из того, что никаких аналогов оного, с которых Россия могла бы брать пример, привести невозможно. Реальные национальные государства малы по территории и численности населения (Эстония, Грузия), крупные и многонаселённые (типа США или Канады) никак не национальны. Соотносимые по территории или населению Китай или Япония, могущие в теории считаться национальными, настолько отличаются по менталитету и традициям, что любое масштабное копирование будет самоубийственно.
При этом всего в сотне лет от нас располагалась Российская империя, существовавшая с Ивана III. Опыт которой можно использовать. С поправкой на явно имевшие место недостатки (не было бы их — стояла бы до сих пор) и реалии XXI века. Если РИ при как минимум двух последних государях — это не русское национальное государство, то в чём отличие? Если да, то какого рожна ещё нужно и зачем изобретать лишние термины?
Вообще, следует признать, что попытки разделить условный национал-патриотизм на прогрессивный национализм (для которого, собственно, и понадобилась эта эфемерная конструкция РНГ) и отсталый патриотизм (все остальные модели — от имперской до советской) провалились. Новации приживаются слабо, зато добрая старая «гордость за державу» никуда не делась. То есть тот самый, постоянно проклинаемый оппонентами, «имперский синдром» подспудно присутствует в душах миллионов наших сограждан, опереться на него было бы и логично, и перспективно, но вместо этого не прекращаются попытки изобрести «новый русский национализм» малопонятной конструкции. И добро бы ещё оригинальный, так ведь чаще всего предлагается копировать «более успешные нац-проекты»!
Тем более что «национализм в чистом виде» постоянно приходится подпитывать внешними факторами. Вот понаехали гастарбайтеры — все на борьбу с мигрантами! Пошли народные сходы и митинги. А затем грянул кризис, зарплаты в долларовом исчислении упали вдвое, и толпы пришельцев стали заметно редеть. Вся идеология того же ДПНИ, вроде бы ещё недавно имевшая успех, стала смотреться фантомной. Уровень народных симпатий к националистам пошёл резко вниз. Если проблема решается сама, к чему лишний раз возиться с какими-то парнями в шнурованных сапогах?
Тогда как инфильтрация национальной повесткой прочих направлений, как политических, так и неполитических, усиливается. Проблемы массовой миграции и связанного с ней роста преступности, взаимоотношений с этническими меньшинствами, включая обучение в школах на русском или одном из местных языков, размеры как тарифов ЖКХ, так и дотаций из федерального центра в зависимости от региона — всё чаще это становится предметом обсуждения людей и организаций, формально далёких от нацдвижения,
но идеологически явно движущихся в его направлении. Но озаботиться налаживанием контактов (а за ними и взаимодействия) пока никто не спешит.
Помимо общей идеологии, следовало бы определиться по отношению к РПЦ. Вспомним, что армия, например, у нас Российская, а церковь всё-таки Русская. церковь — это естественный союзник любого русского движения, пусть она об этом и редко вспоминает. Пора заканчивать заигрывания со всяческими «родноверами» и разнообразным язычеством (это понятный атавизм с прошлых времён засилья символики «солнцеворотов» и прочего «наследия предков»). Членами русского движения, разумеется всегда могут стать люди разных конфессий, возможны и отдельные группы-формирования хоть русских буддистов, хоть русских атеистов, но мейнстрим должен быть определён чётко — это наши православные сограждане.
Тем более в преддверии грядущих событий, связанных с автокефалией на Украине. Сейчас ещё сложно прогнозировать детали, но последствия будут серьёзными. В случае более чем вероятной экспроприации «пророссийских» храмов на Украине начнётся очередной этап религиозной войны (пока неясно, насколько «горячей»). Оставаться от неё в стороне недальновидно, особенно с вероятностью того, что она потянет за собой новый этап Русской Весны.
Религиозная составляющая любого российского государства всегда будет существенной. И если не предвидится создание «альтернативной веры», как в советском проекте, то влияние православия останется значительным. Мало того: расширение этого влияния в наших интересах. В любой переходный период, начиная от спокойного «трансфера власти» и заканчивая «революционными переменами», значение церкви (и особенно «пастырского слова» её отдельных представителей) трудно переоценить. И стоит заранее налажи- 49 вать контакты. Другое дело, что нужно
делать поправки на то, что после десятилетий подсоветского жалкого существования, русское православие ещё не успело восстановиться и пока ещё остаётся сильно засорённым советским проникновением (от людей и повседневной практики до соборов).
Также можно констатировать явное расширение «левого движения» с соответствующей закономерной активизацией левых, совершенно естественной при социальных встрясках и обнищании миллионов людей. Левые вообще сейчас находятся в состоянии националистов начала нулевых (т.е. до первого Русского Марша), со всем хаосом вместо лидеров, организационным раздраем и отсутствием денег. Ещё один-другой поворот «колеса исторического процесса» — и получим полномасштабный и завоёвывающий популярность Левый Марш, с новыми, на наших глазах формирующимися лидерами. (Появятся и левые разновидности «беловых-басмановых», левые философы-«крыловы» и Левая Правда «пролетарских бруси-ловских».) На всё это придётся как-то реагировать, и стоит подготовиться заранее. Рассмотреть идею (или, как минимум, серию лозунгов) о «левой политике правыми руками» (её теорию можно проследить ещё со времён Врангеля). В любом случае нельзя оставаться в стороне от социума и грядущих социальных взрывов. В программах (как партийных, так и общих) должен быть социальный раздел.
Несмотря на почти полное отсутствие в нацсекторе хоть сколько-нибудь весомых специалистов, имеет смысл хоть как-то прояснить отношение к экономике и навсегда похоронить идею «особого экономического пути» (русское чучхэ), столь пугающую не только предпринимателей, но и вообще всех вменяемых людей. Объяснить всем, что национальная русская экономика должна быть не менее свободной, чем дореволюционная. То есть в целом либеральной, но в случае необходимости включающей различные
механизмы экономической защиты национального суверенитета, российских производителей и отечественного бизнеса. По примеру ЕС или США, в случае необходимости вводящих такие протекционистские заслоны, что мышь не проскочит.
В целом должна быть намечена триада: правая (национальная) политика, либеральная экономика и социальные блага по высшим левым стандартам. Всё это для собственных полноценных граждан, разумеется. Для мигрантов, беженцев, переселенцев, экспатов и пр. всегда можно вводить отдельные правила для каждой категории лиц. (И не стесняться, в случае необходимости кивая на опыт прогрессивных стран типа США при Ф.Д. Рузвельте, например.)
Переходя от теории к практике, наибольшее внимание, конечно же, нужно уделить материальной основе любых начинаний. Покончить с провальной ставкой на чистый идеализм, с настолько завышенными критериями, что соответствовать им может маленькая секта, но никак не массовое движение. И прекратить косплей средневекового европейского монашества с официально декларируемой бедностью как основой духовной святости. заняться систематическим сбором средств. Не на конкретные проекты, правозащиту или поддержку заключённых и пр., а именно на повседневное функционирование структур русского движения (каких — вот тут возможны варианты). С последующей отчётностью по расходу поступивших средств (что не исключает наличия «закрытых разделов» в этих отчётах).
И последнее: приучиться на любое дело нанимать профессионалов. Вот именно нанимать, а не уныло клянчить помощь даже на совсем уж элементарные вещи (типа вёрстки, фото, разработки сайтов и пр.) то там, то здесь. И даже людям, которые сами предлагают какие-либо услуги из идейных соображений, стоит оплачивать их труд.
Таковы вкратце декабрьские тезисы. А до апрельских нам ещё далеко.
