Чувашский социалист-революционер С. Н. Николаев в период эмиграции (1920-1930-е годы)

УДК 94 (47+100-87) ББК 63.3(2)6

А.Ю. СУСЛОВ

ЧУВАШСКИЙ СОЦИАЛИСТ-РЕВОЛЮЦИОНЕР С.Н. НИКОЛАЕВ В ПЕРИОД ЭМИГРАЦИИ (1920-1930-е ГОДЫ)

Целью статьи является изучение деятельности известного политика, чувашского социалиста-революционера С.Н. Николаева (1880-1976) в годы первой эмиграции (1920-1930-е гг.). Этот период биографии Николаева практически не изучен в исторической науке. Ключевым методологическим принципом в работе выступает принцип историзма - анализ жизни и творчества С.Н.Николаева в эволюции с учетом общественно-политического контекста. Используется и биографический метод как особая жанровая структура, утверждающая идею о необходимости восприятия истории науки и культуры через сферу отдельной личности. Рассматриваются участие С.Н. Николаева в организационных структурах эсеровской эмиграции, его выступления на партийных форумах, в частности, на теоретической конференции пражской группы социалистов-революционеров 1931 г. Отмечается роль С.Н. Николаева как мемуариста и публициста. Подчеркивается необходимость дальнейшего изучения творчества С.Н. Николаева, особенно его воспоминаний. Делается вывод о том, что наследие социалистов-революционеров-эмигрантов, в том числе С.Н. Николаева, должно быть востребовано современной отечественной гуманитарной наукой не только в историческом плане, но и в аспекте поиска дальнейших путей развития России.

Как отмечают современные исследователи, чувашская общественно-политическая мысль начала ХХ в. развивалась в рамках идей партии эсеров, постепенно наполняясь национально-освободительным содержанием [26. С. 98; 27]. Это было обусловлено «крестьянско-патриархальным укладом жизни» чувашей, которым была близка эсеровская программа социализации земли, малочисленностью рабочего класса, замедленными темпами развития хозяйства Чувашского края [12. С. 7-8]. Показательно, что на выборах во Всероссийское Учредительное собрание в ноябре 1917 г. пять чувашских социалистов-революционеров получили поддержку избирателей - трое в Казанской губернии (Г.Ф. Алюнов, И.В. Васильев, С.Н. Николаев), двое - в Симбирской губернии (Д.П. Петров и Г.Т. Титов).

Одним из видных представителей чувашских социалистов-революционеров был Семен Николаевич Николаев (1880-1976). Жизнь и деятельность этого общественного и государственного деятеля, депутата Всероссийского Учредительного собрания, члена партии социалистов-революционеров, юриста - выпускника Казанского университета, политического эмигранта - неоднократно привлекала внимание исследователей. Его жизненный путь в полной мере отразил бурные и трагические события истории России ХХ в. - период войн, революций и репрессий. С 1922 по 1945 г. он находился в эмиграции, был арестован советскими властями в 1945 г. и депортирован в СССР, приговорен к пяти годам тюремного заключения с последующей высылкой на поселение в Красноярский край. Николаеву удалось вернуться в Чехословакию в 1956 г., а в 1992 г. (посмертно) он был реабилитирован.

Необходимость создания полноценных научных биографий российских общественно-политических деятелей первой половины ХХ в. очевидна. Тем

более это важно для политиков оппозиционного лагеря, в том числе социалистов-революционеров и социал-демократов. В последние десятилетия в этом направлении сделано немало, особенно в плане анализа жизни и деятельности В.М. Чернова, Ю.О. Мартова, М.А. Спиридоновой, Б.В. Савинкова. В то же время необходимо изучение личностей, находившихся в «тени великих», однако заслуживающих внимания и игравших заметную роль в историческом процессе. Это позволит расширить рамки «человеческого измерения» истории, углубить представления о весьма сложных и противоречивых процессах, происходивших в России в ХХ в.

Наибольший вклад в изучение биографии С.Н. Николаева внес чувашский историк Г.А. Александров (1942-2009), еще в начале 1970-х гг. вступивший в переписку с проживавшим в Праге пожилым эмигрантом. Ныне эти письма периода 1971-1975 гг. опубликованы в [14]. Тогда же были предприняты усилия (к сожалению, безуспешные) по передаче личного архива, в том числе воспоминаний, С.Н. Николаева в Центральный государственный архив Чувашской АССР [23].

С начала 1990-х гг. появляется ряд газетных и журнальных публикаций о С.Н. Николаеве [2, 3, 5, 6], статьи о нем помещаются в Краткой чувашской энциклопедии [10] и 3-м томе Чувашской энциклопедии [1. С. 238]. Уточняются факты биографии С.Н. Николаева, его деятельность в составе Комуча, общественно-политические взгляды [4, 13, 24, 26]. В 2016 г. в Чебоксарах состоялись I Николаевские чтения, участники которых - историки, журналисты, филологи -отмечали значимость его исторического и литературного наследия.

Воспоминания С.Н. Николаева впервые усилиями Г. Овсянникова и И. Ста-шевского были опубликованы в Праге в 2002 г. тиражом 5 (!) экземпляров. В журнале «Лик» в 2006-2007 гг. появились отрывки из воспоминаний с предисловием А.П. Леонтьева [11] и примечаниями Г.А. Александрова [14]. Наконец, трудами литераторов и журналистов Д. Плисецкого и И. Золотарева в 2015 г. в Праге в издательстве «Русская традиция» вышло второе издание мемуаров [16] с редакторскими примечаниями и иллюстрациями из архива С.Н. Николаева, ныне хранящегося в Национальном архиве Чешской Республики в свободном доступе.

Мемуары С.Н. Николаева составляют три тома, посвященных различным этапам его жизни. Первый том - «Без руля и ветрил» - повествует о периоде 1880-1918 гг., детстве в бедной крестьянской семье, обучении в Симбирской чувашской учительской школе, затем в духовной семинарии и на юридическом факультете Казанского университета. С.Н. Николаев становится членом партии социалистов-революционеров, занимается журналистской деятельностью в еженедельнике «Хыпар», а в 1917 г. избирается депутатом Всероссийского Учредительного собрания от съезда чувашских военных комитетов и чувашской организации эсеров.

Второй том, «Между Сциллой и Харибдой», охватывает время Гражданской войны в России (1918-1922 гг.), активное участие в которой принял С.Н. Николаев. Он входит в состав самарского Комитета членов Учредительного собрания, после крушения которого весной 1919 г. перебирается во Владивосток. Николаев проведет там около трех лет, занимаясь как профессиональной юридической, так и общественной деятельностью. В январе 1922 г. С.Н. Николаев эмигрирует в Чехословакию.

К сожалению, период эмиграции (1922-1945 гг.) в мемуарах С.Н. Николаева не получил освещения. В третьем томе, «Мое хождение по мукам», он сразу переходит к событиям 1945 г., своему аресту и осуждению. Перед читателем проходит яркая галерея образов людей, с которыми Николаеву пришлось столкнуться в тюрьме и на поселении - сотрудников карательных органов, заключенных разных стран мира и политических взглядов, простых рабочих и крестьян. В Прагу С.Н. Николаеву удалось вернуться лишь в мае 1956 г.

Очевидно, жизнь в эмиграции в 1920-1940-е гг. не казалась автору интересной и важной темой, требующей отражения в воспоминаниях. Данный сюжет не рассматривается и в работах современных исследователей. Между тем Николаев был активным деятелем эсеровской эмиграции, принимавшим участие во всех значимых форумах партии социалистов-революционеров, проведенных за рубежом в 1920 - начале 1930-х гг. Речь идет о двух съездах заграничных организаций партии социалистов-революционеров, которые прошли в 1923 г. в Праге и в 1928 г. в Париже, а также о конференции пражской группы эсеров 1931 г. Николаев играл заметную роль в Областном Комитете заграничных организаций партии эсеров, будучи его секретарем. Наконец, он был автором нескольких мемуарных и общественно-политических произведений, опубликованных в ведущих эмигрантских изданиях того времени. Настоящая статья, посвященная эмигрантскому периоду в жизни С.Н. Николаева (1920-1930-е гг.), как мы надеемся, поможет в какой-то степени восполнить пробел в изучении его жизни и деятельности.

С первой половины 1920-х гг. основная деятельность партии социалистов-революционеров протекала в эмиграции. Возникло несколько эсеровских групп за границей, наиболее крупными из которых были пражская и парижская. Пражская группа партии социалистов-революционеров (ПСР) официально была организована в ноябре 1922 г. В Праге длительное время жил В.М. Чернов и ряд других видных деятелей ПСР (в частности, такие ветераны народнического движения, как Е.К. Брешко-Брешковская и Е.Е. Лазарев), здесь выходили печатные органы партии. Чехословацкое правительство длительное время в рамках широко известной «Русской акции» поддерживало эмигрантов, в том числе социалистов-революционеров, своих союзников в эпоху Комуча. Эти обстоятельства привлекали в Прагу значительное количество деятелей левого крыла эмиграции. Ряд товарищей Николаева отправился в Чехословакию с Дальнего Востока (Ф.С. Мансветов, И.И. Калюжный, И.С. Алко). В итоге С.Н. Николаев довольно легко получил чехословацкую визу и 31 января 1922 г. на теплоходе «Альмерия» вместе с супругой отправился в эмиграцию. В 1922 г. Николаев был лишен советского гражданства, однако не стремился приобрести нового, получив лишь так называемый нан-сеновский паспорт, документ, удостоверявший личность человека без гражданства (в 1945 г. этот паспорт будет отобран советскими властями).

В Праге С.Н. Николаев работал секретарем и заведующим библиотекой пражского Земгора (Объединение земских и городских деятелей в Чехословацкой Республике), общественной организации, помогавшей эмигрантам из России; был членом комитета Земгора и ученой комиссии Русского зарубежного исторического архива (РЗИА). В период с 1923 по 1928 г. архив подчинялся Земгору и финансировался чешским правительством через Земгор, в марте 1928 г. архив был передан МИД Чехословакии. Из-за финансовых проблем пражский Земгор был ликвидирован в 1934 г. (Николаев возглавил ревизионно-ликвидационную комиссию Земгора). Именно Николаев был составителем юбилейного сборника «Земгор в Праге: 1921-1931», где, касаясь деятельности РЗИА, писал: «Архив принадлежит к тем из учреждений Земгора, значение которых выходит далеко за чисто беженские пределы. Собранные в нем к настоящему времени фонды и коллекции представляют капитальнейшую ценность не только материальную, но и научно-историческую» [8]. Проживал С.Н. Николаев в пражском районе Винограды, Кладская улица, дом 3.

В РЗИА Николаев был представителем Земгора (вместе с И.П. Нестеровым - биография эсера Ивана Петровича Нестерова, к слову, удивительно схожа с судьбой Николаева - избрание в Учредительное Собрание, участие в Гражданской войне, эмиграция в Прагу, арест и депортация в СССР в 1945 г., возвращение в Чехословакию в 1956 г.). 3 июля 1929 г. Николаев и Нестеров были утверждены временными представителями Земгора в архиве, в марте 1932 г. Николаев введен в состав Совета РЗИА. Совету были подотчетны все органы архива, им же выбирался управляющий (позднее директор) архива. Николаев участвовал в работе по определению ценности приобретаемых архивом документов и материалов, обследовал деятельность рукописного отдела РЗИА.

Что касается эсеровской партийной работы, то С.Н. Николаев включился в нее практически сразу по приезде в Чехословакию. На пражском съезде заграничных организаций партии социалистов-революционеров 1923 г. С.Н. Николаев участвовал с совещательным голосом, так как прибыл на съезд с не-утвержденным мандатом от Нью-Йоркской группы ПСР [25. С. 27]. По итогам съезда был создан Областной Комитет (ОК); его задачей являлось создание партийных групп на местах, установление связи между ними, объединение и развитие партийной работы за границей. Всем членам партии, пребывавшим заграницей, предлагалось вступить в партийные организации заграницей или же зарегистрироваться в ОК. С момента создания ЗО всякие сепаратные выступления отдельных групп или их членов от имени партии или ее местных учреждений и организаций, а также соглашения с иными партийными группировками запрещались. Отношения между ОК и Заграничной Делегацией (ЗД) были определены «с одной стороны, на принципе размежевания компетенций с ЗД партии, с другой стороны, же на принципе взаимного делового сотрудничества в областях компетенции обоих учреждений» [25. С. 30]. В состав Областного Комитета были избраны в качестве членов О.С. Минор, И.П. Нестеров, В.И. Лебедев, Ф.Е. Махин, В.Я. Гуревич, кандидатами - С.Н. Николаев, Б.И. Рабинович, В.А. Ригана, Л.В. Россель. На Николаева и Росселя были возложены секретарские обязанности.

Протоколы заседаний Областного Комитета, сохранившиеся в архиве Международного института социальной истории (г. Амстердам), дают представление о характере его деятельности. Как правило, на заседаниях присутствовали В.Я. Гуревич, И. Лебедев, И.П. Нестеров, С.Н. Николаев, реже Л.В. Россель, Б.И. Рабинович, Ф.Е. Махин. Председательствовали на собраниях каждые раз разные лица. На заседаниях заслушивалась информация о ситуации в местных эсеровских группах, о взаимодействии с различными эмигрантскими организациями (студенческими, казаческими и др.) [7]. С 1926 г. деятельность Областного Комитета свелась фактически к двум взаимосвязанным аспектам: расколу в эсеровской эмиграции и попыткам созвать в связи с этим объединительный партийный съезд.

II съезд заграничных организаций ПСР состоялся в Париже 29 апреля -6 мая 1928 г. На нем присутствовали 22 делегата, представлявшие 119 членов местных групп. С.Н. Николаев выступил с отчетом о деятельности Областного Комитета. Он отмечал, что условия работы и существования не были благоприятны в силу как идейно-политических разногласий в самой эсеровской эмиграции, так и организационных проблем. Речь шла о конфликте с Заграничной Делегацией ПСР, слабости и пассивности местных групп, отсутствии финансовых возможностей для издания печатного органа (предполагалось издание Вестника Областного Комитета). За время, прошедшее с первого съезда, количество членов заграничных организаций эсеров сократилось на 27 человек (с 147 до 120). Как подчеркивал Николаев, «первая задача, которая была поручена Областному Комитету - общее руководство деятельностью местных групп, - в конце концов свелась лишь к канцелярской переписке с местными организациями, которая, как правило, оставалась без ответа» [7]. Что касается организационных вопросов, то удалось зарегистрировать 12 местных групп эсеров за границей; кроме того, ОК пытался наладить взаимодействие с иностранными социалистическими партиями. Общая сумма всех поступлений в кассу ОК за все время существования выражается в круглой сумме 21 тыс. чешских крон, большая часть которых поступила от Нью-Йоркской организации. Заканчивая свой доклад, С.Н. Николаев обратился к съезду с призывом сделать надлежащие выводы из представленных им фактов. Он предложил выработать «минимум общепризнанных основных положений партийного мировоззрения и партийно-политической деятельности», без которого невозможна планомерная целесообразная деятельность эсеровской эмиграции.

Однако достичь реального соглашения заграничным эсерам в Париже не удалось. Делегаты продлили полномочия Областного комитета, осудили деятельность В.М. Чернова, а также отказали журналу «Революционная Россия» в праве именоваться центральным органом партии. Парижский съезд стал последним форумом в истории партии социалистов-революционеров, где были представлены, пусть и не в полном объеме, различные течения в партии социалистов-революционеров. Дальнейшие попытки собрать зарубежных эсеров и наладить общепартийную работу оказались безуспешны.

В начале 1931 г. Пражская группа партии социалистов-революционеров провела теоретическую конференцию, посвященную обсуждению различных вопросов программы партии эсеров, находящейся в эмиграции. Всего было проведено 18 заседаний, обсуждено 7 докладов. В центре внимания на конференции 1931 г. находились вопросы социально-экономического и политического устройства будущей, постбольшевистской, России и формулирования позиции партии социалистов-революционеров по этим проблемам. В условиях изгнания, почти полного паралича партийной работы за границей, кризиса эсеровской печати теоретический анализ социально-политических проблем современной России оставался для эмигрантов чуть не единственным доступным способом политической активности. Стоит отметить, что эта своеобразная лаборатория общественной мысли представляет собой ценный источник как для понимания эволюции программных установок партии социалистов-революционеров в эмиграции, как и всей эмигрантской социалистической мысли.

альтернативы демократическому устройству не существует: «Отношение власти к народу должно быть основано и на праве, и на доверии народа. Но власть может пользоваться этим доверием при участии в государственной жизни всего народа. Вот почему я считаю необходимым говорить только о демократическом государстве. Однако помимо общих теоретических настроений надо учесть и настроения, которые будут в России после большевиков. Нет никакого сомнения в том, что и монархия, и диктатура в равной степени дискредитировали себя в глазах народа, и народ ощущает потребность осуществлять свою волю путем демократических форм государства» [9. № 10. С. 3]. Более того, во время обсуждения доклада Николаев вообще не стал фокусировать внимание на социалистическом характере будущей российской государственности: «Почему я не говорил о социалистическом государстве? Разве после большевицких экспериментов есть нужда в этом? Да вообще, где граница между социалистическим и буржуазным государством в капиталистическом обществе? Что представляет собой с этой точки зрения государственный строй Англии, Франции, Германии?» [9. № 11. С. 4]. Форму государственного устройства Николаев определял как унитарную, однако утверждал - «до федерации Россия дойдет, но на первое время, по-моему, достаточно введение широкого местного самоуправления». Что касается конкретных форм государственной власти (однопалатный или двухпалатный парламент, президент - глава исполнительной власти, и др.), то им докладчик особого значения не придавал, считая это делом текущей обстановки, которая сложится в стране.

Николаев подверг критике программу социалистов-революционеров, относившихся к государству «полуанархически», «проглядев положительное значение и творческую деятельность современного государства». В соответствии с этим эсеры сосредоточились на «практике отрицания» - свержения самодержавия и революционного преодоления капиталистического строя, оставив пустым место для определения «положительно-политической работы» [9. № 11. С. 4]. Теперь же Николаев предлагает встать на путь безусловного признания самостоятельных творческих задач государства как «надклассового национального единства», поставив во главе угла примат государства над классами и отдельными социальными группами, «примат нации над интернационалом». Полностью тезисы С.Н. Николаева впервые публикуются в приложении к статье.

Содержание доклада Николаева, как и ряда других выступлений на конференции (особенно тезисы доклада М.В. Кобякова о рабочем вопросе), показывает существенную эволюцию программных установок партии социалистов-революционеров в эмиграции. Даже пражская группа социалистов-революционеров (считавшаяся в эмиграции левой) постепенно переходила на так называемые «общегосударственные» позиции, склоняясь к реформистским методам. Отдельные эсеры даже предлагали убрать слово «революционеров» из названия партии или вообще назвать ее «партией народной свободы» (как именовала себя партия кадетов). Тем не менее это не означало признания большевистской власти.

Помимо политической деятельности в рядах эсеровской эмиграции, С.Н. Николаев проявил себя как мемуарист и публицист. Он был членом Общества «Волжского движения 1918 г.», возникшего в Праге в 1927 г. Это общество планировало собирать и обрабатывать материалы, связанные с историей гражданской войны в Поволжье в 1918 г., а также поддерживать участников этого

движения. Усилиями Общества в 1930 г. был издан сборник «Гражданская война на Волге в 1918 г.» со статьей С.Н. Николаева [20]; готовился второй сборник и другие издания, однако прекращение финансирования со стороны чехословацкого правительства нарушило эти планы. Тем не менее С.Н. Николаеву удалось опубликовать отрывки из своих воспоминаний в журналах «Воля России» и «Современные записки» [17, 18]. Участников трагических событий 1918 г. волновал, по сути, один вопрос - в чем причина поражения партии эсеров в борьбе с большевиками и ухода с российской политической сцены? Версии вращались вокруг сюжетов о репрессиях со стороны большевиков и белого движения, отмечался неудачный опыт коалиции с буржуазией, предательская подоплека которой выявилась слишком поздно. Однако эсеры не замалчивали и собственных ошибок, подчас весьма серьезных, прежде всего сокрушаясь по поводу неспособности сохранить единство рядов ПСР и отсутствию твердой воли в осуществлении своей программы. Тем не менее отношение эсеров к событиям 19171922 гг. можно охарактеризовать словами В.И. Лебедева, озаглавившего одну из своих публикаций «Лучше поражение, чем измена или капитуляция...». Квинтэссенция статьи - мысль о том, что даже если борьба ПСР за демократию и социализм была обречена изначально - начинать ее стоило. Мемуарные работы С.Н. Николаева были хорошо известны и до сих пор активно используются историками гражданской войны в России. Его научные и публицистические статьи появились также в журналах Трудовой крестьянской партии - «Крестьянской России», правонароднической эмигрантской организации и в сборнике Экономического кабинета проф. С.Н. Прокоповича при культурно-просветительном отделе «Земгора» [15, 19, 21, 22].

Деятельность С.Н. Николаева в период эмиграции отражает трагический путь российского демократического социализма, который после успехов в 1917 г. потерпел поражение в гражданской войне и был вытеснен с политической сцены в изгнание. Однако это не означает крах идей демократии и социализма в историческом споре. Эсеры в эмиграции продолжали в доступных для себя формах участвовать в политической жизни, выпускать печатные издания, воздействовать на мировое общественное мнение, выступать в качестве экспертов по российским вопросам. Для С.Н. Николаева пражская эмиграция 1920-1930-х гг. стала пиком творческой активности, возможностью (несмотря на неизбежный поиск средств к существованию) свободно выражать свои взгляды. Наследие социалистов-революционеров-эмигрантов, в том числе С.Н. Николаева, может и должно быть востребовано современной отечественной гуманитарной наукой не только в историческом плане, но и в аспекте поиска дальнейших путей развития России.

Приложение

Государственный строй России после большевизма (тезисы доклада С.Н. Николаева)

власти (Англия, Франция), переходящая в некоторых случаях в прямое фактическое господство (Франция) с опасностью перехода к тирании, дает основания для признания целесообразности двухпалатной системы законодательного корпуса с более или менее одинаковыми законодательными правами.

Таким образом, соображения, проистекающие из мысли об особенностях России и о путях нормального политического, социального и культурного развития и благосостояния населяющих ее народов, рисуют Россию на другой день после падения в ней большевистской власти как унитарное демократическое государство с единой сильной политической властью, построенной на началах равенства и независимости законодательной и исполнительной властей, с парламентарным режимом, с централизованным в начале управлением, но с предоставлением широких возможностей для развития местного самоуправления и культурно-национальной автономии для входящих в состав Российского государства наций и областей.

С.Н.Николаев.

Прага, 20 января 1931 г.

Источник: Архив Международного института социальной истории (г. Амстердам). URL: https://search.sodalhistory.org/Record/ARCH01038/ArchiveContentUst#935 (дата обращения: 05.01.2019).

Литература

19. Николаев С.Н. О п?