Спросить
Войти
СТРАНИЦЫ ИСТОРИИ
С.Н. ЛЯПУСТИН
Борьба с контрабандой морских биоресурсов на Дальнем Востоке России в конце Х1Х-начале ХХ вв.
О браконьерском хищническом промысле морских биоресурсов иностранными промышленниками на Дальнем Востоке России в конце Х1Х-начале ХХ вв. писали многие отечественные историки. Например, А.Л. Нарочницкий, А.И. Алексеев Б.Н. Морозов, А.И. Петров в своих трудах отмечали, что во второй половине XIX в. браконьерство иностранных компаний в российских территориальных водах и на российском побережье и незаконный вывоз российских природных богатств носили массовый характер1.
В конце Х1Х-начале XX вв. на хищнический промысел иностранцев в прибрежных водах Камчатки и Сахалина, и в первую очередь японцев и американцев, указывал известный российский исследователь Н.В. Слюнин, проводивший исследование состояния промыслов Дальнего Востока2. О незаконном промысле и вывозе природных богатств (китовой продукции, пушнины, клыков моржа) с неохраняемых берегов Чукотки — американцами и рыбных ресурсов с российского побережья Японского и Охотского морей — японцами, сообщал Д.И. Богданов3.
В начале ХХ века на хищничество в отношении морских млекопитающих (калана и морского котика) и контрабанду природных богатств Командорских островов иностранцами обратил внимание член Рыболовного комитета, известный российский зоолог Е.К. Суворов4.
ЛЯПУСТИН Сергей Николаевич — кандидат исторических наук, доцент кафедры ОТК и ТСТК Владивостокского филиала Российской таможенной академии.
Английские, американские и японские суда в территориальных водах России вели браконьерский промысел ценных видов морских животных практически вдоль всего тихоокеанского побережья. Не отставали от них китайские браконьеры, промышлявшие вдоль берегов Приморья. До 90-х годов XIX в. сотни китайских джонок, шаланд и шхун заходили в залив Петра Великого, где бесконтрольно загружались трепангом и вывозили его в Китай «безданно и беспошлинно»5. Вывоз трепанга в Китай, Японию, Корею в этот период ежегодно достигал 2000 пудов6. Только из Владивостока в Китай вывозилось трепанга около 800 пудов в год7. Стремясь ограничить этот хищнический вылов, военный губернатор Приморской области П.Ф. Унтербергер издал в 1891 г. постановление, запрещающее лов трепанга браконьерскими орудиями лова — «вилами» и драгой. Однако браконьерство и контрабандный вывоз трепанга не прекращались.
Помимо трепанга велся незаконный промысел других морских обитателей — морского гребешка, мидий, крабов, осьминогов и др. Мясо гребешка, краба подвергалось сушке и в значительных объемах отправлялось в Китай. Для отправки в Китай в больших объемах также заготавливалась и сушилась морская капуста. В.К. Арсеньев отмечал, что в Китае этот продукт востребован и ценится очень дорого8. В конце Х1Х-начале XX в., китайцами и корейцами ежегодно добывалось в российских водах 350-400 тыс. пудов морской капусты9. В 1878 г. Владивостокская городская управа просила военного губернатора контр-адмирала Г.Ф. Эрдмана подтвердить принятое ранее распоряжение контр-адмирала А.В. Кроуна, чтобы иностранные суда осуществляли вывоз морской капусты за границу только из портов Ольга, Владивосток и Посьет. Из-за необходимости усиления контроля над сбором морской капусты были приняты меры, направленные на борьбу с контрабандой этого ценного продукта10.
По данным Приамурского управления государственных имуществ, до 1907 г. весь промысел рыбы, крабов, трепанга, креветок и других водных продуктов находился исключительно в ведении китайцев и корейцев, в большинстве случаев иностранных подданных. Из года в год, приезжая в Россию на промысловый период, они занимались ловлей, лишь изредка уплатив местным лесничим небольшой билетный сбор. В большинстве же случаев добыча морских биоресурсов велась самовольно. Лесничие, на которых в конце Х1Х-начале XX вв. были возложены задачи контроля над промыслом на морском побережье и в прибрежных водах, обремененные своими прямыми обязанностями, а также из-за отсутствия средств передвижения по воде,
почти никаких репрессивных мер к нелегальным промышленникам не принимали.
Заведующий Рыбными промыслами в Приамурском крае П.А. Пушкарев отмечал, что в 1912 г. китайцы и корейцы, помимо трепангов, капусты и крабов, вылавливали в Уссурийском и Амурском заливах громадное количество сельди, которую частично сбывали во Владивостоке, но большую часть отправляли в Корею и Китай11.
Колоссальный урон в те годы наносился морским млекопитающим. Контрабандный вывоз иностранцами продукции незаконно добываемого морского зверя — китов, китообразных, ластоногих — носил массовый характер.
После посещения лежбищ сивучей, которые в Приморской области практически находились по всему побережью Японского моря, В.К. Арсеньев пришел к выводу о хищнической охоте китайцев с целью последующего вывоза заготовленных шкур этого зверя в Китай. На стенках только одной фанзы на берегу Японского моря Арсеньев обнаружил около сотни шкур сивучей12. По свидетельству В.К. Арсеньева, китайцами также активно велась охота на кольчатого тюленя (акибу), или нерпу13.
Однако наибольшую угрозу существованию морских млекопитающих принес хищнический промысел в северо-западной части Тихого океана, принявший массовый характер во второй половине Х1Х в.
Отечественный историк А. Л. Нарочницкий отмечал: «В конце 1840-х и особенно в 1850-е годы американские китобои в большом числе появились в Охотском море, хищнически истребляя китов в русских территориальных водах и вытапливая на берегу жир. У побережья Чукотки в 1850 г., 1444 американских китобойных судна погрузили добычу на 5 млн долл. Американский китобойный промысел во всей северной части Тихого океана принял в середине Х1Х в. громадные размеры, и большинство китобойных судов занимались им вблизи русских берегов, нарушая неприкосновенность территориальных вод и побережья России. В 1850 г. американские шхуны опустошили котиковое лежбище на о-ве св. Георгия. В 1860 г. у одного из Командорских островов перебывало до 60 хищнических шхун; обычно часть их охотилась на котиков, а остальные отстреливались от караула, защищавшего промыслы»14.
Активный браконьерский промысел на Командорах и контрабандный вывоз каланов, морских котиков, песцов американскими и японскими промышленниками нанес значительный урон биоразнообразию островов.
Особенно отличилась в этом компания «Аляска коммершэл К», которая до 1881 г. осуществляла аренду котиковых промыслов на Командорах. В период аренды промыслов от 60 до 100 шхун этой компании ежегодно промышляли в русских водах, хищнически истребляя моржей, котиков и калана, вывозя большую часть шкур без оплаты пошлиной.
Значительный урон биоресурсам Командорских остовов был нанесен в последний год аренды островов американским предпринимателем Гутчинсо-ном. Свою лепту в уничтожение этого зверя внесли браконьерские нападения японских шхун на котиковые лежбища в период русско-японской войны. В результате подобной деятельности к 1911 г. стадо котиков на Командорах сократилось почти в 40 раз: с полумиллиона до 13 тыс. голов15.
От массового хищничества значительно пострадали дальневосточные популяции китов и китообразных. За период с 1853 по 1884 гг. у российских берегов китобойным промыслом было занято 2339 американских судов. Общая стоимость добытой ими китовой продукции составила 107 млн рублей16. В 1881-1884 гг. только американские китобойные фирмы добыли в российских водах 866 китов, на общую стоимость продукции в 71 500 тыс. рублей17. Один из основоположников российского китобойного промысла Ф.К. Гек, обеспокоенный хищническим промыслом американцев, в 1888 г. в газете «Владивосток» писал: «Если мы желаем развивать нашу китобойную охоту и торговлю на севере, то единственным исходом остается отгонять американцев от нашего берега»18.
Необходимо отметить, что порой царское правительство, выдавая временные льготы американцам на промысел морского зверя (как это было в период русско-турецкой войны 1877-1878 гг.), своими действиями фактически поощряло их стремление расширять районы и объекты промысловой деятельности. К концу 90-х годов XIX в. американцы вели незаконный промысел и вывоз пушнины, китовой продукции и продукции морского зверя у побережья Чукотки, Камчатки, Командорских островов и по побережью Охотского моря. В этот период американские промышленники добыли в Охотском море и вывезли в США китового уса и жира на несколько миллионов рублей19. Правительство США поощряло такого рода промысел и контрабанду в русских водах20.
Хищнический промысел и незаконный вывоз моржового клыка нанес значительный ущерб и популяциям моржей. Только американцами в начале ХХ в. в российских охотско-камчатских водах ежегодно добывалось и вывозилось до 2000 штук моржового клыка на сумму 20 000 долл. США21. Еще больший ущерб наносился животному миру на побережье Берингового моря. Ужасающей картины браконьерства не выдерживали даже сами американские предприниматели. В 1913 г. американский предприниматель, уроженец Австралии К. Корпендель в письме Приамурскому генерал-губернатуру Н. Гондатти сообщил о вопиющих фактах хищнического истребления американцами на российском побережье Чукотки моржей, которое если не остановить, может привести к гибели многих тысяч жителей Чукотского полуострова. «Настоящее явление состоит в истреблении моржей хищническими пароходами на арктическом побережье; они здесь уже второй год. В первый год они убили 500 моржей, в этом году 950, из которых 400 были самки. Себе они оставляют только шкуры, сало и кость, выбрасывая все мясо в море. Без преувеличения можно сказать, что кроме 950 убитых, 1500 было ранено и погибло. Морж же единственное животное, которое избавляет здешних туземцев от голодной смерти, так как тюленей с каждым годом становится все меньше и меньше»22. Д. Богданов указывал: «Близость и неохраняемость Анадырского уезда сделали его объектом расхищения богатств американцами, которые уже без всякой платы хозяйничали в наших водах и прибрежьях, что называется вовсю. Таким образом, у них за наш счет процветал китобойный промысел (и до сих пор), кроме того, у нас же они беспощадно истребляли котиков, нисколько не считаясь с установленной зоной; «лакомились» также дорогой пушниной — бобрами — и прекрасно успевали в добыче моржей, извлекая из них ежегодно клыков весом приблизительно 120 000 фунтов, находивших себе прекрасный сбыт в Японии по 1 руб. 50 коп. за фунт. Китобойный же промысел, еще недавно, приносил им чистого дохода до 1 млн рублей»23.
Не считаясь ни с какими запретами, американские предприниматели осуществляли не только хищнический промысел морского зверя вдоль всего побережья Камчатки, но хищнический вылов и вывоз рыбы. В 60-е годы Х1Х в. рыбопромышленные компании «Линд и Хок», «Биш и Мак-Келлан» направляли к берегам Камчатки от 12 до 23 шхун для ведения промысла без какого-либо согласования с российскими властями. В 1882 г. царское правительство запретило лов трески в дальневосточных водах без особого на то разрешения. Однако вплоть до 90-х годов американская компания «Фридман и Филькенберг» продолжала ее лов, добывая только за зимнюю путину свыше 3 тыс. центнеров трески24.
С целью защиты своих экономических интересов Россия в конце XIX в. ввела государственную монополию на добычу и экспорт продукции морского промысла. Легальный промысел велся согласно привилегиям, выданным Министерством уделов, впоследствии — Министерством земледелия и государственных имуществ. Контроль осуществлялся Департаментом рыболовства через территориальные управления охраны рыбных и зверобойных промыслов, которые для осуществления охранных мер имели в своем составе вооруженные суда и наблюдательные пункты. В 1897 г. в Xабаровске было создано Приамурское управление Министерства земледелия и государственных имуществ, которое выстраивало отношения в области рыболовства с сопредельными государствами, в первую очередь с Японией, с учетом российских интересов.
Отсутствие морских таможен и пограничной стражи требовали от властей поиска иных форм и методов охраны морских биоресурсов и борьбы с их контрабандой. В 1889 г. Департамент рыболовства создал Приморское управление охраны рыбных и зверобойных промыслов, в составе которого активно действовал отдельный отряд вооруженных судов «Надежда», «Сторож», «Касатка» под командованием Ф.К. Гека. В этом же году Император утвердил мнение Государственного Совета об учреждении в главных портах России на Тихом океане — Николаевске и Владивостоке — четырех должностей таможенных чиновников «для осмотра и очистки пошлиной товаров»25.
Необходимо заметить, что появление даже одного судна в районе, где осуществлялся незаконный промысел, дал положительный результат. Так, например, в Отчете заведующего рыбными промыслами Н. Домашнева по командировке летом 1900 г. на шхуне «Сторож» отмечалось, что за короткий срок нахождения у восточных берегов Камчатки удалось прекратить незаконный вылов рыбы японцами в российских водах. Только 20 июля 1900 г. по решению Н. Домашнева в устье реки Камчатка были арестованы три японских шхуны, занимавшихся незаконным рыбным промыслом26.
Для охраны морских биоресурсов активно привлекались суда Сибирской военной флотилии, основной задачей которой в мирное время являлись охрана и оборона побережья Дальнего Востока: ее корабли и суда несли охранную службу на рыбных и зверобойных промыслах. Однако имеющихся средств для охраны морских биоресурсов было явно недостаточно, поэтому на Дальнем Востоке прибегали к «мобилизации» промысловых судов и переоборудованию под охранные задержанных браконьерских шхун. Так, американская промысловая шхуна «Генриетта», занимавшаяся браконьерским промыслом котика, в 1887 г. была задержана клипером «Крейсер». Под названием «Крейсерок» в 1889 г. она была зачислена в состав Сибирской флотилии и под командова25 Владивостокская таможня. 1901-2001: Краткий очерк истории / Н.А. Беляева, А.В. Бенько, Л.А. Лаврик, В.Ф. Печерица. Владивосток, 2001. С. 9.
нием лейтенанта А.П. Налимова участвовала в охране котиковых промыслов у острова Тюлений. Сложилось своего рода разделение труда в охране морского зверя: корабли военного флота охраняли морских котиков на путях миграций, а охранные шхуны, высадив вооруженных смотрителей на лежбищах котиков, патрулировали в прибрежных водах.
После создания Тихоокеанской эскадры корабли, входившие в ее состав, также подключились к охране морских биоресурсов. В 1892 г. военным транспортом «Якут» и крейсером «Забияка», входившими в состав Тихоокеанской эскадры, в районе Командорских островов были задержаны и конфискованы шесть «хищнических шхун».
Канонерская лодка «Манджур», под командованием капитана 2 ранга Н.А. Кроуна, в начале ХХ в. осуществляла охрану вод Камчатки. Несмотря на относительно редкие выходы в море, каждый ее рейс сопровождался пресечением хищнической контрабандной деятельности иностранных судов. В 1903 г. ею задержано 12 японских шхун, в том числе прямо в Авачинской бухте — шхуна «Явата-Мару»27.
После окончания русско-японской войны службу в открытом море ежегодно несли только два российских крейсера, так как большая часть российских военных кораблей, осуществлявших охрану русского побережья в прежние годы, была уничтожена. Данный факт и малочисленность российских властных структур, на которые возлагались задачи по контролю промыслов, способствовали усилению экспансии японцев в российских водах. Наблюдения за рыбными промыслами японцев на побережье было возложено на лесных объездчиков береговой стражи в составе: 6 чел. — на Камчатке, 4 — на Сахалине, 5 — на побережье Приморской области от Николаевска-на-Амуре до Посьета28.
В 1906-1907 гг. Русское Восточно-Азиатское общество (пароходство) снарядило для охраны котиковых и рыбных промыслов крейсер «Командор Беринга» и крейсер «Лейтенант Дыдымов», которые вошли в состав группы судов и кораблей Приамурского управления государственных имуществ, обеспечивающих охрану морских биоресурсов. К 1912 г. в эту группу входили 13 единиц морского транспорта, из них крейсера «Командор Беринг» и «Лейтенант Дыдымов» находились в непосредственном ведении Приамурского управления государственных имуществ. Шхуна «Сторож» и моторная яхта «Фридольф Гек» обеспечивали работу промыслового надзора в заливе Петра Великого. В Западно-Камчатском районе находились лодки «Волна» и «Кунжа». Паровые катера «Дельфин» и «Нерпа» курсировали по Амуру и лиману. Наиболее
отличились при охране пр омысловых районов экипажи крейсер ов «Командор Беринг» и «Лейтенант Дыдымов», паровой шхуны «Сторож» и моторной яхты «Фридольф Гек».
Продолжали нести службу по охране отечественных биоресурсов корабли Сибирской военной флотилии. В июле 1911 г. канонерской лодкой «Манджур», входившей в состав флотилии, в запретной трехмильной зоне в районе острова Медный были задержаны 11 японцев с японских шхун «Тоеи-мару» и «Читозе-мару», осуществлявшие незаконный промысел в российских водах. Всего у японцев было конфисковано 141 больших и 24 малых котиковых
шкур29 .
После заключения в 1907 г. русско-японской рыболовной конвенции японские рыбопромышленники получили равное с русскими право на эксплуатацию морских рыболовных участков вдоль Охотско-Камчатского побережья. Конвенция открыла японцам широкий легальный доступ на дальневосточное побережье России и закрепила осуществляемую ими здесь экономическую деятельность. Через десять лет, к 1917 г., японцы вытеснили русских рыбопромышленников из этой отрасли, получив в свои руки более 80 % рыболовных участков. Большинство лучших по природным условиям и промысловым возможностям участков конвенционных вод попало в их руки. В 1910-1917 гг. в среднем примерно из 250 участков, сданных в аренду с торгов, им принадлежало более 200, то есть в 4-5 раз больше, чем русским промышленникам. В соответствии с Конвенцией 1907 г. японские рыбопромышленники получили право на аренду морских рыболовных участков в конвенционных водах, к которым были отнесены все прибрежные участки, за исключением устьев рек и 34 закрытых бухт, где рыболовство подданным Японской Империи запрещалось полностью. В морских бухтах и заливах, изъятых вследствии действия Конвенции (в заливе Петра Великого, Императорской Гавани, бухтах Ванино, Авачинской и других), а равно в реках Охотско-Камчатского края, право рыбного промысла согласно распоряжению Департамента земледелия предоставлялось Приамурским управлением государственных имуществ. Однако нередко те же самые японцы осуществляли промысел и вывоз рыбопродукции и морепродуктов без всякого разрешения российских властей. Сил и средств для предотвращения браконьерства и контрабанды не хватало. Согласно конвенции деятельность японских рыбопромышленников ограничивалась добычей рыбы, сбором и обработкой морепродуктов. Им запрещался промысел морского зверя. Однако наряду с рыбным промыслом они активно вели незаконный промысел морского и пушного зверя и осуществляли незаконную скупку пушнины у местного населения, которая полностью вывозилась в Японию, минуя российские таможни30.
Е.К. Суворов, исследовавший причины снижения популяций командорских котиков и калана, писал: «Самые вопиющие, самые бесцеремонные нарушения хищниками прав русской собственности, свободный безнаказанный грабеж лежбищ, полное отсутствие охраны, освобождение арестованных шхун, несомненно занимавшихся незаконным ловом в наших территориальных водах и даже высылавших шлюпки для грабежа лежбищ, где и они и были арестованы, — все это как нельзя более способствовало развитию японского промысла в районе Командорских островов. Дурно понимаемые государственные и национальные задачи после несчастной войны с Японией заставляли быть предупредительно вежливыми даже с обыкновенными хищниками, занимающимися грабежом лежбищ»31. Как результат, отмечал он, безнаказанность самого беззастенчивого хищения у наших берегов располагала японцев все к большей дерзости32.
Принимая во внимание то, что неконтролируемый промысел и вывоз за рубеж природных богатств, наносит значительный экономический ущерб интересам России, российские власти пытались принимать меры по ограничению их использования, охране и борьбе с контрабандой наиболее ценных и уязвимых объектов фауны и флоры.
Для охраны отечественных биоресурсов активно привлекались казаки, из которых формировалась промысловая стража. В 1892 г. военный губернатор генерал П.Ф. Унтербергер посетил Петропавловск-на-Камчатке. Ознакомившись с промыслом калана, для воспрепятствования хищническому промыслу этого ценного и редкого зверя он предписанием № 10643 дает распоряжение о посылке в 1893 г. на мыс Лопатка из состава казаков охраны из 7 человек33. В этом же году казаки не подпустили к лежбищам каланов две хищнические шхуны, в 1894 г. еще одну, поднявшую американский флаг, и две, оставшиеся неизвестными, в 1896 г. — уже пять парусных шхун в районе мыса Три сестры. 17 и 18 мая 1907 г. охрана у Гаврюшкина Камня и южной оконечности мыса Лопатка отразила нападения японских шхун на лежбища каланов. 17, 18, 27 и 28 мая 1908 г. в районе мыса Три Сестры промысловая охрана предотвратила высадку японских браконьеров на камчатский берег34.
Правительство Российской империи и местные органы власти, пытаясь защитить свои экономические интересы и восстановить популяции отдельных видов водных промысловых животных, неоднократно принимали решения по урегулированию рыболовного и зверобойного промыслов, периодически устанавливали запреты и ограничения на промысел особо ценных морских биоресурсов. В 1881 г. после посещения Сахалина генерал-губернатор Восточной Сибири Д.Г. Анучин, обнаружив многочисленные факты бесконтрольного вылова рыбы японскими и американскими судами в российских водах, отдал
распоряжение о принятии мер, направленных на усиление контроля за рыбными промыслами. В результате принятых мер, по японским данным, в период с 1881 по 1885 гг., количество японских промышленников, осуществлявших вылов рыбы в подконтрольных россиянам водах, сократился с 28 до 6 че-ловек35.
С целью осуществления контроля над рыбными промыслами и предотвращения незаконного вывоза добываемой продукции иностранными промышленниками руководством генерал-губернатором Восточной Сибири, а затем генерал-губернатором Приамурского края в 1880, 1884, 1889, 1894, 1899, 1901, 1911 гг. утверждались Правила для производства морского рыбного промысла в российских прибрежных водах. Добыча морских биоресурсов без уплаты пошлины была запрещена. Размер пошлины с иностранцев установлен значительно выше, чем для подданных России. Беспошлинный и беспрепятственный промысел рыбы и зверя разрешался коренному населению — айнам, нивхам, чукчам и др. С 1884 г. Временные правила для производства морского рыбного промысла в прибрежных водах Сахалина предусматривали значительно меньшее обложение пошлинами российских рыбопромышленников, по сравнению с японскими. Этими же правилами определялся приоритет для российских промышленников при оформлении промысловых рыбных участков. Однако тогда же отмечено увеличение количества участников, оформленных на подставных лиц. Особенно быстро этот процесс стал развиваться с 1899 г. Как отмечал П. Шмидт, в нем приняли участие в качестве «русских промышленников» не только крестьяне из ссыльных, побойчее и посмышлен-нее, но и местная интеллигенция: чиновники и даже дамы36.
Принятые в ноябре 1899 г. новые правила рыболовства предусматривали, во избежание браконьерства, запрет лова рыбы в отдаленных и безлюдных местах. Во избежание незаконного промысла и, соответственно, вывоза рыбной продукции из России за рубеж этими же правилами предусматривались вопросы борьбы с подставными лицами.
В 1889 г. было принято Временное положение по организации забоя ценных зверей, запрещавшее бой котиков во время миграции к российским берегам, а в 1891 г. военным губернатором Приморской области П.Ф. Унтербер-гером было издано постановление о запрещении лова трепанга орудиями, наносящими ущерб популяции. В 1893 г. межведомственная комиссия под патронатом Министерства земледелия и государственных имуществ, привилегий приняла решение о запрете добычи котиков на расстоянии десяти миль вдоль русского тихоокеанского побережья и тридцати миль вокруг Командорских островов и о-ва Тюлений.
этих правил иностранным подданным был запрещен добывающий промысел в Николаевском районе (нижнее течение реки Амура от села Циммермановка до устья Амура, на протяжении около 450 верст; Амурский лиман — протяжением по материковому побережью около 220 верст; юго-западное побережье Охотского моря, к западу от лимана, в пределах Удского уезда, протяжением около 1300 верст).
С 1901 г. шестыми по счету Временными правилами для производства рыбного промысла в территориальных водах Приамурского генерал-губернаторства, без официального разрешения, выражавшегося в получении аренды рыбных участков только с торгов, иностранным промышленникам запрещалось заниматься промыслом рыбы по всему российскому побережью.
В июне 1902 г. состоялось совещание под председательством Министра земледелия и государственных имуществ А.С. Ермолова по вопросу охраны естественных богатств российских северо-восточных берегов. Необходимо отметить, что А.С. Ермолов был тем нечасто встречающимся в государственном аппарате российским чиновником, который знаком с практическими проблемами так же хорошо, как и с проблемами в области теории, что позволяло ему вырабатывать эффективные управленческие решения во вверенном ему ведомстве.
Властные структуры Российской империи, учитывая тесную взаимосвязь браконьерства, в первую очередь иностранных промышленников, и контрабанды, в борьбе с этим явлением считали необходимым усиление роли таможенных органов. Так, при создании таможенных учреждений на Камчатке и Сахалине учитывалась, прежде всего, необходимость защиты природных богатств от иностранных браконьеров. В секретном письме Министра Иностранных дел от 27 апреля 1910 г. за № 563 «О некоторых мероприятиях, связанных с установлением Таможенного надзора на Камчатке и на острове Сахалин» указывалось, что учреждение в Петропавловске-на-Камчатке и в Александровске-на-Сахалине таможенного надзора вызвано требованиями: «упорядочить мореплавание в наших северных водах и положить предел беззастенчивому расхищению наших промысловых богатств разного рода иноземными промышленниками»37, чтобы привоз товаров из-за границы направлялся в те именно местности, «где имеются таможенные учреждения, уполномоченные на пропуск сих товаров в Империю»38.
В 1911 г., в соответствии с требованиями международной Конвенции, был установлен полный запрет на добычу морского котика. К этому времени на Командорах насчитывалось всего 9 тыс. особей, на острове Тюленьем — около 7 тысяч, на островах Прибылова — около 123 тысяч39.
В 1914 г. Государственной думой был принят закон «Об усилении надзора за рыбными промыслами на Дальнем Востоке и о продлении срока действия Закона об охране водных промысловых богатств на Дальнем Востоке».
Таким образом, в конце XIX-начале XX в. на Дальнем Востоке России борьба с нелегальным промыслом морских биоресурсов и контрабандным их вывозом осуществлялась следующими мерами:
— нормативно-правовым регулированием пользования морскими биоресурсами в российских территориальных водах российскими и иностранными промышленниками;
— принятием охранительных и/или ограничительных мер (включая запреты на промысел и создание заповедных зон) в отношении промысловых видов животного мира дальневосточных морей;
— созданием специальных структур, осуществлявших контроль над использованием (добычей, выловом и пр.) и вывозом за рубеж морских биоресурсов;
— привлечением к охране морских биоресурсов казачества, лесного ведомства и военно-морского флота;
— учреждением в морских портах Дальнего Востока России таможенного надзора.
