Спросить
Войти
2012.03.043
сти и эфемерности, вызывал у всего остального (не преуспевающего) общества ощущение неудачи и упущенных возможностей.
Подобные чувства побуждают одну из героинь романа - Ха-миду - устроиться официанткой в клуб, обслуживающий союзников, где она попадает в лапы Фараджа. Жених Хамиды, Аббас, в припадке ревности оскорбляет ее и наносит ей побои в присутствии союзных солдат. «Хотя союзные войска прежде оставались на периферии повествования, на этой - довольно поздней - стадии они появляются в круге света лишь для того, чтобы уничтожить Аббаса и стереть то коренное различие, которое отделяло главную арену романа (переулок Мидак) от прочего мира. Данный эпизод имеет огромное значение еще и потому, что он неожиданно превращает повествование из мелодрамы в трагедию, ...тем самым разрушая ту предсказуемость этического характера, которая изначально определяла развитие сюжета» (с. 45).
Следует помнить, что исторически мелодрама, возникшая в конце XVIII в., несла протест против социальной несправедливости, выявляя источники зла. Таким образом, ничто не оставалось скрытым, невысказанным, непроявленным тем или иным образом. Зло, сыграв свою роль, получало достойное воздаяние, и моральный порядок вещей оказывался восстановленным. В «Зукак ал-Мидак», однако, мы имеем дело с принципиально иной литературной конструкцией, социальный разлом будто бы становится одним из элементов последней, что и подчеркнуто резкой сменой стилистики. Если вплоть до этого момента казалось, что зло вот-вот будет наказано и привычная жизнь - пусть и в новых формах - вернется на круги своя, то теперь картина торжествующего зла лишь подчеркивает неспособность героев романа освоиться в новой для них действительности и «приручить» силы модернизации.
К.Б. Демидов
ИСТОРИЯ
ВЫСКОЧКИ И СУФИИ В ЕГИПТЕ ПОЗДНИХ МАМЛЮКОВ. BEHRENS-ABOUSEIF D. Craftsmen, upstarts and Sufis in the late Mamluk period // Bulletin of SOAS. - L., 2011. - Vоl. 74, N 3. -P. 375-395.
Дорис Бехренс-Абусайф (Лондонский университет, Великобритания) пересматривает период правления мамлюков-бурджитов (в основном - черкесского происхождения), бывший периодом позитивных социальных изменений, высокой социальной мобильности и широкого распространения образованности. Традиционно историки - начиная с египетских хронистов того времени - придерживаются о мамлюках в целом принципиально иной точки зрения: «Мамлюкский период рассматривается хронистами как эпоха упадка, когда коррупция достигла таких масштабов, что неквалифицированные люди могли занять высокие административные посты (чем и пользовались во вред остальному населению)» (с. 394).
На самом деле в это время наблюдается изменение стандартов религиозной жизни: вместо мадрасы (своего рода высшей мусульманской школы, господствовавшей начиная с Х1 в. и постепенно пришедшей в упадок) и ханаки (обители суфиев) все большим влиянием начинают пользоваться пятничные мечети, патронами которых становятся «новые люди», часто простого происхождения, и суфийские шейхи.
«Сращивание... традиционной мусульманской учености и суфизма... представляло собой постепенный и сложный процесс, позволивший суфизму в ХУ в. проникнуть в религиозную жизнь всех групп мусульманского общества и объединить под своей эгидой такие разнородные элементы последнего, как бюрократия, ученая каста и ремесленничество. Могущество суфийских шейхов и та посредническая роль, которую они играли между правящей элитой и городским простонародьем. позволили членам данного сообщества довольно быстро продвигаться вверх по служебной лестнице в государственном аппарате» (с. 386).
Немаловажное значение имели и поведенческие стереотипы бурджитов. Так, основатель династии Баркук (1382-1389) женился на дочери каменотеса, который вскоре получил титул «эмира десяти». Бурджиты старались окружить себя способными и деловитыми людьми, чем и объясняются скачки «из грязи в князи», столь не нравившиеся историкам того времени, многие из которых сами были представителями аристократии и чувствовали себя отодвинутыми на второй план.
К.Б. Демидов
