Спросить
Войти
10. Монгол улсын гадаад бодлогын Yзэл баримтлал (Концепция внешней политики Монголии) // Ардын эрх, 1994, 17 июля.
Дугаров Владимир Доржиевич, доктор исторических наук, профессор Бурятского госуниверситета. Улан-Удэ, Смолина 24а, тел. 21-33-24, 89516252010, е-mail: dugarovbgu@mail.ru.
Дамбаев Лаврентий Владимирович, аспирант кафедры всеобщей истории Бурятского госуниверситета. Улан-Удэ, Смолина 24а, тел. 21-33-24, е-mail: lavrdambaev.
Dugarov Vladimir Dorzhievich, doctor of historical sciences, professor, Buryat State University: 24a Smolin Str., Ulan-Ude, tel. 21-33-24. 89516252010.dugarovbgu @ mail.ru.
Dambaev Lavrenty Vladimirovich, postgraduate student, department of general history, Buryat State University. 24a Smolin Str. Ulan-Ude, tel. 21-33-24. lavrdambaev.
УДК 930.340.1 (517.3) © С.Ж. Дугарова, Е.Ж. Дугарова
ИСТОРИОГРАФИЧЕСКИЙ ОБЗОР ИСТОЧНИКОВ «ВЕЛИКОЙ ЯСЫ» ЧИНГИСХАНА
В настоящей статье рассмотрены вопросы историографического исследования памятника средневекового монгольского права «Их засаг». О содержании закона и его структуре как правового феномена судят из косвенных по происхождению и в силу этого отрывочных сведений в письменных источниках, в которых упоминается или описывается памятник монгольского права.
S.Zh. Dugarova, E.Zh. Dugarova A HISTORIOGRAPHIC REVIEW OF SOURCES ON GENGHIS KHAN&S «GREAT JASA»
In this article the issues of historiographic research of Ikh zasag, the historical monument of medieval Mongolian law. This law&s content and structure as a legal phenomenon are identified by the written sources, where the monument of Mongolian law has been mentioned or described; they are indirect in their origin and therefore contain fractional data,
В истории монгольского права значительное место занимает «Великая Яса» Чингисхана, законодательный акт средневекового монгольского государства. Обращение исследователей к истории монгольского права объясняется тем, что до сих пор в науке до конца не исследованы многие вопросы развития общественного строя, государства и права монголов. Из множества источников, содержащих сведения о законе «Великая Яса» Чингисхана, большая часть представлена на персидском, арабском языках, в основе которых, по мнению монгольских исследователей, лежат монгольские законодательные акты [1, с. 10]. Однако до наших дней оригиналы законодательных актов в полном объеме не сохранились. Одной из причин этого явления следует признать малочисленность сохранившихся письменных источников, созданных монголами. Некоторые произведения были уничтожены в результате распада Монгольской империи и установления господства династии Мин. Войска государства Мин руководствовались принципом: «Убивай татар, уничтожай татарские книги!» [1, с. 11]. В 1410 г. войска императора государства Мин Юн Лэ подвергли разграблению г. Харахорум, в результате многие ценные монгольские книги были уничтожены. Монгольский ученый Бали, живший в период правления Тогоонтемер-хагана, возвращаясь из китайской провинции Хэнань в Монголию в сопровождении сотен семей, был убит войсками Чжу-Юань-Чжан. Его ценный груз - книги - были сожжены. Позже, согласно сведениям Дун-хуа-лу, в период правления маньчжурских императоров Найралт-тев и Тэнгэр-тэтгэгчи получили распространение поддельные монгольские книги. По указу императоров Маньчжоу-го были изъяты у монголов старинные рукописи, взамен выдавали религиозные буддийские книги. Об этом писал П.К. Козлов, отмечая, что маньчжуры на протяжении длительного периода времени уничтожали старинные книги монголов [1, с. 12]. В результате целенаправленной политики на протяжении 200 лет большая часть древних книг была уничтожена маньчжурами, уцелевшая часть оказалась в чужих руках. Тем не менее, как гласит древняя поговорка: «Не исчерпаемо дно большой чаши», до наших дней дошли крупные летописные источники, содержащие сведения о «Великой Ясе».
Основными источниками древнего монгольского права являются «Сокровенное сказание монголов», «История покорителя Вселенной», «История Абу Фараджи», «Сборник летописей», «История народа-лучника» «Книга государства Юань», «Книга государства Гууль», «Заметки изучения государства Ил хана». Перечисленные источники были составлены в Монголии, в арабских государствах, Сирии, Китае, Корее. Произведения были написаны на основе документальных источников, официальных государственных актов, а также записей исследователей, сделанных во время путешествий в Монголию. Они представляют ценный материал по истории средневекового монгольского общества государства и права. Вместе с тем нельзя отрицать возможность искажения некоторых исторических фактов, в том числе вследствие субъективного восприятия событий, особенностей времени составления источников. Содержание более ранних источников отличается от составленных в последующее время. Не исключено, что исследователи, описывая события, могли сократить содержание первоисточников или, наоборот, базироваться на новых открывшихся фактах.
«Сокровенное сказание монголов» - летописный источник периода правления Хубилай-хана - содержит ценные сведения об установлении правил поведения в монгольском обществе. Так, слова «заса», «засаг», «ху-уль, зарлик», «зарга», «ёс», встречающиеся в «Сокровенном сказании монголов», сохранили свое значение в современном монгольском языке. Однако нельзя утверждать, что записи монгольской летописи «Сокровенного сказания» относятся к содержанию «Великой Ясы». По мнению большинства исследователей, в том числе и зарубежных, «Сокровенное сказание» следует определить не только как исторический источник, но и как памятник права. Так, например, «Сокровенное сказание монголов» содержит нормы о службе хэшигтэнов, организации уртонов, военной службе, порядке наследования, браке и семье.
Одним из ранних источников по истории монгольской империи является произведение персидского историка Ала-ад-Дин Малик Джувейни (1226-1283) «История завоевателя мира». Произведение Джувейни основано на документальных источниках. Рукописи редакций книги хранятся в научных библиотеках России, Франции, Англии, Ирана. Джувейни дважды посещал Монголию, лично встречался с великими хаганами. Находясь в Ха-рахоруме в течение двух лет (1252-1253), начал писать свою работу, однако из-за занятости на государственной службе завершить работу не смог. Джувейни, живя среди монголов, выполняя дипломатические поручения, имел возможность лично ознакомиться с множеством государственных документов. Исследователи считают, что произведение Джувейни состоит из трех больших глав: первоначально были составлены первые две, третья была дополнена позже. Первая глава посвящена описанию истории жизнедеятельности монгольских хаганов: Чингисхана, Угэдэя, Гуюк, Хубилай, Бату, Чагатая. Первоначально книга была названа «Ясагийн их дэвтэр» (Большая книга Ясы). Одна из глав книги была посвящена законодательству монгольской империи, в других главах также встречаются упоминания о некоторых нормах, установленных монгольским государством.
Один из современных исследователей памятника монгольского права израильский ученый Д. Айалон отмечал неточности, некоторую запутанность в изложении фактов в главе, посвященной Ясе. По мнению Д. Айало-на, Джувейни не удалось объяснить значение слова «Яса». Возможно, Яса представляла собой секретный документ, недоступный для многих, вследствие чего Джувейни не смог более конкретно и четко раскрыть его содержание [2, с. 67].
Исследователями разных времен одинаково определено понятие «эх сурвалж» (источник, подлинник) «Великой Ясы». Автор знаменитого произведения «История Абу Фараджи» Бар Эбрей родился в столице провинции Шарн в 1225 г. (1226?). Б. Эбрей в государстве Иль-хана в период распространения христианства работал в качестве наставника местной христианской церкви. Он свидетельствовал, что монголы не знали своей письменности. По указу Чингисхана детей монголов обучали книгам на уйгурском, подобно тому как египтяне использовали греческий, а иранцы - персидский. Далее Б. Эбрей несколько раз отмечает, что по указанию Чингисхана был создан закон. Следует отметить, что произведения Джувейни и Эбрейя были исследованы Г.В. Вернадским, в силу чего стали известны в России.
Книга средневекового персидского историка Рашид-ад Дина (1247-1318) «Сборник летописей» является коллективным трудом, в его создании приняли участие монгольский нойон Болд, который прибыл в Иран из Китая в 1286 г., арабский историк Абдулах Кашани, индийский лама из провинции Кашмир, двое китайских ученых и их секретари, имена которых остались неизвестными. В основу книги положены ценные сведения летописных источников, в частности монгольского летописного источника «Алтан дэвтэр». Книга создавалась на протяжении длительного периода времени, была начата Рашид-ад Дином в период (1298-1317), когда он служил визирем во дворце одного из потомков Чингисхана. В начале своей книги Рашид-ад Дин восхваляет силу закона государства, в результате действия которого на огромной территории установлен мир и покой. «Сборник летописей» Рашид-ад Дина, безусловно, представляет собой ценный источник по истории государства и права средневековой Монголии.
«История народа-лучника» была написана Акнерсти Григором (1271-1272) по указу настоятеля церкви Стефаноса. «История...» охватывает события начиная с 1229 года, сорокачетырехлетнего периода правления монголов. Автор, священник церкви Акнери-ванк, родился в 1250 г. и умер в возрасте 85 лет. В своей книге священник отмечает, что «Их засаг» имеет значение легенды, притчи. Так, Акнерсти Григор пишет следующее:
«Дарованный волей Неба закон - Яса - предписывал бережно относиться друг к другу, не совершать грешные действия, такие как кража, лживая присяга, предписывал относиться с уважением к престарелым, с вниманием к бедным. В случае нарушения данных предписаний нарушителя приговаривали к наказанию» [3, с. 16]. Это произведение охватывает относительно короткий период истории Монголии, вместе с тем содержит интересные сведения о монголах.
По указу хагана государства Мин Жу - Юан Чжан под руководством Сунн Лянь (1310-1381) и Ван Вэя 16 китайских чиновников составили историю Юаньского государства - Юань-Ши (Юань улсын судар - Книга государства Юань). Во времена создания «Юань-Ши» монгольское государство Юань переживало период упадка. В это время усилились выступления китайских крестьян против монголов. Авторы «Юань-ши» Сунн Лянь и Ван Вэй отмечают особенности политической обстановки, в условиях которых была создана книга: разрастание недовольства господством монголов, усиление выступлений против монгольских хаганов. Для отражения истории Юаньского государства в книге использован богатый материал по истории монгольской империи, приведен ряд статей «Их засаг», которые действовали в юаньском государстве. «Юань-Ши» содержит тексты официальных донесений, письменные послания хаганов Юаньской империи иностранным государствам. Несомненно, Юань-ши является ценным источником по истории монгольского законодательства.
В главе, посвященной биографии Тайцзун хагана, название закона «Их засаг» написано на монгольском, а в подстрочном переводе название дано на китайском языке «Их хууль» (Великий закон). Следует отметить и другие источники, содержащие сведения о «Великой Ясе». Например, в указе Хубилай-хана 1264 г. имеются строки: «Для распространения спокойствия и счастья повелеваю повторно опубликовать закон государства. Булга, Хуг, Тумэн, Ариг, Тогос за дезорганизацию моего государства будут наказаны согласно «Их засаг» Чингисхана» [4, с. 9]. Далее: «Мы следуем законам предков, мы не будем следовать законам других государств. Во время войны не убивай простого человека (гражданское население). Следует наказывать смертью опасных преступников» [5, с. 15]. До наших дней дошло несколько редакций «Юань-Ши». Ученые, исследовавшие содержание данного источника, до сих пор обсуждают недостатки вновь обнаруженных редакций «Юань-ши». История монгольского государства, составленная в течение 331 дня и охватывающая период времени - начиная со времен Чингисхана до правления Тогонтумэр хагана (165 лет), была переведена в начале XX в. (1917-1920, 1923-1918) монгольскими учеными Дымчигдорж и Дандаа. Рукопись перевода «Юань-ши» хранится в настоящее время в национальной библиотеке Монголии. «История» состоит из 210 глав, первые 47 глав «Уг тэм-дэглэл» (Бэнь-цзи) отражают «основные записи» о правлении монгольских ханов, следующие 58 глав «Ойлло-го тэмдэглэл» (Чжи) - трактаты о деятельности государства, следующие 8 глав «Айлтгал тэмдэглэл» (Бяо) -генеалогические таблицы, последние 97 глав «Шастир» (Чжуань) - жизнеописание знаменитых людей.
По указу основателя государства Ли Сонгэ началась работа по составлению «Книги корейского государства Гуль». Ранняя редакция «Книги» была составлена в 1395 г., автором признается Чон Дожон. В книге события описываются с указанием года, месяца, числа. По указу Тайцзун вана была начата работа по обновлению книги, в 1451 г. составлена новая редакция «Истории корейского государства». Книга в переводе на монгольский язык получила название «Гуулийн улсын судар» (История государства Гуль) [6, с. 232]. Она содержит много сведений о жизнедеятельности монголов в XIII в., основанных на документальных источниках. Это обстоятельство актуализирует задачу историко-правового анализа содержания договорных актов времен Чингисхана, приведенных в «Книге государства Гуль». Здесь есть изречения Чингисхана об организации уртонов, введении должности дарагчи. Анализ содержания текстов изречений позволяет предположить, что они могут быть связаны с законодательством монгольского государства. Кроме этого, слова «засаг», «дарагчи», часто встречающиеся в тексте, а также перечень основных функций государства, приведенный в историческом трактате, могут быть взяты из текста «Их засаг». Между тем современные исследователи не признают данную книгу источником изучения «Их засаг». Кроме этого, в 2007 г. в Сеуле был издан текст сборника монгольских законов (датируемый 1345 г.), обнаруженный корейскими и японскими учеными Чи-чон, Чо-гиог в Корее. В настоящее время монгольский ученый Б. Сумьяабаатар работает над этимологическим исследованием монгольских слов, юридических понятий, встречающихся в тексте закона.
Далее в обзоре основных источников изучения Великой Ясы следует назвать работу ал-Умари (1330-1384) «Заметки изучения государства Иль-хана», в которой автор отразил анализ произведений Джувейни «История завоевателя мира» и Макризи (1364-1442) «Отражение Египта», в которых упоминаются статьи «Их засаг». На основе выводов ал-Умари группа ученых во главе с Д. Айалоном заключила о том, что работа Макризи представляет собой копию произведения Джувейни.
Ценными источниками, содержащими сведения об особенностях быта, традиций, культуры, обычаев средневековых монголов, являются разнообразные записки путешественников. В связи с этим интересны два китайских источника - «Записки о путешествии Чан Чун в западные страны», «Манн да Бэй-Лу», относящиеся к истории Великой монгольской империи, произведения Плано Карпини (1245-47) «Путешествия в восточную страну», «История монголов», «Записки о путешествиях в Монголию», Гильома Рубрука «Записки о путешествии на Восток», Марко Поло «Разные новости мира, Вселенной», а также «Путевые записи» Ибн-Батуты. Хотя в путевых записях нет точных сведений о структуре, содержании закона «Их засаг», они содержат ценную информацию о государственном порядке, правилах поведения, порядке наследования в монгольском обществе. В
исследованиях, основанных на данных источниках, основными являются вопросы об источниках, структуре и содержании «Великой Ясы».
Среди трудов, посвященных обзору исследований «Великой Ясы», можно особо выделить работу Пети де ла Круа, которая была начата в 1710 г. под названием «История Чингисхана». В основу была положена редакция книги на персидском языке, которую ученый обнаружил в библиотеке французского короля Луи XIV. В главе, посвященной «Их засаг», Пети де ла Круа отмечает, что слово «yasa» из персидского источника на монгольском звучит как «засаг». «Засаг - сборник законов Чингисхана» [7, с. 12].
В 1826 г. Сильвестр де Саси перевел на французский язык работу Макризи с примечаниями. Это первое исследование записей Макризи об «Их засаг». Сильвестр де Саси уточнил имя Ибн-ал-Бурхан, от которого, как принято считать, Макризи получил сведения о монголах и «Их засаг». Так, С. Саси отмечает, что Ибн-ал-Бурхан - реальная личность, полное имя которого звучит как Ахмад б. Мухаммед б. Исма& ил б. Ибрахим б. & Абд ал-Рахман б. Юсуф б. Самир б. Казим Абу Хашим ал-Мисри ал Захири ал-Тями (Ahmad b. Muhammad b. Isma&il, Ibrahm b. & Abd al-Rahman b, Yüsuf b. Samir b. Khazim Abu Hashim al-MI§ri al- Zahiri al-Tyami), или он больше известен как Ибн-ал-Бурхан, родился в 1353 г., умер в 1405 г. Большую часть своей жизни он, будучи известным ученым, провел в Египте. Макризи и Ибн-ал-Бурхан были друзьями, оба были сторонниками мусульманского учения Zahrite. Исследование С. Саси, с момента его опубликования, стало главным источником сведений о содержании Ясы, на который в последующем опиралось в своих трудах большинство ученых. Д. Оссон изучил данные арабских и персидских источников о статьях «Великой Ясы» и издал в 1934 г. работу под названием «История монголов», в которой он историю Монгольской империи описал в хронологической последовательности, дал критическую оценку сведениям источников, сделал много новых выводов. Благодаря его работе стали более доступными для последующих исследователей сведения арабских и персидских источников о Великой Ясе.
Следующей значимой в монголоведении работой явился труд Н.И. Березина, в котором собраны все статьи Ясы из арабских, персидских, армянских источников, дано толкование статей. В своих выводах Н. И. Березин заключил, что слово «засаг» имеет значение «закон», а «Их засаг» является сводом правил о государственном устройстве [8, с. 36].
Выдающимся русским исследователем Великой Ясы является В.А. Рязановский, который, проделав большую работу, свел воедино 26 статей, обнаруженных Макризи, 10 статей, упоминаемых в работах Мирховенда, Ибн Батуты, Вартана, - всего 36 статей, назвал сборник статей оригиналом, подлинником текста закона «Великой Ясы», в целом поддержал выводы Н.И. Березина. Вместе с тем нельзя согласиться с В.А. Рязановским в той части, в которой он утверждает, что 36 статей, обнаруженных им, представляют собой новые, ранее не известные науке тексты, поскольку все они представляют собой сведения известных источников о законодательных велениях великого хагана. Тем не менее работа В.А. Рязановского была высоко оценена и продолжает оставаться ценным источником знаний о средневековом монгольском государстве и праве.
В последующем изданы работы Г.В. Вернадского, в которых впервые приведен правовой анализ статей Ясы. Ученым также проведена большая работа по классификации нормативного материала, представленного в различных сборниках и работах вышеперечисленных авторов. Следует отметить, что труд Г.В. Вернадского явился методологической основой при классификации норм «Великой Ясы» тайваньским ученым Ли Фен Че, а позже ученым Внутренней Монголии Сайшаялом.
Исследования Г.В. Вернадского, Б. Эбрейя, Джувейни по своему характеру представляют три группы работ. Труды Б. Эбрейя и Джувейни основаны на одинаковых источниках в разных редакциях. В своей работе Б. Эб-рей опирался на источник Великой Ясы, составленный в период, наиболее приближенный по времени к его действию. В отличие от его работы исследования Джувейни основаны на более поздних редакциях памятника права. Б. Эбрей знал уйгурскую письменность, и на этом основании Г.В. Вернадский предположил, что Б. Эб-рейем могла быть найдена и изучена редакция «Их засаг» на уйгурском языке. Д. Айалон, изучивший работу Б. Эбрейя, отмечает в своей работе, что его труд был переведен Уильсом Буджем, который утверждал, что Б. Эб-рей хорошо знал уйгурскую письменность, более того, владел языком общения уйгуров. Из этого Айалон предположил, что закон Чингисхана на самом деле действовал в устной форме, был впервые облечен в письменную форму в виде уйгурской рукописи. В заключение Д. Айалон пишет, что теория У. Буджа и Г. Вернадского не имеет под собой основания ввиду отсутствия доказательств о знании и владении Б. Эбрейем уйгурской письменностью. Также нет сведений, замечает он, о том, что текст «Их засаг» был переведен на уйгурский и другие языки. Кроме работы Джувейни нет трудов, в которых был бы дан подробный анализ содержания «Великой Ясы». У. Будж, Г. Вернадский в своих выводах следуют мнению Б. Эбрейя, который в главе о «Ясе» пишет, что зарлиг Чингисхана был написан на уйгурском языке. При этом он не указывает ничего, что могло быть понято как факт того, что он видел текст Ясы или что им сделана копия текста закона. В заключительной главе Д. Айалон дал сравнительный анализ источника, использованного Б. Эбрейем, и источника, на котором основана книга Джувейни. Сравнительный анализ источников позволяет утверждать, что текст закона в работе Б. Эбрейя является копией текста Джувейни. Между тем редакция текста закона в работе Б. Эбрейя, по мнению Г.В. Вернадского, отличается от текста источника Джувейни. Таким образом, вывод Д. Айалона опровергает основное заключение Г.В. Вернадского [3, с. 97-140].
Основная заслуга Г.В. Вернадского, на наш взгляд, заключается, во-первых, в осуществлении перевода «Великой Ясы» из текста Джувейни на английский и русский языки, во-вторых, им сделан первый правовой анализ памятника монгольского права, дана классификация статей древнего нормативного правового акта.
А. Полиак в своем исследовании истории монгольского государства отмечал, что устройство Мамлюкского государства претерпело влияние Ясы Чингисхана, включавшей в себя, по мнению польского историка, нормы уголовного, гражданского права. «Великая Яса» определяла экономический строй, военную организацию, систему управления государства. В заключении А. Полиак делает вывод, что Яса представляла собой письменный свод законов, оказавший большое влияние на государство Мамлюк [9, с. 30]. И эта точка зрения несколько отличается от взглядов Ю. Тамуры, Д. Айалона, П. Рачневского.
Так, по мнению Ю. Тамуры, «Великая Яса» была большим законом и могла состоять из четырех частей: правила тысячников, хишигтэнов, законов, учения-билика [1, с. 31]. Мнение Ю. Тамуры не получило поддержки среди ученых. Хотя предположение о том, что «Великая Яса» могла состоять не только из юридических норм, в науке было не новым.
Д. Айалон в результате сравнительного анализа работ Макризи и ал-Умари, Джувейни также пришел к выводу о том, что работа Макризи написана на основе копии источника, использованного ал-Умари. А книга ал-Умари, в свою очередь, основана на произведении Джувейни. Основная задача исследования по истории «Великой Ясы» должна заключаться в установлении первоисточника, который лежит в основе труда Макризи. И на основе этого он полагал, что выводы исследователей «Великой Ясы» - Оссона, С. де Саки, К. Аллинге, Н. Березина, П. Попова, В. Бартольда, Б. Владимирцова, В. Рязановского, Г. Вернадского - сделаны на основе произведения Макризи, поэтому требуют уточнения [3, с. 101].
После, в 1924 г., П. Рачневский выдвинул новые выводы о законе «Их засаг». Им высказано предположение, что «Великая Яса» не является законодательным актом, облеченным в письменную форму, установленным и принятым в определенный период времени. По его мнению, «Великая Яса» - это указы Чингисхана, принятые им в разные годы, объединенные в сборник в период правления Угэдэй-хагана [10, с. 123-126]. Г. Вернадский считал, что в большинстве случаев слово яаса/ яасак (yasa|yasag) имеет значение зарлик [11, с. 32]. Однако Д. Морган критически отнесся к выводам ученых о том, что «Великая Яса» - сборник законов, и высказал следующее. «Великая Яса» - сборник статей об опыте государственной организации, составленный после правления Чингисхана [12, с. 24]. Д. Морган изучал историю Монголии на основе персидских источников, возможно, поэтому придерживался выводов Д. Айалона. Д. Морган считал, что главная суть исследования заключается не в установлении степени надежности сведений о Ясе, излагаемых Джувейни, поскольку, в его понимании, упомянутые статьи о законах Чингисхана - не сборник письменных законов, а указы Чингисхана, изданные им в разное время правления.
Игор де Рахевильц на основе исследований китайских, монгольских источников сделал свой вывод о том, что «Великая Яса» состояла из двух частей: правил о военной организации, судопроизводстве, порядке разделения трофеев; и основного, постоянно действовавшего закона /permanent institution/. Далее И. Рахевильц в результате анализа содержания девяти статей «Сокровенного сказания монголов» установил соотношение значения слова «JasaY» со значением слова «засаг» [13, с. 43]. Следует отметить, что работа И. Рахевильца по изучению «Сокровенного сказания монголов» внесла большой вклад в исследование Великой Ясы.
Среди работ ученых из Китая (Внутренняя Монголия) следует выделить монографию Х. Намжила «Засаг и билик Чингисхана», в которой дан подробный историографический обзор трудов по истории монгольского права. Х. Намжил посвятил свои исследования вопросам исторических условий и предпосылок создания «Великой Ясы», влияния норм «Великой Ясы» в последующем на жизнедеятельность монголов. Китайский исследователь разделил содержание «Великой Ясы» на девять частей, взяв за основу сведения о Ясе из «Сокровенного сказания», трудов Джувейни, Рашид-ад Дина, Плано Карпини, В. Рубрука [14, с. 86].
Другой китайский ученый из Внутренней Монголии Цогт считает, что толкование содержания слова «yasa» до сих пор давалось на основе персидских и арабских источников. У монголов слово «засаг» не означало закон, монголы под словом «зарлик» понимали указ, изданный хаганом, или решение, принятое хаганом, для назначения наказания в случае совершения лицом правонарушения. На основе этимологического анализа слова «yasa», упоминаемого в произведениях, основанных на персидских источниках: «Сборник летописей», «История покорителя Вселенной», а также в монгольском летописном источнике «Сокровенное сказание монголов» Цогт установил, что смысловое содержание слова «yasa» в персидских и монгольских источниках имеет существенные различия [15, с. 56]. Он пришел к выводу, что сложно определить «Великую Ясу» лишь как законодательный акт. По мнению ученого, в состав «Великой Ясы» входили не только юридические нормы, но и другие социальные нормы, не имеющие юридического содержания.
Чигэ, еще один китайский исследователь (Внутренняя Монголия), в работе «Памятник права древних монголов» исследовал вопросы общественного, государственного устройства, условия создания и обнародования закона, содержание статей уголовного права, порядка судопроизводства. Чигэ, раскрывая суть идеологии древних монголов - тэнгэризма, пишет, что основатель монгольской империи - сын Тэнгэри, рожденный по воле Неба. Правитель является представителем Тэнгэри на Земле, повелевающий в соответствии с предписаниями
книги Тэнгэри. Согласно учению «тэнгэризма», Великая Яса, как полагает он, должна называться «Книгой неба» [16, с. 31].
Кардинально отличные от высказанных точек зрения мнение имеет русский ученый П. Попов, отвергавший представления о существовании «Великой Ясы» как письменного законодательного памятника. П. Попов считал, что Яса была известна в устной форме и дошла до наших дней в описаниях персидских и арабских летописцев. Аргументируя свой вывод, П. Попов писал, что если бы «Великая Яса» была письменным сводом законов, то позже, в юаньский период Монгольской империи, нормы «Великой Ясы» вошли бы в состав законодательства Юаньской империи. Так, в тексте закона «Юань Чао дянь-чжи» 132G г. встречается только три статьи из «Великой Ясы», одна из которых упоминается в работе Макризи [17, с. 23].
Т.Д. Скрынникова считает, что в Монголии в период правления Чингисхана не было государственной организации, поэтому не могло быть и законодательства. Т.Д. Скрынникова признает не убедительными данные о Великой Ясе в разных контекстах «Сокровенного сказания монголов». По мнению ученого, слово «засаг» употребляется в летописи монголов в значении, тождественном слову «зарлик», а не «закон» [18, с. 45]. Монгольские ученые с выводами Т.Д. Скрынниковой не согласились, во многих своих работах критикуют выдвинутые ею положения, ссылаясь на сведения множества источников, а также на вывод В.А. Рязановского, считавшего, что Яса Чингисхана не могла войти в состав законодательства Юаньской династии. «Чингисхан не был императором Китая, и Яса была издана не для Китая, а для Монголии. В Китае же в период правления династии Юань действовало свое китайское право. Поэтому Яса Чингисхана не могла ни целиком, ни в основных своих частях быть представлена в кодексах Юаньской династии» [19, с. 12].
Из работ современных исследователей, посвященных «Великой Ясе», следует упомянуть книгу Чанг Ли, вышедшую в 1998 г., в которой высказана идея, что «Великая Яса» - не сборник законов, а акт, закрепивший опыт организации государственного управления Чингисхана, составленный в период после правления Угэдэй хана во времена царствования Хубилай хана.
В начале XXI в. японский ученый Уно Нобухиро в книге «Возвращаясь к вопросу об «Их засаг» Чингисхана» на основе критического анализа ранее проведенных исследований «Их засаг» сделал предположение о том, что в процессе создания «Их засаг» могло быть две стадии:
- издание указов, распоряжений Чингисхана;
- сведение указов в единый сборник.
У. Набухиро пишет, что сборник указов и распоряжений включал в себя не только нормы о военной организации, при этом подчеркнул, что в целом содержание статей носило нормативный характер. В заключение японский исследователь делает вывод о том, что «Их засаг» следует рассматривать как письменный свод или собрание законов [1, с. 34]. Таким образом, вывод Набухиро в целом совпадает с более ранними выводами ученых о том, что Яса являлась законодательным актом (после исследования Д. Айалона большинство ученых придерживалось его мнения о том, что «Великая Яса» не была законодательным актом).
Таким образом, в период конца XX - начала XXI в. повысился интерес к истории Монголии. Учеными, главным образом монгольскими исследователями, написаны крупные работы, посвященные истории средневековой Монголии и, в частности, истории Великой Ясы Чингисхана. Методологической основой исследований монгольских ученых являются богатые исторические монгольские памятники. Главная их ценность заключается в том, что они составлены монгольскими авторами, в силу чего можно проследить эволюцию мировоззренческих устоев народа - важной составной части предмета истории Монголии.
Дугарова Сержена Жигмытовна, доктор исторических наук, доцент кафедры теории и истории государства и права, Бурятский государственный университет, е-mail: dugarova_s@mail.ru.
Дугарова Евгения Жимбеевна, ассистент кафедры теории и истории государства и права, Бурятский государственный университет.
Dugarova Serzhena Zhigmytovna, doctor of historical sciences, associate professor, department of theory and history of law and state, Buryat State University, e-mail: dugarova_s@mail.ru.
Dugarova Evgenia Zhimbeevna, assistant, department of theory and history of law and state, Buryat State University.
УДК 340 (091)(517.3) © Н.В. Шатуев
РЕЛИГИОЗНОЕ НАЧАЛО В СОЦИАЛЬНО-ПРАВОВОМ РЕГУЛИРОВАНИИ СРЕДНЕВЕКОВОГО МОНГОЛЬСКОГО ОБЩЕСТВА
В статье рассматривается правовая система средневековой Монголии. Автор исследует религиозные начала данной правовой системы.
N.V. Shatuev
RELIGIOUS BACKGROUND IN THE SOCIO-LEGAL REGULATION OF MEDIEVAL MONGOLIAN SOCIETY
In the article the legal system of medieval Mongolia is considered. The author studies the religious background of the given legal system.
Рассматривая проблемы взаимодействия права и религии в процессе регуляции общественной жизни средневековой Монголии, в аспекте генезиса обозначенных институтов, следует отметить, что современная наука рассматривает право и религию как тесно связанные между собой элементы сложной системы социального регулирования. Очевидным фактом является то обстоятельство, что подобная связь обусловлена одним и тем же предметом воздействия - поведением людей, социальных групп и их взаимоотношениями. В связи с этим интересна точка зрения Ю.В. Тихонравова, которая представляется продуктивной для рассмотрения нашего вопроса. Так, по его мнению, возникновение права непосредственно из требований религиозной идеи происходит лишь тогда, когда группа людей, одержимых этой идеей, силой подчиняет себе группу других людей, не разделяющих данных религиозных убеждений. Чаще всего такое превращение происходит в тех случаях, когда данная религиозная идея предполагает смысл такого навязывания [1, c. 13-16].
В данном случае описываются такие ситуации, когда люди, видящие смысл в определенном образе жизни, навязывают этот образ жизни другим людям. В этих случаях религиозные основания подобной активности непосредственно приобретают правовой характер на основе чистой силы [2]. Действительно, универсальной нормой преобразования религиозной нормы в правовую норму является чистое принуждение, или власть. Необходимо отметить, что право, имеющее религиозные корни, всегда имеет власть в качестве непременного и единственного условия существования.
Достаточно ярко, на наш взгляд, это проявляется в правовой системе средневековой Монголии. Так, источники XIII века донесли до нас комплекс противоречивых на первый взгляд данных о том, как мыслили монголы устройство мира. Общим в них является только одно: по мнению монголов, во Вселенной существует единая верховная сила, именуемая Небом (Тэнгри, Тэнгри - Вечное Синее Небо), от которого исходит все в миропорядке и его законах, все судьбы, удачи и неудачи: «Они веруют в [cуществование] Единого Бога, которого признают творцом всего видимого и невидимого, а также творцом как блаженства в этом мире, так и мучений» (Плано Карпини); они «знают единого вечного бога [Тэнгри] и зовут его по имени» (Гайтон [Гетум] Армян-
