Спросить
Войти
Н.Ю. Андрианова
РОЛЬ НАРКОМПРОСА КАК ИДЕОЛОГИЧЕСКОГО ЦЕНТРА В СОВЕТСКОЙ РОССИИ (1917-1922 гг.)
Статья посвящена анализу деятельности Наркомпроса в первые годы советской власти, в течение которых были заложены идейные и организационные основы советской системы образования и создана сеть государственных учреждений, академических институтов, общественных организаций, призванных утверждать и воплощать новые идеологические ценности.
Исторический опыт показывает, что успешное становление новой власти во многом обусловлено ее идеологией, точнее тем, насколько быстро и полно она усваивается обществом, насколько близкой ему оказывается вносимая аксиология. Чаще всего «посредником» этому является культура, например проведение культурной революции в процессе становления диктатуры пролетариата в России.
Как уже приходилось писать ранее, полагаем, что основой советской идеологии стали разработки в области культуры, которыми в течение весьма длительного периода занимались А.А. Богданов и А.В. Луначарский1. Часть их работ увидела свет еще в дореволюционный период, другая - в годы революции, но ряд работ так и остались неопубликованными и хранятся в архивных фондах2.
Многообразие научных интересов обоих исследователей отражает их стремление не только раскрыть роль культуры в общественной жизни, но также исследовать особенности восприятия, отражения и усвоения вносимого материала как на индивидуаль© Андрианова Н.Ю., 2014
ном, так и на массовом уровне; раскрыть наиболее эффективные каналы и механизмы воздействия.
Культура, считал Богданов, фиксируется «в формах мышления», которым люди подчиняются «автоматически, не рассуждая и не выбирая». Поэтому и борьба культурных принципов «глубже борьбы непосредственных интересов». Отчего и революционный процесс по сути - противостояние различных социальных культур. «Великие революции - это революции, сменяющие господство культурных принципов»3.
Обращение к «пролетарской культуре» в качестве идеологической программы советской власти не кажется странным, поскольку отношение к А.А. Богданову и А.В. Луначарскому как к возможным партийным идеологам очевидно, в какой-то момент было присуще даже В.И. Ленину. Так, например, отечественный исследователь О.В. Щелоков высказывал предположение о попытке Ленина ввести «разделение труда» в руководстве партии на начальном этапе оформления большевизма. Оставляя за собой вопросы тактики, оргработу и работу с прессой, он планировал «научные изыскания, разработку партийной идеологии» передать «Богданову, Луначарскому и другим большевикам, склонным к исследовательской и литературной работе»4.
Именно Луначарскому революция позволила (деятельность Богданова на тот момент во многом была ограничена в силу его политического противостояния с Лениным) практически реализовать теоретические наработки прежних лет.
Наркомпрос, как представляется, и был тем идеологическим центром, который воплощал положения «пролетарской культуры», ставшие основой культурной революции власти. Данное утверждение не будет выглядеть голословным, если принять во внимание, что согласно отчету Наркомпроса за 1920 г. структура наркомата имела «громадный аппарат» и включала «все учреждения, ведущие соответствующую работу (по политическому просвещению. - Н. А.) среди взрослого населения: Агитпросветы Пура, Главполитпути и Политвода, профсоюзов, ВЦСПС». В состав Главполитпросвета входили «Государственное издательство с Центрпечатью, РОСТ» с подчиненными ему «художественными отделами Наркомпроса»5. При этом отмечалась необходимость дальнейшего «теснейшего привлечения к Главполитпросвету Отдела по работе среди женщин, Отдела работы в деревне ЦК РКП и Союза Коммунистической Молодежи». И тогда «культурно-просветительная работа Республики получит единый стройный план»6.
Очевидно, что из потребностей времени проистекали две взаимосвязанные задачи: закрепление новой идеологии и развитие образования. В 1919 г. А.В. Луначарский писал: «Издавая наши первые декреты, мы прямо говорили - надо приступить как можно скорей к громовой пропаганде», призванной перевернуть русское сознание. «В этом заключался смысл переворота и диктатура пролетариата. К чему было делать переворот, если бы весь русский народ был достаточно просвещен?»7.
Но подлинные перемены были возможны только при условии, о чем неоднократно говорил Богданов, перехода социализма из категории разума в иную, когда социалистическое, коллективное начало превращается в потребность, в «социализм чувств». Подобное превращение во многом определялось правильно «выстроенным» воздействием. Среди работ Луначарского сохранился текст его выступления перед писателями, в котором он рассуждает о психологии читателя и особенностях восприятия. В частности Луначарский отмечал, что любое переживание представляет «процесс внутренней цепи», реакцию на явление, «интерес», им порожденный. Но «интерес» не «является в голом виде», а переплетается в клубок из жизненного опыта, навыков, быта. Отчего, «строя свое миросозерцание - личность искренне уверена, что преследует лишь "объективные" нормы добра, истины и красоты»8. Мировоззрение можно «внести» в сознание человека, только правильно определив каналы воздействия. Умелому воздействию, считал Луначарский, трудно сопротивляться, «даже на старика можно воздействовать»9. Однако процесс восприятия деликатен, оно будет тем выше, чем «ближе» содержание к природным установкам психики, ибо речь «идет о бессознательном, фатальном подчинении индивида своим коренным интересам», на фоне которых и создаются «особые культуры»10.
Сказанное представляется чрезвычайно важным для понимания программных документов, методов, диапазона работы Нарком-проса в первые годы советской власти.
Теоретической базой образовательной политики советской власти стал принятый 29 октября 1917 г. документ, определявший «Общее направление просветительной деятельности» республики. Главная задача, которую советская власть должна была решить в области просвещения в стране, заключается в необходимости «добиться в кратчайший срок всеобщей грамотности»11.
По сути своей это была Декларация советской власти в области просвещения.
Принципы советского образования предусматривали: «организацию единой светской школы в нескольких ступенях»; «равное и
возможно более высокое образование для всех граждан»; «школы для взрослых»; создание необходимой креативной среды, когда «народные массы будут сами вырабатывать свою культуру»12.
Вторым документом стало подготовленное Луначарским и утвержденное Государственной комиссией «Положение о единой и трудовой школе»13 от 16 октября 1918 г. Не менее декларативный, чем первый, этот документ представляет «сплав» идеалистических представлений об образовании с реальностью революционной России, положенных (помноженных) на идейную платформу «пролетарской культуры».
Главной задачей советской школы в рамках от дошкольного, впервые вводимого на государственном уровне, до вузовского образования было создание «нового человека» (человека новой идеологической формации, в идеале способного к «социализму чувства»).
Принципами новой школы должны были стать: отсутствие платы за обучение на всех ступенях; доступность образования; создание единой и трудовой школы (под «единой» понималась системность образования «от детского сада до университета»14); дифференцированное образование по «многообразию разного рода инициатив и творческих исканий»15, а также по подходу к каждому ребенку, особому вниманию к работе на индивидуальном уровне16.
Наиболее эффективными средствами такого рода работы считали занятия творчеством, в частности приобщением к занятиям различными видами искусства, поскольку именно искусство создатели «пролетарской культуры» считали наиболее эффективным средством воздействия. Богданов называл искусство «орудием социальной организации людей», поскольку «язык живых образов массам ближе и понятнее». Искусство по сути - «наука жизни в образах», способная «организовать не только представления людей, их знания, мысли, но также чувства, настроения»17. Луначарский еще в 1903 г. отмечал, что искусство вызывает реакцию, поступок, побуждает человека к действию, является «оружием огромной ценности»18.
Отсюда проистекает то особое внимание советской власти к сфере духовной культуры, контроль за творчеством, подчинение всех видов творческой деятельности идеологическим задачам власти и жесткая цензура последующих лет.
В структуре Наркомпроса работой творческих отделов ведал непосредственно сам А.В. Луначарский. Развитие творческой инициативы, привлечение масс к занятиям искусством должно было идти на всех уровнях социальной жизни: уроки ИЗО в школе, творческие секции и организации, массовые праздники. Главное
предназначение подобных занятий Луначарский видел в их воспитательном воздействии, когда новая власть должна «дать более высокую мораль, особенно в жизни детей. Наши праздники: первомайский, праздник Коммуны или дни, посвященные воспоминаниям о Ленине» следует превратить «в чрезвычайно торжественные дни, которые дети будут ждать, долго вспоминать, может быть, до седых волос»19.
Активным помощником наркомата в вопросах внешкольной работы стал Российский Коммунистический Союз Молодежи. Именно комсомол взял под контроль становление пионерской организации. Общеизвестно, что идея организации, подобно скаутской, была заимствована еще в начале века из западных стран, но большевики придали ей массовый характер и наполнили революционной идеологией.
Вопросам детского движения был посвящен V съезд РКСМ, состоявшийся в октябре 1922 г. «Классовое воспитание» стало главной задачей пионерской организации. Ее содержание предусматривало знакомство детей с «наиболее яркими эпизодами революционной борьбы и борьбы человека с природой, <...> строительства нового общества». Для большей эффективности предлагалось деление пионерской организации на группы или «особые малые коллективы», в которых ребенок, «не теряя индивидуальных черт и стремлений», мог научиться соотносить и «подстраивать» свои потребности под общезначимые. «Программа внедрения» рекомендовала: «а) дать группе идеал борца <...> для подражания»; б) «культивировать святость знамени, честь звена и т. д.» для лучшей «спайки группы»; в) установить ряд моральных обязательств (законы юного пионера, даваемые в торжественной обстановке), чтобы подчинить «личную жизнь участника целям движения»; г) в целях воспитания характера «культивировать обычаи, игры, состязания; д) ввести значок, салют, для воспитания «классовой солидарности, связи с комсомолом и другими организациями детей»20.
Во многом тезисы комсомольского съезда содержательно и стилистически повторяли работы А.В. Луначарского по проблемам «пролетарской культуры», а также документы Наркомпроса первых постреволюционных лет.
Для распространения идей «пролетарской культуры» среди взрослого населения в первые годы советской власти немало сделала организация, созданная непосредственно при участии Богданова и получившая название Пролеткульт. Но мало кто знает, что Пролеткульт был одним из подразделений Наркомпро-са21. Сотрудничество Наркомпроса и Пролеткульта строилось на
основе широкой автономии последнего, однако финансирование Пролеткульта осуществлялось через Наркомпрос22, куда ежегодно поступали отчеты Пролеткульта о проделанной работе. Меньший по масштабам и более мобильный Пролеткульт свое положение в системе Наркомпроса определял как «лабораторную творческую работу, все достижения (которой. - Н. А.) должны быть использованы Отделом Народного Образования, как завод пользуется достижениями лаборатории»23.
В первые послереволюционные годы деятельность Пролет -культа была широко представлена в регионах страны и отличалась заметной активностью. Созданный в 1918 г. Пролеткульт согласно имеющейся статистике уже через год насчитывал 41 губернскую, 44 уездные, 28 районных организаций. Помимо этого, в структуру Пролеткульта входили 18 пролетарских университетов, 22 рабочих клуба и 10 рабочих курсов. Организации Пролеткульта создавались и за рубежами РСФСР, например в Харькове, Екатеринос-лаве, Тифлисе24. А с 1920 г. начало свою деятельность Международное Бюро Пролеткульта, включавшее представителей из стран дальнего зарубежья: Англии, Франции, Швейцарии, Германии, Австрии, Бельгии, Норвегии, Италии, США. Председателем Бюро был А.В. Луначарский25.
В целом из документов Наркомпроса, Пролеткульта, отчетов подразделений наркомата, газетных публикаций следовало, что географические рамки распространения программ и идеологических установок советской власти были много шире, чем официальные границы РСФСР.
Для послеоктябрьского периода характерно сходство политических систем и государственных структур на всех территориях бывшей Российской империи, избравших советскую систему власти. Не без влияния местной специфики, но в целом одинаково осуществлялся перевод систем образования под государственный контроль, временной отрезок становления национальных ведомств образования занимает период с декабря 1917 до 1920 г.26
Содержательно деятельность национальных органов просвещения во многом повторяла положения российских образовательных документов и программ. Так, упоминание о необходимости создания единой трудовой школы - общее место национальных программ, как и принципы общедоступности, демократизма, интернационализма, бесплатного обучения, классовости (пролетарская школа)27. Во многом этому способствовали общепартийные тенденции времени. Х съезд РКП(б) в марте 1921 г. принял постановление «Об очередных задачах партии в национальном вопросе», ставшее основой для ряда документов о «помощи трудовым массам невеликорусских народов по преодолению их отсталости». Главными направлениями этой работы были названы те, которые могли помочь «невеликорусским народам догнать ушедшую вперед Центральную Россию», способствовать созданию у них: а) «советской государственности в формах, соответствующих национально-бытовым условиям этих народов»; становлению национальных «прессы, школы, театров, культурно-просветительных учреждений на родном языке»; образованию на родном языке «(в первую голову для киргизов, башкир, туркмен, узбеков, таджиков, азербайджанцев, татар, дагестанцев)» для «ускоренной подготовки туземных кадров по всем областям управления, и прежде всего в области просвещения»28. Наркомпрос уже к 1921 г. имел обширный опыт по становлению национальных систем образования. 31 октября 1918 г. наркомат принял постановление «О школах национальных меньшинств». В документе отмечалось: «1. Все национальности, населяющие РСФСР, пользуются правом организации обучения на своем родном языке на обеих ступенях единой трудовой школы и в высшей школе. 2. Школы национальных меньшинств открываются там, где имеется достаточное количество учащихся данной национальности для организации школы. 3. С целью культурного сближения и развития классовой солидарности трудящихся различных национальностей в школах национальных меньшинств вводится обязательное изучение языка большинства населения данной области. 4. Школы национальных меньшинств являются школами государственными, и на них распространяется во всей полноте Положение об единой трудовой школе, опубликованное в № 225 "Известий ЦК"».
Укреплению межнациональных связей и распространению идей «пролетарской культуры» на национальных окраинах бывшей Российской империи способствовала и деятельность Пролеткульта. Согласно статистике конференции и съезды Пролеткульта всегда имели широкое географическое и национальное представительство независимо от места проведения. Так, в период 1918-1920 гг. прошло несколько конференций Пролеткульта: II Петроградская, II Московская (297 делегатов от 193 фабрично-заводских организаций, 150 гостей. 85% - коммунисты и сочувствующие)29, I Всероссийская (330 делегатов, 234 гостя). 10 мая 1920 г. состоялось Всероссийское совещание пролетарских писателей (149 человек), а 18 октября - I Всероссийский съезд пролетарских писателей (142 человека из 36 городов России, Украины, Средней Азии, Урала, Северного Кавказа и Закавказья). Из них: 93 коммуниста, 8 сочувствующих, 2 представителя других партий, 39 б/п). А 5 октября 1920 г. состоялся II Всероссийский съезд Пролеткульта, в котором приняли участие более 300 делегатов30.
В целом исследователи истории Пролеткульта считают 1919— 1920 гг. годами наивысшего подъема и расцвета движения. Только по РСФСР в его рядах насчитывалось примерно 400 тыс. человек31.
Представляется возможным допустить, что к концу Гражданской войны Наркомпрос по многим направлениям консолидировал идеологическую работу в республике. РКП (б) поддерживала деятельность наркомата. Так, в циркуляре ЦК РКП (б) «О связи партийных организаций с органами народного образования» от 4 ноября 1921 г. говорилось: «Дело народного просвещения <...> - есть дело глубоко коммунистическое. <...> Партийным организациям надлежит обратить особое внимание на отделы народного образования и политпросветы. Установить с ними постоянную связь. <. > 1. Выдвигать для заведования отделами народного образования ответственных коммунистов. <...> 6. Обратить внимание на необходимость участия коммунистов во всех организациях, связанных с просветительными мероприятиями, каковыми являются школьные, библиотечные советы, комитеты содействия и пр.»32. В целях «усиления снабжения просветительных учреждений за счет местных средств следовало (следует. -Н. А.) привлечь членов партии к работе по агитации и организации, а также к наблюдению за исполнением партийных директив и инструкций Наркомпроса. <...> Обязать партийные комитеты в своих периодических отчетах сообщать о принятых ими мерах по проведению настоящей директивы и по практической помощи органам Наркомпроса на местах»33.
Сказанное позволяет предположить, что возможность и способность Наркомпроса реализовать поставленные задачи не вызывали сомнения у руководства страны. Однако многомерность и сложность этих задач, возможно, до конца не понимали даже исполнители. Впоследствии Луначарский писал: «Большая трудность заключалась в том, что выработка абсолютно новых принципов, которые должны были лечь в основу <. > просвещения, вызвала естественные разногласия. <. > Надо было прежде всего провозгласить во всей полноте наши идеалы и беспощадно сокрушить то, что нам не подходит. <. > На первой половине работы Комиссариата, которая ознаменовалась теоретически его несомненными завоеваниями, в практической области лежала печать бури и натиска, от которой осталось много лому и сравнительно мало подлинных практических достижений. <...> О полумерах, об
этапах <...> тогда говорить было трудно. Это воспринималось как оппортунизм <...> даже самыми "осторожными", которые видели непрактичность чисто революционно-разрушительного пути, но видели также скверну существующего и понимали, что лучше уж разрушение, чем потворство старому»34.
Становление системы, налаживание новых связей сопровождалось большими трудностями, особенно в контактах с другими регионами страны. Сотрудничество осуществлялось в основном посредством съездов. Согласно «Отчету» Наркомпроса за 19171920 гг. было проведено 53 съезда: «общих - 5, школьных работников - 6, по школьному делу - 2, по дошкольному делу - 5, по внешкольному - 15, по профессионально-техническому образованию - 3, по вопросам искусства - 6, по просвещению национальных меньшинств - 3, учащихся - 2, специальные - 5»35.
Острой проблемой был и кадровый голод. Общеизвестно, учительство и преподавательский состав вузов не высказывали желания сотрудничать с новой властью. Однако уже к концу 1922 г. Наркомпрос соединил под своим началом всю образовательную, а во многом и идеологическую работу. «Пролетарская культура», дополненная и более соответствовавшая времени, составила основу советского образования, искусства и в целом образа мысли.
А.В. Луначарский, как известно, пост наркома просвещения занимал бессменно до 1929 г. И, как представляется, это было время становления, «внедрения» и закрепления основных идеологических установок власти. 1929 год открыл новый этап в советской истории, когда на заложенном фундаменте следовало возвести здание иного формата, для чего прежний Наркомпрос и его руководители уже не подходили.
Примечания
Щелоков О.В. РСДРП: проблемы лидерства и обновления руководства (19061911). М., 1995. С. 42.
Краткий отчет НКП: 1917-1920. М.: Гос. изд-во, 1920. С. 79-80.
Там же.
РГАСПИ. Ф. 142. Оп. 1. Д. 113. Л. 1.
Луначарский А.В. Культурные задачи рабочего класса // Луначарский А.В. Собр. соч.: В 7 т. М., 1967. Т. 7. С. 186-187. РГАСПИ. Ф. 142. Оп. 1. Д. 228. Л. 130. Там же.
Выделения в документах сохранены согласно оригиналу. Декреты Советской власти. Т. 1. М., 1957. С. 156-159.
См.: От Государственной Комиссии по просвещению // Сборник декретов и постановлений рабочего и крестьянского правительства по народному образованию. Вып. 1 (с 28 октября 1917 г. по 7 ноября 1918 г.). М., 1919. Там же. С. 175. Там же. Там же. С. 176.
Богданов А.А. Пролетариат и искусство // Богданов А.А. О пролетарской культуре. Л.; М., 1925. С. 118.
Луначарский Л.В. Письма о пролетарской литературе // Луначарский Л.В.
Собр. соч. Т. 7. С. 171.
РГАСПИ. Ф. 142. Оп. 1. Д. 178. Л. 22, 23.
Народное образование в СССР. Общеобразовательная школа: Сборник документов. 1917-1973 гг. / Сост. А.А. Абакумов, Н.П. Кузин, Ф.И. Пузырев, Л.Ф. Литвинов. М.: Педагогика, 1974. С. 261.
Материалы по деятельности Пролеткульта: журналы заседаний Президиума Пролеткульта, протоколы, доклады, переписка с Наркомпросом, инструкции местным организациям, переписка с ними, статистические материалы, статьи авторов Пролеткульта и т. д. за период 1918-1928 гг. широко представлены в материалах Государственного архива РФ (ГА РФ): Ф. 6946. Оп. 1: Совет культурного строительства при президиуме ВЦИК; Ф. 2306. Оп. 1: Секретариат Наркомпроса; Ф. 2306. Оп. 17: Пролеткульт (в качестве отдела Наркомпроса); Ф. 2306. Оп. 23: ИЗО отдела Наркомпроса в материалах РГАЛИ: Ф. 279. Оп. 1, 2: А.В. Луначарский; Ф. 1230. Оп. 1: Пролеткульт.
Пролеткульт входил в качестве отдела во II Внешкольную секцию НКП.
РГАЛИ. Ф. 1230. Оп. 1. Д. 14. Л. 5.
Там же. Л. 14.
Там же. Д. 15. Л. 4 об.
См.: Культурная жизнь в СССР: 1917-1927: Хроника / Сост. Л.В. Иванова, М.Б. Кейрим-Маркус, Р.А. Кленова и др. М.: Наука, 1975. Там же.
Народное образование в СССР. С. 20.
Статистика приведена не во всех случаях. См.: Культурная жизнь в СССР: 1917-1927. С. 78, 82, 85, 86, 87. Там же.
