Повороты судьбы В. М. Бехтерева, повлиявшие на его жизненный путь

ПОВОРОТЫ СУДЬБЫ В.М. БЕХТЕРЕВА, ПОВЛИЯВШИЕ НА ЕГО ЖИЗНЕННЫЙ ПУТЬ

Ворожцов И.Ю.

Казанский государственный медицинский университет, кафедра биомедицинской этики и мед. права с курсом истории медицины, г. Казань

С детства, Владимира Бехтерева окружала особая атмосфера. В доме их непрерывно гостил, подкармливаясь и избывая тоску, ссыльный поляк, участник восстания шестьдесят третьего года. Он-то и обучил грамоте и арифметике шестилетнего сына своего странного опекуна и благодетеля. Но становой пристав Бехтерев умер от злой чахотки, когда Владимиру было только восемь лет. Мать - вдова с тремя сыновьями, ни одного не забрала из гимназии, только стала сдавать внаем первый этаж дома. С квартирантом тоже повезло. По вечерам у него собирались жаждущие общения городские интеллигенты, и на жаркие от дыма и споров сборища эти гостеприимно допускался всегда младший сын домовладелицы. Дочь квартиранта Наталья - его будущая жена. А пока, наслушавшись до головокружения, он назавтра с нетерпением ожидал конца гимназического дня, чтобы кинуться в городскую библиотеку.

Библиотека в Вятке была отменная. Однако, постепенно поступали из столицы инструкции-циркуляры, и создавались списки запрещенной литературы. И потому в перечень духовных наставников Бехтерева нельзя не внести тех неведомых и ненарочных благодетелей, что неустанно создавали списки книг не просто привлекательных, не просто таким образом рекомендуемых, но еще и читаемых взахлеб. Был в Вятке и книжный магазин, превратившийся со временем в подпольный клуб, и лишь спустя год как Бехтерев покинул Вятку — последовали обыск, закрытие и кара.

На всю жизнь врезалось в память братьев Бехтеревых, как молодой учитель словесности, впоследствии уволенный, предложил желающим на час остаться и прочитал лекцию об устройстве живой клетки. А лекцию его — не как знание уже, а как живое чувство восторга, удивления и интереса помнили еще много лет несколько мальчишек. И некоторым из них это чувство отчасти определило жизнь.

Вместе с ним тем временем занимается и бок о бок сидит в библиотеке еще один выдающийся школяр -Константин Циолковский. А вскоре — тоже почти одновременно — оба покидают Вятку, чтобы с одного началась дорога человечества в космос, а имя другого стало неотрывным от познания космических глубин мозга. Реформой 1872 г. в России добавлялся еще один год обучения, и вводился аттестат зрелости. Однако, в «Петербургских ведомостях» появляется объявление о том что Медико-хирургическая академия, в порядке исключения, продолжит в этом году прием на прежних основаниях, т.е. после 7-го класса, нужно только выдержать вступительные испытания.

«Ведомости» дошли до Вятки лишь 19 августа, и только 20-го узнал об этом из разговора с товарищами Бехтерев. Последний же день приема прошений - 30-го. 7 дней добираться до столицы: на пароходе по Вятке, по Каме, по Волге до Нижнего Новгорода, а там по чугунке. Значит выезжать не позднее 23-го, и надо же как подвернулось счастье: именно 23-го отходил пароход (а следующего ждать неделю). Два дня было на то чтобы выхлопотать бумаги в гимназии, собраться в дорогу, а потом всё время опасаться чтобы пароход не сел на мель. Впрочем так и случилось - двух верст не проехали - уткнулись в песок... Но будто для того чтобы успел опоздавший Коля Попов, нанявший шлюпку и плывший вслед за пароходом.

В Петербург успели вовремя. Однако, при подаче документов выясняется что Бехтереву нет семнадцати, тогда он с просьбой, почти слезной, обращается к начальнику академии Чистовичу, и тот идет-таки на должностное преступление, и прощает настойчивому абитуриенту не достающие полгода возраста)

Бехтерев студент! Однако совсем скоро впервые в жизни и сразу в качестве больного переступил будущий знаменитый психиатр порог психиатрической клиники. Поставленный ему диагноз — меланхолия — он потом отвергал, говорил, что была у него от нервного перенапряжения обычная несильная неврастения. Так состоялось в больнице его знакомство с молодым палатным врачом Иваном Сикорским. Неопределившийся еще с выбором Бехтерев очень быстро увлекается тем, о чем нескрывая наполеоновских планов и с огромным энтузиазмом, отдавая все время остававшееся от несложного ведения неотложных доверенных больных, рассказывает ему Сикорский - психиатрией. А слушатель слушал, и судьба его была решена. Бехтерев задаётся целью во что бы то ни стало в срок кратчайший дойти до тех невиданных высот, где пребывал его друг-наставник. Неожиданная болезнь и счастливое приятельство сыграли в его жизни еще одну роль, о которой он только много лет спустя догадался. Это были годы, когда студенчество кипело, когда не было ни одного землячества, где не читали бы подпольную литературу. Только что закончилось арестами массовое «хождение в народ». Уже более тысячи сидели в тюрьмах, и готовились судебные процессы над ними; Очень трудно было не вовлечься в эту неравную борьбу, да еще с азартом Бехтерева, он и был вовлечен, с его готовностью не раздумывая сложить голову за любое светлое дело — готовностью, воспитанном чтением всего, что читала в те годы молодая Россия.. И потому идея, всецело завладевшая Бехтеревым в больнице, идея, что мир перевернет и переделает наука, особенно наука о человеке, увела его от арестов, ссылок и казематов...

Летом, после третьего курса, Бехтерев уезжает в Болгарию на войну. Военная кампания его длилась всего четыре месяца — началась на переправе русских войск через Дунай и закончилась жесточайшей лихорадкой от ночлега на сырой земле после тяжелейшего боя под Плевной. Однако Бехтерев возвращается возмужавшим и повзрослевшим, а главное научившимся сострадать, прежде чем он научится лечить.

Во время лечения той лихорадки уже в Петербурге, Бехтерев обращает внимание на графики температурных кривых на столе медицинской сестры, которая тут же докладывает о «нерадивом» пациенте начальству. Утром,

за обходом лечащий врач Бехтерева профессор Боткин сам приглашает его на беседу и одобряет отмеченные начинания: «...Ваша мысль об исследовании температур помешанных может быть весьма плодотворной... Я могу сказать: при патологии ищите центральный нервный механизм.» После успешной сдачи экзаменов, 4 апреля 1881 года Бехтерев защищает докторскую диссертацию на тему: «Опыт клинического исследования температуры тела при некоторых формах душевных болезней».

Выигрывает конкурс на заграничную стажировку. А ведь среди его соперников были такие талантливые молодые ученые как Левашов и Павлов. В клинику Шарко Бехтерев привозит прекрасного качества самостоятельно изготовленную коллекцию срезов мозга. Благодарность Шарко была величественной: вместо того чтобы поручить практиканта одному из своих врачей, он лично показал ему интереснейшие явления гипноза на истеричных. Бехтерев - одним из первых широко практикует гипноз в России, продолжая делать это даже под негласным запретом правительства.

Учителя благословили его отзывами по начальству, без которых судьба его сложилась бы, наверно, иначе. Отзывы эти были превосходные. Еще будучи в заграничном вояже Бехтерев получил предложение занять кафедру психиатрии в Казанском университете. Он еще не знал, что уже обращались высокие чиновники за советом о подходящей кандидатуре к его учителю Мержеевскому, и тот Бехтерева назвал немедля как самого соответствующего. После трехдневного раздумья сел Бехтерев и написал в Россию нарочито-обдуманно нагловатое письмо: что согласен занять кафедру в Казанском университете только в случае, если кафедре добавят еще должность ассистента; если помогут в открытии психологической лаборатории; если позволят до конца отбыть срок заграничной командировки; если финансируют строительство больницы, без которой — базы для демонстрационного материала к лекциям — преподавание не будет впрок. Обсудил и подправил письмо с друзьями, посмеялись вместе над его напыщенной претенциозностью и уселся снова за микроскоп, весело ожидая уничтожающего отказа министерства народного просвещения. Видимо, столь убедительны были слова Мержеевского и превосходен письменный отзыв Балинского, да и сами почти шесть десятков статей двадцатишестилетнего ученого, что Министерство почти на все условия, поставленные профессором Бехтеревым, согласилось с полной готовностью.

Обращает на себя изобилие таких моментов в юности, но чем старше становится Бехтерев тем меньше удается их найти, и когда несмотря на все изыскания в архивах не удаётся найти подобных интересных моментов в позднем периоде жизни Бехтерева, осознаётся очевидность этого, - ведь юноша стал мужчиной, ученый выбрал свой жизненный путь и наступило такое время когда уже никакие жизненные случайности не могли помешать исследованиям великого Бехтерева.