Спросить
Войти
Самым ценным, на наш взгляд, в этом законопроекте были идеи об адресности государственной помощи, «всетерриториальности» и обязательности такой поддержки лицам (до 30 дней), временно терпящим лишения в местах не прописанных, но оказавшихся там и др.
Следует заметить, что хотя правительственными кругами и лично императором в начале XX в. признавалась необходимость создания государственной системы социальной помощи, но ни один из предложенных ранее проектов устройства общественного призрения, законом так и не стал. Одна из причин этого, скорее всего, коренилась в опасении императора и коронной администрации на местах о невозможности ресурсного обеспечения этих долговременных программ, что неизбежно дискредитировало бы власть вообще. Об этом косвенно свидетельствуют отказы в изданиях и публичных слушаниях К.К. Грота, В.Н. Ге-рье, Е.Д. Максимова и др. Наше исследование показало, также что сам государственный строй России, господствующие в нём политико-правовые идеи конца Х1Х-нач. XX вв. и широкая государственная программа борьбы с бедностью были попросту несовместимы22.
A.B. Маркитан
Организационно правовые основыдеятельности органов НКВД и НКО СССР в ходе репатриации жителейЛенинградской области во II пол. 40-хгг.
Возвращение на родину лиц, бывших в плену и окружении противника, а также оказавшихся насильственно вывезенными с территории СССР, сопровождалось тщательной их проверкой как со стороны органов государственной безопасности (НКГБ СССР), так и контрразведки НКО СССР (с апреля 1943 г. - ГУКР НКО «Смерш» - A.M.). Различные подразделения и службы РКМ НКВД СССР привлекались исключительно на этапе сбора установленного материала по репатриантам или для участия в разного рода оперативных комбинациях при разработке подозрительных по шпионажу или измене.
Во II разделе «Положения о Главном Управлении контрразведки НКО «Смерш» и его органах на местах», где определялись задачи органов армейской контрразведки в п. «е» устанавливалось, что они осуществляют проверку военнослужащих и других лиц, бывших
в плену и окружении23, а в п. 2 совместного приказа НКВД СССР и НКГБ СССР № 00706/00268 от 16 июня 1945 г. «О порядке проверки и фильтрации по месту постоянного жительства возвращающихся на родину репатриируемых советских граждан», основные задачи по проверке гражданских лиц возлагались на территориальные органы госбезопасности24.
Как в первом, так и во втором случаях главная цель проверки и фильтрации заключалась в выявлении агентуры противника, изменников Родины, пособников врага и т.п. То есть это был перечень лиц, которые действующими ведомственными нормативными правовыми актами определялись как «подучётный материал» органов госбезопасности и по которым территориальные подразделения НКГБ СССР и армейские КРО НКО «Смерш» были обязаны проводить оперативные мероприятия, а также следственные и судебные разбирательства. Решать эти задачи предстояло силами оперативных подразделений через агентурный аппарат и проверенную сеть.
Однако именно в этом исполнительском звене накопилось немало проблем, которые снижали эффективность мер по обеспечению государственной безопасности при проведении фильтрационных мероприятий. Прежде всего это касалось качественного состава агентурно-осведоми-тельной сети. О том, что он был крайне низок свидетельствуют выводы констатирующей части приказа МВД и МГБ СССР № 001113/00536 от 9 декабря 1946 г. «О работе органов МВД-МГБ по репатриированным советским гражданам»25. Ещё ранее об этом упоминалось в постановлении ЦК ВКП(б) «О работе органов МГБ СССР» от 20 августа 1946 г.26.
Так, к 1 апреля 1945г. для освещения положения среди репатриантов в агентурно-осведомительную сеть РО НКВД и милиции Ленинграда и области было привлечено чуть более 2 тыс. чел., в том числе 140 агентов, 123 резидента и 1896 осведомителей. Для сравнения: в IV кв. 1945 г. было завербовано лишь около 1,5 тыс. чел. К концу 1946 г. из приобретённой в начале 1945 г. сети осталось не более 26%. Остальная часть была исключена как непригодная для выполнения задач по проверке и фильтрации репатриантов27.
Нельзя сказать, что к качественным параметрам агентурно-осведо-мнтельной сети руководящие органы госбезопасности не предъявляли взыскательных требований и не давали им объективных оценок, как это пытается представить историк И.В. Говоров28. Специально принятые по этому вопросу ведомственные нормативные акты, такие как директива НКВД-НКГБ СССР № 478/89 от 1 октября 1943 г. и директивы Управления НКВД-НКГБ по Ленинградской области № 32/21 от 11 октября 1943 г., № 34/23 от 15 октября 1943 г., № 29 от 12 сентября 1944 г. и № 37/16 от 4 июля 1945г. свидетельствовали об обратном. В них отмечались просчёты в руководстве агентурной работой с репатриантами, типичные недостатки в вербовке и воспитании агентурной сети, приводились данные по не разоблачённым в ходе фильтрации агентам и пособникам врага и т.п.
Ещё одной проблемой заметно влияющей на обеспечение государственной безопасности в процессе репатриации советских граждан в 1944-1946 гг. стало слабое взаимодействие оперативных подразделений друг с другом в интересах скорейшего выявления среди них преступных элементов29.
В ПФЛ НКВД основными подразделениями осуществляющими процедуру фильтрации бывших военнослужащих Красной Армии и репатриантов призывных возрастов были созданные в них оперативно-чекистские отделы (ОЧО). Цели, задачи и типовая структура ОЧО ПФЛ НКВД определялись директивой НКВД СССР № 63 от 13 апреля 1945 г., вводившей в действие «Инструкцию о работе оперативно-чекистских отделов ПФЛ НКВД СССР», утверждённую Зам. Наркома внутренних дел СССР В.В. Чернышевым и Зам. Наркома госбезопасности Б.З. Кобуловым.
В отличие от приказа НКВД-НКГБ СССР от 16 июня 1945 г., в котором нормативно закреплялись мероприятия по процедуре проверки и фильтрации репатриантов по месту их постоянного жительства, Инструкция от 13 апреля 1945г. практически не содержала конкретных положений по организации взаимодействия ОЧО ПФЛ НКВД с другими оперативными подразделениями органов милиции и безопасности. Во-первых, предполагалось, что достаточно и тех нормативных оснований, выработанных военной контрразведкой в предвоенный период и в годы Великой Отечественной войны, по которым строились отношения армейских и территориальных органов контрразведки30.
Во-вторых, в Инструкции от 13 апреля 1945 г. и Приказе от 16 июня 1945 г. обязательными объявлялись мероприятия проверки ре28 Говоров И.В. Негласная агентура советской милиции в 1940-х годах// Вопросы истории. 2004. № 4. С. 110-111.
патриантов (как гражданских лиц, так и бывших военнослужащих A.M.) по розыскным спискам 2 Управления НКГБ СССР, ГУКР НКО «СМЕРШ» и по розыску, объявленному 1 Спецотделом НКВД СССР. Поэтому, многие сотрудники ОЧО ПФЛ НКВД полагали, что этих нормативных положений для их деятельности и взаимодействия с другими оперативными структурами вполне хватает31.
Однако в обстановке усилившегося потока репатриантов с лета по осень 1945 г. в устоявшуюся схему взаимодействия предстояло внести существенные коррективы. И прежде всего это касалось численности аппаратов руководства агентурно-оперативной сети, оперативных сотрудников, изменения некоторых способов обмена оперативной информацией и т.п. Например, выполнение приказа НКВД-НКГБ СССР-ГУКР НКО «СМЕРШ» № 001027/00381/00169 СШ от 8 сентября 1945 г. по активизации агентурной работы с репатриированными контингентами силами районных и городских Проверочно-фильтрационных комиссий было не возможно, так как эти органы никакого агентурного аппарата не имели.
В интересах фильтрации репатриантов местные оперативные подразделения госбезопасности перенацеливали свои аппараты на организацию и ведение агентурно-оперативной работы, вели оперативный учёт и розыск, как это требовала директива НКВД СССР № 62 от 13 марта 1946 г. «Об активизации агентурно-оперативной работы органов НКВД по репатриированным советским гражданам»32. Но с них никто не снимал решения повседневных задач своей компетенции. Напротив, они с начала 1946 г. заметно возросли, при практически том же штатном составе. Поэтому, в райгоротделах НКВД установленные сроки гос проверки репатриантов не соблюдались и как следствие, затягивалась процедура выдачи им документов установленного образца, паспортов, удостоверений, а также устройства на работу, поступления в вузы и др.
Но даже и в относительно благополучных (в смысле штатного обеспечения ОЧО - A.M.) ПФЛ НКВД сроки проверки репатриантов часто нарушались. Анализ архивных фильтрационных дел поступивших из ПФЛ № 0317 за период с 15 февраля по 15 марта 1945 г. показал, что оперуполномоченный мл. л-т госбезопасности И. Кожевников проверил 56 репатриантов. Капитан А. Харин за это время проверил 63 чел., остальные в пределах от 26 до 42 репатриантов. Таким образом, проверить примерно 1,5 тыс. репатриантов в месяц (а именно столько планировалось «фильтровать» силами ОЧО лагеря при штате в 5 чел.
- A.M.) можно было лишь увеличив численность оперчекистского
подразделения до 20-25 чел. В случае с ПФЛ НКВД СССР № 0317 так и произошло. Его отдел был усилен временно прикомандированными из Управления НКВД ЛО в количестве 22 чел. В остальных лагерях такая госпроверка велась штатными сотрудниками, что приводило к заметному увеличению нормативных сроков пребывания бывших советских военнопленных и лиц призывных возрастов в ПФЛ НКВД от 2-4 месяцев, доби более месяцев.
Чтобы как-то «вписываться» в установленные сроки фильтрации в ПФЛ (2-4 мес.) оперативно-чекистские отделы нередко форсировали проверочные мероприятия через наспех завербованных осведомителей, агентов и резидентов, в отношение которых были получены компрометирующие материалы. Так, из 251 осведомителя, агента и резидента, завербованных в ПФЛ № 0317 с января по октябрь 1945 г., около 90% были именно такие люди33. Не смотря на попытки перепроверок некоторых заключений, приостановку выдачи общегражданских документов и даже повторные задержания (аресты) и т.п., среди репатриантов находились граждане, совершившие преступления и не изобличённые в ходе фильтрации. Немало репатриантов вообще укрывалось от проверок и не являлось в районные и городские ПФК НКВД. Например, Отдел по борьбе с бандитизмом У НКВД ЛО за первые три месяца 1949 г. установил и задержал более 1,6 тыс. дезертиров и репатриантов, сбежавших и укрывшихся от фильтрации. В IV кв. 1948 г. их было свыше 2,6 тыс. чел.
По некоторым из проверенных ранее репатриантов проводились специальные мероприятия оперативно-чекистского характера (разработка, прикрытие, подстава, провокация, задержание и др.). В частности, весной 1946г. органы УМГБ СССР по Ленинградской области обезвредили агентов бывшей немецкой разведки среди прошедших в 1945 г. проверку репатриантов, получившую наименование «операция «Десант»34.
Тщательное расследование всех деталей проверки бывших военнослужащих Красной Армии и лиц, призывных возрастов, завербованных в плену и оккупации немецкой разведкой и подготовленных ею для конспирированной работы в военное и мирное время, показало, что во фронтовых СПП, пограничных КПП и специальных лагерях (ПФЛ) НКВД СССР госпроверка осуществлялась без достаточно глубоких обследований оперативного плана.
Вся нормативная правовая база проверочно-фильтрационных мероприятий была нацелена на процедурную сторону агентурно33 Иванов В.А. Указ. соч. С. 313.
С. 41-44.
оперативной работы, производство допросов и других следственных мероприятий. Вопросом взаимодействия всех оперативных подразделений и служб различных органов репатриации в центре и на местах уделялось в 1944-1946гг. недостаточное внимание. Эти недостатки порождали серьёзные промахи в обеспечении безопасности страны, что подтверждалось серией арестов и разоблачений бывших вражеских агентов, пособников врага и уголовных преступников ещё долгое время, вплоть до сер. 80-х годов.
