Изменения в уровне жизни населения Обоянского уезда Курской губернии в первой половине XIX века

УДК 94(47).072

ИЗМЕНЕНИЯ В УРОВНЕ ЖИЗНИ НАСЕЛЕНИЯ ОБОЯНСКОГО УЕЗДА КУРСКОЙ ГУБЕРНИИ В ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЕ XIX ВЕКА

© 2019Л. М. Рянский1, Р. Л. Рянский2

e-mail: raodanahomail. ru

Курский государственный университет

Работа посвящена актуальной проблеме и базируется на широком круге источников. Среди них наиболее ценными являются документы из фондов дворянской опеки, палаты гражданского суда, губернского и уездных рекрутских присутствий Государственного архива Курской области и личного фонда Юсуповых Российского государственного архива древних актов. Установлено, что в первой половине XIX в. жизненный уровень большинства жителей Обоянского уезда Курской губернии не ухудшился. Принципиально важно подчеркнуть, что кардинальных различий в дефинитивном росте крепостных и государственных рекрутов не было.

С начала нынешнего столетия в отечественной историографии наблюдается после некоторого затишья оживление интереса к изучению благосостояния населения нашей страны в разные исторические периоды. Не является исключением и дореформенный период - первый исторический отрезок, по которому можно найти антропометрические данные. К настоящему времени в исследовании данной проблемы достигнуты несомненные успехи. Однако как исследование уровня жизни населения в целом, так и его отдельные аспекты до сих пор остаются спорными. Недаром периодически происходит возвращение к дискуссиям, участники которых занимают по многим вопросам диаметрально противоположные позиции [17; 19; 20; 21; 22; 23; 24].

Согласно одной точке зрения, положение крестьян, в первую очередь частновладельческих, непрерывно ухудшалось вследствие усиления эксплуатации и сокращения размеров их земельных наделов, а значит, сужения их «экологической ниши» [18], согласно другой - положение населения, напротив, улучшалось [15]. Б.Н. Миронов отмечал: «Сведения о биостатусе, подкрепленные данными о повинностях, сельскохозяйственном производстве и питании, показывают... уровень жизни крестьянства с конца XVIII в. и вплоть до середины 1850-х гг. повышался» [16]. Исследования Б.Н. Миронова являются новаторскими. Они базируются на антропометрических данных преимущественно рекрутов, а после 1874 г. -новобранцев в вооруженные силы России. Еще в 1996 г. американский историк С.Л. Хок назвал данные о среднем финальном (или дефинитивном) росте людей «многообещающими»: «Необходима осторожность в интерпретации этих данных, однако наличие их является многообещающим для историков» [27, с. 46]. А.В. Островский давал антропометрическим показателям противоположную оценку, но С.А. Нефедов, вслед за М. Эллманом, считает, что их использовать все же можно, если рассматривать рост мужчины показателем уровня жизни не в год его рождения (как это делал Б.Н. Миронов), а в период «пубертатного скачка» («всплеска роста») [20, с. 132; 28, с. 164].

Настоящая статья касается одного из наименее изученных с точки зрения вопроса о благосостоянии населения в крепостную эпоху уездов Курской губернии -Обоянского. Другим уездам «повезло» гораздо больше [25; 26], хотя при этом антропометрические данные не использовались. Настоящее исследование базировалось в первую очередь на архивных документах. Среди них выделяются своим информационным потенциалом подворные описи, содержащие сведения о хозяйстве помещичьих крестьян, позволяющие оценить уровень потребления сельских жителей. Впервые используются материалы губернского и уездных рекрутских присутствий, в которых приводятся индивидуальные данные о росте рекрутов, касающиеся мещан, крепостных и, что особенно ценно, государственных крестьян Курской губернии, так как положение последних изучено еще недостаточно. С этой точки зрения настоящую работу можно считать своего рода пилотным проектом.

Из опубликованных источников, пожалуй, наиболее ценным является этнографическое описание жизни государственных крестьян Обоянского уезда, относящееся к рассматриваемому историческому периоду [10]. Также использовались статистические издания [9; 11] и военно-статистическое описание Курской губернии [8].

Целый ряд необходимых данных, не вошедших в монографические исследования, содержится в диссертационных работах Б.Г. Литвака и И.Д. Ковальченко [13; 14]. Содержательная характеристика слободы Медвенки Обоянского уезда приведена в фундаментальном труде академика Н.М. Дружиниа. В этой же монографии приведены данные о реальной урожайности хлебов в Курской губернии, существенно отличающиеся от заниженных сведений официальной урожайной статистики [12].

Переходя от историографических и источниковедческих аспектов заявленной темы к ее конкретному рассмотрению, остановимся прежде всего на динамике численности податного населения Обоянского уезда и его сословном составе, поскольку именно из этой среды рекрутировались солдаты, матросы и другие военнослужащие. В Обоянском уезде на протяжении всей первой половины XIX в. преобладало сельское население, состоявшее из государственных и помещичьих крестьян и дворовых людей. Государственные крестьяне подразделялись на несколько разрядов. В 1816 г. в уезде насчитывалось 34 762 чел. мужского пола однодворцев, 1 134 чел. однодворческих крестьян, 2 268 чел. войсковых обывателей, 95 чел. свободных хлебопашцев, 5 чел. экономических крестьян, 191 чел. экономических малороссиян, 4 чел. «отписных на царя». Помещикам принадлежали 6 793 души мужского пола русских крестьян, 5 184 - малороссийских и 885 дворовых. Кроме того, в уезде проживало 1 041 чел. удельных (принадлежавших царской фамилии) крестьян и 19 цыган. В 1838 г. удельная слобода Медвенка будет переведена в казну [1].

В 1859 г. все народонаселение Обоянского уезда превысило 65 тыс. душ мужского пола (65 042 чел.), в том числе 44 782 чел. (68,85%) государственных крестьян, 3 870 чел. дворовых, 16 730 чел. помещичьих крестьян и малороссиян (всего крепостных 25,72%) и 3 580 чел. (5,43%) городских податных сословий. Из них 3 198 чел. числилось в г. Обояни и 391 чел. в заштатном городе Богатом [11, с. 170-182].

По этнической принадлежности большинство жителей были русскими, а украинцы, по оценке Машкина, составляли примерно 1/10 часть населения уезда [10, с. 1].

Крестьянское хозяйство базировалось на земельных наделах. Обеспеченность землей государственных крестьян была в целом вполне достаточной для удовлетворения их основных жизненных потребностей и исполнения повинностей. В конце 1850-х гг. на одну ревизскую душу мужского пола приходилось в среднем 0,19 десятины усадебной земли, 3,52 дес. пашни, 0,48 дес. сенокоса, 0,09 дес. выгона, а всего 4,28 дес. [9, с. 256]. Но распределение земли между крестьянскими дворами

было неравномерным: в одних селениях на душу приходилось по 1,5 дес., в других -до 8 дес. [10, с. 117].

Средние размеры наделов помещичьих крестьян зависели как от величины земельного фонда их владельца, так и от формы и интенсивности (числа наложенных на двор тягол) крепостнической эксплуатации. Если, например, на двор налагалось 2 тягла, то он должен был получать 2 надела. Соотношение форм крепостнической эксплуатации помещичьих крестьян перед реформой 1861 г. было следующим: на денежном оброке состояла 2 301 душа мужского пола (20,46%), на смешанной повинности (сочетание оброка и барщины) - 659 душ (5,59%), на барщине - 8 261 душа (73,47%), на месячине и дворовом положении - 30 душ (0,48%) [14, с. 385]. У оброчных крестьян размер надела составлял в среднем на мужскую душу 1,74 дес. всех земельных угодий, у «смешанных» - 2,54 дес., у барщинных - 2,87 дес. [14, с. 373].

Колебания урожайности на крестьянских полях обусловливались почти исключительно складывающимися метеорологическими условиями. Машкин отмечал, что «в хорошие урожайные годы на лучших крестьянских полях рожь родится сам-пятнадцать, пшеница сам-двадцать, овес сам-тринадцать, гречиха сам-двенадцать, просо сам-шестьдесят, горох сам-двадцать пять, ячмень и конопля сам-десять». Но автор специально оговорился, что это не средние урожаи: на других худших или дурно обработанных полях в тот же самый год урожай бывает гораздо меньший. В такие годы цены на все хлеба бывают так низки, что не вознаграждают труда земледельца. Это одна из главных причин, препятствующих развитию здешнего земледелия» [10, с. 96]. К сожалению, автор не пояснил значение слов «гораздо меньший» урожай. «Лучшие крестьянские поля» - это те, которые хорошие хозяева «двоят» (то есть, двукратно вспахивают) или даже «троят» под пшеницу как более ценный товарный хлеб сохой с двумя железными сошниками. Огородничество, по наблюдению современника, находилось на «низкой степени развития», однако в селениях государственных крестьян Солотине, Горяинове, Зорине, Афанасьевке жители разводили овощи для «переторжки» (перепродажи) обоянским мещанам. Также Обоянский уезд отличался выращиванием аниса. Некоторые крестьяне заводили «бакши» (бахчи), которые «приносили выгоды», то есть имели товарный характер. Также крайне выгодной культурой была конопля, которая стабильно могла приносить от 50 до 100 руб. дохода с одной десятины [10, с.77, 88-89].

Также Машкин отмечает, что в рассматриваемом уезде «доставляет многим выгоду в хозяйстве пчеловодство». Так, встречались крестьянские пасеки по 500 колодок (ульев) и даже более, у многих имелось на 100-200 ульев. Некоторые крестьяне, жившие вблизи рек, занимались рыболовством «более для продажи». Охотой же увлекались немногие в свободное от хозяйственных занятий время. Поскольку лесов в уезде считалось «достаточно», крестьян продавали не только дровяной, но и строевой лес [10, с. 97- 99].

А вот пастбищ для выпаса скота у крестьян явно не хватало (по 0,09 дес. выгона на душу), поэтому уровень развития скотоводства был невысоким.

Об экономическом положении помещичьих крестьян и состоянии их хозяйства можно судить по данных подворных описей нескольких имений. Так, небольшое имение помещика Хрущева располагалось в деревнях Александровке и Дмитриевке. Всего на 1854 г. в нем числилось 16 дворов, в которых насчитывалось 61 душа мужского пола и 66 душ женского, в их числе 29 работников и 33 работницы, на которых было наложено помещиком 21 тягло. Крестьяне были хорошо обеспечены скотом, в том чсле рабочим: на один двор приходилось в среднем 3,5 головы рабочей и 1,8 головы молодой лошади, в пересчете на работника-мужчину - 1,9 рабочей лошади. В пяти дворах имелось по 5 рабочих лошадей. Например, в одном дворе насчитывалось

Интенсивность эксплуатации крестьян была высокой. Согласно подворной описи, на мужскую душу прходилось 4,26 дес. в двух полях барской запашки, на 1 тягло - 18,57 дес. Но обработать собственными средствами крестьянам такую большую площадь было невозможно. Обычная для Курской губернии норма барской запашки составляла 6 дес. в трех полях. Остается предположить, что в имении Хрущева для обработки барской запашки должна была привлекаться рабочая сила со стороны [6].

Но, разумеется, далеко не у всех обоянских помещиков их крепостные обладали таким внушительным хозяйственным потенциалом, как крестьяне Хрущева. К примеру, в хуторе Бобравка помещицы Силиной 6 марта 1852 г. числилось 12 крестьянских дворов, 50 душ мужского пола (из них 27 работников), 47 душ женского пола, 33 лошади, 28 коров, 2 теленка, 60 овец, 118 четв. ржи и 44 четв. овса [2]. На каждого едока приходилось по 1,22 четв. Следовательно, ржи оставалось еще на полгода, что было достаточно, чтобы нормально дожить до новой жатвы.

В сельце Ивановском помещицы Сафоновой в октябре неурожайного 1839 г. в 8 дворах проживало 40 чел. обоего пола. Крестьян собрали всего 40 копен ржи и 72 копны овса. Стало быть, на едока приходилось всего по 0,83 четв. ржи и 1,56 четв. овса. Крестьянам оставалось лишь надеяться на патерналистское отношение к ним владелицы, либо купить хлеб на рынке [3]. Печь хлеб из овса крестьяне в принципе умели, но он также требовался на корм лошадям и посев.

В Обоянском уезде преобладали земледельческие селения, но иногда встречались и земледельческо-промысловые села и слободы. Так, жители государственной (с 1834 г.) слободы Медвенки занимались в значительной мере неземледельческими промыслами. В ней числилось 1409 ревизских душ, но на каждую из них приходилось всего по 1,2 дес. пашни и сенокоса. По сообщению ревизора, доход крестьян от хлебопашества составлял 12,3 руб. , тогда как денежные повинности -14,27 коп. Дефицит с лихвой перекрывался доходом от аренды земли, извоза, «грабарства» (рытья канав, сооружения плотин и т.п. земляных работ). 200 крестьян нанимались грабарями к 15 «хозяевам» Медвенки (по-видимому, подрядчикам), получая по 40 руб. в год. Зажиточные крестьяне занмались торговлей скотом и рыбой. 6 человек содержали постоялые дворы, их доход оценивался в 100 руб. в год. 5 человек брали почтовые подряды, получая по 600 руб. годового дохода. Один житель содержал салотопенные завод. По оценке Н.М. Дружинина, в Медвенке насчитывалось 67 хозяев

и 200 работников [12, с. 401-407]. Но надо полагать, что семьи работников получали жизненные средства еще и от своих земельных наделов.

К чслу земледельческо-промысловых селений относилась и слобода Рыбинские Буды, принадлежавшая Юсуповым. Сохранились подворные описи этого имения за 1828 и 1832 гг. [7]. В нем насчитывалось 276 дворов и 969 душ мужского пола. Крестьяне состояли на денежном оброке, если не незначительном, то, во всяком случае, умеренном: в 1804 г. его величина составляла 5,5 руб. ассигнациями (4,4 руб. серебром) в год с одной мужской души, в 1811 г. - 6 руб. ассигнациями (1,5 руб. сер.), в 1815 г. -9,1 ассигнациями (2,2 руб. сер.), 1831 г. - 14,7 руб. ассигнациями (3,4 руб. сер.), в 1851 и 1860 гг. - 3,2 руб. сер. [13, с. 425]. Обеспечнность крестьян пашней была недостаточной: в 1834 г. на душу мужского пола приходилось всего 1 дес. пашни, но зато 0,9 дес. лесных угодий в наделе и еще 0,3 дес. арендованных у владельца. Недаром в слободе получили распространение деревообрабатывающие промыслы. В 1832 г. из числившихся 262 дворов промыслами занимались крестьяне 236 дворов (после 1828 г. часть дворов были переселены в Ракитянское имение Грайворонского уезда).

В Рыбинских Будах расслоение крестьян было более глубоким, чем в «чисто» земледельческих селениях. Земляными работами по найму занимались обитатели 54% дворов бедной группы, а в 10% дворов - совмещали их с деревообработкой. Жители четырех дворов числились «в работниках» (вероятно, были батраками). Остальные крестьяне этой группы занимались различными местными промыслами. В средней крестьянской группе только 27% нанималось выполнять земляные работы, а остальные совмещали их с деревообрабатывающими, кузнечным, гончарным и другими ремеслами. Земледелие у крестьян обеих групп не являлось главным занятием. Зажиточные крестьяне занимались земледелием и торговлей хлебом, солью, дегтем, рыбой, конопляным маслом, табаком, лошадьми.

Бедным крестьянам собственного хлеба для продовольствия своих семей не хватало. Так, в феврале 1828 г. у них на каждого члена семьи приходилось лишь по 0,2 четв. зерна, а до новой жатвы требовалось свыше одной четв. В средней группе имелось по 0,7 четв. на едока, а у зажиточных крестьян - по 3 четверти. У некоторых богатых крестьян хранилось по 100, 400 и более копен невымолоченного хлеба.

Машкин подробно описывает бытовые условия и питание государственных крестьян уезда. Жилищные условия зависели от их состоятельности. У бедных изба состояла из одного «покоя» и топилась «по-черному». В сенях нередко кормились свиньи и куры. Лишь во времена проведения реформы П.Д. Киселева избы стали строиться «белыми». У крестьян побогаче избы делились на 2 покоя - «светлицу» и «комнату», освещавшиеся волоковыми окнами. «Комната» служила спальней для женатых членов семьи. Мощеные полы встречались только в жилищах зажиточных крестьян, да и они мылись не более двух раз в год [10, с. 2-8].

Согласно описанию Машкина, в рационе питания государственных и помещичьих крестьян преобладали продукты растительного происхождения. Постоянной пищей были ржаной хлеб, щи, гречневая и просяная каша. В зимний период щи готовились из кислой капусты или квашеных бураков, в весенне-летний -из молодой крапивы, сныти, лебеды, чернобыльника, сурепки, щавеля, молодой гречихи, свежей капусты, а заправляли их ржаной мукой или пшеном. В постные дни непременной приправой для них были конопляное масло или сок. На завтрак варили галушки из гречневого теста, вареники из гречневой муки с начинкой из каши, капусты или «юды» (жмыха), вишни, земляники, а также блины из гречневой муки с маслом. В нестрогие посты употреблялись огурцы, картофель, початки молодой кукурузы, разные грибы. Рыбу и раков позволяли себе немногие (скорее их продавали). В постные праздничные дни готовили лепешки, «ситники», пироги с горохом, кислой капустой,

грушами, бураками, морковью, толченым конопляным семенем. Из свежей рыбы готовили холодец, щи, «юшку» (уху), жаркое. В скоромные дни по будням ели щи с салом или с приправой из яиц и молока, кашу со щами, салом и молоком, творог с молоком, а осенью и зимой - картофельную похлебку с салом, просяную молочную кашу с тыквой. Также покупали на бойне говяжьи или бараньи потроха для холодца. В скоромные праздничные дни пекли ржаные пироги с печенью, мясом, кашей с яйцами, морковью. Летом и осенью хозяева резали барашков, кур, поросят. На завтрак готовили кулеш с салом, вареники с творогом, блины с маслом и сметаной.

К большим праздникам, особенно к Рождеству, Светлому Христову Воскресению, храмовому празднику, поминкам, свадьбам жители резали свиней, бычков, баранов, птицу, и тогда блюда готовились с мясом. Но большинство покупало в городе говядину или солонину для разговения.

Угощениями были большой пирог, яичница, сырники, сальник, яичник (в виде большого блина), «коровай», драчены из пшеничной муки, яиц и масла. На некоторые праздники подавались жареные гуси, курицы, поросята.

На зиму запасались кислая капуста, квашеные бураки, картофель, огурцы, хрен, морковь, лук, тыква. Из моченых диких груш готовился вкусный квас [10, с. 13-19].

По нашему мнению, необходимо обратить внимание на наличие в крестьянском рационе картофеля («второго хлеба»). Это, несомненно, повышало калорийность и другие полезные свойства питания населения. Разнообразие продуктов питания в общем обеспечивало базовые биологические потребности большинства жителей Обоянского уезда, однако очевидная нехватка животного белка в их рационе должна была негативно сказываться на показателях физического роста людей. Согласно данным военных врачей, в течение первого года службы рост новобранцев увеличивался на 0,6-2,0 см, так как рацион питания и прочие условия на армейской службе были более благоприятными, чем в деревне [15, с. 175].

Медицинское обслуживание населения уезда в изучаемый период находилось на стадии становления. Постепенно распространялось оспопрививание, однако прививку от оспы крестьяне считали грехом и даже зачастую давали взятки, чтобы ее избежать, а если их дети все-таки прививались, то «более насильственными мерами со стороны начальства» [10, с. 94].

Исключительно важным является вопрос о соотношении степени эксплуатации и возможностей крестьянского хозяйства. Для его решения сравним годовой расход «десятидушного семейства» [10, с. 13-19] с его вероятным доходом.

По оценке современника, семья государственного крестьянина, состоявшая из 10 человек, тратила в течение года 53 руб. 51 коп. серебром. Уплата податей обходилась в 2 руб. 85 коп., общественный сбор составлял 1 руб. 69,5 коп., земский сбор - 5 руб. 31,75 коп., поземельный оброк - 12 руб. 22,1 коп., капитал для обеспечения продовольствия в неурожайные годы - 18 коп., сбор во время рекрутских наборов - от 20 до 30 коп. с души, покупка 6 пудов соли - 2,8 руб. Остальные деньги в пересчете на год) направлялись на ремонт различных помещений, приобретение инструментов, инвентаря, транспортных средств, посуды, верхней одежды, сапог, лаптей, сапог, замков, лошадиной сбруи, кадок, корыт и других необходимых предметов.

Кроме того, периодически возникали потребности, влекущие за собой нерегулярные расходы. Похороны, крестины, свадьбы обходились недорого даже в богатых домах: в среднем, в 10, 3, 15-40 руб. соответственно. Женщины добывали деньги на свои расходы сами, продавая холст и другие изделия, а девушки - «своим веретеном». Мужчины «за всю жизнь» не покупали для своих жен и дочерей «даже иглы» [10, с. 119 ].

Рассмотрим источники крестьянских доходов. Земледельческие крестьяне получали денежные средства от продажи зерна, конопляного семени, пеньки и других сельскохозяйственных продуктов. Даже в земледельческо-промысловой слободе Медвенке доход от земледелия достигал 12,3 руб., а у крестьян, имевших большие наделы, он был значительно выше. На земляных работах один человек получал 40 руб. в год. Бедные крестьяне нанимались в батраки на месте, а после посева яровых, как сообщает Машкин, «весьма многие уходят партиями в степные губернии для заработков» на покос, молотьбу, наниматься грузчиками на речные и морские пристани и на земляные работы, а также пилить лес и плотничать. При этом, «хороший работник иногда вырабатывает с весны до осени до ста рублей серебром» [10, с. 99-100]. Помимо упомянутых, современник называет множество других местных и отхожих промыслов. Так, упоминаются каменщики, штукатуры, кирпичники, кровельщики, бондари, колесники, маслобойщики, шерстобиты «швецы» тулупов и зипунов, овчинники. В помещичьих имениях встречались столяры, сапожники, портные кузнецы, ткачи. Как обладавшие определенными профессиональными навыками, они должны были получать большие доходы, чем простые землекопы.

Сопоставляя доходы ремесленников, отходников, удовлетворительно обеспеченных земельными угодьями земледельческих крестьян с указанными выше расходами крестьянского двора, вполне допустимо заключить, что налагаемые на крестьян повинности едва ли превышали возможности их хозяйств, хотя могли иметь место и исключения.

Попытаемся теперь выяснить, в какой мере охарактеризованное выше социально-экономическое положение крестьян согласуется с антропометрическими показателями рекрутов Обоянского уезда в рассматриваемый период (см. табл.).

Средний рост рекрутов Обоянского уезда в первой половине XIX в., в см

(по годам рождения) [4]

Годы Помещичьи Государственные Мещане «Крестьяне» Всего

число рост число рост число рост число рост число рост

рекрутов рекрутов рекрутов рекрутов рекрутов

Вообще, самые ранние сведения о росте обоянских рекрутов, к сожалению, в крайне ограниченном количестве относятся к 70-х - началу 90-х гг. XVIII в. [5]. У восьми рекрутов 70-х гг. рождения средний рост составил 163, 77 см. В 80-х - начале 90-х гг. средний рост 10 рекрутов достигал 163,14 см.

Прежде чем прокомментировать данные, представленные в таблице, поясним значение указанного в ней наименования столбца «крестьяне». Данная дефиниция фигурирует в пореформенных источниках наряду с обозначениями «обязанные крестьяне», «временнообязанные крестьяне», «поселяне», «государственные крестьяне».

Вследствие того, что по второму десятилетию XIX в. необходимых данных не слишком много, оно не разделено на пятилетия. В данном случае десятилетний цикл будет более предпочтителен, нежели пятилетний. Но дело не только в нехватке погодных индивидуальных данных о росте рекрутов. Как отмечает Б.Н. Миронов, в пятилетних и десятилетних циклах проблема возрастной аккумуляции автоматически снимается [15, с. 174]. Вряд ли согласуются с реальным положением дел показатели среднего роста рекрутов мещанского происхождения - их слишком мало. Наиболее точными же являются данные по всему податному населению уезда.

После этих пространных, но необходимых пояснений обратимся к анализу динамики финального среднего роста рекрутов в формате десятилетних циклов.

Как показывают данные таблицы, векторы изменений среднего роста призванных в армию мужчин из помещичьих и государственных селений в большинстве случаев приблизительно совпадают, хотя величины изменений разнятся. В период с 1811 по 1820 г., по данным о росте всех 90 рекрутов, интересующий нас показатель составил 165,92 см. В следующем десятилетии (1821-1830 гг.) средний рост понизился до 165,16 см за счет резкого понижения в 1821-1825 гг. В 1831-1840 гг. рассматриваемый показатель почти догнал свое базовое значение за 1811-1820 гг., достигнув 165,72 см. Наконец, в период с 1841 по 1850 г. средний рост призывников вырос до 166,07 см, незначительно превысив первоначальный показатель.

Теперь сравним динамику дефинитивного роста «помещичьих» и «государственных» рекрутов. В 1821-1830 гг. у крепостных рекрутов он почти не изменился по сравнению с периодом 1811-1820 гг., тогда как у государственных -понизился на 1,3 см, хотя не уступал аналогичному показателю у помещичьих (165,25 см). В 1831-1840 гг. средний рост рекрутов повысился на 5,3 мм у помещичьих и на 3,7 мм у государственных рекрутов. И в 1841-1850 гг. первые еще подросли на 1,3 мм, а последние - на 3,2 мм. В итоге новобранцы из государственной деревни оказались на 3,2 мм выше рекрутов, набранных из помещичьих имений. У упоминавшихся выше рекрутов-«крестьян» средний рост достиг 166,33 см (см. табл. ).

Таким образом, по большому счету, каких-либо кардинальных отличий в дефинитивном росте обеих категорий рекрутов не произошло, а то, что изменения в нем были синхронными, может указывать на наличие общей причины, приводившей к этим изменениям.

Итак, судя по антропометрическим показателям рекрутов, в первой половине XIX в. ухудшения благосостояния жителей Обоянского уезда не происходило. Мало того, с нашей точки зрения, имеются определенные основания для более оптимистичной оценки. Речь идет о структурных изменениях, происходивших в росте рекрутов в течение изучаемого периода. В 1820-х гг. из 273 рекрутов, поступивших из помещичьих имений, 35 чел. (12,8%) были ростом 170 см и выше, из них 7 чел. (2,5%) имели «гвардейский» рост (не менее 175 см). Среди рекрутов из государственных крестьян с ростом свыше 169 см насчитывалось 72 чел. из 330 (21,81%), в том числе

Источники и литература

Приложение

Средний рост рекрутов Обоянского уезда в первой половине XIX в., в см __(по годам рождения)__

Годы Помещичьи Государственные Мещане «Крестьяне» Всего

число рост число рост число рост число рост число рост

рекрутов рекрутов рекрутов рекрутов рекрутов

Таблица составлена по следующим источникам: ГАКО. Ф. 69. Оп. 1. Д. 2 (I), Д. 2 (II), 6, 34, 35, 110, 153; Ф. 128. Оп. 1. Д. 25, 43, 48, 61, 63, 75, 78, 152, 202; Ф. 184. Оп. 1. Д. 2404.