Спросить
Войти
ИСТОРИЯ И КУЛЬТУРА
ПАРТИЙНО-СОВЕТСКАЯ БЮРОКРАТИЯ 1920-Х .ГГ (НА ПРИМЕРЕ СЕВЕРО-ЗАПАДНОГО РЕГИОНА СОВЕТСКОЙ РОССИИ)
ГУРКИНА Н.К., ЧИСТЯКОВ А. Я.
Гуркина Нина Константиновна -доктор исторических наук, профессор кафедры культурологии и русского языка Северо-западной академии государственной службы
Чистиков Александр Николаевич - кандидат исторических наук, заведующий отделом современной истории России Санкт-Петербургского института истории РАН (Санкт-Петербург)
Кадровую политику в Советском государстве партия большевиков сделала сразу же одним из главных направлений работы. Расстановка своих сторонников на ключевых постах во всех сферах политической и общественной жизни позволяла полностью овладеть ситуацией в стране. Кадровые вопросы решались партийными органами, которые строились по принципу иерархического подчинения. Особенностью СевероЗападного реги-она1 (как и ряда других территорий) было существование в 1920-е гг. в цепочке «ЦК -губком» промежуточного звена - Северо-Западного бюро ЦК РКП (б) (СЗБ). Областные бюро являлись полномочными представительствами ЦК на данной территории. Тем не менее, как показывают изученные материалы, в первые годы своего существования СЗБ не всегда оставалось простым передаточным звеном при решении кадровых вопросов, полностью и сразу соглашаясь с мнением вышестоящей организации. Порой, между центром (ЦК) и регионом возникали конфликтные ситуации, носившие либо кратковременный, либо затяжной характер. Иногда СЗБ, лучше зная ситуацию на Северо-западе, само выходило с кадровой инициативой в ЦК.
В свою очередь, СЗБ являлось руководящим органом при определении кадровой политики на уровне губернии. Правда, роль ЦК все равно была главенствующей, но и влияние Бюро нельзя сбрасывать со счетов.
Обратимся к анализу тех случаев, которые вызывали несогласие либо СЗБ, либо губкомов, либо ЦК, так как именно в этих отношениях раскрываются методы воздействия вышестоящих органов на нижестоящие, виды аргументации той или иной стороны, выявляется степень самостоятельности подчиненных и прослеживается ее динамика. Таких конфликтных ситуаций, судя по изученным документам, было немало, особенно в первой половине 1920-х гг. Не останавливаясь на каждой из них, проанализируем типические случаи на примере отдельных событий, связанных, как правило, с руководящими работниками на губернском уровне.
Первый раз члены Северо-западного бюро воспротивились решению ЦК 6 декабря 1921 г, когда записали в протоколе: «Отов. Лещинском. ЦК РКП постановил секретарем Новгородского губкома назначить тов. Лещинского, который был председателем комиссии по очистке в Новгородской губернии.
Считать неудобным тов. Лещинского назначить секретарем Новгородского губкома, о чем известить ЦК РКП в однодневный срок, договориться с Петроградским губкомом относительно тов. Каро и о проведении его секретарем Новгородского губкома»2.
Под «комиссией по очистке» подразумевалась комиссия по чистке рядов партии большевиков, работавшая во второй половине 1921 г. С этической точки зрения соображения СЗБ были оправданными. В мае 1922 г.
В. И. Ленин писал: «Едва ли кто-либо не слыхал о том, что чистка партии вскрыла, как преобладающий факт, в большинстве местных проверочных комиссий сведение личных и местных счетов на местах при осуществлении чистки партии»3. Известно, что и в Новгородской губернии часть исключенных партийцев поддала апелляцию на восстановление. В этой связи , пребывание на посту секретаря губкома человека, возглавлявшего чистку, могло вызвать новые конфликты. Однако ЦК рассуждал иначе. Возможно, как раз результаты акции убедили партийных функционеров в том, что глава комиссии справится с руководством парторганизацией и губернией вообще. Тем более что бывший петербургский токарь П. Д. Лещинский уже имел определенный опыт руководящей работы. В 1918 г. в Тамбове он был товарищем председателя губкома и членом губисполкома, в 1919 - членом Донского обкома в Харькове. После демобилизации из рядов Красной армии Лещинский занял должность ответственного организатора Обуховского района Петрограда4. Затем последовало назначение в Новгород председателем комиссии по чистке партийных рядов. Дискуссия между Петроградом и Москвой оказалась кратковременной. На следующем заседании СЗБ 12 декабря секретарь Бюро И. Н. Смирнов объявил собравшимся, что «Лещинский будет проведен секретарем Новгородского губкома»5. Учитывая, что для изменения мнения членов СЗБ хватило шести дней, можно предположить, что переписки с Москвой по этому поводу не было. Вероятнее всего, дело решил телефонный звонок.
Иногда ЦК все же прислушивался к мнению, исходящему от подчиненных. Весной 1922 г. СЗБ выступило против назначения Пятигорского заместителем заведующего Петроградским отделением внешней торговли. Объяснялось это застарелым конфликтом: «Пятигорский уже раз был в 1920 г. по настоянию ПЕКА (Петроградского комитета партии большевиков. - Н. Г., А. Ч.) отозван из СПБ ввиду совершенно недопустимого поведения, и в Питере он никаким доверием не пользуется»6. Речь идет, несомненно, о Ю. В. Пятигорском, который в годы Гражданской войны был уполномоченным Наркомата внешней торговли (НКВТ) в Петрограде, затем в Туркестане и Архангельске. С 1921 г он работал в аппарате НКВТ?. По косвенным признакам можно предположить, что СЗБ удалось отстоять свою точку зрения. По-видимому, в аппарате ЦК не пожелали пойти на новое обострение отношений в Петрограде.
Еще один вариант взаимоотношений между ЦК и СЗБ иллюстрируется ситуацией, возникшей вокруг отзыва председателя Псковского губкома К. В. Гея в распоряжение Центрального комитета в конце 1922 г. К. В. Гей, член партии большевиков с 1916 г, первые годы советской власти провел на ответственной работе в Пскове: входил в состав Военно-революционного комитета, а с декабря 1918 по май 1922 г. занимал должности секретаря Псковского губкома, председателя губисполкома и председателя губкома8. В мае-декабре 1922 г. Гей работал в СЗБ. Москва дважды требовала командировать Гея в ЦК, а СЗБ также дважды просил оставить его в Петрограде, ссылаясь на отсутствие замены. В результате Оргбюро ЦК РКП (б) передало дело К. В. Гея в Центральную контрольную комиссию, которая поставила ему на вид9. Гею пришлось покинуть Петроград, впереди его ждала работа в качестве секретаря Екатеринбургского губкома партии10.
Хотя неповиновение такого рода вызывало карательные меры, и в по-следующие годы не все действия ЦК воспринимались на местах как руководство к моментальному исполнению. Так, в 1929 г. несколько раз возникали разногласия между ЦК и Ленинградским обкомом партии. Конечно, обком не занимал того места, которое в иерархии партийных структур принадлежало областным бюро, но территория Ленинградской области поначалу включала бывшие Ленинградскую, Новгородскую, Псковскую, Череповецкую и Мурманскую губернии. Таким образом, территориально обком осуществлял функции Северо-Западного бюро на той же территории, за исключением Карелии.
В течение только января-февраля 1929 г. из секретариата обкома в Орграспредотдел ЦК ВКП (б) ушло несколько телеграмм. Ленинградская партийная верхушка возражала против откомандирования в распоряжение ЦК некоего Воробьева, а также Р. П. Акита, который являлся председателем Севзапторга11. В это же время секретарь обкома М. С. Чудов направляет телефонограмму в ЦК ВКП (б), секретариат И. В. Сталина и С. М. Кирову, находящемуся в тот момент в Москве, с просьбой утвердить ректором Института гражданских инженеров Крюкова, хотя Оргбюро ЦК рекомендовало для этой должности Весенко12. К сожалению, пока не удалось установить, чем же закончилась эта дискуссия.
Важно еще раз подчеркнуть, что в кадровых вопросах Северо-западное бюро ЦК и сменивший его Ленинградский обком партии часто имели свое мнение и пытались отстаивать своих кандидатов. При этом местные органы руководствовались разными мотивами. Среди них были и дефицит кадров специалистов, и ответ работников, и стремление оставить хорошего работника у себя, и какие-то местнические, групповые или им подобные интересы. Вместе с тем, сопротивление вышестоящему органу носило ограниченный во времени характер, ибо грозило, как показывал опыт, партийными или административными взысканиями.
По аналогичной схеме складывались отношения СЗБ с губкомами. Например, в конце 1922 г. Бюро постановило отозвать из Петрозаводска председателя облсовпрофа Рятта «в связи с создавшимися группировками и личными трениями с другими профработниками». Взамен СЗБ откомандировало «нового товарища из Питера»13. Но не всегда слово Бюро было окончательным. Если возникала дискуссия, то верховным арбитром выступал ЦК.
Занимая промежуточное положение между ЦК и губкомами, областные бюро не могли, естественно, все время действовать только в линейном направлении. Г ораздо чаще двусторонних отношений возникали такие, при которых заинтересованными выступали три стороны: ЦК, облбюро и губком. При этом нередко отношения выходили за рамки, обозначенные соответствующими положениями, инструкциями и постановлениями.
Примерно с середины 1922 г. начался затяжной конфликт в руководстве Псковской губернией, который, к тому же, приобрел национальную окраску. Дело в том, что в Пскове было немало латышей, в том числе и среди ответ работников. В губкоме, например, из 50 работников было 46 латы-шей14. Противоборствующую латышам сторону составили ответственные работники, большей частью присланные из Петрограда. «Питерскую» группировку обвиняли в «спайке» на почве пьянства. На наш взгляд, причинна конфликта крылась не в бытовом разложении, а в борьбе за власть.
СЗБ заняло сторону питерцев, отдав 27 сентября 1922 г. распоряжение Петроградскому губкому выделить двух работников «в Псков на поддержку Петроградской группы»15. А вскоре произошла смена и секретаря губкома. К. П. Сомс, согласно его заявлению, был отозван из Пскова и стал секретарем Новгородского губкома. Можно предположить, что действительной причиной отъезда явились его напряженные отношения с «питерской» группой. Вместо него было решено «командировать в качестве секретаря губкома Дмитриева»16. На этот пост Т.Д. Дмитриев пришел с должности ответственного секретаря Колпинского райкома РКП (б). В Колпино СЗБ и ПК перевели его с поста зам. заведующего орготделом СЗБ17.
С появлением нового секретаря губкома конфликт исчерпан не был. Сам Дмитриев признал в феврале. 1923 г. в закрытом письме, направленном в ЦК РКП (б), что в Псковской городской организации есть обособленность латышской группы, которая «принимает националистическую окраску, правда, скрытую, выражающуюся в борьбе латвийцев, живущих в Пскове, против питерских товарищей»18.
Безусловно, в ЦК и раньше знали о противостоянии в Пскове, но, видимо, эта информация стала толчком для вмешательства. В марте 1923 г. в Псков прибыла специальная комиссия из ЦК, которая «установила полную беспочвенность попыток националистических элементов исказить истинное положение» среди коммунистов. Тем не менее, ЦК рекомендовал кардинальным образом изменить ситуацию. Выход в данном случае оказался нетрадиционным. Обычно при ликвидации конфликтов удаляли одну противоборствующую сторону. Здесь же по совету «цековской» комиссии СЗБ отозвало из Пскова питерцев вместе с Т. Д. Дмитриевым и одновременно перевело 20 ответственных работников-латышей в другие губернии19. Оправданность такого решения вызвалась рядом обстоятельств. Оставление «питерской группы» в Пскове не ликвидировало бы конфликт. С другой стороны, активная группа латышей, оставшись в губернском руководстве, не смогла бы ужиться с любыми «чужаками».
Несомненно, к конфликтным ситуациям стоит отнести и события конца 1925 начала 1926 г., приведшие к ликвидации «новой оппозиции». В нашу задачу не входит подробное рассмотрение программы и деятельности этой группы20. Проанализируем лишь ситуацию, связанную с кадровыми перестановками, которые создали напряженные отношения между центром и местами.
Обычно «новую оппозицию» считают ленинградской, так как большинство ее членов занимали ответственные посты в партийных, советских, комсомольских и иных органах Ленинграда и губернии.
Среди «оппозиционеров» были председатель Ленинградского совета Г. Е. Зиновьев, секретари губкома П. А. Залуцкий и Г. Е. Евдокимов, председатель губернской контрольной комиссии И. П. Бакаев и другие. Несомненно, что определяющей при создании группы «инакомыслящих» оказалась централизующая роль Зиновьева.
Однако в числе сторонников «новой оппозиции» оказались секретарь Новгородского губкома А. Я. Клявс-Клявин и несколько ответственных работников губкома, а также почти вся руководящая верхушка Мурманской губернии, включая секретаря губкома И. М. Жданова и председателя губисполкома В. М. Мельникова21. И Клявс-Клявин, и Жданов прибыли на новые посты из Ленинграда. Не сводя возникновение оппозиционных настроений в этих губерниях к единственной причине, отметим, что личный фактор (влияние личности - своего рода эмиссара «оппозиции») Ока-зал существенное значение.
Решающий бой «новая оппозиция» попыталась дать в декабре 1925 г, на ХХ съезде РКП (б), но проиграла. После окончания работы съезда, в январе 1926 г началась активная работа по замене оппозиционеров сторонниками победившего большинства. В основном она сосредоточилась в Ленинграде, но подобные мероприятия были проведены также в Мурманске и Новгороде. Их объединяли два момента. Первое: инициатива шла снизу - от местных партийных и советских функционеров, поддержавших большинство ЦК. Правда, нет сомнения, что команду для выступления инициаторы все же получили, и именно из ЦК. Второе: процедура замены внешне соответствовала тем формальным демократическим признакам, которые были заложены в партийном Уставе.
Так, в Мурманске группа партийных, советских и других ответственных работников инициировала созыв расширенного пленума губкома ВКП (б). Заседание длилось всю ночь с 13 на 14 января 1926 г. и закончилось освобождением от должностей Жданова, Мельникова, Чернышева и их сторонников. Секретарем губкома стал Л. А. Вандыш, а на должность председателя губисполкома был рекомендован Д.
Н. Панов, оба они работали в это время в Мур-манске22.
В Новгородской губернии сво-ей фигуры, способной заменить А. Я. Клявс-Клявина, не оказалось, и на пленуме 12-13 января 1926 г. местным коммунистам пришлось голосовать за работника аппарата ЦК В. Г. Бисярина, предложенного ЦК в качестве нового секретаря губкома. Инициатором замены еще до работы съезда выступило бюро губкома, несогласное с взглядами Клявс-Клявина. Может быть, в отказе от поддержки свою роль сыграло и то обстоятельство, что Клявс-Клявин был «чужаком», так как фактор «чужого» часто приводил к возникновению конфликтной ситуации в руководящих кругах.
В Ленинграде первым секретарем губкома и секретарем измененного по составу Северо-Западного бюро ЦК ВКП (б) стал С. М. Киров, а вместо Г. Е. Зиновьева высшую советскую должность в губернии занял Н. П. Комаров.
Один из «оппозиционеров» - Г И. Сафаров, протестуя против нового назначения, писал в январе 1926 г. в Политбюро: «Когда впервые мне было заявлено об этом намерении, я обратился в ПБ с просьбой направить
меня непосредственно на работу к станку... Мне было в этом отказано.... Это нужно для того, чтобы изолировать партийца от рабочих»23. Представляется, что Сафаров преувеличивал свое влияние на рабочих. На наш взгляд, средние и нижние этажи бюрократической пирамиды еще нуждались в опытных администраторах, поэтому нельзя было разбрасываться кадрами. Видимо, По-этому немало «оппозиционеров» осталось в Ленинграде. В воспоминаниях заведующего организационным отделом Ленинградского губкома того времени Н. К. Антипова этот факт изложен следующим образом: «по предложению (видимо, С. М. Кирова - /-/. Г, А. Ч.) значительные кадры бывших зиновьевцев были оставлены в Ленинграде. Киров проявил к ним особое внимание, поставил их в особые условия и быстро перевоспитал их»24. Приводимое в литературе свидетельство о том, что в 1926 г. в целях борьбы с оппозицией Северо-Западное бюро ЦК ВКП (б) за счет внутриобластных кадровых перегруппировок провело смену приблизительно 700 работников губернского, уездного и районного масштаба25, совсем не противоречит нашему предположению. Смена не обязательно означала перевод с ответственной работы на рядовую.
Поворот обозначился в 1927-1928 гг, когда «оппозиционеров» начали не только исключать из партии, но арестовывать и отправлять в ссылку. Видимо, к этому времени практически все вакансии ответственных должностей на ближних к вершине бюрократической пирамиды этажах оказались заполненными. Подросли новые кадры, требовавшие карьерного роста.
Приведенные примеры кадровых перестановок, несмотря на кажущуюся частность, позволяют сделать общие выводы.
Во-первых, Северо-Западное бюро действительно являлось проводником решений ЦК, прежде всего кадровых. Сопротивление регионального органа вышестоящему имело определенные пределы, за которыми следовало согласие. Исключения были редки, а с течением времени они вообще исчезли. Иерархический принцип руководства, отягощенный партийной дисциплиной, выработанный еще в годы Гражданской войны, остался незыблемым и в эти годы.
Во-вторых, в 1920-е гг. большинство командных постов на губернском уровне занимали посланцы ЦК, а не поднимавшиеся по местной должностной лестнице руководители. Причина тому, особенно для первой половины десятилетия, - отсутствие местного резерва. В какой-то степени это было связано, на наш взгляд, и с тем, что партийная верхушка боялась создания на местах оппозиционных центру группировок. Пример «новой оппозиции», имевшей территориальный характер, оказался вполне достаточным для того, чтобы больше эта ситуация не возникала.
В-третьих, наиболее распространенным способом ликвидации конфликтов между группировками на местах оставалась переброска одной группы недовольных в другие регионы страны. Это позволяло не влезать глубоко в дрязги, не выяснять кто прав, а кто виноват, ибо в большинстве случаев сделать это было невозможно. Найденный еще в годы Гражданской войны метод оказался удобным и в мирное время. Впрочем, пример с Псковом показывает, что при необходимости использовался и иной вариант, при котором приходилось откомандировывать представителей обеих конфликтующих сторон.
Наконец, дефицит управленческих кадров среднего и нижнего звена в середине десятилетия определил тактику партийного большинства в отношении оппозиционно настроенных к правящей политике руководителей, которых не выводили с орбиты власти. Изменение ситуации ближе к концу 1920-х гг. привело и к перемене тактического курса.
Центральный государственный архив историко-политических документов Санкт-Петербурга (дальше - ЦГА ИПД СПб.). Ф. 9. Оп. 1. Д. Д. Л. 11.
Ленин В. И. ПСС. Т. 45. С. 199-200.
П. Д. Лещинский // Государственный архив новейшей истории Новгородской области (далее - ГАНИНО). Персональная картотека.
Ленин В. И. ПСС. Т. 53. С. 492 (именной указатель).
Очерки истории Псковской организации КПСС. Л.: Лениздат, 1971. С. 514.
Очерки истории Псковской организации КПСС... С. 162.
Очерки истории Псковской организации КПСС... С. 163.
О «новой оппозиции» см.: ВасецкийН. А. Г. Е. Зиновьев: страницы жизни и политической деятельности // Новая и новейшая история. 1989. № 4. С. 127-131
Кирилина А.Возникновение. Из истории так называемой «новой оппозиции» // Ленинградская панорама. 1989. № 5. С. 6, 13-16; Новопашин Ю. С. XIV съезд РКП (б): современный взгляд// Вопросы истории. 2003. № 7. С. 39-53. и др.
На земле Новгородской. - Л., 1970. С. 112,
Очерки истории Мурманской организации КПСС. - Мурманск, 1969. С. 113,114.
Очерки истории Мурманской организации КПСС... С. 115-116.
Реабилитация. Политические процессы 30-50-х гг. М., 1991. С. 132.
Пашин В. П., Свириденко Ю. П. Кадры коммунистической номенклатуры: методы подбора и воспитания. - М., 1998. С. 38-39.
