Проблемы социальной гигиены, здравоохранения и истории медицины. 2016; 24 (5)
История медицины
© Бородулин В.И., Тополянский А.В., 2016 УДК 61:93
Бородулин В.И.1, Тополянский А.В.2
ТЕРАПЕВТИЧЕСКИЕ КЛИНИКИ МОСКОВСКОГО УНИВЕРСИТЕТА НА РУБЕЖЕ XIX—ХХ ВЕКОВ: СРАВНИТЕЛЬНАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА НАУЧНЫХ ШКОЛ ЗАХАРЬИНА, ОСТРОУМОВА
И ШЕРВИНСКОГО—ГОЛУБИНИНА
Проанализированы материалы, характеризующие научные терапевтические школы, созданные в Московском университете на рубеже XIX—XX веков Г.А. Захарьиным, А.А. Остроумовым и В.Д. Шервинским (совместно с Л.Е. Голубининым). Показано, что в 90-е годы XIX века лидерство перешло от факультетской терапии Захарьина к госпитальной терапии Остроумова и что для дальнейшего развития терапевтической клиники в России, а затем восстановления ее в СССР решающую роль сыграла школа Шервинского—Голуби-нина. Почеркнуто, что речь идет именно о научных школах, а не об их основателях: Захарьина и Остроумова, по мнению авторов, оправданно относят к основоположникам отечественной клиники внутренних болезней. Ключевые слова: терапевтические клиники; Московский университет; научные школы; Г.А. Захарьин; А.А. Остроумов; В.Д. Шервинский; Л.Е. Голубинин.
Для цитирования: Бородулин В.И., Тополянский А.В. Терапевтические клиники Московского университет на рубеже XIX-XX веков: сравнительная характеристика научных школ Захарьина, Остроумова и Шервинского— Голубинина. Проблемы социальной гигиены, здравоохранения и истории медицины. 2016; 24 (5): 312—316. DOI http://dx.doi.org/10.18821/0869-866X-2016-24-5-312-316
Для корреспонденции: Бородулин Владимир Иосифович, д-р мед. наук, профессор, главный научный сотрудник Национального НИИ общественного здоровья им. Н.А. Семашко, 105064, Москва, vborodul@mail.ru
Borodulin VI.&, Topolianskii A V2
the therapeutic clinics of the Moscow university at the turn xix-xx centuries;
COMPARATIVE CHARACTERISTIC OF SCIENTIFIC SCHOOLS OF ZAHARIN, OSTROuMOV
AND SHERVINSKII-GOLuBININ
&The N.A. Semashko national research institute of public health, 105064 Moscow, Russia
V.D. Shervinskii; L.E. Golubinin. For citation: Borodulin V.I., Topolianskii A.V. The therapeutic clinics of the Moscow University at the turn XIX—XX centuries; comparative characteristic of scientific schools of Zakharin, Ostroumov and Shervinskii—Golubinin. Problemi socialnoi gigieni, zdravookhranenia i istorii meditsini. 2016; 24 (5): 312—316. (In Russ.) DOI http://dx.doi.org/10.18821/0869-866X-2016-24-5-312-316
For correspondence: Borodulin V.I., doctor of medical sciences, professor, chief researcher. e-mail: vborodul@mail.ru Conflict of interests. The authors declare absence of conflict of interests. Financing. The study had no sponsor support.
Received 26.11.2015 Accepted 31.03.2016
В истории отечественной клиники внутренних болезней научные школы сыграли очень заметную роль. Вопреки традиционным представлениям в качестве фактора в большой мере определявшего научный прогресс, т. е. сохранение достигнутого и накопление нового научного знания, они эффективно действовали в течение только одного столетия: с 60-х годов XIX века и до 60—70-х годов ХХ века. В первой половине XIX и даже в 1850-е годы научных терапевтических школ в России не было (в отличие от хирургии или акушерства): популярные врачи и выдающиеся профессора-терапевты Императорского Московского университета (ИМУ) М.Я. Му-дров, И.Е. Дядьковский, Г.И. Сокольский, А.И. Овер не оставили таких школ. Не разработан и требует исследования вопрос о возможной "немецкой" школе
К.К. Зейдлица в Медико-хирургической академии в Санкт-Петербурге (с 1881 г. — Военно-медицинская академия, ВМА).
Первые в России научные терапевтические школы формировались на академической кафедре С.П. Боткина в Санкт-Петербурге и на кафедрах Г.А. Захарьина, а затем А.А. Остроумова в ИМУ, а также на кафедрах, которые возглавляли ученики С.П. Боткина: В.А. Манассеин в ВМА и Н.А. Виноградов в Казанском университете. Важно отметить, что крупнейшая за всю историю отечественной терапии (более 100 учеников-ординаторов, 85 защищенных диссертаций, 37 профессоров, из них 25 по терапии [1]) научная школа Боткина определила основные движения терапевтической мысли на многие десятилетия вперед — таково общее мнение
The problems of social hygiene, public health and history of medicine. 2016; 24 (5)
DOI http://dx.doi.org/10.1016/0869-866X-2016-24-5-312-316_313
History of medicine
и терапевтов, и историков медицины. Вместе с тем общепринятый взгляд, соответственно которому аналогичную роль в ИМУ сыграли школы Захарьина и Остроумова, требует специального рассмотрения, поскольку нет убедительных доказательств их значительного влияния на дальнейшее развитие клиники внутренних болезней.
Необходимо оговориться: речь идет не о роли самих "основоположителей русской клинической медицины" (как выразился лидер советских терапевтов Д.Д. Плетнев [2]). По общему мнению и коллег-современников, и выдающихся терапевтов ХХ века, и историков медицины, Г.А. Захарьин и А.А. Остроумов наряду с С.П. Боткиным формировали клиническое мышление нескольких поколений русских врачей. Однако в начале ХХ века ведущими столичными (Санкт-Петербург) терапевтами были В.Н. Сироти-нин и М.В. Яновский, а после событий 1917 г. В.Н. Сиротинина сменил Н.Я. Чистович: все ученики Боткина. В то же время лидеры московских терапевтов В.Д. Шервинский, Л.Е. Голубинин, а затем Д.Д. Плетнев, М.П. Кончаловский, Е.Е. Фромгольд не принадлежали к научным школам Захарьина или Остроумова.
Терапевтическая клиника продолжала развиваться по пути, проложенному С.П. Боткиным, — это направление принято называть естественнонаучным, функциональным, клинико-экспериментальным. А.А. Остроумов внес в это направление оригинальный общебиологический подход с выдвижением на передний план проблем наследственности, конституции, вырождения, — семейного анамнеза. Г.А. Захарьин стоял на позиции научно-эмпирического направления, и борьба "захарьинцев" и "боткинцев" имела широкую огласку, выплеснулась на страницы не только специальной медицинской, но и общей печати. Можно отметить прямое влияние клинических (и не только клинических) взглядов учителя на тех терапевтов, кто непосредственно представлял научные школы Захарьина и Остроумова, но среди лидеров клиники внутренних болезней в СССР не было ни одного представителя этих школ и нет никаких свидетельств их прямого влияния на развитие клинической медицины в СССР.
Под клиническими школами Боткина и Остроумова понимают научные коллективы с четко ограниченным составом учеников, прошедших врачебную и научную подготовку в соответствующей клинике под руководством учителя; в отношении школы Захарьина такой четкости нет. Так, автор первой книги, посвященной специально Г.А. Захарьину, известный терапевт и историк медицины А.Г. Гукасян к школе Захарьина отнес Филатова, Снегирева, Остроумова, Кожевникова, Черинова, Павлинова, Минха, Чиркова, Полякова, Митропольского, Попова, Флерова, Мурашева, Воронина, Голубова [3].
Следует, однако, учитывать, что эта небольшая книга богата фактическими неточностями, несет груз грубой идеологизации и множит легенды о Захарьине. Использовать ее как источник наших знаний о нем можно только с большой осторожностью. Указанный состав учеников с определенными вариациями фигурировал затем во многих историко-ме-дицинских трудах [4]. Если бы можно было согласиться с такой трактовкой, то не осталось сомнений в отношении влияния школы Захарьина. Однако при более внимательном рассмотрении общеизвестных биографических сведений сомнения возникают. Н.Ф. Филатов и В.Ф. Снегирев, конечно, испытали сильное влияние личности и деятельности Захарьина и потому называли себя его учениками, однако они были не терапевтами, а ведущими в России педиатром и гинекологом соответственно. Если пользоваться научным подходом к понятию "научная клиническая школа" и соблюдать соответствующие критерии [5], то отнести этих выдающихся клиницистов России к терапевтической школе Захарьина невозможно. А.Я. Кожевников также был не терапевтом, а признанным основоположником отечественной неврологии, но более того, он ученик не Захарьина, а профессора госпитальной терапии И.В. Варвин-ского [6]. Г.Н. Минх вошел в историю отечественной клиники как выдающийся инфекционист и патологоанатом, он не называл Захарьина своим учителем, и тот никогда не упоминал его среди своих учеников.
В отличие от названных клиницистов М.П. Чери-нов, К.М. Павлинов и А.А. Остроумов принадлежали к ведущим московским терапевтам конца XIX века и начинали свой врачебный путь ординаторами в клинике Захарьина, но эти представители старшего поколения его учеников сложились как клиницисты и исследователи до того, как Захарьин стал знаменитостью и началось формирование его школы. К тому же Остроумов (открыто) и Павлинов (своими действиями) были не союзниками, а оппонентами Захарьина в университете и в московской врачебной жизни в целом. Единственный представитель этого поколения учеников, которого можно безоговорочно включать в школу Захарьина — профессор факультетской терапевтической клиники Университета св. Владимира (Киев) В.В. Чирков, всегда демонстрировавший преданность учителю и его клиническим взглядам [7].
Факультетская терапевтическая клиника (ФТК) ИМУ в 1860—1970-е годы размещалась на Рождественке в перестроенном здании бывшей МХА и располагала 60 койками. Под руководством Захарьина она была для врачей России "властительницей дум": наряду с клиникой С.П. Боткина в ВМА она вводила европейскую естественнонаучную медицину в практику научно-педагогической и лечебной работы клинических кафедр отечественных университетов. Как справедливо высказался ученик Захарьина Н.Ф. Голубов, "Появление Захарьина и Боткина на кафедре терапевтической клиники знаменует собою... начало новой эпохи в клинической медицине, в Москве и Петербурге. Старая клиника рухнула." [8]. Своеобразие клиники Захарьина определялось прежде всего разработанным им анамнестическим методом — систематизированным, подробнейшим опросом больного, который позволяет врачу поставить индивидуализированный диагноз. Этот метод стал стержнем при формировании школы Захарьина. Блестящие лекции Захарьина собирали переполненПроблемы социальной гигиены, здравоохранения и истории медицины. 2016; 24 (5)
История медицины
ную аудиторию студентов и врачей. В университетских кругах его влияние нередко было решающим. В городской врачебной частной практике у него не было конкурентов. Последовательный сторонник врачебной специализации, Захарьин выделил палаты в своей клинике для организации детского и гинекологического отделений, на базе которых возникли университетские кафедра педиатрии (Н.А. Тольский, затем Н.Ф. Филатов) и самостоятельная гинекологическая клиника (В.Ф. Снегирев). В 1874/1875 учебном году М.П. Черинов на выделенных Захарьиным 16 койках организовал пропедевтическую терапевтическую клинику, что стало завершающим звеном создания трехэтапной системы преподавания клиники внутренних болезней в ИМУ.
С 80-х годов XIX века положение в университетских терапевтических клиниках стало постепенно меняться. Стареющий, страдающий хроническим болевым синдромом (вследствие поражения седалищного нерва) и бессонницей, все более надменный и резкий, нетерпимый к любой иной точке зрения и все более удивлявший коллег, пациентов, студентов своими бесконечными странностями и чудачествами и нараставшим консерватизмом в общественно-политических и научно-врачебных взглядах, Захарьин формировал клинику и школу, руководствуясь принципом российской абсолютной монархии: любое его слово имело силу закона, сотрудники, даже ассистенты, были на положении холопов, царили подобострастие к шефу, эпигонство и дух стяжательства. Реакция на это со стороны врачебных кругов Москвы и студентов, конечно, была резко отрицательной. Контрастом теперь служила госпитальная терапевтическая клиника, которую с 1880-х годов возглавлял молодой профессор Остроумов, ученик Захарьина, но последователь боткинского направления, который своей энергичной лечебно-педагогической и научно-общественной деятельностью, удачной частной врачебной практикой и активной гражданской позицией (в частности, постоянными выступлениями в защиту студентов от репрессий университетского начальства и полиции) стремительно набирал очки в конкурентной борьбе с Захарьиным за славу первого терапевта Москвы. Приведем одно из типичных свидетельств современников, принадлежащее известному писателю А.В. Амфитеатрову: "Везите меня к Боткину, к Остроумову, к Захарьину: они-то уж, наверное, такое средство знают ... должны знать! Иначе — зачем же они знаменитости?" [9].
В 90-е годы XIX века факультетская и госпитальная терапевтические клиники переехали в новый клинический городок на Девичьем Поле и стояли рядом. Пальма первенства явно принадлежала остроумовской клинике. Занятый врачебной практикой вне клиники, своими болезнями и личными (прежде всего коммерческими) интересами Захарьин все реже "баловал" клинику и студентов своими посещениями. В период контрреформ, поляризации общества и кровавого противостояния охранки и революционной молодежи, прежде всего студентов, он не скрывал своих монархических убеждений и прочных связей во властных кругах. Назревал скандал: бывший кумир студентов превращался для них в знамя политической и научной реакции. В то же время госпитальная клиника пользовалась исключительной популярностью у студентов, стала центром притяжения для будущих и действовавших земских врачей. Остроумов стал "властителем дум" врачебного мира. В течение 10 лет он был бессменным председателем Московского медицинского общества. Он был также одним из организаторов Пироговских съездов врачей. Отметим, что взаимное непонимание и раздражение Захарьина и Остроумова перешло к тому времени в фазу открытой конфронтации бывшего учителя и бывшего ученика.
Формировавшаяся в клинике Захарьина школа терапевтов (схема 1) включала Н.Ф. Голубова, Н.А. Митропольского, И.В. Мурашева, П.М. Попова, В.В. Чиркова. Мы не называем К.Ф. Флерова (1865—1928), поскольку он стал инфекционистом и в равной мере может считаться учеником А.И. Вой-това, В.Ф. Полякова (1866—1917), которого следует считать учеником не столько Захарьина, сколько П.М. Попова, и В.В. Воронина (1870—1960), ставшего видным патологом, а не терапевтом [10]. Все указанные терапевты были профессорами московских (в том числе ИМУ) или периферийных вузов страны, но воспоминания современников, материалы врачебных обществ, съездов и периодической печати свидетельствуют, что никто из них не воспринимался коллегами как выдающийся врач и ученый, не был "знаменитостью", ни один из них не принадлежал к группе лидеров клиники внутренних болезней в дореволюционной России либо в СССР в 1920—1930-е годы. Направление дальнейшего развития терапевтической клиники указывали другие интернисты. Аналогичные соображения можно высказать и в отношении школы А.А. Остроумова.
К научной терапевтической школе Остроумова обычно относят Д.А. Бурмина, В.А. Воробьева, Э.В. Готье-Дюфайе, Н.А. Кабанова, А.П. Лангового и В.А. Щуровского. Д.А. Бурмин в течение многих лет руководил кафедрой своего учителя, был постоянным консультантом Лечсанупра Кремля, но о реальном его "весе" во врачебном сообществе и университете нагляднее всего свидетельствует его перевод с кафедры госпитальной терапии в параллельную
Схема 1. Терапевтическая школа Г.А. Захарьина.
The problems of social hygiene, public health and history of medicine. 2016; 24 (5)
DOI http://dx.doi.org/10.1016/0869-866X-2016-24-5-312-316_315
History of medicine
Схема 2. Терапевтическая школа А.А. Остроумова.
пропедевтическую клинику по удивительной причине — Д.Д. Плетневу почему-то понадобилось поменять факультетскую клинику на госпитальную (1924). С уходом Плетнева из университета (1929) Бурмина вернули на прежнее место [11]. В.А. Воробьев был, конечно, наиболее "весомым" из остроумовских учеников, он сыграл основополагающую роль в становлении отечественной фтизиатрии, но в масштабе общетерапевтической клиники и он в число лидеров не входил. Э.В. Готье-Дюфайе, А.П. Ланговой и Н.А. Кабанов поочередно заведовали кафедрой факультетской терапии Московских высших женских курсов (МВЖК) — 2-го Московского университета (2-го МГУ), В.А. Щуровский работал в Кремлевке; все они были уважаемыми профессорами, врачами, исследователями. Однако можно вспомнить шутку, которая ходила в ИМУ: "Какая разница между профессором Высших женских курсов и просто профессором? Примерно такая же, как между "милостивым государем" и просто Государем". В терапевтической элите тех лет ученики Остроумова представлены не были (схема 2).
Автор единственной монографии об Остроумове А.Г. Гукасян [12] отнес к его школе также С.Ф. Майкова, С.М. Мелких и В.К. Недзвецкого. Из них только С.М. Мелких (1877—1952) — в годы после Великой Отечественной войны ведущий терапевт Белорусской ССР — сохранился на страницах истории отечественной клиники внутренних болезней. БиограСхема 3. Терапевтическая школа В.Д. Шервинского и Л.Е. Голубинина.
фический словарь университета также указал, что Мелких — ученик Остроумова [13]. Но он окончил ИМУ в 1900 г., а Остроумов в самом начале ХХ века оставил университет, жил и работал в Сухуми. Имеются сведения, что Мелких был учеником уже не Остроумова, а Готье-Дюфайе. Таким образом, у нас нет доказательств прямого влияния школ Захарьина и Остроумова на развитие терапевтической клиники в первой половине ХХ в. Такое влияние имели, как свидетельствуют наши материалы, кроме школы С.П. Боткина (и "дочерних" школ его учеников В.А. Манассеина, М.В. Яновского и Н.Я. Чистови-ча, Петербург—Ленинград), также школы В.П. Образцова и Ф.Г. Яновского (Университет св. Владимира, Киев) и В.Д. Шервинского — Л.Е. Голубинина (ИМУ).
В.Д. Шервинский пришел на кафедру факультетской терапии ИМУ в 1899 г. и руководил клиникой вместе со своим ближайшим сотрудником, а с 1907 г. и преемником Л.Е. Голубининым. Воспоминания современников говорят нам о решающем влиянии Голубинина на учеников в отношении становления их профессионального мастерства в обследовании больного и клинического мышления. С другой стороны, научным руководителем клиники был, конечно, Шервинский. В начале ХХ века ФТК ИМУ была одним из основных центров притяжения для российских врачей, стремившихся получить первоклассную практическую и теоретическую подготовку по терапии. Здесь формировалась крупная терапевтическая школа (схема 3), включившая В.Н. Виноградова, М.И. Вихерта, М.П. Кончаловского, М.И. Пев-знера, Е.Е. Фромгольда.
Включение В.Н. Виноградова в число представителей школы Шервинского—Голубинина требует пояснения. Он начинал свой путь клинициста в ФТК ИМУ под руководством Л.Е. Голубинина, но одновременно был ассистентом Д.Д. Плетнева на медицинском факультете МВЖК, а после 1917 г. — ординатором и ассистентом ФТК 1-го МГУ при профессоре Плетневе и обращался к нему неизменно со словами "Дорогой учитель!" [14]. Вместе с тем направление его дальнейших творческих интересов не позволяет относить его к кардиологической школе Плетнева: оно ближе традиционному направлению исследований ФТК. В.Н. Виноградов был терапевтом самого широкого профиля и к середине 1940-х годов выдвинулся на ведущие роли в иерархии советских терапевтов как личный врач Сталина, заведующий кафедрой факультетской терапии 1-го Московского медицинского института (1-го ММИ), главный редактор журнала "Терапевтический архив", председатель Всесоюзного научного общества терапевтов, академик АМН СССР. Жизнь М.И. Вихерта оборвалась преждевременно (он умер в возрасте "за сорок"), кафедрой ФТК он руководил всего 4 года (1924—1928). Однако талант врача, исследователя, организатора науки, справедливо оцененный Д.Д. Плетневым, а также дополнительные возможности постоянного консультанта Кремлевки обусловили его стремительное восхождение в теПроблемы социальной гигиены, здравоохранения и истории медицины. 2016; 24 (5)
История медицины
рапевтическую элиту. М.И. Вихерта можно считать одним из основоположников нефрологии в СССР, Е.М. Тареев называл его одним из своих учителей [15]. М.П. Кончаловский единодушно признан одним из основоположников клиники внутренних болезней в СССР, основателем крупнейшей (наряду с ленинградской школой Г.Ф. Ланга) научной школы советских терапевтов [16]. М.И. Певзнер в первой половине ХХ века являлся одним из ведущих гастроэнтерологов страны, основоположником учения о лечебном питании и школы гастроэнтерологов-диетологов в СССР [17]. Е.Е. Фромгольд бессменно руководил пропедевтической клиникой 1-го МГУ — 1-го ММИ и был "вечно вторым": его выбирали "товарищем председателя" Московского терапевтического общества при председателях Шервинском, Кончаловском и Плетневе. Он создал терапевтическую школу (А.М. Дамир, А.А. Шелагуров) [18].
Мы видим, таким образом, что именно школа Шервинского—Голубинина, а не школы Захарьина и Остроумова, играла определяющую роль в московской терапии в 1920—1930-е годы, т. е. в период становления клиники внутренних болезней в СССР. Исследование не имело спонсорской поддержки. Авторы заявляют об отсутствии конфликта интересов.
Поступила 26.11.2015 Принята в печать 31.03.2016
REFERENCES