Наш любимый Леонид Ильич

мозаика Л. МЛЕЧИН

НАШ ЛЮБИМЫЙ ЛЕОНИД ИЛЬИЧ 1

Чем дальше уходит брежневская эпоха, тем больше тех, кто воспринимает Леонида Ильича как символ утерянных спокойствия и надежности, стабильности и справедливости - всего того, чего сильно не хватало нашему народу на протяжении последних лет. Торжествует такая точка зрения: брежневские времена были не так уж плохи, страна успешно развивалась, и сейчас проживаем брежневское наследство, а недостатки можно было исправить...

Часто рассуждают о «раннем» и «позднем» Брежневе: первый сделал много полезного, а второй был просто тяжело больным человеком, оттого страна впала в застой. Вот если бы Леонид Ильич вовремя ушел, его бы вспоминали с благодарностью и восхищением...

Рассуждения наивные. Политика Леонида Ильича на посту главы партии и государства состояла в том, чтобы ничего не менять. Первые годы жили за счет освежающего эффекта послесталинского освобождения, которое вдохнуло силы в народ и позволило прилично поднять уровень жизни, потом - за счет начавшегося экспорта сибирской нефти (тогда и стали зависеть от постоянно колеблющегося уровня мировых цен на энергоносители).

Чего можно ожидать от Брежнева, прояснилось довольно быстро: руководитель страны боится перемен, у него нет свежих идей, и они ему не нужны. Брежнев со товарищи пришли к власти, чтобы покончить с хрущевскими реформами, которые представлялись партийной верхушке ненужными и вредными. Брежнев вовсе не собирался проводить какие-то серьезные преобразования. Это было не в его духе. Он вовсе и не размышлял на эти темы.

Известного юриста, которого прочили в министры юстиции, вызвали в ЦК. Он, как положено, отказывался от назначения, говорил, что есть более подготовленные люди на пост министра, а он может и не справиться.

М., 2011. 19 дек. Леонид Млечин 507

Л. Млечин

— Публицистическая

- А ты думаешь, генсеку легко жить и легко работать? - укоризненно заметил Леонид Ильич. - Вы, наверное, между собой рассуждаете так: вот живет Брежнев, вся власть у него, ест и пьет чего хочет, ездит куда угодно... Нет, это совсем не так. Вот сорвался план добычи угля, вот хлеб не созрел, вот и того нет, и другого... И столько еще проблем, что голова идет кругом. Думаешь, думаешь - и вдруг озарение: нашел пути решения всех этих вопросов, и не только нашел, но и решил их наилучшим образом... И вот в этот-то момент... просыпаешься - оказывается, задремал, сидя за столом, а в жизни все как было, так и осталось...

Леонид Ильич был общительным, доступным, умел казаться обаятельным, даже очаровывал. Избегал неприятных разговоров, убирал с должности без объяснения причин, но не добивал. Мог вспылить, послать матом, но быстро отходил. Он исходил из принципа: живи и давай жить другим. И это было комфортно для публики, утратившей за десятилетия советской власти стремление двигаться вперед, готовность проявлять инициативу.

Брежнев избавил страну и аппарат от необходимости напрягаться. Хрущев требовал новаций, поиска, реформ. А Брежнев позволил расслабиться. Вернул чиновников к комфортному существованию. Какое-то время общество и Брежнев находились во вполне гармонических отношениях, поскольку ничего друг от друга не требовали. Это же в его годы родилась чудная формула нашей жизни: «Они делают вид, что нам платят, а мы делаем вид, что работаем». Платили немного. Но при скромных потребностях хватало.

Глухое раздражение снималось самым доступным транквилизатором - дешевой водкой. За счет продажи алкоголя целые области выполняли финансовый план. Страна спивалась, и никто этому не препятствовал. Выпивка - не порок. Зато не было нужды вкалывать, выкладываться, чего-то добиваться, изобретать, придумывать. Требовалось лишь немного лицемерия. Поднимать руку на собрании (партийном, профсоюзном, комсомольском, трудового коллектива). Голосовать - когда устраивались выборы (без выбора). Произносить ритуальные слова о правильности линии КПСС «во главе с товарищем Леонидом Ильичом Брежневым».

Брежнев погрузил общество в своего рода наркотическое опьянение, или, точнее, в приятную апатию. Когда после Брежнева обществу поднесут к лицу зеркало и станет ясен весь масштаб нерешаемых проблем, люди переживут шок. В перестроечные годы советское общество испытает то, что испытывают наркоманы со стажем, когда их лишают наркотика и начинается ломка...

Разочарование охватило общество. Людям молодым, наверное, трудно себе это представить, но в последние брежневские годы ситуация казалась безнадежной и безвыходной. Бодрые репортажи об успехах стра508

мозаика Наш любимый Леонид Ильич

ны и не покидающие экран опротивевшие (за столько лет!) лица вождей в программе «Время» вызывали уже не насмешки, а глухую ненависть. Даже анекдоты о Брежневе приобрели злобный характер.

Перебои с поставками продуктов стали постоянными. Москвичи, томившиеся в очередях, вызывали зависть у остальной России, где и в очередях-то стоять было бесполезно: все по талонам. Классическое «понаехали!» относилось тогда к русским же людям, потянувшимся в столицу за продуктами.

Когда снимали Хрущева, Леонид Ильич его укорял:

- Если бы вы, Никита Сергеевич, не страдали таким пороками, как властолюбие, самообольщение своей личностью, вера в свою непогрешимость, если бы обладали хотя бы небольшой скромностью, вы бы не допустили создания культа своей личности. Вы поставили радио, кино, телевидение на службу своей личности. Вам понравилось давать указания всем и по всем вопросам, а известно, что ни один человек не может справиться с такой задачей - в этом лежит основа всех ошибок...

Из всех речей, произнесенных Брежневым, эта, пожалуй, лучшая. Самая искренняя. Хотя написал он ее сам, без помощи замечательных перьев, которые потом готовили его выступления. И как быстро сам Леонид Ильич, заняв хрущевский кабинет, забыл то, о чем укоризненно говорил своему предшественнику!

Но то же самое происходит со всеми нашими вождями. Они сами формируют систему личной власти, в которой быстро теряют контакт с реальностью. При всем своем безграничном цинизме они и в самом деле начинают верить в собственную незаменимость и гениальное умение решать любые проблемы - что окружающие их холуи восторженно подтверждают. Вождями восхищаются на экранах телевизоров и на газетных страницах, им несут сводки, подтверждающие их невероятные успехи во всем. Через какое-то время они в глазах народа превращаются в посмешище. Но, как правило, сами об этом не подозревают, поскольку надежно ограждены от реальной жизни аппаратом, цензурой, системой госбезопасности...

Через месяц после смерти Брежнева профессиональный партработник, второй секретарь Пензенского обкома партии Георг Мясников, словно подводя итоги его правления, записал в дневнике:

«Шесть противоречий социализма.

Безработицы нет, а никто не работает.

Никто не работает, а планы выполняются.

Планы выполняются, а в магазинах ничего нет.

В магазинах ничего нет, а холодильники полны.

Холодильники полны, а все недовольны.

Все недовольны, а голосуют "за"».

Л. Млечин

- Публицистическая

Уточним. Холодильники были полными весьма условно. Они забивались всем, что удалось достать, - нужным и ненужным. Хватали не то, что хотелось купить, а то, что выбрасывали на прилавки. Но две аксиомы точны.

Все голосуют «за»... Характерная черта советского человека. На выборах в бюллетене красовалась только одна фамилия. Можно было ее вычеркнуть. Но практически никто этого не делал!

Никто не работает... С одной стороны, зарплату регулярно получали даже принципиальные бездельники, даже в убыточном хозяйстве. С другой - умелый и усердный работник фактически не поощрялся. Прилично заработать, да еще и превратить ассигнации в нужный товар можно было лишь неофициально. Коррупция и двоемыслие разъели само понятие трудовой морали.

Общество невероятно разложилось в брежневские времена. Тащили все, что можно было унести. Это не осуждалось, считалось в порядке вещей. Расцвела коррупция, только фигурировали не деньги, а материальные блага и услуги. «Ты мне - я тебе» стало универсальной формулой отношений власть имущих.

Распределение из-под прилавка, ситуация, когда не зарабатывали, а распределяли, когда не честный труд, а место у власти или связи давали какие-то блага, - все это воспитывало привычку ловчить и обманывать. Честное и успешное хозяйствование было невозможно, воспринималось как глупость. Будущим бизнесменам, сформировавшимся в этой развращенной атмосфере, не хватало только возможности развернуться. Она представилась после перестройки. Но каким бизнесом, кроме криминального, они могли заниматься - при таких представлениях о жизни?

Конечно, это губительная для государства система. За восемнадцать лет Брежнев окончательно загнал страну в тупик. Вскоре выяснится, что выбраться из этого тупика безболезненно вообще не удается. Система казалась вечной, непоколебимой, несокрушимой. Но она была таковой только до того момента, пока оставалась цельной. Стоило изъять один элемент, как все стало рушиться...

Однако же важно сознавать, что застой и деградация были следствием не брежневских недугов, а неизбежного провала его политической и экономической модели. Дряхление генерального секретаря ЦК КПСС скорее символизировало этот провал. Сменявшие друг друга старцы на трибуне Мавзолея - можно ли придумать более зримую метафору упадка советского строя?

Однако возможность пожизненно править страной такая система обеспечивает. Если бы он сам был поздоровее, а медицина - изощреннее, то Леонид Ильич Брежнев вполне мог бы править нами и по сей день.