Спросить
Войти
ИСТОРИКО-ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ
УДК 902 (470.13)
ОСВОЕНИЕ АРКТИЧЕСКОЙ И СУБАРКТИЧЕСКОЙ ЗОНЫ ПРИПЕ-ЧОРЬЯ В ДРЕВНОСТИ И СРЕДНЕВЕКОВЬЕ ПО ДАННЫМ АРХЕОЛОГИИ (часть I)
И.О. ВАСКУЛ, А.В. ВОЛОКИТИН, И.Л. ЖЕРЕБЦОВ, В.Н. КАРМАНОВ, М.В. КЛЕНОВ, А.М. МУРЫГИН, П.Ю. ПАВЛОВ
Институт языка, литературы и истории Коми НЦ УрО РАН, г. Сыктывкар
zherebcov@mail.illhkomisc.ru
В статье на основе археологических данных и привлечения письменных источников рассматриваются с древнейших времен до эпохи средневековья вопросы освоения и заселения арктической и субарктической зоны Европейского Северо-Востока. Выявляются исходные районы освоения территории и причины, влиявшие на эти процессы. Производится этнокультурная интерпретация средневековых памятников.
I.O. VASKUL, A.V. VOLOKITIN, I.L. ZHEREBTSOV, V.N. KARMANOV, M.V. KLENOV , A.M. MURYGIN, P.YU. PAVLOV. DEVELOPMENT OF THE ARCTIC AND SUBARCTIC ZONE OF THE NEAR PECHORA AREA IN THE ANCIENT TIME AND THE MIDDLE AGES ACCORDING TO ARCHEOLOGY
The earliest evidence of the presence of ancient people in the Arctic zone of the Pechora river basin was discovered on Mamontova Kurya and Byzovaya sites. These sites are related to the early period of the Upper Palaeolithic or final Mousterian, 38-28000 BP. At this time people penetrated to the Pechora river basin from the central part of the East European Plain. The next stage of colonization of the region took place in the 2nd half of the Late Valdai, in 13-10000 BP. The most important event in this period was the formation of Uralic culture in the Urals to which Late Palaeolithic sites of the Pechora basin refer and which is represented by Medvezhya Cave and Pymva Shor I sites. Significant number of Mesolithic sites shows the colonization of the Arctic zone in 9000 BP. Small groups of hunters-fishermen were penetrating here from the southern part of the Northeastern Europe, i.e. from the area of Parchevskaya and Middle Vychegda cultures. Some of surface collections of Bolshezemelskaya tundra (Sandibeyu 1, 8) contain tanged points, associated with Parchevskaya culture. All Mesolithic sites in the Polar part of the Pechora river basin were left by the population with highly mobile lifeway.
The Neolithic of the Polar zone of the Pechora river basin is poorly represented by archaeological materials. Only five sites were discovered by excavations: Chernoborskaya III campsite on the Izhma river (Chernoborskaya group of the Early Neolithic, (1st half of VI m. BC.) and the Middle Neolithic settlements of Lyalovskaya culture (Pizhma I, -II on Yamozero, Ruzhnikova, Aleksakhina on Kosminskie lakes (1st half of V m. BC.). Small amount of potsherds of Lyalovo type are presented in the surface collections of Bolshezemelskaya tundra. Current data indicates that the colonization of this region in the Neolithic was limited to short-term exploitation of natural resources by small mobile groups of hunters-fishermen.
Введение
Арктическая и субарктическая зоны Припечо-рья включают бассейн нижней Печоры с притоками в пределах Большеземельской и Малоземельской тундр и лесотундры в Воркутинском, Интинском, Ижемском, Усинском, Усть-Цилемском районах Республики Коми и Ненецком автономном округе Архангельской области. Исторически с этим регионом связаны прилегающие к ним районы Большеземельской и Малоземельской тундр и зоны край-несеверной тайги. Первые письменные свидетельства по истории этого обширного региона относятся к началу II тыс. н.э. Они крайне немногочисленны и отрывочны. Основным источником по истории освоения бассейна нижней Печоры и прилегающих районов Большеземельской и Малоземельской тундр являются данные археологии. Археологические работы в заполярных и приполярных областях северо-востока Европы, в том числе в бассейне Печоры, являющиеся составной частью арктической археологии, имеют фундаментальное значение для решения проблем освоения высоких широт европейского континента в разные эпохи древней истории и этногенеза народов циркумполярной области Евразии.
Наиболее ранние достоверные сведения об археологических находках в регионе относятся ко второй половине XIX в. В первой половине - середине прошлого столетия основной вклад в изучение древностей Большеземельской и Малоземельской тундр внесли геологи, которые во время своих экспедиций производили сборы подъемного материала на яреях. Особое место среди них занимают исследования Г.А. Чернова, который выявил несколько сотен стоянок древнего человека. Огромное научное значение имеет открытие им Хэйбидя-Пэдарского жертвенного места на р. Море-Ю [1].
С 1960-х гг. начинается изучение Печорского Заполярья профессиональными археологами. В 1960-х - начале 1990-х гг. исследования проводят археологи Коми филиала АН СССР (в настоящее время - Коми НЦ УрО РАН) В.И. Канивец, В.Е. Луз-гин, В.С. Стоколос, А.М. Мурыгин, Ленинградского отделения Института археологии АН СССР (ныне ИИМК РАН) Л.П.Хлобыстин, О.В.Овсянников, Сыктывкарского государственного университета В.А.Семенов, Интинского краеведческого музея С.Ю. Васильев. Это был период наиболее плодотворного археологического изучения региона. С 1990-х гг. в связи с сокращением бюджетного финансирования экспедиций работы в арктической и субарктической зонах Печорского края ведутся в основном за счет хоздоговорных средств. Исследования проводят экспедиции Коми НЦ УрО РАН (А.М.Мурыгин, П.Ю.Павлов), Российского НИИ культурного и природного наследия г. Москва (И.Б.Барышев, П.В.Боярский, С.В.Гусев), Института археологии Севера г. Нефтеюганск (Г.П.Визгалов), Ненецкого окружного краеведческого музея г. Нарьян-Мар (И.В.Хозяинов).
В настоящее время в изучаемом регионе известно более 800 памятников археологии [2]. Культурно-хронологическая интерпретация древностей
Печорского Приполярья и Заполярья на разных этапах их изучения дана в публикациях М.Е. Фосс, А.Я. Брюсова, Н.Н. Гуриной, Г.А. Чернова, Л.П. Ла-шука, Л.П. Хлобыстина, В.И. Канивца, И.В. Верещагиной, В.Е. Лузгина, В.С. Стоколоса, А.М. Мурыгина, П.Ю. Павлова. В работах этих исследователей выдвинуты гипотезы об исходных районах освоения этого региона в различные хронологические периоды [3].
Цель данной публикации - проследить на основе современной источниковедческой базы основные этапы освоения и заселения человеком рассматриваемого региона.
Наиболее ранние свидетельства пребывания древнего человека в арктической зоне бассейна р. Печора относятся к ранней поре верхнего палеолита. Памятники эпохи палеолита, расположенные в бассейне Печоры, являются самыми северными палеолитическими памятниками в Европе. Данные, полученные при исследованиях палеолитических стоянок бассейна Печоры, во многом имеют ключевое значение для реконструкции древнейших этапов заселения всего севера Евразии и обсуждения проблем первоначальной адаптации человечества к природно-климатическим условиям циркумполярной зоны материка [4]. Свидетельством их большого значения для мировой науки является тот факт, что раскопки печорских палеолитических стоянок были основной исследовательской задачей ряда международных научных проектов [5].
В настоящее время в бассейне Печоры известно четыре палеолитические стоянки и несколько пещерных палеолитических местонахождений (навес Студеный, Уньинская пещера и грот Б. Дро-ватяницкий). Стоянки относятся к двум разновременным эпизодам заселения региона.
Ранней порой верхнего палеолита или финальным мустье (38-28 тыс. л. н.) датируются две стоянки - Мамонтова Курья и Бызовая. Стоянка Мамонтова Курья, расположенная на левом берегу Усы, крупнейшего правого притока Печоры, по данным определений абсолютного возраста датируется временем около 38 - 34 тыс. л.н. по 14С [5]. Небольшая археологическая коллекция стоянки состоит из пяти каменных предметов и орнаментированного бивня мамонта. Культурная принадлежность памятника не устанавливается.
Стоянка Бызовая расположена на правом берегу Печоры. Палеолитические изделия на памятнике впервые были найдены в 1962 г., и затем в течение ряда лет стоянка исследовалась В.И.Ка-нивцом, Б.И.Гуслицером и П.Ю.Павловым [6 - 8]. В технико-типологических характеристиках каменного инвентаря стоянки Бызовая присутствуют верхнепалеолитические элементы (призматические нуклеусы, концевые скребки (в том числе карене), доло-витовые орудия, тонкие листовидные бифасы) при преобладании мустьерских черт (ножи Kielmesser, разнообразные скребла, в том числе типа Кина).
Найдены немногочисленные изделия из рога северного оленя. В орудийном наборе стоянки присутствуют некоторые типы изделий, характерные для костенковско-стрелецкой культуры [6]. На основании датировки (29 тыс. л.н. по 14C) Бызовая рассматривается как верхнепалеолитическая стоянка [9]. Однако типологические характеристики каменного инвентаря не исключают полностью ее принадлежность к среднему палеолиту культурного круга Kielmessergruppen (восточный микок) [10].
В конце среднего валдая (27-24 тыс. л. н.) происходит существенное изменение всей археологической картины на территории Восточной Европы: исчезают культуры ранней поры верхнего палеолита и распространяются развитые оринья-коидные и граветтоидные индустрии средней поры верхнего палеолита [11]. Эти изменения нашли свое специфическое отражение в бассейне Печоры и на Урале в целом. В конце среднего валдая в регионе также исчезают индустрии ранней поры верхнего палеолита. Однако это не сопровождалось, как в центре Восточно-Европейской равнины, появлением в регионе стоянок средней поры верхнего палеолита. По крайней мере частично это следует связывать с очень неблагоприятными для жизни человека природно-климатическими условиями, существовавшими в первой половине позднего валдая на севере Урала [12]. Не исключено, что в конце среднего - первой половине позднего валдая произошла депопуляция бассейна Печоры, о чем свидетельствует отсутствие палеолитических стоянок на Урале в хронологическом интервале от 28 до 13 тыс. л. н. [4]. Ко второй волне заселения бассейна Печоры, относящейся к позднему и финальному палеолиту (13-10 тыс. л. н.) принадлежат два памятника - Медвежья пещера и Пымва-Шор I.
Стоянка Медвежья пещера расположена вблизи истоков Печоры на западном склоне Северного Урала [13]. Уточненный недавно возраст культуросодержащих отложений стоянки составляет 13-12 тыс. л. н. Каменный инвентарь стоянки характеризуется пластинчатой техникой с использованием призматических нуклеусов. В коллекции преобладают пластины укороченных пропорций, есть и микропластины. Среди орудий доминируют усеченные пластины. Другие категории представлены небольшими концевыми скребками на коротких пластинах, скреблами и частично двусторонне-обработанными ножами на плитках кремня. На стоянке найдены фрагменты вкладышевых наконечников, изготовленных из бивня мамонта. Стоянка Медвежья пещера входит в круг памятников уральской позднепалеолитической культуры [4].
Стоянка Пымва-Шор I расположена в современной тундровой зоне в долине ручья Пымва Шор, впадающего в р.Адзьва - правый приток р. Уса. Возраст памятника 11 - 10 тыс. л. н. [6]. Орудийный набор представлен крупными скреблами с высоким рабочим краем, угловыми резцами, призматическими пластинами и микропластинками с мелкой краевой иррегулярной ретушью. Сырьем для изготовления изделий служил плитчатый кремень, практически идентичный каменному сырью стоянки
Медвежья пещера. Идентичные сырьевые и технико-типологические характеристики каменного инвентаря имеет местонахождение Лито-Сале на о-ве Вайгач [14].
В течение ранней поры верхнего палеолита человек проник в бассейн Печоры с юго-запада, из центральных районов Восточно-Европейской равнины. Однако этот процесс заселения в то время не получил логического завершения в виде формирования региональной культуры. В первой половине позднего валдая, в силу различных причин, одной из которых явилось, по-видимому, резкое ухудшение региональных природно-климатических условий, происходит депопуляция Печорского бассейна.
Следующий цикл колонизации начался во второй половине позднего валдая, после максимума поздневалдайского оледенения. Важнейшим событием в палеолитической истории региона является формирование в позднем палеолите на Урале локальной позднепалеолитической культуры -уральской, к которой относятся позднепалеолити-ческие памятники бассейна Печоры. Не исключено, что в регионе в финальном палеолите появилось постоянное население [4].
Археологические культуры эпохи мезолита Северного Приуралья (европейского Северо-Востока) изучены в основном по материалам стоянок р. Вычегда и вычегодского бассейна. Выделены две культурные традиции: западная и приуральская, внутри которых описаны культуры. Западная традиция - парчевская культура (изучена, в основном, по стоянкам Парч 1 и Парч 2 на Вычегде); приуральская традиция - это средневычегодская культура на Вычегде (стоянки Ульяново, Курьядор 1 и др.) [15, 16].
Менее изучен, несмотря на внушительное число открытых в свое время стоянок, бассейн р. Печора. Однако и здесь есть районы, где мезолитические памятники исследованы лучше. Это долина р. Ижма, один из крупнейших притоков Печоры, где раскопаны стоянки Лек-Леса 1, Туруннюр 1, Усть-Ухта 1, Вылыс Том 2. Культурная принадлежность к приуральской традиции двух из них (Лек-Леса 1, Усть-Ухта 1) достаточно определенна. Особое значение имеет радиоуглеродная дата стоянки Лек-Леса 1 - рубеж 9 и 10 тысячелетий от наших дней (9010±70 ЛЕ-3607). Коллекции стоянок приуральской традиции не имеют стандартных наконечников стрел, в орудийном наборе преобладают ретушированные пластинки. Имеются резцы на углу сломанной пластины, скребки на пластинах. Острия единичны. Характерной особенностью являются карандашевидные нуклеусы, абсолютно преобладают узкие пластинки, высока доля микропластин. Среди сечений пластин - большинство длинных.
На стоянке Лек-Леса 1 [17] по фрагментам костей были определены бобр (фрагменты нижней челюсти), лось (фрагмент пясти) и медведь (фрагмент верхней челюсти). Исследовано углистое пятно, маркирующее жилище наземного типа. Древности приуральской традиции имеют несомненное сходство с мезолитом Камы, что позволяет говорить о передвижении населения с таким инвентарем с этих территорий.
Кремневая индустрия парчевской культуры характеризуется конусовидными нуклеусами при наличии их микроформ, призматические единичны. Незначительна доля микропластин, преобладают узкие и средние пластины. Среди сечений пластин в большинстве - короткие. В орудийном наборе, отличающемся разнообразием форм и серийностью, выделяются черешковые наконечники стрел на пластинах, вкладыши-прямоугольники, пластинки с усеченным концом, скребки высоких форм. Присутствуют следы обработки кости: в жилище 5 стоянки Парч 2 найдены обломки трубчатой кости глухаря с насечками (игольник), фрагмент обработанного костяного изделия обнаружен в жилище 8 той же стоянки. Имеются также орудия для обработки кости: развертка и пилки (Парч 1), струги (Парч 2). Сходство каменного инвентаря со стоянками бутовской культуры Волго-Окского междуречья очень велико, также как и вероятность их принадлежности родственному населению. Это позволяет предполагать передвижение на территорию региона населения из центра Русской равнины.
Широкую известность получили мезолитические жилища, исследованные на памятниках То-пыд-Нюр 5 и Топыд-Нюр 7 (среднее течение Печоры). Они относятся к поздней стадии парчевской культуры, получившей благодаря этим стоянкам название топыднюровской.
Свидетельством освоения арктических территорий в эпоху мезолита является довольно внушительное число памятников данного периода за Полярным кругом. Они есть на побережье Северного Ледовитого океана (Лакорсаля, Княкья Губа) [3], а также в непосредственной близости от побережья, например Каменка Х, оз. Золотицкое на Бело-моро-Кулойском плато [18]. Но самое большое их число выявлено на выдувах - яреях Большезе-мельской тундры [1, 19-21]. К сожалению, все они представлены сборами с поверхности - подъемным материалом, что ограничивает их интерпретацию. Часть разрушенных стоянок эпохи мезолита Боль-шеземельской тундры, по крайней мере, те из них (Сандибей-Ю 1, 8), которые имеют в коллекциях черешковые наконечники стрел, несомненно, связаны с парчевской культурой [22].
Очевидна принадлежность таких памятников, как Адзьва 1 на р. Уса [23] и Пижма II у истока р. Пижма из Ямозера [24] к ранней стадии парчевской культуры западной традиции мезолита региона. К сожалению, коллекции обеих стоянок незначительны, но в их коллекциях присутствуют выразительные черешковые наконечники стрел на пластинах, аналогичные парчевским.
Освоение арктической зоны в эпоху мезолита началось, судя по датировкам стоянок более южных районов европейского Северо-Востока (Парч 2, Лек-Леса,), более 9 тыс. л. н.: в конце пребореаль-ного и начале бореального периодов голоцена.
Особого упоминания заслуживает стоянка Адак II на р. Уса, выше устья р. Адзьва. Она расположена на узкой площадке, на вершине скалы высотой 32 м от уровня реки. Рыхлые отложения на площадке скалы, к которым приурочены культурные остатки стоянки Адак II, маломощные, представлены суглинками. Среди находок В.И.Канивец отметил кальцинированные кости. Их присутствие, локализация и значительное их количество позволили исследователю предполагать наличие на памятнике кострища, но ясных очертаний очага не выявлено. Местоположение стоянки дало возможность В.И.Канивцу высказать предположение, что «здесь решающую роль играли соображения безопасности ... Заселение мезолитическим человеком долины Печоры и Усы развертывалось на фоне межплеменной или межродовой борьбы за новые территории» [23]. Данное обстоятельство подводит к мысли о существовании особого типа памятников и об особенностях стратегии освоения этого района Северного Приуралья мезолитическим населением. Вместе с тем, сделанный В.И. Канивцом столь однозначный вывод, может быть, и сейчас является недостаточно обоснованным и преждевременным.
Вероятнее всего, археологические памятники эпохи мезолита в арктической зоне Припечорья оставлены населением, ведущим очень подвижный образ жизни. Его годовой хозяйственный цикл включал перемещение на значительные расстояния, и, возможно, имел возвратно-поступательное (зима-лето) движение в общем направлении юг-север [25] и был связан с сезонными миграциями стад северного оленя. В последующем же часть населения оставалась на северных территориях.
Эпоха неолита рассматриваемого региона представлена источниками сравнительно слабо. Среди исследованных раскопками памятников -стоянка черноборской группы раннего неолита (I пол. VI тыс. до н.э.) Черноборская III на р. Ижма [26-28]) и поселения льяловского типа среднего неолита (I пол. V тыс. до н.э.) Пижма I-II на Ямоозере и Руж-никова, Алексахина на Косминских озерах [24, 29]. Единичные фрагменты керамических сосудов лья-ловского типа присутствуют в коллекциях - сборах подъемного материала на стоянках Большеземель-ской тундры [1].
На стоянке Черноборская III изучено пятно находок округлой формы в плане диаметром около 6 м. В его составе присутствовали скопления кремневых изделий и фрагментов кальцинированных костей. Судя по наличию последних и фрагментам обожженных галек, на стоянке могло быть кострище. Коллекция памятника состоит из 884 предметов из кремня, в том числе 174 орудий, фрагментов одного-двух керамических сосудов и кальцинированных костей. В орудийном наборе преобладают наконечники стрел, ножи и скребки. Найденные фрагменты керамики принадлежат сосудам, изготовленным из глиняного теста с примесью органики, с прямым венчиком и орнаментированными редкими округлыми вдавлениями. Фаунистические остатки состоят из костей северного оленя и лося. Таким образом, памятник представляет собой остатки кратковременной стоянки охотников на крупных копытных. Анализ продуктов расщепления и морфологии орудий и технико-типологических показателей керамики позволяет отнести материалы Черноборской III к раннему неолиту и датировать в пределах I пол. VI тыс. до н.э. Аналогии этим материалам имеются на Северной Двине (стоянка При-лукская), в бассейне р. Сухона (Березовая Слободка II-III, VI). В целом же можно говорить о юго-западном направлении продвижения ранненеоли-тического населения с территории распространения верхневолжской культуры.
На поликультурных памятниках водораздельных озер Ямоозеро и Косминские изучены остатки поселений среднего неолита льяловского типа. Достоверно судить об этом периоде по материалам этих памятников можно только на основе керамических коллекций, выделенных типологически из разновременного материала. Так, в коллекции Ружникова присутствуют фрагменты 75 сосудов с гребенчато-ямочным орнаментом [29], Пижма I - 4, Пижма II - 36, Кыско - 10, Алексахина - 5 [24]. По данному количественному показателю (с учетом различной площади раскопок) они сопоставимы с материалами поселений Вис I-III вблизи оз. Синдор и вместе с тем отличаются от синхронных им коллекций речных долин Вычегды и Мезени. Последние представляют односезонные жилищные комплексы, максимальное количество сосудов в них достигает 10. Это подтверждает точку зрения В.В. Сидорова о характере распространения носителей гребенчато-ямочных традиций в лесной зоне Восточной Европы в I пол. V тыс. до н.э., когда осваиваются, прежде всего, озерные котловины [30]. Именно в них формируются локальные варианты т.н. «ямочно-гребенча-той культурной общности». По мнению В.С.Стоко-лоса [31], некоторое сходство с зауральским неолитом «козловской стадии» имеет керамика нижнего слоя стоянки Болбан-Ю в верховьях р. Кожим.
Современные источники по неолиту региона свидетельствуют о том, что его освоение в это время ограничено кратковременной эксплуатацией промысловых ресурсов небольшими мобильными группами охотников-рыболовов и их кратковременным пребыванием здесь.
Таким образом, археологические памятники эпохи камня региона при всем понимании стадиальных различий между ними имеют сходство в адаптационных моделях, стратегии выживания: волнообразное заселение/освоение региона в палеолите, сезонные перемещения на большие расстояния небольших мобильных групп, проникающих извне в мезолите и неолите. Вполне вероятно, что это сходство обусловлено региональными (географическими) особенностями.
Статья подготовлена по программе ориентированных фундаментальных исследований УрО РАН «Арктика», проект № 12-6-9-008 «Освоение арктической зоны Припечорья в древности и средневековье», программе фундаментальных исследований Президиума РАН, проект № 12-П-6-1002 «Формирование и развитие археологических культур эпохи железа на территории Европейского Северо-Востока: традиции и инновации»;
программе междисциплинарных фундаментальных исследований УрО РАН, проект № 12-м-5в-2037«Влияние природной среды и климата на расселение первобытного человека в голоцене в бассейнах Ижмы и Вычегды».
References
to the Upper Palaeolithic in Euroasia]. St.Petersburg. Nestor-History, 2007. 335 p.
